Свежая струя в криминалистике
Петька в очередной раз окончательно решил бросить курить, потому что его мама, зубной врач, а за одним директор частной стоматологической практики категорически заявила: если он не бросит курить, она больше не будет бесплатно отбеливать ему зубы, поддерживая в рабочем состоянии его ослепительную улыбку. Поэтому, когда я вхожу утром в кабинет, Петька не чадит, как обычно сигаретой, загаживая вокруг себя окружающую среду, а шуршит фантиками, с аппетитом поглощая одна за другой карамельки «Мечта». Интересно, а пломбы Петькина мама будет вставлять на халяву своему белозубому чаду или нет?
Перед Петькой сидит здоровенный детина, понуро свесив голову на грудь. Петька что-то быстро записывает в свой ежедневник.
- Я машинист-дизелист первого класса, – Ни к селу ни к городу брякает мужик.
- Прекрасно! – заталкивая очередную конфетку в рот, говорит Петька. – Надеюсь, в колонии, где ты будешь отбывать наказание, у тамошнего начальника «джип» окажется именно с таким типом двигателя и твой накопленный опыт будет востребован.
- Что у нас тут? – спрашиваю я у Петьки, проходя в кабинет и усаживаясь за свой стол.
- Ерунда, ничего, что бы могло заслуживать твоего внимания. Бытовуха, дизелист тёщу по пьянке зарубил топором.
- Значит, зря говорят, что все мужики тряпки? – спрашиваю я.
- Значит, зря, – кивает Петька.
- Сколько мне дадут? - подаёт голос мужик.
- Конфетку хочешь? – вместо ответа спрашивает его Петька.
Мужик отрицательно качает головой.
- Зря! Вряд ли следующие лет десять кто-нибудь бескорыстно предложит тебе сладенького, – отправляя очередную карамельку в рот, говорит Петька.
- Ой! Бля! – обхватив голову руками и опуская её к коленям, стонет мужик.
- Вот именно! – кивает Петька.
- А ты большой гуманист! - говорю я Петьке, намекая на то, как он ловко подсластил пилюлю, ответив мужику на вопрос, сколько лет тот не сможет посетить могилу убиенной им тёщи.
Петька, отрывается от бумаг, некоторое время пристально смотрит на меня и, прежде чем отправить очередную конфетку в рот, говорит:
- Я знаю.
Наглец!
- Иногда ты бываешь такой гавнюк, что мне хочется...
- …Меня убить, – заканчивает за меня фразу Петька. – Тогда тебе придётся записаться в очередь.
- А что, кто-то уже хотел тебя сегодня прибить?
- Да, человек шесть. Нет, прошу прощения, пять.
- Знаешь что, Петя, тебе бы завести друзей.
- Можно подумать, что все, кто хотел меня убить, это мои враги.
- Ладно, ты тут заканчивай, а я подумаю, что можно для тебя сделать.
- Угу. Подумай, – кивает Петька. – Конфетку хочешь?
Тема требовала развития, но вошедший в кабинет Егор этому помешал:
- Михалыч! Как хорошо, что ты уже здесь!
- Почему ты так думаешь? Или я не знаю чего-то, что знаешь ты?
- Перестань, – морщится Егор. – Леха сегодня дежурит, но он опаздывает, сгоняй за него на одну заявку.
- Я что, самый молодой? Или ты забыл, какое мероприятие у меня на сегодня запланировано?
- Да помню я, помню! – опять морщится Егор. – Но все заняты. Веня - в морге, Макс - в следственном изоляторе, а мне родственники без вести пропавшей Пановой притащили экстрасенса, сейчас он у меня в кабинете колдует.
- Вот так, всё самое интересное происходит без меня. Ладно, поехал. Петька, где моя папка?
Дежурный пристально смотрит на меня:
- Михалыч! Ведь ты сегодня не дежуришь? - подозрительно прищурившись, спрашивает он.
- А я специально поменялся дежурством, чтобы довести незаконченное в прошлый раз дело до логического конца.
- До какого?
- Отправить тебя в психиатрическую лечебницу.
- Ты добрый, – вздыхает дежурный.
- Скорее, последовательный. Ладно, говори, что надо, а то у меня сегодня дел невпроворот.
- С прошлой смены осталась потеряшка , надо съездить с дознавателем на осмотр квартиры.
- Понятно, говори адрес.
Дежурной машины как всегда не оказалось на месте. Вот этого я никогда не мог понять. Где шляется дежурная машина, когда надо ехать на выезд? Чтобы не терять времени, вместе с дознавателем «на адрес» мы отправляемся на моей машине, взяв обещание с дежурного следом за мной прислать на «дежурке» Лёху вместе с экспертом-криминалистом.
Обычно, осмотр места происшествия по заявлению о безвестном исчезновении - формальность. Поэтому пока дознаватель рисует схему и заполняет протокол осмотра, я просто брожу по квартире, осматривая её с целью отыскания возможных улик и следов преступления. В принципе, ничего необычного, обыкновенная двухкомнатная квартира, в которой идёт ремонт. Вещи из одной комнаты вынесены, на стенах наклеены новые обои, и приготовлен раствор для побелки потолка. На полу ковралиновое покрытие, заведенное под плинтус и накрытое сверху толстой полиэтиленовой плёнкой.
- Ваша жена раньше уходила? – спрашиваю я мужа без вести пропавшей женщины.
- Бывало, – кивает он.
- И подолгу отсутствовала?
- Обычно не больше одного-двух дней.
- А где она в это время была?
- Говорила, что встречалась с подругами, но я этого никогда не проверял, чтобы не подтверждать сомнения.
- Значит, сомнения всё-таки были?
- Ну знаете, если ваша жена ни с того ни с сего исчезает на день-два и является домой с запахом спиртного и заявляет, что встречалась с подругами, хотите вы того или нет, сомнения появляются, – пожимает плечами мужчина.
- Давно Вы начали ремонт? - переводя тему разговора, спрашиваю я.
- Примерно неделю назад или чуть больше.
Странно, но запах краски и клея очень свежий. Я провожу рукой по обоям, и мне кажется, что они слегка влажные, как будто пропитанные ещё не высохшим клеем. Чтобы проверить свои ощущения, прикладываю щёку к обоям. Так и есть - они ещё влажные. Внимательно осмотрев плёнку, обращаю внимание на то, что в одном месте она как бы отпотела, на внутренней стороне плёнки выступила лёгкая испарина. Приподняв в этом месте полиэтиленовую плёнку, трогаю ковролин на ощупь, а затем, точно так же как к обоям, прикладываюсь к нему щекой. Ковралин, определённо мокрый. К тому же он очень чистый, что не характерно для ковра лежащего в комнате, где идёт ремонт.
- А когда был вычищен ковёр? – спрашиваю у мужа исчезнувшей женщины.
- По-моему жена его чистила перед ремонтом, – немного взволновано ответил муж.
Это странно. Если ковёр был вычищен неделю назад, но почему до сих пор он мокрый? Всю последнюю неделю жара стояла за тридцать, и высохло всё, что могло и не могло высохнуть. Пересохла даже никогда не высыхающая лужа возле моего дома, а здесь ковёр лежит целую неделю и всё ещё мокрый, как будто его вычистили совсем недавно. А, может быть, его действительно вычистили совсем недавно?
Вот так бывает, два-три несоответствия - и банальный ничего не значащий осмотр начинает вызывать совсем не банальный интерес.
Наверное, что-то почувствовав, муж пропавшей женщины почти неподдельно запричитал:
- Вы думаете, с моей женой что-то случилось? Или Вы мне не верите?
А вот это в самую точку, если бы ты меня об этом не спросил, я бы, наверное, ещё сомневался. А теперь я в этом просто уверен – с твоей женой действительно что-то случилось. А вот что, ты наверняка знаешь лучше меня.
Чтобы проверить свои подозрения, выношу на балкон краску, кисти и куски обоев, а затем снимаю с ковра плёнку. Внимательно его осмотрев и периодически прикладываясь к нему лицом, определяю, что мокрый, а вернее замыт только один большой участок.
- Дайте мне нож, – прошу я мужа пропавшей женщины.
- Нож?
- Да-да, нож!
Мужчина приносит с кухни и подаёт мне остро отточенный нож.
- А зачем Вам нож? – волнуясь, спрашивает он.
- Иногда я совершаю поступки, которые либо сразу дают ответы на непростые вопросы, либо приводят меня к очень большим неприятностям. Но, если Вам интересно, с годами, ошибок я совершаю всё меньше и меньше.
С этими словами я втыкаю нож в ковёр и, вырезав довольно большой кусок треугольной формы, подцепляю край ковра, тяну его на себя, отрывая от пола. То, что я ожидал там увидеть, я увидел, а именно, замытое розовое пятно с тонкой запёкшейся корочкой по краю. Но я ошибся, утверждая, что со временем совершаю всё меньше и меньше ошибок, потому что в следующее мгновение я получил табуреткой по голове.
Видимо, в последний момент у меня всё-таки срабатывает порядком подзабытый инстинкт самосохранения, потому что я успеваю убрать голову, и удар табурета получается не прямой. Но всё равно требуется долгих десять минут, прежде чем я прихожу в себя. Я лежу на коленках у дознавательницы, и она, наполняя глаза слезами, каплет ими мне на лицо. Слезы частыми дождевыми каплями, скатываются по её длинным ресницам. Но в себя я прихожу не от этого, а от того, что начинаю задыхаться, а вернее, захлёбываться, потому что добрая девочка зачем-то заливает мне из стакана в рот воду, задавая мне при этом совершенно идиотский вопрос:
- Владимир Михайлович, Вы ещё живы?
- Пока да.
- Ой! Как я рада!
- Я тоже, а ты что, поставила себе целью меня утопить? – выплёвывая изо рта воду, спрашиваю я.
- Почему?
- Иначе зачем в рот моей бессознательной тушке ты заливаешь воду? Я ведь мог захлебнуться.
- Я не знала, что делать и подумала…
- Да ладно, успокойся, в конце концов, я ведь не утонул, – ощупывая голову, говорю я.
- Вам говорили, что Вы дурак? – вытирая слезы, спрашивает дознавательница.
- Даже чаще, чем ты можешь себе это представить.
Кстати, у этой рыжей бестии очень красивые глаза, интересно она знает об этом? Надо будет внимательно посмотреть на её фигурку, судя по коленкам, на которых я лежу, они не очень острые. И почему это я не замечал её раньше?
- Как тебя зовут?
- Морозова.
- Это фамилия, а имя.
- Что? Имя? Ах, да! Татьяна.
- Согласись, Танюха, мы сильно продвинулись в расследовании этого дела.
- Интересно, в какую сторону?
- Вперёд, конечно, теперь мы точно знаем, кого нам надо искать.
В это время в квартиру входит Лёха и эксперт-криминалист. Застигнув нас в несколько пикантном положении, Лёха не удерживается от язвительного замечания:
- Михалыч! Смотрю, ты времени зря не теряешь!
- Дурак! – кричит на него дознаватель. – Ему сейчас по башке табуретом треснули, я, думала, его вообще убили!
- Это невозможно! - отмахивается Лёха. – Михалыч - миф, а миф убить нельзя!
- Кто это? – спрашиваю я у дознавательницы, делая вид, что я не узнаю Лёху.
- Это Лёша. Владимир Михалыч, Вы что, его не узнаёте?
- Нет! А должен?
- Михалыч! Да ты что?! Это же я!
Не на шутку встревоженный Лёха срывает с пояса рацию и начинает в неё орать:
- Вятка! Вятка! Четыреста шестнадцатому ответь! Мне срочно нужна скорая помощь! Михалычу по башке табуреткой треснули! Он своих не узнаёт!
Блин! Вот чего я не ожидал, так это такой заботливой прыти от своего подчинённого.
- Ладно, Лёха, утихомирься. Не надо скорую, мне уже легче.
- Тьфу ты! – плюётся Лёха. – Напугал ты меня, а я уж грешным делом подумал, что ты на всю жизнь останешься дураком. Значит, ты меня разыгрывал?
- Разыгрывал, – с трудом, поднимаясь на ноги, говорю я. – А стоит ли быть дураком, чтобы не иметь возможность издеваться над другими? Но за твою заботу обо мне всё равно спасибо.
- Тьфу на тебя ещё раз! Ладно, рассказывай, что тут произошло?
Я пересказываю Лёхе все, что мне стало известно, и отправляю его по соседям побольше узнать об этой семье, а так же прошу найти родственников пропавшей без вести девушки.
Когда Лёха, передав дежурному данные подозреваемого уходит, я вместе с экспертом-криминалистом отправляюсь в соседнюю комнату.
- Вот здесь свалены вещи из комнаты, где идёт ремонт. Вряд ли он случайно затеял ремонт. Скорее всего, преступление он совершил в порыве неконтролируемого гнева, поэтому твоя задача внимательнейшим образом осмотреть все вещи и найти мельчайшие следы крови. Вряд ли они будут снаружи вещей, наверняка, он их протёр, ищи следы крови в пазах и трещинах и не забудь изъять кровь из-под ковра.
- Да ладно, не учи учёного, я знаю, где и как искать. Кстати, для человека получившего табуретом по голове ты неплохо соображаешь.
- Наверное, мне это пошло на пользу, – пожимаю я плечами.
Когда выхожу из квартиры, меня окликает дознаватель:
- Владимир Михалыч, а, может быть, Вам всё-таки надо поехать в больницу?
- Да ничего, у меня это ни в первый раз, вот только голова сильно болит.
- Вам таблетку дать? У меня есть.
- Ты ухаживаешь за мной?
- Проявляю заботу, – пряча глаза, говорит дознаватель.
- Да ладно! Ну давай попробуем твою таблетку. Кстати, то, что ты за мной ухаживаешь, мне нравится.
- Вы серьёзно?!
- Определённо.
Уже в дверях квартиры оглядываюсь на дознавательницу: рост что-то около 170, стройная с чуть вьющимися огненно рыжими волосами. И я опять не могу ответить себе на вопрос – почему раньше я её никогда не замечал? Почувствовав, что я на неё смотрю, дознаватель начала поворачиваться, чтобы посмотреть мне в след, но я уже из квартиры вышел. Однако то, что она оглянулась, определённо хороший знак.
Выйдя из квартиры, звоню Егору и обсказываю ситуацию, прошу его помочь Лёхе. Ведь притом, что мы знаем, кто предполагаемый убийца, перед нами стоит и ещё одна задача: надо узнать, где труп. Учитывая, что преступник от нас скрылся, а значит, имеет перед нами фору, то задача, которую предстоит решить ребятам, не кажется простой, и им крепко придётся поработать головой, прежде чем они найдут ответ на этот вопрос.
Егор тяжело вздыхает:
- У меня люди на утро вызваны, пять человек, когда я всё успею?
- Егор, я всё понимаю, но ведь это лучше, чем бы нам через полгода возбудили дело из потеряшки, и оно зависло бы вечным фактом.
- Ладно, ладно. Сейчас отпущу людей и через полчаса подъеду.
Позже я, конечно, включусь в эту работу, а сейчас у меня есть одно срочное дело, ради которого Веня, обрядившись санитаром, всё утро торчит в морге.
То, что мы задумали, никто никогда не делал, хотя нет, наверняка, это уже кто-то делал. Скажем, по-другому: мы раньше этого никогда не делали. Когда я вчера это предложил, начальник СКМ Яровлев посмотрел на меня как на умалишенного, но, немного подумав, разрешил. Ребята из специального технического отдела тоже на меня посмотрели немного странно, но перечить не стали. И вот я в морге. Что же я задумал?
Третьего дня родственниками в своей постели была найдена горячо ими любимая бабушка, естественно, найдена она была мёртвой. В принципе, ничего необычного, бабушке было почти девяносто лет, да вот только вскрытие показало, что умерла она не от старости, как все от неё ожидали, а в следствии ЗЧМТ . Следовательно, все скорбящие родственники плавно перешли в разряд подозреваемых. Потому что мы установили, что все они имели доступ в квартиру, у всех были ключи и, что немаловажно, по той или иной причине у всех был мотив. А учитывая с каким удовольствием они сотрудничали со следствием, перекладывая вину за случившееся друг на друга, мы стояли перед очень не лёгким выбором. Кто же из них совершил преступление? И вот что я придумал. В подушку, которую положат под голову старухи, ребята из техотдела вмонтировали два очень чувствительных микрофона. Почему-то я был уверен, что тот, кто убил старуху, обязательно захочет нашептать ей на ухо какую-нибудь гадость. Поэтому Веня и тёрся в морге, обряженный в халат санитара, чтобы намозолить всем глаза, примелькаться и подложить старухе под голову подушку с микрофонами. А после церемонии прощания он должен заменить подушку на другую, дабы не допустить погребение ещё не списанной дорогостоящей казённой техники.
Бредовая идея? Да! Но другой всё равно не было.
До начала церемонии прощания оставалось ещё полчаса, и я позволил своему старому приятелю, судебному медику Женьке Иванову с мешком льда, наколотого в единственной рабочей холодильной камере морга, поколдовать над шишкой на моей голове.
- Савранский. За твою бесшабашность тебя обязательно когда-нибудь прибьют.
- Когда-нибудь это обязательно произойдёт, - соглашаюсь я. – Только не говори, что тебя это сильно тревожит.
- Ну я, наверное, просто к тебе привык.
- Меня это должно радовать? - спрашиваю я.
- Да пошёл ты! Тебе надо показаться невропатологу, в твоём возрасте всякие сотрясения мозга опасны.
- Значит, косвенно ты подозреваешь у меня наличие кое-какого мозга?
- Заметь! Ты сам сказал «косвенно».
Поболтав о том о сём ещё минут двадцать, я перехожу в припаркованный рядом с ритуальным залом неприметный микроавтобус УАЗ.
- Только не вздумайте здесь ничего трогать руками! – вместо приветствия строго предупреждает меня оператор, подавая мне наушники. - Любуйтесь на моргание лампочек, бегающие огоньки, на стрелки приборов тоже можете полюбоваться. Я сам всё, что надо запишу, поверьте, я свою работу знаю.
- Понятно, – киваю я. – Короче, я должен себя вести, как первый человек в космосе.
- Это как?
- Собак кормить, но руками ничего не трогать.
- Надевайте наушники, уже началось, – говорит оператор.
Сунув в рот сигарету, надеваю наушники, оператор хлопает меня по плечу:
- Не курите здесь.
- А не слишком много у тебя ко мне требований?
- Так ведь сдохнем же! Кругом аппаратура работает и так дышать нечем!
- Короче, выбирай: или я сейчас закурю или нажму пару тройку кнопочек, которые мне больше понравятся.
- А-а-а! – машет рукой оператор, делая свой осознанный выбор. – Ничего не трогайте руками.
Я закуриваю, надеваю наушники и откидываюсь на спинку сидения. Несмотря на то, что я выпил таблетку баралгина и Женька приложил мне к шишке лёд, голова всё равно болит.
В наушниках не громко играет траурная музыка, раздаются какие-то непонятные звуки, я прикрываю глаза, стараясь унять головную боль.
- Бабушка, – неожиданно громко раздаётся в наушниках, так что я даже вздрагиваю. – Прости меня, это я сломал твои очки!
Оператор трогает меня за плечо:
- Вот ручка громкости от ваших наушников, но больше ни к чему не прикасайтесь! Кстати, вы этого признания ждали?
- Не совсем. Но очень надеюсь, что это только начало, – говорю я, убавляя громкость в наушниках.
И я оказался прав. Родственники преставившейся до сроку старушки наперебой начали каяться в своих грехах и всяких мелких пакостях, которые они успели устроить своей бабушке за её долгую, и я уже начал сомневаться, что счастливую жизнь. У меня даже начало складываться впечатление, что старушку окружали исключительно подлянщики. А ещё я подумал: как это она без существенного ущерба для здоровья смогла дотянуть до столь преклонных лет?
- Хорошо, что она этого не слышит, – угадывая мои мысли, говорит оператор.
Я снимаю наушники, наверное, идея и впрямь была бредовая. Предвкушаю, как мои друзья будут надо мной посмеиваться, когда прослушают запись. Будем надеяться они меня пощадят с учётом моего непредвиденного ранения в башку. Хотя вряд ли. Над этим они тоже от души повеселятся. Чёрт возьми, меня ждёт трудный день!
- Наденьте! Наденьте! – толкает меня оператор.
Я надеваю наушники.
- …Прости меня бабушка, я ведь не хотела, чтобы так получилось, ты сама виновата. У меня месячные, Колька меня бросил, на работе неприятности, и ещё ты отказалась, есть этот омлет. Прости меня бабушка, если бы всё можно было вернуть, я бы никогда не ударила тебя по голове этой чёртовой сковородкой!
Дальше слышен шум затяжного поцелуя.
Я быстро хватаю свой сотовый и отправляю Вене короткое SMS: «Кто». Затем поворачиваюсь к оператору, он показывает мне кулак с поднятым вверх большим пальцем, что должно означать «всё хорошо». Я стягиваю с головы наушники. Автоматически начинают расправляться поувядшие было крылья моего «гения». «Ну кто теперь посмеет усомниться в моём здравомыслии?».
- Вы чего улыбаетесь? – спрашивает меня оператор.
- Я вот подумал, что теперь тебе придётся здесь часто бывать.
- Почему?
- Как никак, а в рамках нашего ГУВД мы сказали своё свежее слово в криминалистике, поэтому я даже не сомневаюсь, что «светлые умы» из числа желающих накропать диссертацию с сегодняшнего дня каждому криминальному трупу в подушку будут совать микрофоны.
- Это точно! – хлопает себя по лбу оператор, подтверждая правильность моих выводов.
- Ладно, быстро перепиши мне на диск это признание, и я пойду.
Тем временем на крыльцо траурного зала выходит молодая женщина, следом за ней выходит Веня и о чём-то её спрашивает. Хотя мы не договаривались, я догадываюсь, что таким образом Веня даёт мне ответ на моё SMS. Я приглядываюсь к женщине. Боже мой! Это внучка старухи по материнской линии. Какая гримаса жизни, никогда бы на неё не подумал, ведь это единственный человек, на которого родственники не вылили ушат грязи, даже несмотря на то, что именно ей старуха подписала свою квартиру. Нехороший холодок пробежал у меня по спине, как бы не случилось, что нам снова придётся встретиться с членами этой необыкновенно «дружной» семьи. Ведь после того, как мы задержим женщину и, скорее всего, докажем её виновность, она лишится права на наследство, что несомненно вызовет оживление в стане её родственников и… Я гоню от себя эту мысль и обзываю себя параноиком. А может быть, всё ещё и обойдётся?
- Возьмите, – окликает меня оператор, протягивая диск с записью.
Сунув диск в карман, выхожу из машины и направляюсь к женщине. Не уверен, что поступаю правильно, но полагаю, что стоит попробовать эффект внезапности.
- Разрешите мне задать Вам пару вопросов? – говорю я женщине, подходя к ней и беря её под локоть.
- Но Вы же меня уже допрашивали?
- Появились кое-какие обстоятельства.
- А подождать с этим никак нельзя?
- Не думаю, что это в Ваших интересах.
Вместе мы идём к моей машине, где в дисковод я вставляю полученный у оператора диск с записью. Прослушав запись, женщина спрашивает:
- И что теперь?
- Я думаю, надо дать возможность Вашему будущему адвокату работать в том направлении, что преступление совершено в состоянии аффекта , а для этого, не мешкая, надо поехать к прокурору и написать заявление с чистосердечным признанием Вами своей вины. Времени прошло немного, Вам поверят, что Вы находились в аффективном состоянии, поэтому не сразу пришли в правоохранительные органы. А я в свою очередь не стану никому говорить про запись.
- Вам можно верить?
- А у Вас есть выбор?
Немного поразмыслив, женщина говорит:
- Поехали к прокурору.
Забрав Веню и посадив его за руль, мы отправляемся в прокуратуру района, где женщина собственноручно, как я ей и советовал, пишет заявление заместителю прокурора о совершенном ею преступлении.
Возвращаемся в отдел. Несмотря на все предпринятые меры предосторожности, весть о применяемых мною нестандартных методах раскрытия преступления уже разлетелась по всему этажу уголовного розыска, и мои друзья на все лады обыгрывают тему «куда ещё покойнику можно запихнуть микрофон».
- Завистники! – орёт на них Веня. – М-м-м-михалыч рулит!
- Не обращай на них внимание, – машу я рукой. - Это они так радуются.
- Ага, р-р-радуются! – ухмыляется Веня. – А ну, лоботрясы, дайте д-д-дорогу свежей струе в криминалистике!
- Это ты круто загнул, на счёт свежей струи, – улыбаюсь я.
- А то! Знай наших!
Никого из ребят в кабинете нет. Все разбежались искать убийцу, который давеча так беспардонно треснул мне по голове табуреткой. Дабы восполнить порядком порастраченные силы, войдя в кабинет, я валюсь на диван. Но не успеваю до него толком долететь, как в кабинет входит начальник СКМ Яровлев. Видимо, он уже знает о результатах провёрнутой нами авантюры.
- Да ты лежи-лежи! Наслышан я о результатах внедрения передовых методов расследования, а говорил, что тебе пора на пенсию, – улыбается он.
- А у меня как у Хальса , те же проблемы, – улыбаюсь я в ответ.
- Какие?
- А кто т-т-такой Хальс? – влезает в разговор Веня. – А то я в м-м-музыке не силён.
- Тогда послушай, тебе понравится это историческая сплетня. Жил в конце XVI – первой половине XVII веков в Голландии художник Франц Хальс. Был он знатный портретист, но и выпивоха он был ещё тот.
- А-а-а! В этом и есть п-п-проблема? Это, несомненно, вас с ним роднит, – кивает Веня.
- Нет, не это, вернее, не только это. Так вот, как я уже говорил, был он выпивоха, но к тому же он слыл очень набожным человеком. Ученики знали, что всегда, когда мастер, укладываясь в постель независимо от того, на каком он был градусе, художник произносил молитву: «Господи, забери меня скорее на небо!».
И вот ученики решили частично исполнить мечту маэстро. Они просверлили в потолке четыре дырки, продели в них веревки и привязали их к спинкам кровати. Когда слегка перебравший пива Хальс улегся в постель и как обычно попросился у Бога на небо, ученики стала медленно поднимать кровать.
- Стой! Стой! – заорал перепуганный художник. - Ты неправильно меня понял, Господи! Не так скоро!
- Ну тогда всё в порядке, - выслушав историческую притчу, улыбается Яровлев, а Веня возмущается:
- Михалыч! П-п-побойся Бога! Мы ведь за-за-замучаемся поднимать твой диван!
Мы с Яровлевым хохочем.
- Ой! – говорю я и, морщась, прикладываю ладонь к голове. Пульсирующей болью даёт о себе знать результат моей самонадеянности.
- Можно? – дверь приоткрывается и в кабинет заглядывает Татьяна, дознаватель вместе с которой мы ездили на осмотр квартиры.
Я заговорщицки подмигиваю Вене. То, что касается музыки, может быть, Веня понимает и немного, но то, что касается волокиты, здесь Веня всё ловит налету.
- Как хорошо Т-т-таня, что ты зашла! С-с-старику совсем плохо! Ты-ты-ты посиди с ним, пока я в аптеку сбегаю. П-п-пойдёмте, товарищ полковник, – беря Яровлева под локоть, говорит Веня.
Когда Яровлев и Веня выходят из кабинета, Татьяна спрашивает:
- Как Вы себя чувствуете?
- Плохо, меня пугает будущее. Предвижу, что теперь по ночам будут мучить кошмары, а разбудить и успокоить меня будкт некому.
- Это серьёзная проблема, – улыбается Татьяна.
- Хорошо, что ты меня понимаешь, давай подумаем вместе, что мы можем с этим сделать?
Но придумать мы ничего не успеваем, потому что в кабинет входит сумрачный Егор.
- Нашли? – спрашиваю я его.
- Нашли, - вздыхает он.
- Так чего ты такой смурной? И что он говорит?
- Ничего, – пожимает плечами мой напарник. – Он у себя в саду повесился.
- Это плохо. Он записку оставил?
- Оставил, – Егор открывает свою папку и подаёт мне клочок бумаги.
«Теперь мы всегда будем вместе», - читаю я записку. Не густо, мог бы, гад, хотя бы признаться в убийстве.
- Ума не приложу, где нам теперь искать труп его жены, – сокрушённо вздыхает Егор. – Не будет трупа, дело навсегда зависнет фактом.
- Погоди, погоди, – чешу я лоб. – Всё не так плохо, как тебе кажется.
- Да?! Мне бы твоего энтузиазма.
- Гараж у него есть?
- Есть. Мы там смотрели, трупа там нет.
- Это хорошо.
- Тебе видней, – пожимает плечами Егор.
- Исходя из смысла записки, он любой ценой, стремился быть вместе с женой, – пропустив замечание Егора, говорю я.
- Судя по всему, ему это удалось.
- Вот именно! Поэтому труп надо искать в саду.
- Ты уверен? Мы вроде там смотрели, трупа там нет.
- Уверен-то я быть не могу, я ведь вместе с ним труп не прятал, но психологически, судя из его же записки, как я уже сказал, он любой ценой хотел быть вместе с женой. Поэтому покончить с собой он должен был где-то рядом с трупом своей жены.
- Хорошо, - соглашается Егор. – Я скажу пацанам, чтобы взяли у экспертов трупоискатель и ещё раз обшарили весь участок.
- Владимир Михайлович, ну я пойду? – спрашивает дознаватель. – Но я с Вашего разрешения ещё приду, мне очень интересно, найдут ребята труп или нет.
- Конечно, приходи, ведь мы ещё не решили, что нам делать с моими ночными кошмарами.
- Судя по всему, вы-то уже решили, – улыбается Татьяна, выходя из кабинета.
Егор тоже уходит, а я прикрываю глаза, голова болит и начинает подташнивать. Видимо, по чайнику я получил хорошо.
- Умник! Яти твою мать! Что происходит? Почему тормозные двигатели сработали с задержкой? – потирая ушибленную о приборную доску голову, кричит капитан.
- Ну Вы же знаете, у меня сгорел блок оперативной памяти, и наш пропойца Эйнштейн вместо него воткнул мне какую-то средневековую рухлядь. Левша хренов! Вот и не успеваю обрабатывать все команды, – отзывается бортовой компьютер. - Кстати, командир. Я поковырялся в файлах этого старого блока и нашёл забавную подборку анекдотов. Вот послушайте: «Колхоз. Поздняя осень, грязь, моросит дождь. Погода - дрянь. Мужик в фуфайке, грязный, небритый, подходит к телеге с навозом, впрягается вместо лошади в телегу и тянет. Тянет, падает в грязь, встаёт, снова тянет... С большим трудом вытягивает телегу на шоссе и останавливается передохнуть. Мимо на большой скорости проезжает Мерседес, тормозит, сдаёт немного назад. За рулём сидит очень красивая девушка. Она опускает стекло и говорит: «Do you speak English?». Мужик с глубоким вздохом: «Yes I do. А ху… ли толку?». А вот ещё…
- Знаешь что, умник? Если ты и дальше будешь засерать остатки своей оперативной памяти всякой ерундой вместо того, чтобы исполнять свои обязанности, я велю бортинженеру, которого ты обзываешь Эйнштейном, переделать тебя в говорящий карманный калькулятор!
В это время дверь с шипением открывается и в пилотской кабине появляется бортинженер. Он слышит последнюю фразу капитана, лицо его расплывается в кровожадной улыбке, и, обращаясь к капитану, он спрашивает:
- Прикажете к демодернизации этого говорящего чайника преступить немедленно?
- Не думаю, что это хорошая идея, – отзывается капитан.
- Да?! Ну ладно, я терпеливый, я подожду. Кстати, командир, а Вы не знаете, кто такой Эйнштейн? – спрашивает бортинженер.
- О-о-о-о? – чуть не плача вскрикивает бортовой компьютер. – И этот человек состоит в должности бортинженера межгалактического космического корабля. Командир! Теперь-то, надеюсь, Вы понимаете, откуда все проблемы на этом корабле?
- Да знаю я, знаю, кто такой Эйнштейн. Я пошутил, бормочет бортинженер, выходя из кабины.
- Очень на это надеюсь, – говорит капитан.
- Не верьте ему, капитан, не верьте! Если это двуногое подобие человека знает, кто такой Эйнштейн, то и третьего биологического члена нашего экипажа, который последнее десятилетие бьётся над разгадкой источников алкоголизма можно назвать врачом.
- Кстати! А где у нас врач? – спрашивает капитан.
- Обмотал голову фольгой и заперся у себя в каюте.
- А фольга ему зачем?
- Борется с голосами, которые уговаривают его покончить жизнь самоубийством.
- Надеюсь, это не твои проделки? – подозрительно спрашивает капитан.
- Откуда мне было знать, что он всё воспримет буквально?
- Ладно, успокой его и позови ко мне.
- Зачем?
- Зачем! Зачем! Хочу, чтобы он мне клизму поставил!
- Эх! Мне бы руки, ну хотя бы одну!- мечтательно произносит бортовой компьютер.
- Ладно, скажи врачу, чтобы оформил заявку на пополнение расходных материалов и продуктов питания, и скажи, чтобы больше не увлекался генетически модифицированными продуктами. Иначе я вместе со всем запасом продуктов высажу его на каком-нибудь необитаемом астероиде, где он их будет жрать в одиночестве целую вечность, пока не превратится в амёбу.
- А вы чем займётесь? – Совершенно бестактно и в нарушение устава, интересуется бортовой компьютер.
- Вообще-то, если мне не изменяет память, я не обязан перед тобой отчитываться, но в данном случае, нет ни какого секрета, я пойду в ХозУ .
У корабля вышел из строя главный маршевый двигатель и три раза за последние два месяца выходил из строя главный реактор, в случае взрыва грозя уничтожит половину вселенной. Поэтому следственно-оперативный катер OUR № 7729829VAZ-2105/ О637, был срочно вызван на базу для ремонта. Практически ремонтировать в катере было нечего, с производства его сняли сто лет назад, и последние лет пятьдесят никаких запчастей к нему не выпускали. В тайне командир надеялся, что случиться невероятное и это корыто наконец-то спишут, а ему взамен дадут, пусть не новый, но более свежий агрегат.
- Добротная вещь! Сносу не знает! – похлопывая катер по обтрепанной обшивке, сказал главный механик ХозУ МГУВД . – Такие теперь уже не выпускают. Легенда!
- Так может того? Спишем его и поместим в музей, а мне - новый катер.
- Ты с ума сошёл! Какой музей? От катера радиацией разит, на три версты убивая всё живое! Хочешь уничтожить генофонд нации? Ведь детишки, которые придут на него поглазеть станут хроническими импотентами. Да ты не сомневайся, починим мы твоё корыто, а если тебе надоело скитаться по вселенной, сходи в кадры, они тебе живо отыщут должность дежурного по маяку, вакансий сейчас дополна, не хотят люди идти на работу в органы.
Должность смотрителя радиомаяка, конечно, спокойная, слов нет. Делать практически ничего не надо. Но и оклад маленький, а капитану через год на пенсию. Как ни крути оклад командира следственно-оперативного катера в три раза больше, чем у смотрителя маяка, а следовательно и пенсия в три раза больше.
- Ладно, чини. – вздохнул капитан, хлопая свою посудину по обшивке. – Поменяй всё, что сможешь, знаешь, я в долгу не останусь.
- Все так говорят, – не проявляя особого интереса, зевая, говорит механик.
Порывшись в карманах, капитан достал два контрабандных, а следовательно особо ценимых у «тыловых крыс» медальона, доставшихся ему от убитых циклопоидов. Медальоны подлежали строгому учёту, и их требовалось по описи сдавать в казну. Но, учитывая мизерные средства, выделяемые из той же казны на содержание и ремонт летательных аппаратов, к слову сказать, добывающих эти самые медальоны, случалось кое-что от казны утаивать, чтобы ремонтировать корыта, на которых приходилось летать. Один из медальонов капитан протянул главному механику.
Видя, как у механика алчно горят глаза, капитан говорит:
- Второй отдам, если всё сделаешь хорошо и быстро.
- Не сомневайся, – трясущимися руками хватая медальон, говорит механик. - Оглянутся не успеешь, как всё будет готово.
В этом капитан не сомневался, медальоны циклопоидов на базе были в большой цене, и механик расстарается, чтобы заполучить его как можно скорее.
- И пусть поменяют блок оперативной памяти на бортовом компьютере, а то старый вышел из строя.
- Сделаем, – кивает главный механик.
Отходя от корабля, капитан подумал о том, что, конечно, можно пойти в управление, стукнуть кулаком по столу и попытаться добиться, чтобы старое корыто списали к чёртовой матери. Но прежде чем ему дадут новый, капитана заставят сдавать бесконечное количество экзаменов и зачётов, в конечном итоге на это уйдёт не менее полутора лет, а ему до пенсии год. Так стоит ли овчинка выделки? Конечно, можно кое-кого подмазать, но МГУВД страдало таким гипертрофированно огромным бюрократическим аппаратом, что на всех медальонов убитых циклопоидов не хватит. А ещё нужны связи, знакомства, влиятельные покровители, но ничего из этого за долгие годы скитания по вселенной капитан так и не успел завести. К тому же следом за капитаном «на берег» спишут бортинженера и врача, а им тоже до пенсии всего ничего. Но если бортинженер хоть как-то да в жизни пристроится (он умеет ремонтировать детские карусели), то врачу без пенсии никак нельзя, потому что последние лет десять из-за неуёмной любви к Бахусу со всеми вытекающими отсюда последствиями, врачом его больше называли по привычке, нежели по профессиональной пригодности. Когда-то, очень давно, а именно восемнадцать лет назад, когда у врача ещё не тряслись руки, а, вернее, тряслись не так сильно, как сейчас, на Патионе капитан был тяжело ранен и неминуемо бы умер, если бы врач вовремя не сделал бы ему операцию. Таким образом, врач спас капитану жизнь, за что всю оставшуюся жизнь капитан и рассчитывается.
В МГУВД капитан зашёл «в кадры», чтобы получить справку о том, сколько ему осталось служить до пенсии, но прежде с него содрали взносы за последние пять лет за членство в обществе «Турбино». Капитан отродясь там не был, по его разумению, общество «Турдино» с его банями, саунами и бассейнами специально было построенное для отдыха истощённых борьбой с преступностью больших руководителей МГУВД. Но дело в том, что содержание общества «Турбино» дело дорогостоящее, и вполне естественно, что легло оно на плечи рядовых сотрудников МГУВД.
Выслушав все последние сплетни, расписавшись в куче бланков о зачётах и сдав кучу взносов, капитан с облегчением покинул здание МГУВД. Следующие пять лет сюда снова можно не заглядывать.
В общежитие для командированных идти не хотелось, и, не зная чем бы заняться, капитан без цели пару часов поболтался по городу. Поглазел на витрины и даже хотел сходить в цирк, пока в очередной раз не понял, что здесь он чужой, что среди людей он чувствует себя, нет не лишним, одиноким. И только в космосе там, где никого нет, он чувствует себя на своём месте.
- Умник, – вызвал капитан бортовой компьютер. Но компьютер не ответил, и капитан обрадовался возможности вернуться на базу ХозУ, чтобы узнать, в чём дело.
На базе ХозУ роботы облепили какую-то старую, но не очень потасканную посудину, от корабля несется такой трёхэтажный мат, что любому становится понятно: работа кипит полным ходом. Между тем возле, патрульного катера OUR № 7729829VAZ-2105/ О637 нет ни одного человека, если так будет уместно сказать о рабочих роботах. Тут же, наблюдая за работой стоит подбоченившись главный механик Хозу.
- Что тут происходит? – стараясь не терять самообладания, спрашивает капитан, подходя к механику.
- Да ну! - машет рукой механик. – Хотел заняться твоим корытом, а тут команда из МГУВД: срочно выкатить старый катер начальника МГУВД и подготовить его к списанию. Видишь ли, не списав старый катер, он не может купить новый, а этому всего тридцать лет, на нём даже не летали толком ни разу.
- А хочешь к тому медальону, который я тебе обещал, я добавлю ещё один.
- Что ты за это хочешь? – прищурившись, спрашивает механик.
- Сними идентификационные маяки с моего корыта и поставь на этот катер. Какая тебе разница, что списывать, ты же всё равно по весу будешь его сдавать на лом.
- К тому, что ты дал, ещё три, – алчно заблестели глаза у механика.
«А! будь что будет! Такой шанс выпадает только раз», - подумал капитан. И хотя у него не было трёх медальонов, вслух он сказал:
- По рукам.
- Смотри! - погрозил ему пальцем механик. – Не обмани меня, а то до конца жизни будешь об этом жалеть.
Набрав несколько кнопок на переносном пульте, механик отозвал от генеральского катера роботов. Затем, отведя в сторону старшего из них, механик что-то нашептал ему в то место, где у нормальных людей бывают уши. По голове робота пробежали зелёные огоньки, которые, по-видимому, должны были означать, что робот задачу уяснил. Отойдя к своим железным подчиненным, бригадир довел до сведения полученную задачу, и роботы, разделившись на две группы, направились одни к генеральскому катеру, другие - к старому кораблю капитана. Работа закипела.
Оставалась проблема: где к имеющемуся у капитана медальону взять ещё два недостающих. Один точно был у доктора. Если он вдруг не захочет его отдавать, Айболиту можно просто набить рожу и отнять у него медальон. А вот где взять третий? Ладно, пусть всё пока идёт своим чередом.
- Иди, собирай своё барахло, – хлопнул капитана по плечу механик. – Заменить маяки и намалевать на борту новый номер - работы на два часа. И потом тебе срочно надо будет валить отсюда, пока кто-нибудь не просёк про подмену и нам обоим не намылили шею.
В словах механика, несомненно, был резон, и капитан отправился на свой старый корабль собирать вещи. Первым капитану попался робот- уборщик, который матерясь, как сапожник, штопал некогда красную ковровую дорожку.
- Прекрати заниматься ерундой, начинай перетаскивать вещи на новый корабль.
- Я что, грузчик, что ли? - огрызнулся робот-уборщик.
Времени пускаться в дискуссии не было, поэтому капитан просто пнул робота в железный бок.
- Живо!
Поморщится робот не может, но на всякий случай, демонстрируя своё отношение к действиям капитана, чешет свой железный бок:
- А что тащить?
- Всё! И найди мне инженера.
- А чего его искать, дрыхнет у себя в каюте. Бездельник. Я вот давно хотел спросить…
Разбудив инженера, капитан отдал ему необходимые распоряжения и пошёл собирать свои вещи. Оказалось, что за девятнадцать лет скитаний вещей накопилось ни так уж и много, а вот воспоминаний - наоборот. Присев на кровать, капитан загрустил. Расставаясь с кораблём, он как будто бы навсегда расставался с дорогим другом. «Да, ладно, - вставая с кровати, подумал капитан. - В конце концов, это всего-навсего старая железяка, из-за неисправного реактора способная убить в любую минуту». Но спасительная мысль не помогла, чтобы поскорее отделаться от навалившихся воспоминаний, капитан, не оглядываясь, вышел из своей каюты и отправился на мостик собирать бортовую документацию. Тем временем работа на корабле кипела полным ходом. Все роботы, в том числе и боевые, руководимые бортинженером, как муравьи, сновали между кораблями, сгибаясь под тяжестью перетаскиваемого имущества.
На выходе из корабля капитан столкнулся с врачом:
- Что тут происходит? – полюбопытствовал он.
- Переезжаем. Кстати, где твой медальон циклапоида?
- Зачем он тебе?
- А ты думаешь, новый корабль нам дали за красивые глаза или того хуже - за заслуги?
- Не дам! – неожиданно твёрдо заявил врач. - Выйдя на пенсию, я хотел на него купить домик, где-нибудь в средней полосе.
- Сколько тебе до пенсии? Год или два? И как ты собираешься скоротать это время? Ты думаешь, если я выкину тебя из экипажа, найдётся хоть один здравомыслящий капитан, который при всех твоих проблемах и полном отсутствии квалификации рискнёт взять тебя к себе в экипаж? Так что, выбирай, но быстро: или с нами дослуживаешь до пенсии, или проваливай отсюда.
Быстро взвесив все за и против, врач продемонстрировал первый проблеск сознания за последние десять лет.
- В конце концов, медальон я себе ещё добуду, - подавая ценность капитану, произнёс врач.
- Вот и правильно! Тогда грузи продукты в новый корабль, собирай своё барахло и сбегай в магазин за водкой, надо угостить механика и обмыть наш новый корабль.
- А чего за ней бежать, всё здесь, - улыбается врач, похлопав по одному из контейнеров.
- Надеюсь, что кроме водки ты на борт притащил и что-нибудь из еды.
- Немного, в основном для закуски.
Корысть - могучий движущий стимул, стремясь как можно скорее заполучить вожделенные медальоны, главный механик ХозУ свернул всю работу на базе, согнав на старый катер начальника МГУВД всех мало-мальски пригодных роботов-механиков. Пусть не через два, а через три часа, но катер был готов к отлёту.
- Катер заправлен? – на всякий случай спросил капитан.
- Активность стержней на уровне 95 процентов, плюс четыре запасных, думаю, лет на десять тебе хватит.
- Значит, можно лететь?
- Да, – кивает механик. – Рассчитайся за мою доброту, я подпишу документы и проваливай.
Проблема с третьим медальоном всё ещё не решена, но остаётся мизерная возможность, которой капитан и собирается воспользоваться.
- Тогда пошли на борт, спрыснем обновку и рассчитаемся, – предлагает капитан.
Механик и капитан направляются к кораблю, где у самого трапа под ноги механику бросается неизвестно откуда взявшийся матерщинник робот-уборщик, сбив механика с ног. Капитан кидается поднимать механика и незаметно запускает ему руку в карман, выуживая оттуда уже подаренный медальон.
- Оставь эту консервную банку мне, я наделаю из него контейнеров для вселенского банка спермы... – бухтит механик, поднимаясь по трапу.
- А тебе будет, что в них хранить? - ехидно спрашивает никогда не знающий точки, когда надо остановиться, робот уборщик, моргая разноцветными лампочками на своей башке.
- Нет, ты точно мне его оставь, – поворачиваясь к капитану, просит механик.
На борту, как интеллигентный человек, первым делом механик пожелав всем счастливого плавания, большими глотками осушил стакан водки. Затем, разложив на столе пластиковые сертификаты и взяв в руки электронную авторучку, уставился на капитана.
- Я правило знаю, – кивает капитан и выкладывает медальоны на стол.
Главный механик, кивает и начинает подписывать документы. На всё про всё у него уходит не больше минуты. Достав из кармана печать, он быстро ставит её оттиск на документы. Но прежде чем капитан отдал механику медальоны, он взял документы и всё тщательно проверил.
- Не доверяешь?
- Ну, что ты.
Как и предполагал капитан, в одном документе не хватает подписи, в другом - печати. Механик хмыкает и ставит на документах нужные реквизиты. Капитан ещё раз проверяет документы и передаёт механику медальоны. Алчно сграбастав взятку, механик просит:
- Вы бы это, не задерживались здесь! Уматывали по-быстрому.
- И не уговаривай нас остаться, до своей конторы дойти не успеешь, как нас тут не будет.
Как только механик покинул кабину корабля, капитан с бортинженером в авральном порядке стали готовиться к вылету.
- Быстрей! Быстрей! Быстрей! - подгоняет бортинженера капитан.
- Сейчас! Сейчас! Всё готово.
- Вышка OUR № 7729829VAZ-2105/ О637 запрашивает разрешение на взлёт.
- Пройдите идентификацию.
Капитан, потея, наживает кнопку идентификации. От этой простой операции сейчас очень многое зависит, и капитан это хорошо понимает.
Прошла примерна минута, прежде чем вышка ответила вновь.
- Идентификация пройдена. Подтверждаю ваш номер, оперативный катер OUR № 7729829VAZ-2105/ О637, ставлю вас в очередь на вылет.
- Какая очередь! У нас срочное задание!
- Ну хорошо! Хорошо! Приготовьтесь к старту, запускаю отсчёт тридцать, двадцать девять, двадцать восемь...
Обдав стартовую площадку вылетающими из сопел газами, корабль плавно отрывается от неё.
Стараясь не смотреть в сторону облепленного роботами и медленно умирающего своего старого корабля, капитан начинает подъём. Но, в конце концов, не выдержав, разворачивает корабль и, расстегнув ремни, встаёт со своего кресла, чтобы отдать честь своему так неожиданно дослужившемуся до пенсии товарищу. Бортинженер следует примеру капитана.
Все до стартовой орбиты молчат.
- Умник! – зовёт капитан, но ему никто не отвечает.
- Умник! Ты что, оглох! – снова зовёт капитан.
- Бортовой компьютер следственно-оперативного катера OUR № 7729829VAZ-2105/ О637, Вас слушает, капитан, – совершенно незнакомым голосом отвечает бортовой компьютер.
- Что это? – обращаясь к бортинженеру, спрашивает командир.
- Бортовой компьютер.
- Я понимаю, что это бортовой компьютер, а не говорящая микроволновка! Я спрашиваю, где наш говорящий чайник?!
- Надеюсь, уже на свалке.
- Возвращаемся, – берясь за рычаги управления, безапелляционно заявляет капитан и, взглянув в сторону бортинженера, зло бросает. - А с тобой я разберусь позже! Ох, как разберусь!
- Если бы я мог плакать, я бы от умиления сейчас, наверное, разрыдался! - привычным голосом, говорит бортовой компьютер.
- Я ведь говорил, что он сдуру и убить может! – тыча в капитана пальцем, орёт бортинженер.
- Но не убил ведь.
- Не убил. Но ведь мог!
- А уговор?
- Что за уговор? – вмешивается в разговор капитан.
- Да я за него все наладки и настройки выполнил. Впрочем, как обычно, – хихикнул бортовой компьютер. – Кстати, командир! Вы знаете, что доктор опять заперся в каюте и жрёт водку в одиночестве?
- Догадываюсь. Я у него отнял медальон циклопоида, на который, выйдя на пенсию, он хотел купить домик. Так что у него есть серьёзный повод.
- А я знаю, где есть ещё один медальон.
- Где?
- У уборщика. Он его под платой интеллекта прячет.
- Сука! - шипит уборщик. – А мне что, о будущем думать не надо?! Меня, между прочим, сегодня пообещали переделать на контейнеры для банка спермы! Не завидное, скажу я тебе, будущее!
- Отдай медальон врачу, – говорит капитан. – А я позабочусь о твоём будущем.
- Ты позаботишься!
- Отдай, я сказал! – прикрикивает на уборщика капитан.
- Можно подумать, если я ему отдам медальон, он перестанет пить, – недовольно бухтит уборщик.
- Нет, конечно, – пожимает плечами капитан. - Но пить он будет от радости, а это приятнее, чем пить с горя. Так что давай шуруй, а то я тебя точно в мусорном контейнере отправлю обратно на базу.
Тихонько матерясь, уборщик плетётся в каюту врача, исполнять приказ капитана.
- Командир! – подаёт голос бортовой компьютер, когда за уборщиком закрывается дверь.
- Чего тебе?
- А как Вы относитесь к нерушимому принципу – бороться с преступностью чистыми руками?
- Прекрасный принцип! А в чём дело?
- Ну вы же спёрли у механика медальон.
- А! Ты об этом! Так я ведь не с преступностью боролся, а с коррупцией и мздоимством. А в борьбе с этой заразой все средства хороши.
- Понимаю! Понимаю! Новое слово в межгалактической криминалистике.
- Ну что-то вроде того.
- Кстати, ты курс рассчитал? Нам бы поскорее умотать подальше отсюда, пока механик не спохватился.
- Тогда нажмите кнопку, все данные я уже ввёл. Кстати, командир, хотите анекдот?
- Тебе разве оперативную память не поменяли?
- Поменяли, но я успел скопировать файлы на свой «винт». Вот послушайте: «Мужик опаздывает на самолёт. Бежит со всех ног по терминалу аэропорта, проскакивает через таможню, бежит дальше, добегает до места посадки, а самолёт уже отъезжает. Мужик выскакивает на взлётную полосу, бежит за самолётом. Тот всё быстрее и быстрее, наконец, самолёт взлетает, мужик по инерции всё бежит. Самолет взмывает вверх и... взрывается. Мужик останавливается, вытирает с лица пот и бормочет себе под нос: «Э-эх, не успел!..».
- Очень смешно, ты курс-то правильно рассчитал? Проверь-ка его на всякий случай ещё раз...
- Михалыч! Михалыч! Ты спишь, – легонько трясёт меня за плечо Веня.
- Сплю, – открывая глаза, говорю я.
- Хватит спать, н-н-ночю-то чего д-делать будешь?
- Вообще-то у меня есть планы на ночь, и сон ими не предусмотрен. Чайник поставь.
- Как твоя голова?
- Нормально.
- Ты знаешь, р-р-ребята нашли труп. А знаешь г-г-где?
- Ну откуда мне знать, самое интересное я как всегда проспал.
- Он утопил её труп в с-с-садовом т-т-туалете.
- Вот такая сука-любовь.
- Т-т-тебе сколько л-л-ложек кофе?
- Три.
- А сахара?
- Пять и не надо портить со мной отношения, задавая мне дурацкий вопрос: слипнется ли у меня что-нибудь...
- Значит, н-н-не слипнется, – кивает Веня.
Постучав, в кабинет входит Татьяна. Веня, проявляя не дюжую тактичность, сославшись на какие-то дела, из кабинета выходит.
- Владимир Михайлович, Вы не спите?
- Уже нет.
- А то я час назад заходила, Вы спали.
- Сладко?
- Что сладко?
- Спал, говорю, сладко?
- Ага, – кивает девушка.
- Ты зашла узнать, нашли ребята труп или нет?
- Нет, про труп я уже знаю.
Я улыбаюсь, мне кажется, я оказался прав, сказав Вене, что у меня есть планы на вечер, которыми сон не предусмотрен.
- У тебя когда дежурство заканчивается?
- Да, в общем-то, я уже свободна, я ведь вторым номером заступала.
- Ты машину водить умеешь.
- Да.
- Тогда помоги старику, довези меня до дома.
- Владимир Михалыч, так у меня вроде жених есть.
- А разве ты ему не сказала, что у тебя суточное дежурство?
- Откуда Вы знаете?
- Ну как тебе сказать?.. Ты не производишь впечатления круглой дуры. Ну что? Поехали?
- Поехали, – краснея, соглашается девушка.
1 Потеряшка (жаргон) – Без вести пропавший.
2 ЗЧМТ – Закрытая Черепно-Мозговая Травма.
3 АФФЕКТ - Состояние сильного возбуждения, потери самоконтроля.
4 ХАЛС (Хальс, Гальс) (Hals) Франс (между 1581 и 1585, Антверпен — 26 августа 1666, Харлем), нидерландский художник. Живописец-виртуоз, один из лучших портретистов 17 века.
5 ХозУ – Хозяйственное Управление.
6 МГУВД – Межгалактическое Главное Управление Внутренних Дел.