***
- Я не понимаю, какого чёрта торчу здесь уже третий месяц совершенно один?!! Женщина моя где, чёрт бы вас побрал!!? Я вам тут почкованием чтоль размножаться буду? Тьфу!
Плевок очертил красивую дугу, киношно падая между листьями густой кроны подлеска, и звонко разбился о чёрный валун, притулившийся к корням дерева.
- Ну ладно, успокойся, Дэм. Возможно, сегодня? Мммм… (Глубокомысленно закатываю глаза к синему небу. Моё «Эго» усиленно ищет баланс мира внутреннего с миром внешним. И, не долго думая, находит.)
- Да пошло всё это! Жрать пойду. Ибо зол. Таааак! Где тут у нас жратва притырина?
- А ты всегда сам с собой вслух ругаешься, или только на голодный желудок?
Мелодичный звук человеческого голоса застал меня врасплох, я вздрогнул и выронил только что надкусанный кадмарин – большой каплевидный фрукт с сочной, хрустящей мякотью. Голос, безусловно, принадлежал девице нехилых романтическо-атлетических форм. Девица с иронией и любопытством смотрела на меня снизу вверх из под козырька ладони. В другой руке она держала мой недоглоданный фрукт и, без всякой тени стеснения, уже пережёвывала свой добытый разбойным путём завтрак, смачно хрустя при этом. Слюноотделение увеличилось… И не только оно. Три месяца телесной аскезы в самом бурном физическом расцвете сил – это ж смерти почти подобно! Усилием воли, мгновенно утихомириваем свою природу, но из-за недосмотра – чуток развязывается язык:
- Уууу-какаааая… (вырвалось, помимо воли)
- Ты челюсть-то подбери, да не забудь язык закатать – прикусишь! (немедленно хлестнуло в ответ)
- Блин! И это – вместо «здрасте»? (недоумевая)
- Здрааааасте! Нас тут бросили. На тысячи километров пространства ты больше не встретишь ни одного человека. И мы, как идиоты, должны при встрече говорить друг-другу «здрасте»? Вот загнул! (язвительно)
- Да чего взъелась-то?! (ещё больше недоумевая)
- А того! Ты здесь сколько уже живёшь? Месяц? Два? Вон какое гнёздышко отгрохал! А мне, значит – сначала ищи тебя, драгоценного производителя-осеменителя, а потом молча поворачивайся в позу рака?!! И без претензий?! Вот уйду щас – хрен ты меня найдёшь, боров! И обломается весь этот дибильный проект, к чертям! И очень даже замечательно! Думаешь, меня не учили выживанию в этой пакости? Я месяц здесь брожу и ничего – жива-здорова, как видишь! Я уйду и никто никогда меня не найдёт! Так что…
Пока она тараторила, выстреливая словами сквозь всхлипы, Даймон не спеша спускался к земле. «Всё понятно. У девчонки нервный срыв. Бедолагу, небось, тоже заездили до пара из ушей, произвели селективный отбор и вышвырнули посреди джунглей одну. Да ещё и квадратом высадки просчитались. Устала, бродя по этой зелёной прорве, обозлилась… Вон, её даже в дрожь бросило. Пятится… Боже! Да она же просто боится! Меня боится! Но, всё равно, сюда пришла, потому что идти ей больше некуда. Ну круто я попал… Что там с ней делали такого, почему она меня за зверюгу с одними рефлексами без мозгов считает? Им забыли курс взаимоотношений полов прочитать? Это ж целых два года обучения - самый большой информативный курс в программе…» Он говорил тихо и мягко, но ритмично и без больших пауз. Главное – тон голоса, а не то, о чём говоришь. Не замолкая ни на секунду, Даймон осторожно и медленно подходил к ней, как к дикому животному, попавшему в западню.
- Тихо-тихо-тихо… Я тебя не обижу. Меня Дэм зовут. Хочешь отдельное жилище? Без проблем! Давай выберем место и построим тебе дом. Где захочешь – там и сделаем! Тебя, кстати, как зовут? А то не могу просто «тыкать». Ну? Успокойся, пожалуйста!
Рубящий воздух, отталкивающий жест – часть защитного движения из комплекса рукопашной борьбы – явное паническое состояние. Колючий взгляд серых глаз обдаёт холодом опытной и циничной женщины, вперемешку с отчаянным страхом брошенного ребёнка.
- А я и не нервничала! Отойди!
Разведя руками, Даймон так же плавно, без резких движений, сделал три шага назад и выжидающе остановился.
- Вот, отошёл. Так лучше?
Девушка шмыгнула носом и дерзко вскинула подбородок. Чёрные волосы откинуты со лба небрежным взмахом руки. Через несколько секунд она смогла полностью совладать с собой. Достаточно быстро. По-другому и быть не могло. Если она осталась единственной женщиной в проекте «Парадайс», значит должна была обладать идеальными показателями по всей биометрии. В том числе и в восстановлении психологически-эмоционального равновесия.
- Юнна меня зовут. Ничего. Всё равно, мы здесь совсем одни и больше мне общаться не с кем. Не понимаю, на что я надеялась, когда доверяла расчётам «Парадайса». Что найдут идеального для меня человека. Это – полный бред! Извини. Я сейчас не на тебя уже злюсь, а на себя. Мы, женщины, знаешь ли, такие идиотки романтичные! Всё надеемся на «сумасшедшую «лубофь» с первого взгляда». Как это можно применить к человеку, параметры которого совпадают с какой-то там хренью в моих параметрах на экране монитора?
В её голосе сквозило столько горечи и разбившихся надежд… Столько усталости и подспудной обиды, что Даймон даже почувствовал себя виноватым. Хотя, чем он мог быть виноват перед этой красавицей? Она собственноручно подписалась на безумную авантюру длинной в жизнь, как оказалось – из совершенно нерациональных, романтичных надежд на встречу «своей половинки», посредством научных расчётов и выверок. Но, опять же – ребёнку свойственно мечтать, также как и взрослому. На проект «Парадайс» она пошла за своей мечтой, будучи 12-летней девчонкой. Одно жаль, что убедилась в своей ошибке слишком поздно… И эхом на его мысли отозвались слова Юнны:
- Невозможно рассчитать отношения между людьми даже на самом мощном компьютере.
Дэм не успел ничего ответить. Она снова мотнула головой, сглотнула и чуть заметно стиснула зубы, решаясь на что-то важное:
- И… не обижайся, но проект провалится. Потому что… Ты мне не нравишься. Вот.
Даймон выдержал всю тираду со спокойным видом, не показывая никаких эмоций. Впрочем, он вообще с возрастом стал очень выдержанным человеком. «Бедняжка… - думалось ему, - А что ещё нам остаётся здесь? Но ты мне, как раз, очень нравишься. Поэтому я приложу все свои способности, природные и приобретённые, но проект не провалится!» Вслух же он произнёс таким же тихим и ровным голосом, но уже без тени снисхождения:
- Ну что ж. Благодарю за откровенность. Только давай уже с первых минут знакомства не ставить глобальных задач. Юнна, пойми – мы здесь почти на полжизни. Следующая передача сигнала установлена так, что автоматически включится только через пару десятков лет. Я сам разрабатывал систему. Портал связи с Землёй может открыться раньше только по их инициативе. Я здесь нахожусь столько же времени, что и ты. И в общем… Давай, я тебе расскажу всё подробно позже. А сейчас нам надо озаботиться только одним вопросом… Не смотри на меня так. Я говорю – надо просто устраивать свою повседневную жизнь, наполнять её мелочами, делать более комфортной. Ведь мы так много знаем и умеем, а самое отрадное в том, что сейчас все эти знания и умения можно применять на практике! Я тебе не по нраву? Ладно… Но кроме меня, здесь нет никого, кто мог бы помочь тебе по простым бытовым мелочам. Я не буду докучать своим присутствием… Но сегодня ты, всё-таки, пришла сюда. Поэтому, давай, для начала, я тебе покажу, что хорошего обнаружил в округе. Думаю, тебе не помешают знания о местах расположения пресного озера, тростниковой рощи, горячих гейзеров и прочих полезных вещах.
Юнна пожала плечами. Она уже совершенно успокоилась. Ничто в ней не напоминало о недавнем приступе паники.
- Пфффф… Ну хорошо. Ты прав. Пойдём.
И уже осторожно пробираясь сквозь зелёные заросли, она решилась первой завязать «нейтральный» разговор. Женщина всегда и везде остаётся женщиной – существом, стремящимся обезопасить себя и расслабляющимся в стрессовой обстановке первого знакомства традиционным способом - добывая любую личную информацию о партнёре… Поэтому Дэм нисколько не был удивлён вопросом, прозвучавшим из-за его спины:
- Слушай, а Дэм – это сокращение от Дэмиан?
- Почти. От Даймон.
- Оу!
- А что такого?
- Ничего. Интересным именем тебя родители наградили…
Даймон, в который уже раз за свою жизнь, мысленно хмыкнул, но внешне сдержался. Он лишь улыбнулся через плечо:
- Да и у тебя имя не из простых…
- Почему же?! У меня на родине так многих девочек называют. Я из Прибалтики. А ты?
- Я из Штатов…
И тут же со смехом закрыл голову руками:
- Только не надо сразу меня бить и закидывать помидорами (как хорошо, что они поблизости не растут), вроде того, что Штаты везде уже всё заполонили! Я же не виноват, что семья решила вести бизнес и жить в Америке! Я, вообще-то, ирландец по происхождению…
- Ха-ха-ха! Ну, так и быть… Охотно верю в твоё происхождение, но… (Тут она хитро прищурилась и погрозила ему указательным пальцем) Я буду приглядывать за тобой, ирландский янки!
Даймон рассмеялся ещё громче, согласно кивая. У них полно времени впереди. Возможно, когда-нибудь, он расскажет ей о своём имени, и о том, по каким причинам он сам согласился участвовать в этом жутком мероприятии по полной изоляции от всего человечества, и ещё о многом другом… Когда-нибудь… Но не сейчас.
***
«Время на исходе. Придётся мне выйти из коннекта. Я сегодня опять пропущу завтрак. Ну и ладно! Похожу голодным – не привыкать, чем лакать эту тошнотворную дрянь, которой тут всех кормят. Здорово мне повезло, что увидел где новый схрон Кори, этого мерзкого ублюдка…» Содрав с головы тонкое устройство гарнитуры, Димка воровато оглянулся – не идёт ли кто из его одногруппников или воспитателей. Увидят – опять изобъют до полусмерти. Ну ничего, сегодня целых два часа «Парадайс» был в его руках и он чувствовал себя будто на небесах. Спутанная грязная чёлка лезла в глаза и мальчишка нервно то прилизыал волосы, стараясь закрепить патлы неопределимого цвета за ушами, то ерошил их пятернёй. Резкие, угловатые жесты выглядели как дёргания марионетки. Тощая фигурка, со впалой грудью и тонкими руками, выглядывающими из рукавов большой не по размеру, дырявой футболки, сгорбилась в самом тёмном углу обшарпанной вонючей комнаты. Воспитатели называют эту комнату «Игровой зал». Играть тут было не во что. Последнюю трухлявую игрушку местные раскурочили задолго до появления в приюте Димы, (которого тут же переименовали на свой лад в Дэми). Но как же фантастически ему повезло, что он уже был здесь, когда «Интерсолэйн корпорейшн», ни с того ни с сего, решила облагодетельствовать своим подарком именно это нищенский приют. Муниципальное воспитательное заведение закрытого типа «Блю Ривер» - изолятор и временное пристанище для всякого отребья вроде сирот или брошенных родителями «отказников»… В сером здании казарменного типа осталась только одна группа воспитанников разных возрастов. Остальные умерли от голода, болезней или побоев. Идеальное общество само избавляло себя от отходов, спихивая всех неугодных в человеческие мясорубки вроде этого приюта для малышей или закрытых трудовых концлагерей для взрослых.
- Дэми! Какого хрена ты тут делаешь?! Ах ты, сопливый поганец! Это моя железка!
Кори действительно был самым мерзким типом из всех одиннадцати воспитанников, но зато он был самым наглым и сильным. Получив удар ногой под ребро, Димка откатился кубарем на добрых пару метров. В комнату по очереди заходили новые участники сценки по названием «бей вора». Поучаствовать в свалке не отказался никто. Многие – потому что им это доставляло удовольствие, а некоторые – потому что боялись, что их побьют потом, как сочувствующих нарушителю правил. Даже Ирина (которую тоже все звали здесь то Ирэн то Эрин) пинала его, хоть и старалась больше попадать по ногам других малолетних садистов. Иру он простил сразу. Она лишь делала предписанное - не выделялась, не жалела провинившихся и не помогала слабейшим … Чтобы выжить самой приходится забыть обо всём, что называется человечностью. Через несколько минут дети разбрелись по углам, оставив на полу вздрагивающий окровавленный комок. Дэми отличался фанатичным упорством в своей привычке нарываться на побои, сделав очередную глупую попытку воспользоваться Вещью, которой владел Кори. Так что – поделом ему. Правда, никто не знал, что с этой штуковиной делать. Но, на всякий случай, Кори бил всех, кто только смел приблизиться к его «железке». И остальным приказывал бить – в назидание, мол «вот что с тобой может быть, если осмелишься неподчиниться».
Потихньку отползая в направлении спальни, к своей кучке лохмотьев - в конец коридора и налево, Дэми оставлял за собой размазанный грязно-бурый след. «Суки они! Опять порвали старый порез и спину отбили…» У мальчика всё расплывалось в глазах, его тошнило, но желудок был абсолютно пуст и потому наружу выходила только кровавая слюна с зелёной желчью. «Голова болит. Очередное сотрясение. Я раньше ослепну или сдохну от разрыва селезёнки, чем успею… Да ладно! Бред это всё! За мной вернутся! Ведь это всё - страшный сон, ошибка! Я выживу в этом аду! Я выживу, меня заберут или я сам убегу!» Новейший автономный комплекс виртуального конструирования реальности (из того самого мира, откуда непонятно за что и по каким причинам был выкинут мальчик не самого низкого рода), под сладким названием «Парадайс 4.0» от монополиста игровой индустрии «Интерсолэйн корпорейшн» стал для Димки спасением от сумасшествия, единственной ниточкой, на которой держалось его самосознание, за что ещё цеплялась хрупкая психика подростка.
***
Ежегодно в компании «Интерсолэйн», также как и в других концернах подобного масштаба, проводилась акция благотворительной помощи – отправлялись посылки с новой продукцией прямо за Черту, в Серую социальную зону. Благотворительность помогала существенно снизить государственные налоги. Даже несколько тысяч новых, баснословно дорогих игрушек, буквально выкидывавшихся в мусор – это такая мелочь в списках денежно-товарного оборота мультинациональной корпорации, полностью контролирующей рынок развлекательной индустрии Земли… Ничего удивительного, что однажды такая стандартная посылка пришла на адрес приюта «Блю Ривер».
Главный Воспитатель№46/97 получил небольшой пакет и равнодушно просканировал на наличие взрывчатых или ядовитывх веществ, биовирусов, кибер-киллера и так далее по списку утверждённой процедуры. Объект «посылка№38» идентифицировался как развлекательная интеллектуальная система, предназначенная для использования биологическим объектами «люди», в эту категорию включалась поддиректория «пошефные приюта». Выпустив из огромной клешни мелкого робота-посыльного, Воспитатель№46/97 всё так же равнодушно закрыл небольшую ржавую створку. Лязгнул плохо смазанный механизм замка.
Во время обеда все дети заметили нечто необычное. В самом центре стола, на одинаковом расстоянии от каждого воспитанника приюта, преспокойненько лежала себе и поблёскивала тусклым матовым свечением корпуса некая Вещь. Один из механических чурбаков, которых принято было называть Воспитателями, проскрежетал, что эта вещь предназначена для людей. Вещь тут же заграбастал своими огромными ручищами Кори. А младшим детям вожак приказал выпытывать у железного чурбана что с этим надо делать? На посыпавшиеся градом вопросы робот-надзиратель серии «Цербер» лишь недовольно вращал окулярами и постукивал сервомеханизмами внутри своего старого полуржавого корпуса. Подробный инструктаж объектов «подшефные приюта» о применении объекта «посылка№38» не входил в обязательные процедурные действия. Потому Воспитатель№46/97 игнорировал все звуковые и кинетические сигналы от объектов «подшефные приюта».
Не добившись ничего от Главного Воспитателя, Кори разочарованно поцарапал грязным, обгрызенным ногтем гладкий корпус серебристой торпеды Вещи. Он уже хотел было шмякнуть её со злости об стенку, но передумал и бережно запихал свою «железяку» за пазуху. «Может на что-то сгодится… - медленно думал Кори, - Новенький недомерок и его строптивая подружка, моя новая рабыня, могут что-то сказать про Вещь, когда очухаются в лазарете… Эх, зря я тогда так сильно их побил. Немного разозлился…» Кори остановился и задумчиво поковырял в носу. «С другой стороны, я был прав. – продолжал он свои неторопливые размышления, направляясь в комнату лазарета, - Девке нечего было верещать и упираться, а задохлик вообще сбрендил – возомнил, что сможет её отбить. У кого? У меня! Я же – Кори! Правильно я их побил. Я тут самый главный!» Осознав несокрушимую логику своих рассуждений, Кори радостно загоготал, широко разевая свой лягушачий рот, полный гнилых пеньков, вместо зубов. Смех Кори был слышен в каждом закоулке старой тюремной казармы, называемой в кратком государственном реестре социальных учреждений «Детский приют «Блю Ривер»», и от этого жуткого звука всех детей пробивала нервная дрожь.
Каждый из 14 воспитанников «Блю Ривер» в самых золотых мечтах видел сначала мучительную смерть Кори, а уже потом, что их забирают Родители. Только кто такие эти мифические Родители в приюте уже мало кто помнил… Считалось, что это кто-то вроде Ангелов… Но для того чтобы забрали Ангелы надо было умереть, а Родители могли забрать тебя из приюта, когда ты ещё живой. Что-то вроде этого. Жалко, что убить Кори, до сих пор, ни у кого не хватало ни сил не решимости… А нужно-то было – всего лишь собраться всем вместе и завалить этого ублюдка.
Через неделю численность воспитанников сократилась до 12 человек. Одного зашиб до смерти Кори, (ну это не в первый и не в последний раз), и ещё одна девчонка покончила с собой – вены себе разгрызла на руках в период «ночного сна». Окон планировка здания не предусматривала, дети жили по внутреннему режиму сна и бодрствования. А по-другому тут сдохнуть можно только от переохлаждения, подцепив какую-нибудь болячку (через вентиляцию с улицы мог попасть любой вирус, а что там снаружи творится, этого лучше и не знать) или от голода. Остальные предпочитали, хоть и по-скотски, но жить. Дима и Ира тоже предпочли жить. Они ещё помнили, что значит «жить в раю» и поэтому не желали сдаваться на милость судьбы в аду. Тем более, что при одном взгляде на Вещь, (когда Кори всё же пришёл в лазарет и похвастался «своей железкой»), Дима-Дэми и Ира-Эрин узнали её. Узнали, но благоразумно сделали вид, будто тоже не понимают, что это за штука и для чего она нужна… В тот день Димка твёрдо решил – он будет тайно подключаться к «Парадайсу», чтобы не забывать мир, откуда он пришёл, а когда достаточно окрепнет телом и духом – прибьёт Кори, заберёт Иру и они вместе убегут из приюта. Но больше он с собой никого не возьмёт. Потому что здесь все дети слишком похожи на бешеных диких зверей. По ту сторону, за Чертой, таким делать нечего.
***