Вчера состоялась премьера фильма Александра Мельника в «Пушкинском».
Режиссер в приветственном слове сказал:
- Мне позвонил один друг и сообщил, что в фильме нет плохих проходных ролей.
Действительно, актерские работы – великолепны! Говорить о Константине Лавроненко не буду, о нем и так уже достаточно много сказано профессионалами. Хочется лишь пожелать ему и дальше – держаться на высоком (неприкосновенном, я бы сказала) уровне по-настоящему талантливого актера, не разменивающегося на поток. Его фильмография говорит за себя: «Возвращение», «Изгнание», «Новая земля».
Напишу об Андрее Феськове (роль полусумасшедшего маньяка Сипы). Странно, что до сих пор как раз эту роль оставили в стороне, но Сипа – центральный персонаж. Сыграть колебание между добром и злом, низостью и подлинным благородством (эпизод со стаканом воды смертнику) столь блестяще! Ему сочувствуешь и ужасаешься одновременно. Весь фильм он собирается в Ад – придумывать пытки грешникам, и боится, что черти не возьмут на работу, но, попав в настоящий Ад Новой земли, где люди пожирают друг друга, чтобы выжить, делает выбор в пользу добра – подсознательно, искренне, не осознанно - по убеждению, а по велению сердца, потому что по-другому не может. Насколько мне известно, это актерский дебют в кино, и сразу в столь сложной неоднозначной роли, которая несомненно удалась, стала яркой и самой запоминающейся. Я открыла для себя талантливого актера, которого буду с нетерпением ждать в других картинах.
А теперь о впечатлениях от картины в целом… Можно сказать в двух словах: «Хостел» с Библейским контекстом, катарсис между приступами тошноты. Фильм не будет однозначно воспринят зрителями, каждый найдет в нем что-то свое, ибо получилась притча, антиутопия. Точнее, могла бы получиться, если бы не перебор. Перебор практически во всем!
С самого начала фильма зритель смутно догадывается о том, что на остров попадают лишь преступники. Но кто они, что они совершили? Мы не знаем. Вскользь лишь упоминается судьба Жилина (Константин Лавроненко) и Сипа постоянно рассуждает о длине человеческих кишок, из чего можно сделать вывод о его прошлом маньяка-убийцы. А остальные? Получается, забросили на остров почти невинных (все знают, как работает наше правосудие) людей – пожирать друг друга. Причем пожирать начинают сразу. Конечно, в экстремальной ситуации человек становится либо зверем, либо святым. Но даже у зверей есть логика. Почему не попытаться организовать отряды (из рабов же) охотников-рыболовов-добытчиков еды? С рабством одних и верховенством других – все реально, в общем-то, в цивилизованном обществе то же самое. Но почему рабов сначала не заставить потрудиться, поискать пищу себе и хозяевам? Где логика? Нет, сразу звучит призыв «Последний – мертвый!» и начинается… Беготня, перерезание горла, каннибализм, потом снова беготня…и так до тошноты! Неуместны шутки «наш друг пересолен» на фоне остывшего пепелища человеческих костей. Господа, Вы что хотели сделать – фильм ужасов или все-таки антиутопию? Ужас и трагичность сцены достигается не ее регулярным до тошноты повторением, а как раз наоборот… Сразу вспоминается пэк-шот фильма «12» Никиты Михалкова: вот в нем человеческая рука в пасти собаки действительно выглядит страшно и заставляет содрогнуться!
Посреди бойни (как в голливудском боевике) звучат чуть ли не «Страсти по Матвею» Баха. А финал идет под бардовскую современную вещь?
И все же… Фильм не отпускает, мысли то и дело возвращаются к Новой земле – третьему участку между переполненными Раем и Адом. Фильм сильный и глубокий, не смотря ни на что. И хочется верить в тот самолет, взмывающий в небо, уносящий с собой в поднебесье души тех, кто сделал выбор в пользу человечности, находясь даже не в Аду, а в месте гораздо более худшем. Хочется крикнуть: «Последний – живой!». Хочется живых картин в прокате – неоднозначных, спорных, мучительно притягивающих и заставляющих возвращаться и думать, думать, думать…