«Оборотень по своей воле»
Флэшбэк Мирры:
Маленькая, худенькая золотоволосая девочка прилежно протирает мягкой тряпочкой многочисленные стеклянные колбы и реторты, сидя с ногами на огромном мраморном столе.
- Мирра, внучка! Ты сегодня не должна здесь быть. Ведь воскресенье – выходной. Пошла бы погулять с другими ребятишками…Кхеххх-хе-ххе-ххх-кххх… - седой старец в потрёпанной временем алхимической мантии и грубом фартуке толстой воловьей кожи, со следами многочисленных экспериментов – порезами, подпалинами, следами когтей, сгибается в приступе сухого кашля, только войдя на порог своей лаборатории.
- Не хочу, деда. Мне с ними скучно. – девчушка резво вскакивает со своего насеста, подхватывая маленькой ручонкой одну из чистых колб с широким горлышком. С серьёзным видом «бывалого лекаря» она качает головой и хмурит белёсо-золотистые бровки на кругленьком личике. – А ты опять порошок от кашля не выпил утром? Ну-ка пей сейчас! Я воды принесу.
Старый алхимик слабыми пальцами принимает из руки внучки пустую колбу. Стекляшка выскальзывает, но девочка подхватывает её в нескольких сантиметрах от пола. Седой человек легко разгибается, вдруг на глазах молодея, и хитро прищуривается:
- Отличные рефлексы, Мирра. Тренируешься?
- Ага. Сагэм меня гоняет, как мама робоконей перед ежегодными скачками на Кубок Короны. – девочка обидчиво поджимает губки – Дед, ну зачем ты изображаешь дряхлого старика перед всеми?! Так же нечестно. Мама с папой так тебя любят, заботятся. Да и все остальные… А ты их обдуриваешь! И меня всё ловишь на свои уловки… Ну зачем?
Высокий, широкоплечий мужчина средних лет с волнистыми, тёмно-медными волосами и глазами цвета чайной розы молча улыбается в густую окладистую бороду. А ребёнок уперев руки в бока продолжает отчитывать его, глядя снизу вверх:
- Деда, ты обдуриваешь всех в нашем городке. Но это зря! Люди знают, что ты колдун и не удивились бы, что ты ещё не старый при взрослых детях и внуках. А мама и папа? Они тоже думают, что ты старый. Зачем ты их обманываешь и мне говоришь обманывать, будто ты правда старик? Я уже два месяца им вру! Знаешь, как это гадко?!
- Как ты сейчас на бабушку похожа, – вместо ответа вздыхает доктор Тэслан – её характер и её манера напирать, словно бронетанк. Как же повезло моему брату с Лэйлой…
Маленькая Мирра набыченно сверлит его изподлобья сине-зелёными глазёнками. Тэслан нагибается и подхватывает внучку на руки, усаживая на сгибе локтя, начинает объяснять малютке недетские вещи.
- Видишь ли, котёнок, люди нашего городка знают меня как обычного школьного учителя, уважаемого и солидного человека, увлёкшегося на склоне лет какой-то «несерьёзной дребеденью». Я для них не колдун – лишь выживший из ума старик. Мне восемьдесят лет, не забывай, моя милая, это очень преклонный возраст для человека. Занятия алхимией, астрологией и прочими «несерьёзными ненаучными дребеденями» открыли для меня мир иных возможностей науки, чем людям привычно представлять. Но мне приходится скрывать свои достижения, потому что обычных людей это напугает и разозлит. Ведь необычное и непривычное всегда вначале либо пугает, либо злит, либо и то и другое одновременно. Я потомственный учёный, Мирра. В нашем роду всегда один из детей выбирал волшебный мир науки. Тэсланы – род чародеев-учёных, а попросту – алхимиков. Но в каждом важном деле есть свои запреты и тайны. Нам запрещено показывать остальным людям и даже членам собственной семьи, кроме учеников, степени наших достижений в прикладных науках и магии. Ты теперь моя ученица и потому я от тебя не скрываю то, что не показываю остальным, дабы не тревожить их. Понимаешь, Мирра?
- Понимаю. Ты временно победил старость своего тела. А другие живут и засыхают от старости. И ты им не можешь помочь, потому что тебе запрещено открывать свои секреты кому попало. И мне запрещено. Да я и не смогу. – огорчённо вздыхает ребёнок.
- Я знаю, что ты уже пробовала нарушить условия контракта ученичества. Не получилось. И не получится. – Алхимик подходит к своему столу со склянками и инструментами. Одной рукой держа Мирру, второй он наводит порядок на рабочем месте. - Но ты пойми также, я бы очень хотел открыто помогать людям… Но меня могут обвинить в ереси и сжечь или распять на косом кресте, как отступника веры. Однажды кто-то из Тэсланов так и сделает – начнёт помогать людям, используя свои знания и умения. Только это буду, к сожалению, не я. Много исследований не закончено. Много экспериментов не проведено. Слишком много работы ещё не доделано. Очень важной работы. Но все мои труды и исследования станут напрасными, если их некому будет передать.
- Ты всё таки стареешь и ты можешь однажды умереть. – девочка обнимает своего двоюродного деда за шею и серьёзно заглядывает ему в глаза. – Пусть это будет очень нескоро, дедушка! Потому что прежде ты должен научить меня всему, что сам знаешь. И даже большему. Я согласна на эти дурацкие запреты и тайны. Я согласна на любые условия. - Мирра внезапно шмыгает носом и отворачивается. В глазах шестилетней девочки стоят слёзы. – Мне надо очень много знать и уметь.
- Я тебя научу, Мирра. – погрустневший Фокс Тэслан Шестнадцатый гладит по золотоволосой голове внучку. – У тебя было и есть всё, что необходимо для счастья ребёнку твоих лет. Любящие мама и папа, много игрушек и хорошая еда, лучшие учителя по всем школьным дисциплинам, подружки, друзья… Семья не зажиточная, но не бедствует и бедствовать, дай Бог, не будет. Ты умная и красивая девочка. Тебя ждало солнечно-прекрасное будущее. Что случилось тогда с тобой? Ты была беззаботной непоседой и редко захаживала к старому деду Фоксу. Но ты пришла ко мне проситься в ученики сразу после похорон Лэйлы. Ты сказала, что хочешь учиться, чтобы продолжить её память. И думаю, я знаю, почему ты так плачешь, когда надеешься, что никто не видит и не слышит. Я сделаю для тебя всё, что смогу.
Сморгнув с глаз непрошеную влагу, Мирра ловким ужом выкручивается и спрыгивает с дедовских рук:
- Ты не знаешь! – Мирра выкрикивает это слово со всем детским отчаянием. До хруста в пальцах сжав маленькие кулачки, она задрожала всем телом, предательские слёзы так и брызнули из бирюзовых глаз.
- Я тоже там был, внучка, и я пока не так слеп, как демонстрирую своим родственникам. – Фокс Тэслан отворачивается, чтобы поправить механизм ещё одного возгоночного куба. И глухо произносит - Я знаю, с кем ты разговаривала под деревом. И я видел, какая ты вернулась после этого к нам. То же самое выражение лица я долгие годы наблюдал у Лэйлы, когда она задумчиво засматривалась в открытое окно или вдруг застывала посреди разговора…Очень давно, когда Лэйла только вышла замуж за моего брата Дилана, он бывал в нашем общем доме проездом. Легендарный герой… Неудивительно, что ты, малютка, очаровалась этим образом. Ведь ты так похожа на Лэйлу – у тебя тот же характер, а повадки Охотника, которые она выработала в себе по жизненной нужде, тебе достались в наследство. Но всё же ты - другая. Не ты одна заслушивалась бабушкиными «сказками», её историями о приключениях охотников за головами, но ты единственная, кто верил каждому слову в этих байках. Ты хочешь стать сильным воином и чародейкой, ни в чём не уступающей ему. Я прав?
- Нет! Этого мало! – голосок срывается. Слёзы скользким комом вновь подступают к горлу, но Мирра отчаянно борется с ними. Сквозь свой страх, сквозь боль потери очень близкого для неё человека, сквозь последние осколки своей робости, всю свою надежду и веру она выдыхает в самый заветный вопрос – Ты сделаешь меня такой, как он?
Тонкая стекляшка длинного змеевика разбивается в мелкие осколки, выпадая из никогда ранее не дрожавших рук Мастера Фокса Тэслана. Доктор алхимии медленно оборачивается, глядя остановившимся взглядом куда-то в пространство. Роскошные медные волосы стремительно белеют, а на красивом лице залегают глубокие морщины. Поседевший учёный держится за сердце, но собирается с силами и отвечает прежним мягким голосом:
- Мирра, ты не знаешь, чего просишь. Это невозможно...
- Тогда я сделаю так, чтобы невозможное стало возможным. – следует чёткий и жестокий ультиматум шестилетней девочки с беспощадными ярко-бирюзовыми глазами. – А ты сделаешь всё остальное.
Ночь. Яркий фонарь полной луны заливает белым светом долину и кромку тёмного леса за рекой. Красивая и грустная девочка с длинными волосами цвета заварного коричного золота задумчиво сидит на подоконнике раздвижного люка старой обсерватории. На коленях – тяжёлый том древней книги на мёртвом языке. Мирра меланхолично заплетает в несколько кос тяжёлые густые пряди крупных локонов и смотрит в горизонт.
«Тупик. Как тоскливо-то…Я не могу быть равной ему, пока не стану такой же, как он. Я должна найти способ стать равной ему. Перестать быть человеком. Люди живут слишком мало. Люди слишком слабы и рано стареют. Пять лет я положила на то, что действительно невозможно. Данпиром можно только родиться. Ну что ж, я не сдамся. Тогда кем? Кем мне необходимо стать? Только не вампиром. Но как? У кого ещё на Земле бессмертная кровь? Кто ещё может жить столетия и тысячелетия не старясь, не утрачивая сил и разума?»
Далёкий протяжный волчий вой прорезает ночную тишину. За ним второй, третий, десятый голос – волки воют на полную луну. «И не только волки. Бррр!» Мирра вздрагивает. С коленей слетает тяжёлый фолиант. Книга зрелищно летит вниз, теряя пожелтевшие страницы, разбивается о первые ступени башни с громким грохотом и треском. Ворох шуршащих страниц разлетается по округе. Мирра застывает, вслушиваясь в звериную перекличку. «Лес. Волки. Полнолуние. Вервольфы. Оборотни! Ну конечно! Если бы оборотней не истребляли так беспощадно везде, где только заслышат о их появлении… Если бы они не теряли разума при превращении в зверей и не набрасывались на всё движущееся из-за слепой жажды крови… Если бы оборотни были умнее и осмотрительнее, они жили бы так же долго, как и вампиры. Только вервольфом я не стану. Волки – отличные зверюги. Я их уважаю, но… Не переношу запах псины. И волки не лазают по верхатурам, а я – лазаю. И очень люблю. И не собираюсь отказываться…»
- Муррр? – раздалось где-то рядом. По трубе телескопа к Мирре шла Кассандра – большая чёрная кошка с колдовским, гипнотическим взглядом медно-оранжевых глаз.
- Кася, ты – гений! Я буду оборотнем-кошкой! И не важно как, но я им буду. Я уверена, это – возможнее, чем стать данпиром!
Девочка бесстрашно встаёт на цыпочки на самом краю высоченной башни обсерватории и счастливо потягивается, обнимая руками ночное небо. С чёрно-синего небосклона срывается крупная яркая звезда. Мирра восхищённо хлопает в ладоши и, по-детски, наивно зажмуривает глаза, шепча про себя неизменные пять слов самого заветного желания. С тех пор, как ей исполнилось шесть с половиной лет, каждая падающая звезда, которую видит Мирра, слышит только эти пять слов. Больше ничего.
Мирра срывается по ступеням обсерватории вниз с оглушительным криком:
- Деда-а-а-а-а! Я придумала-а-а-а-а-а!
***
Мирра несётся сквозь Тайлендор не разбирая дороги. Ей нельзя превращаться рядом с ним. Она ничего не успела, ничего не объяснила. Он не поймёт – просто убьёт её. Как убивают всех оборотней, не моргнув глазом. И всех делов. Если бы Мирра была ещё ребёнком, она бы решила: «Ну и пусть, зато от его руки!» Нет. Так нельзя. Она уже не ребёнок и не может пустить в расход вместе со своей мечтой все труды прошлых лет. Её собственные труды и труды деда, а по сути – труд всех поколений алхимиков и магов с древности по нынешнее время. Труд всех учёных, плоды которого были использованы ими для того, чтобы Мирра стала первым на земле разумным оборотнем. Сильным, бессмертным магом и мощным волшебным зверем, никогда не теряющим рассудок… Ну, без исключений не обошлось. «Никогда» - конечно громко сказано. Почти никогда. Ибо рассудок всё же терялся на краткий момент волшебной трансформации физического тела. Но не более того. Да и моментом трансформация станет только с опытом и со временем. В самом начале она, к сожалению, довольно болезненна и продолжительна. Точнее, сам миг трансформа – очень быстрый, а вот процесс подготовки к нему может занимать от часа до нескольких минут. Как правило, превращение человека в зверя происходит медленнее, чем обратное. И это логично.
Мирра чувствует, совсем скоро, сейчас, сейчас это случится. И девичье тело на бегу распластывается в огромном высоком прыжке. Расходятся магические швы на костюме. Мирра, будто пуля из ружья, вылетает из разлетающихся в разные стороны на длинных светящихся золотым магических нитях мелких запчастей костюма. Сальто, и шаровидный кокон призрачного огня скрывает очертания тела девушки, а из огненного шара уже вылетает огромная золотая эвна – саблезубая помесь пумы, льва, ягуара и гепарда. Всё превращение занимает считанные доли секунды. Где-то за спиной эвны опускается на землю целёхонький костюм Мирры, только швы тихонько светятся затухающим золотом. Яркими синими просверками сквозь пушистые завитки длинного меха воротника и манишки животного просвечивает гелимеровый ошейник. Эвна нервно оглядывается по сторонам. «Угораздило меня удачно. Нет бы в чаще какой перекинуться, так опять на открытое место вынесла нелёгкая. Куда податься? Отсюда он любое направление возьмёт, хоть под землю провались. Ну или…» Эвна обращает морду к скалистому осколку незапамятных ледников, прошедших по этому месту десятки тысяч лет назад и разгладившему изначально холмистую местность под равнину. Ледник прошествовал своей дорогой. Лишь потом появился сам Зелёный дом Тайлендор. «Скалы, так скалы. Одежду только неудобно туда тащить. Зато можно спрятать. И попробовать самой спрятаться. Всё равно, раньше чем через пару часов мне не вернуться в человеческий облик. А лучше – через сутки. Человек-волшебник устал, израсходовал все силы. Волшебный зверь восстановится быстрее. Ему проще, он ближе к природе и к магии первозданных стихий.» Издав тихое огорчённое урчание, золотая эвна осторожно подхватывает зубами одежду и размашистыми прыжками взбирается на осыпающиеся скалы.
Да, охотник за нечистью не успевал, девчонка развила фантастическую скорость. Так и по открытой местности сможет пробежать не всякий четвероногий спринтер, а они бежали по лесу на двух ногах. Но был и плюс – быстро бежит, значит, скоро выдохнется. Ди преследовал магичку по чёткому яркому ментальному следу. Она не металась из стороны в сторону, не петляла, мчалась прямой стрелой. Догнать – дело времени. Но внезапно лес огласился далёким, но громким женским криком, переходящим в низкий и мощный рык огромного, судя по голосу, животного. Ди клацнул клыками и ещё поднажал: «Проклятье! Точно по траектории движения! Напоролась на своего меньшего братца большого размера?» Глаза разгорелись красным. «Я всегда выполняю свою работу. Она останется жива…» Незамедлительным ответом на его мысль громыхнул звук близкого каменного обвала и эхо запрыгало между деревьев.
«Жива останется? Ой, я чой-то сумневаюсь…»
«Цыц!»
«Молчу-молчу».
К финалу мысленной перепалки Ди уже был на поляне перед высоченной, но тонкой скалой, одиноко возвышающейся чёрно-серым исполинским зазубренным гарпуном посреди лесных просторов. Как городская башня – вокруг обойти за десять минут, и вся поляна за ней просматривалась насквозь. Но сейчас вокруг скалы расползалось облако каменной пыли. Подножия совсем не было видно. И никаких следов девушки на самой поляне, а следы большого зверя присутствовали. «Где след…хоть чего-нибудь, кроме прыжковых следов огромной кошки?»
- Проклятье! – уже вслух хрипло рыкнул Ди, меч рубанул воздух. И уже в полную мощь лёгких – Мирра-а-а!
Около вершины скалы задрожали мелкие камешки, песок посыпался из щелей между большими валунами. Нет ответа. Пыльное облако потихоньку оседает.
- Мирра-а-а-а-а!
Нет ответа. Опасно накренились большие валуны на уступах отвесных стен. Средние и мелкие камешки градом покатились вниз, увлекая за собой всё больше и больше. Тонкая пыль, ещё не успевшая окончательно осесть, вновь с готовностью взвилась вверх. Ди был в бешенстве. Впервые за десятки, да что там – сотни лет своей работы он не понимал, что произошло. Он не чувствовал девушку ни живой не мёртвой, хуже того - дикую кошку он тоже не чувствовал. А между тем, обе они и девушка, и зверюга никуда не могли деться от скалы. Следы кошки вели только туда и ни одного – оттуда. Даже если их убило бы камнепадом, Ди почувствовал бы трупы. На то он и данпир, чтобы чуять как живых, так и умерших. Но – ничего! Никого!
- Лефт! – он подошёл к краю пылевой завесы и нырнул внутрь.
- Ди, здесь был всплеск неизвестной мне магии, но он был направлен внутрь себя, а не наружу. Это не боевая магия. И было это на самом краю поляны. Не у скал. Не магия вызвала обвал. Всё, что я могу сказать. Потом – ничего сверхъестественного. Я не знаю, куда они подевались. Я в растерянности, также как и ты.
Мирра слишком торопилась. Сразу же после преображения не желательно предпринимать сложные акробатические кульбиты и прыжки по шатающимся камням. Природная ловкость и чувство равновесия эвны, это здорово. Но верлонг был ещё не настолько опытен в таком филигранном управлении своим телом. Бой – совсем другие принципы. Эквилибристика – это Мирра ещё не успела отточить до совершенства в кошачьем теле. Не в пример тому, человеком она была очень ловким. Даже зарабатывала иногда акробатикой и танцами в гастролирующих балаганах на колёсах. И сейчас она слишком нервничала. «Ни в коем случае нельзя пока попадаться на глаза Ди. А он будет искать. Что же придумать? Одежду она успела запихнуть в щель между огромными валунами у подножья скалы, а самой? Повыше. Наверх и…»
Небольшой камешек выворачивается из-под широкой лапы. Эвна теряет баланс. Не стачиваемые когти чиркают по чёрному камню, высекая искры. «Нет!» Круглые бирюзовые глаза не верят тому, что видят. Эвна отчаянно старается удержаться, но валун, на который она так надеялась опереться, тоже приходит в движение. Яростным синим огнём вспыхивает ошейник из гелимера. Но эвна этого не знает. «Как глупо…»- только и успевает подумать огромная дикая кошка, летя вниз с полукилометровой высоты. А за ней летят вниз десятки больших и малых камней. Обвал.
Мирра очнулась от боли в левой передней лапе и левом боку. Она лежала полупогребённая под грудой булыжников. Осторожно попытавшись пошевелиться, Мирра поняла, что дела плохи. Дышать тяжело, а под нижние рёбра с левой стороны упиралось что-то острое. Левая передняя лапа жестоко вывернута и заблокирована между двух больших камней. «Чудесно. Лёгкое пробито. Рука сломана. Сама, как ни странно – жива.» Эвна чихнула – вокруг вилась сплошная молочно-непроглядная тонкая пыль, которая набивалась в ноздри, лёгкие, глаза и вообще везде. «Вот выберусь отсюда и всё заживёт через пару дней.» – оптимистично думалось Мирре. От шока или от сотрясения мозга, она думать забыла про такую маленькую неувязочку, называющуюся «злой данпир с острым мечом, который ищет девушку и не склонен болтать за жизнь со встречными эвнами». Потому внезапное появление из облака пыли прямо перед её глазами острия меча, эвну сильно огорчило. «Ещё глупее. Стоило в камнепаде выживать, чтоб тебя ненаглядный прирезал?» - Мирра, насколько могла с пробитым лёгким, тоскливо вздохнула и отвела голову, открывая шею. «Не промахнёшься…» Ошейник вновь неистово засиял синим светом. Мирра не видела этого. Она устало закрыла необычные для эвны и любой кошки бирюзовые глаза.
Ди зажмурился и снова открыл глаза не веря себе. Тонкий ошейник из синих кристаллов настойчиво горит глубокой синевой, переливается на шее огромной дикой кошки с роскошной золотистой шерстью. Тварь явно ранена и не может двигаться. Дышит с хрипами. «Но почему?... Этого не может быть. Не может быть!»
- Мирра…
Кошка с усилием открывает круглые бирюзовые глаза. Усталый взгляд – прямо в зрачки. Еле слышный голос Мирры затухающе звучит в его голове: «…а я думала, у тебя на оборотней рефлекс, Ди…Вытащишь меня?» Ди потрясён. Никому, кроме Лефта, не удавалось ещё так просто разговаривать с ним мысленно. Слишком много для одного дня. Слишком много для одной ночи. Камни из завала полетели прочь один за другим.
- Ты.. Ты.. Но зачем? – сломанная лапа освобождена. Ещё рывок и остался только острый осколок в лёгком.
- Благодарю. Это не трогай. Надо выбираться отсюда. Камням на скале не лежится сегодня. – Кошка поднимается на три лапы и ковыляет куда-то в сторону. Данпир прислоняется спиной к холодной гранитной стене.
- Зачем ты бежала, Мирра? Зачем? – в сердцах он со всей силы ударяет кулаком по граниту.
Громовой треск и грохот сверху сообщают, что делать это не следовало. Новый ещё более крупный обвал срывается с вершины коварной скалы. Золотистой стрелой эвна расстилается в длинном прыжке. Сбив с ног Ди, она закрывает его своим пушистым телом, подминая под мягкое брюхо. А камни падают, падают. Маленькие, большие, очень большие. Удары маленьких и средних камешков на такой скорости могли бы размозжить кости любому - человеку, лесному зверю, данпиру… Но густая, лохматая шерсть эвны-верлонга пружинит и смягчает удары. Больно, но всего лишь синяки. Пока мимо. Но вот один тяжёлый валун чиркает острой гранью по спине зверя, распарывая шкуру и мышцы и неуклюже заваливается на землю в нескольких дюймах от золотой эвны. Кошка вскрикивает и в этом коротком крике слышен человеческий голос. А через несколько секунд камнепад прекращается. Кошка осторожно поднимается:
- Цел?
- Да, но…
- Не спорь. Как ты думаешь, что лучше: один раненый и один здоровый или один раненый и один мёртвый?
Тоскливый вздох понимающего согласия был ответом. Данпир старается не смотреть на эвну, но она не отпускает, её взгляд настойчив:
- От тебя бы ничего не осталось, Ди. Ты должен беречь своё тело. Чего будет стоить бессмертие, когда тебя перерубит пополам, или изуродует градом камней помельче? У обычных кошек девять жизней. У верлонгов их девяносто девять. – Мирра дёрнула усами, её глаза улыбались. – Я скоро поправлюсь.
Ди поднялся с колен. Он не был так оптимистичен:
- Тебе нужна немедленная помощь. Раны нешуточные. – Ди мог только надеяться, что Мирра не повредила внутренние органы, прикрывая его от камнепада. – Ты похожа на отбивную.
- В зверином обличье я быстро залечу свои раны.- Кошка фыркнула и усы окрасились алым. Внутреннее кровотечение.
Заметив подтверждение своих худших догадок, данпир чуть слышно зарычал.
- Сама ты не дойдёшь до города. Ещё двое с половиной суток пути. Нести я тебя смогу и такую. Но разумнее будет сменить облик на человеческий. Ты сможешь?
- Обратное превращение не так сложно. Я смогу, но не раньше чем через три-четыре часа. Пусть хоть немного раны затянутся. – она виновато прижала уши к голове, пытаясь тайком слизнуть с усов капельки крови.
Ди молча кивнул. Теперь он мог лучше разглядеть верлонга. Эвна. Золотая эвна редкой красоты. Ему было тяжело смотреть на то, во что превратился прекрасный зверь. На что же будет она похожа, когда станет человеком? К несчастью, у него было хорошее воображение. Клыки опять скрипнули. Бирюзовые глаза поймали взгляд светло-серых:
«Ди, от глупости ты меня не уберёг бы всё равно, как не старался бы… Мы только познакомились, и твои подозрения имели под собой основания. А я… Всё происходило слишком быстро.» - В кошачьем теле Мирра вела себя с ним настолько просто, будто они были знакомы уже тысячу лет. Того факта, что оба перешли на «ты» никто не заметил. Доковыляв до края поляны, эвна осторожно прилегла на мягкую высокую траву, облокачиваясь на правый бок. «Нам нужен твой скакун, а мне – мой мешочек со снадобьями. Я позову.»
Ди опустился на траву рядом с эвной.
- Сколько сил у тебя это отнимет? Он же киборг.
«Немного. Ты отсюда не дозовёшься. А я его на себя успела настроить. Смогу легко.»
- Я могу и сам его найти.
«Знаю. Останься, пожалуйста. Киберконь будет здесь через час. А мне надо немного поспать. Я очень устала. Останься, пожалуйста.»
- Я останусь с тобой. Спи.
Эвна тихонько мурлыкнула, бирюзовые глаза закрылись. Гелимер на ошейнике мерцал тёмной синевой. Луна заходила за вершины деревьев. Близился рассвет.
«Храбрая девчонка. Нравится она нам…» - странным образом выразился Лефт. – «Совершенно необычный оборотень. Ну так кто сегодня нормальный? Жизнь тебе спасла. Попытайся и ты её спасти, раз уж взялся.»
«Я не буду пытаться.» Ди снял плащ и укрыл им раненого верлонга. «Жду ровно час. Ей нужен лекарь и я знаю такого.»
«Лекарь для оборотня? А-а-а-а. Ну я понял. Удачи тебе, мальчик мой.»
***