(это вроде проза, но... вообще-то это стихи...;) )
Из цикла "Избранники Мельпомены"
Актёру Клинту Иствуду
гироскоп непомерно гигантского револьвера вращается...
звуком трещотки гипнотизируя стоящих напротив...
и будет большой ошибкой пошевельнуться...
замерли все,
силясь лихорадочно угадать - чёт или нечет? -
угадать невозможно...
глаза в глаза...
неподвижность...
тишина...
слышно только, как испуганно звякают льдинки в стакане...
в дрожащей руке случайного свидетеля происходящего...
ужас безмолвия заполняет его хлипкое нутро,
выдавливая струйку горячего пота,
юрко убегающую с виска по щеке к непробритому подбородку...
маленький, невзрачный добросовестный завсегдатай
маленького, невзрачного бара... -
будь он проклят!..
сраный тупой день... -
будь он проклят! -
на сраной тупой работе... -
будь она проклята! проклята! проклята!..
будь всё трижды проклято!..
о, Господи, как же страшно стоять прозрачной стенкой
между застывшими взглядами немигающих глаз...
рубашка липнет к спине...
но это неважно...
уже неважно...
скоро может стать совсем неважным...
похороны будут убогими и жалкими...
и об-ре-ме-ни-тель-ны-ми,
потому что страховка,
приобретённая в иные, БЛАГОПОЛУЧНЫЕ, времена
и дарившая тайную гордость и обманывающее спокойствие,
давно кончилась,
а на новую нет средств...
удача, что нашлась и такая работа,
и можно как-то кормиться семье...
семья...
он слышит плач в своём сердце...
это его плач?.. в его сердце?..
да, да, да... это плачет он...
молча, тупо и обречённо...
по своим маленьким детям
с невыносимо худыми ручонками
и жалкими личиками крошечных старичков...
когда же они состарились?..
по своей жене
с усталым, измученным взглядом потухших глаз,
потерявших былую привлекательность и блеск...
по его милой, ЛЮБИМОЙ жене -
ведь он её любит?..
конечно же, ЛЮБИТ!..
ОЧЕНЬ!.. -
рано и незаметно поблёкшей,
ставшей безразличной к своей внешности
из-за постоянно и ПОДЛО неустроенного быта,
этого мерзкого, лишённого всякой жалости чудовища,
тихо разъевшего, раздавившего и обглодавшего
мечты их молодости...
что станется с ними?!..
Господи, поскорее бы только всё это закончилось...
нет сил больше ждать...
раз и - всё!..
тишина...
настоящая?.. СТРАШНАЯ!..
но без этого тошнотворного звяканья льдинок,
предательски откровенно кричащих о его ужасе...
Господи, его сейчас стошнит...
он трус... трус... пусть!.. он хочет ЖИТЬ!
ОЧЕНЬ хочет!..
он и не жил-то ещё по сути...
нормальной, УЛЫБАЮЩЕЙСЯ ему жизнью...
и если он останется жив,.. ты слышишь, Господи?!..
никогда... НИКОГДА больше он не зайдёт в этот бар! -
будь он проклят!..
и вообще ни в какой бар -
будь они все прокляты!..
домой, сразу домой,
к жене,
к детям...
он останется жив,
этот маленький, невзрачный человечек,
перепуганный до смерти...
ни одна из пуль Грязного Гарри не тронет его,
лишь слегка погладит жаром своего поющего тела
его бледное лицо...
оглушительные громовые раскаты будут короткими
и покажутся длящимися ВЕЧНОСТЬ...
и за ними придёт тишина...
настоящая,
несущая удивительно и необъяснимо как
вдруг ставшее тяжёлым облегчение...
но это всё только лишь будет...
а пока вращается гироскоп гигантского револьвера...
и Голливуд может не бояться -
никто не нарушит его сон,
сон счастливого ребёнка...
по-детски наивно уверенного,
что завтра снова будет день,
и он проживёт его так же,
по-детски беззаботно и счастливо...
и никто не посмеет прийти
и отнять у него это счастье
и само право на него безнаказанно...
Голливуд жив,
пока Грязный Гарри крутит гироскоп своего
непомерно гигантского револьвера.
А.Молебсо