Вряд ли найдется на земле человек, не сострадавший судьбе Дездемоны и Отелло. Ведь ревность – недуг отнюдь не избранных натур, и большинство в своей жизни хоть раз да испытали на себе кошмар этого тяжелого психического недомогания.
Однако вдумчивый читатель не может не согласиться со мной, что поступки Отелло нелогичны: в его действиях, выражаясь языком психиатров, отсутствует достаточная мотивация. В театре такая сюжетная небрежность допустима, если речь идет о выразительности отдельных сцен да еще финальных.
В данном же случае меня не покидало чувство незавершенности и какой-то недосказанности. Судите сами: имея доказательства измены Дездемоны, он продолжает ее любить и восторгаться ею. Далее, требуя от Яго прямых улик, изобличающих жену, в решающий момент он довольствуется косвенными. Далее, за несколько часов до трагедии, когда, узнав о причинах ревности Отелло, Эмилия защищает госпожу и предлагает сделать простую вещь – пригласить Кассио для очной ставки (о том же просит и Дездемона), генерал тупо не верит той, которую боготворил, и вместо того, чтобы схватиться за последнюю соломинку, душит Дездемону.
А ведь Отелло не интендант и не штабист, а боевой генерал, обладающий великолепным стратегическим умом.
Поначалу я решил, что этой трагедией У.Ш. выполнял социальный заказ, живописуя аморальность ревности и мерзость измены. В этом случае логичность действий героев пьесы обычно уступает место нравственному фаршу. Однако чем больше я над этим думал, тем больше приходил к мысли о существовании некоего решающего звена, которое бы придало всей несущей конструкции недостающую жесткость.
Тщательно проанализировав тексты трагедии, я нашел туманные указания на это фатальное звено, в одночасье лишившее разума выдающегося полководца. Но за доказательствами нужно было ехать в Венецию и на Кипр.
В Никосии я встретился с одним русским бизнесменом и рассказал ему о своих планах - реабилитировать несчастного мавра. Сначала он не поверил: неужели есть другие неизвестные причины их смерти?
Я изложил ему свои догадки.
Он был потрясен. А так как он сам был бывшим военным и страдал недугом ревности, он с энтузиазмом взялся мне помочь. С его помощью я разыскал могилу, где покоятся тела Дездемоны и Отелло. Заплатили, кому следовало, и под покровом ночи мы вскрыли могилу. Останки извлекать мы не стали: ограничились несколькими соскобами, после чего могилу привели в первозданное состояние.
Далее, мой помощник (просил не упоминать его имени) познакомил меня с одной русской дамой. В свое время она бежала от русской пустоты на Кипр, и поначалу заграница была ей в диковинку. Но русский ум, привыкший к отеческим просторам, от тесноты и скученности вскоре стал мутировать. Мои бредовые идеи она приняла, как подарок небес и готова была помогать мне всю жизнь.
Она работала старшей медсестрой в госпитале святого Мартина. К моим услугам была вся госпитальная химическая лаборатория. Там я и моя новая подруга всесторонне изучили взятые из могилы пробы.
Когда мои догадки относительно причин трагедии подтвердились, я был шокирован. Чтобы окончательно убедиться, я прибег к документам эпохи и целый месяц провел в архивах Никосии, Венеции и Стамбула. Все сошлось.
Признаюсь, с опубликованием данных я хотел бы повременить. Но однажды я понял, что не имею права скрывать факты, так как в этом случае становлюсь соучастников злодеяния со всеми вытекающими последствиями. Ведь обстоятельства смерти Дездемоны и Отелло на самом деле более трагические, нежели принято считать.
И тогда я решил обнародовать свои изыскания, предоставив читателям полную свободу мнения. Тем более что история хоть и давняя, но не утратила своей актуальности до сих пор.
Ниже я предлагаю читателю реконструкцию известных событий, изложенных моим английским коллегой несколько веков назад.
Итак. Яго состоял поручиком (соответствует мл. лейтенанту) при генерале Отелло. Он был венецианцем, двадцати восьми лет отроду, и хоть происхождения был он купеческого, его непомерному честолюбию было слишком не комфортно служить под началом цветного иноземца пусть и знатного рода. (Увы, расовые предрассудки столь же древние, как и человеческая самонадеянность.)
Наружность Яго имел приятную, в отличие от мавра: тот был просто безобразен. Тем не менее, женский пол, что называется, западал на характер: знатные красавицы и распутные маркитантки предпочитали хороводиться вокруг полевого шатра эфиопа, а не его белого и стройного поручика.
В военных походах Яго всегда старался быть на виду и вообще отличался отвагой, за что Отелло хвалил его и поощрял. Само собой разумеется, когда освободилось место заместителя Отелло, Яго был уверен, что получит его. Какого же было его изумление, когда на эту должность Отелло взял двадцати пятилетнего лейтенанта Микеле Кассио, известного в полку паркетного шаркуна и бабника.
Яго воспринял это как личное оскорбление. Кроме того, полковые острословы тотчас же обнаружили причину отставки: дескать, эфиоп заглянул в постель его жены Яго - Эмили, и что-то ему не понравилось в ее хозяйке. А поскольку муж и жена – одна плоть…
Яго затаил на мавра смертельную обиду, и часами воображал, как станет мстить ему. Случай вскоре представился.
Отелло был частым гостем у знатного венецианского сенатора Брабанцио. Его юная и прелестная дочь Дездемона была настолько очарована мужественным военачальником и его рассказами о ратных буднях, что влюбилась в него всею душой и телом по самые кончики волос. Чувство было взаимным и глубоким, что ясно и без комментариев. Полагая, что отец встанет на пути их союза – все-таки Дездемона была младше своего жениха почти на тридцать лет – она сбегает из дома, чтобы тайно обвенчаться с Отелло.
Самолюбие Яго натянулось струной. Одно дело - проститутки и распутные леди, и совсем другое – целомудренная Дездемона достается варвару-эфиопу как драгоценный приз неизвестно за какие заслуги. Воображение Яго живописало картину: черный старый баран топчет юную белую овечку. Яго понял, что до конца жизни будет шовинистом.
Войдя в кооперацию с другим напрасным воздыхателем Дездемоны - Родриго, Яго доносит Брабанцио обстоятельства тайного брака.
Тот приходит в ярость. Однако в тот раз мститель цели не достиг: мир восстановлен быстро. Все-таки Отелло и Брабанцио были друзьями и оба - знатного рода. А ворон ворону глаз не выклюет. Кроме того, турки двинули корабли на Кипр, и венецианский дож в этой семейной сваре принял сторону эфиопа, чтобы не остаться без защитника.
Брабанцио благословил брак, и Дездемона стала собираться, чтобы следовать за своим мужем в район боевых действий, то есть на Кипр. Сам Отелло назначил Яго ей в сопровождающие, а его жена Эмилия по просьбе мавра становится служанкой при юной госпоже.
Яго ликует: теперь он не промахнется - в его распоряжении весь необходимый инструментарий для подготовки мести чужаку-иноверцу и выскочке Кассио.
В тот момент, когда Отелло героически топит турецкий флот, Дездемона в сопровождении Яго и свиты прибывает на Кипр.
В качестве соратника коварного своего предприятия крайне осторожный Яго захватил все того же Родриго, который по прежнему сгорал от любви к Дездемоне.
Яго распалял его воображение обещаниями, что рога Отелло наставит именно он, Родриго. Тот сомневался – ведь Дездемона известна своим целомудрием и непорочностью.
Наоборот, она распутна, разубеждал Яго, и чумазый старик для нее - лишь экзотика. Как только он ей наскучит (а это произойдет скоро), она начнет рыскать вокруг сучьими алчными глазами. И первым на глаза ей попадет дворянин и соотечественник Родриго. Но для этого нужно подготовить ее подарками. Доверчивый Родриго отдал Яго все свои драгоценности для передачи Дездемоне.
Яго начинает действовать. Первый акт этой интриги – обрушить авторитет Кассио, который на Кипре назначен начальником караула крепости.
И вот на празднике по случаю победы над турками и свадьбы Отелло и Дездемоны Яго напоил его и с помощью Родриго затеял ссору и драку, во время которой Кассио ранит Монтано, офицера гарнизона кипрской крепости.
Разгневанный Отелло тут же разжаловал Кассио. Тогда Яго приходит ему на помощь: он советует своему опальному начальнику просить Дездемону быть ходатаем перед мужем. Параллельно простодушная Эмилия по его же просьбе готовит Дездемону к той же миссии.
Не подозревая подвоха, Дездемона хлопочет за Кассио, и Отелло соглашается простить офицера. Однако Яго успевает наговорить мавру на Кассио и Дездемону – дескать, подозрительна эта забота Дездемоны и ее попечение. Мол, надо бы последить за обоими. Очень кстати приходится и предупреждение Брабанцио, высказанное вскользь накануне свадьбы: дочь, обманувшая отца, обманет и мужа, который много старше ее.
Понятное дело: Яго, очернив своего начальника и генеральшу, пошел ва-банк. Ведь любой уважающий себя генерал должен был бы за подобные речи сначала подвесить поручика за яйца, а уж потом затевать следственные действия. Но драма в том, что Отелло не уважал себя.
Да, он страдал комплексом ущербности. Он понимал: рядом с юной красавицей Дездемоной он выглядел чудовищем - чернокожий иноземец, да еще старик. Вдобавок, в отличие от молодых и богатых венецианцев-соискателей руки Дездомоны, он не блистал образованием, красивой речью, манерами и знанием хитростей придворного этикета.
Однако ума ему все-таки хватило, чтобы потребовать от Яго фактов, и если тот их не представит, ему придется плохо. Факты эти широко известны. Первый из них: якобы Кассио во время сна принимает Яго за Дездемону и страстно целует его. Второй факт: Кассио цинично говорит о Бианке, очередной своей подружке. Спрятавшийся за портьерой Отелло по указке Яго полагает, что циничные слова от первого до последнего относятся к Дездемоне.
Третий факт – платок. То был не простой носовой платок. В семье Отелло он передавался из рода в род и своей магической силой связывал семейные и брачные узы. Яго похищает его у Дездемоны и подбрасывает Кассио. Тот передает его своей распутной подружке Бианке срисовать узор. Но в глазах пламенеющего мавра это выглядит бесспорным доказательством измены и святотатства.
Происходит первое объяснение Отелло с женой. Но простодушная Дездемона продолжает просить за Кассио. Отелло же хочет знать одно – где платок?
Теперь Яго не церемонится: брачное ложе генерала он называет проходным двором. От этого Отелло даже падает в обморок. А затем, когда Дездемона снова хорошо отзывается о Кассио, Отелло в присутствии посторонних лиц называет жену шлюхой и наносит ей оплеуху.
И вот здесь Яго лоханулся. Когда Отелло стал искать яд, чтобы отравить неверную жену, Яго посоветовал задушить Дездемону именно в той самой постели, которую она осквернила. Страсть к дешевой театральщине погубила Яго и дала ревнивцу шанс.
Однако парадокс: смертельно раненый ревностью мавр продолжает любить Дездемону и восхищаться ее талантами. Более того, после всех этих «мероприятий» у генерала достает рассудка спросить Эмилию об отношениях между Дездемоной и Кассио. Эмилия пламенно защищает свою госпожу и клеймит неизвестного клеветника.
Вот! Отелло почти приступил к следственным действиям. Но что ему помешало?
Мы подошли к тому самому звену повествования, которого, на наш взгляд, не достает, но подразумевается у Шекспира, и ради которого было предпринято известное читателю исследование.
Итак, известно, что Яго своего добился: Отелло произвел его в лейтенанты, назначил своим заместителем и приказал убить Кассио, что было очень кстати – вместе с Кассио могила скроет и все концы интриги. Но Яго, как законченный шовинист, не мог успокоиться, пока не отмщен мавр.
Но для этого необходимо было выстроить все так, чтобы взрыв ревности Отелло ударил именно в заданную точку. У минеров это называется направленный взрыв.
Между тем ничего не подозревающая Дездемона сама подсказала Яго путь. Она захотела узнать у него причину раздражения мужа, чтобы вернуть его любовь. Боевой товарищ Отелло успокоил ее: у мужа накопилась усталость, к тому же сказывается возраст. Возможно, предположил Яго, что-то огорчает его в молодой жене. Дездемона изумилась: чем она могла его огорчить?!
Как змий в Эдемском саду, Яго был словоохотлив и красноречив: обычная история - зрелый муж тяготится незрелостью жены в том, что касается любовных ласк. И как следствие – раздражительность и охлаждение.
Дездемона продолжает удивляться: неужели мужу мало ее ласк? Яго отвечает, что в боевых походах командующих сопровождают всякие девушки и женщины, которых отличает совсем не монашеское воспитание. Этим особам ведомы кратчайшие пути к усладам, которые насчитывают многие и многие столетия. Понятно, что целомудренной Дездемоне до них более чем далеко.
Слова Яго запали в душу Дездемоны. Она снова кидается к Яго: научи! Яго уступает: есть одна молодая женщина, знающая те простые приемы, способные корку превратить в душистый мякиш.
Дездемоне не терпится получить мастер-класс, и Яго знакомит неискушенную Дездемону с подружкой Кассио - Бианкой. Та, будучи уже в курсе затруднений госпожи, с радостью отводит ее к своим подругам в портовый бордель. Тамошние развеселые простолюдинки, нисколько не стесняясь, три часа, исключительно на пальцах и с помощью наглядных учебных пособий и примеров наперебой наставляют Дездемону в любовных ухищрениях, открывая ей тайны эрогенных зон и разных профессиональных штучек, которые превращают опытного и искушенного мужчину в слабака.
Любят распутные женщины просвещать целомудренных и доверчивых ангелов.
Имея подвижный восприимчивый ум, к решающему свиданию Дездемона, что называется, подготовилась всесторонне.
Тем временем Родриго почувствовал, что Яго втянул его в грязную историю. Он решает покинуть остров, предварительно забрав у Дездемоны все свои драгоценности или хотя бы их стоимость. Но Яго удерживает его: дескать, цель близка, вот-вот Дездемона падет в его объятия. Осталось только устранить соперника - Кассио.
Родриго послушен и нападает на Кассио. В этой заварушке оба ранены, но Яго успевает прикончить Родриго, чтобы свалить на него свою вину.
Между тем Отелло надеется получить доказательства измены или верности из уст именно Дездемоны. Та старается быть убедительной. К тому же любовь к мавру разогревает ее красноречие. Слова жены, ее пленительной облик, который дышит целомудрием и чистотой, поселяет в смутную душу Отелло сомнения в неверности Дездемоны.
Он трезвеет и, не смотря на поздний час, призывает к себе Яго, Кассио и Эмилию, чтобы немедленно заняться расследованием всех обстоятельств навета.
Но Дездемона просит повременить. Ею владеет азарт: ей не терпится испытать волшебное действие навыков, полученных на мастер-классе, и окончательно смягчить мужа, обойдясь, так сказать, собственными силами. Она приглашает мужа в постель.
Отелло, чувствуя свою вину и раскаяние, восходит на ложе. Бедная Дездемона принимается ласкать своего мужа теми ласками, какими ласкали его в военных лагерях маркитантки и развратное население турецких борделей.
Сознание его помутилось. Других улик уже не требовалось. «Ты перед сном молилась? и т.д.»
Конец известен: чудесная лебединая шея Дездемоны затрепетала в жестких руках мавра, как змея, некогда искусившая праматерь нашу Еву.
Развязка описана у Шекспира более чем подробно, и нет необходимости снова проходить ее.
Смерть Яго была ужасна: оскопленного его голого целый месяц возили по улицам Никосии и Венеции, после чего повесили. А жалко: ведь мог бы стать хорошим дипломатом или талантливым шахматистом.
Грустило население солдатских лупанариев. Оно ведь полагало, что быть целомудренной и богатой и выйти замуж за генерала – это оказаться в раю при жизни.
Таким образом, звено встало на место, и логика восстановлена в правах. Эфиоп отчасти реабилитирован. Вина его, как и любовь, поделена между ним и Дездемоной поровну. Не спасла красота мир.
Добрые намерения стали могильной плитой, над которой веет мучительный вопрос, оставшийся без ответа: может ли жена позволить себе некоторую шалость, чтобы затем бросить к ногам мужа весь мир?