to you, my N***
male:
сквозь безвкусие используемой
по лишь прямому назначению – комнаты
ноябрьские гексаметры смутных сумерек
пахнущих Вергилием,
и нами – цепляющимися сквозь четкие удары
друг в друга – обнимающимися странно белеющими
в темном свете тенями в трагичности всепреходящей
соединенности
от которой ее тело – так влажно – жасминно-пасмурной любовью
я вытираю ее простынью
(вся ночь – безудержно-отчаянные
выхлесты – в небо
манхэттена позолоченное –
слез, вдохов, выскулов – и смеха –
того, что не бывает слишком много)
она так счастлива – красива как апрель
и сумасшедша днями декабря
Седьмая авеню! ее глаза – глядят с неколебимым обожанием
меня изведывая – в миллионный раз – без устали
и с первой встречи – сердцесодроганием
и я – сжимая в вечернем таинстве такси –
ее десятилетнего ребенка пальцы –
цепляю ртом – ее родные губы
и слышу в странной – почти мифической реальности –
и соглашаюсь – обнимая женщину свою сильней – с ее
безумным шепотом:
- я
твою землю
все-таки
перевернула.
female:
обитель светящегося молоком – молчания –
с точкой невидимой планеты – в дне
ты придешь (целуй меня) в нее
в мое июньским ветром – утро
хранящее – весь теплый мир – в себе
(целуй меня) да, ты войдешь
в осадок солнечного света хранящегося
между алеющего перламутра створок
ты входишь (целуй же
вспоминая – раз за разом –
вспо - - ми - - на - -
я
целуй
меня
(д-да
глубже
вглубьже
)
male:
луна свернулась калачом –
в дожде ее волос
белеющая лилия лица –
успокоенно –
в меня дышит
видя один-единственный –
с реальностью так странно схожий сон.
и нагота такого невещественного тела –
фиалки запах – и усталость губ
рассвет так с сумерками схож,
я думаю,
и крепче обнимаю
женщину свою.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .