Ирина была спокойной, тихой, куталась в светло-розовое. У неё не было мужчины, не было детей, не было кошки и даже серой мышки не было. Была любимая работа, с забитым цветами подоконником. Ирина работала в фирме по продаже аппаратов, которые лечили чудо-лучами, но на самом деле в их основе были те же лампочки, что и в детских игрушках. Дома у Ирины были запасы самых разных чаев. Ведь как это? Пить одно и тоже пока не кончится?
Наступило 20 число, начислили зарплату. Ирина пошла в парикмахерскую подкрашивать и стричь, насильственно потерявшую цвет волос голову, в "солнечный пляж". Идет себе, стучит серенькими каблучками, на ветру как у нимфы развевается бирюзовый шарфик. Мыслей в голове ноль. Одна весна. И вдруг...
Впереди Ирина увидела тех, которых называют "цыганами", может и цыгане в самом деле? Сидит на асфальте существо, укутанное с головой, с лицом, но с босыми ногами. Ноги загорелые, грязные, глаза непонятные, но смотрят, сканируют Ирину из далека. Вперед на встречу ей уже подтолкнут мальчик, лет трех, не больше. Грязненький, зверек-зверьком. Ручки потирает. Приблизившись Ирина разглядела, что у женщины на руках еще и как мумия спит грудной ребенок, а за спиной девочка лет пяти. Вспомнила Ирина, что цыгане детей крадут. Сердце сжалось в комок.
Мальчик уже бровки расправил как надо, ручки тянет. Женщина следит за ним, бдит, глаз не сводит. И вдруг зрачки её расширяются, ужас искажает лицо, она отбрасывает мумию в сторону, пытается подняться на затекших ногах, но у неё плохо выходит, орет во всё матушку. Люди из бутиков со всего торгового центра повыскакивали.
А Ирина на каблучках, с ребенком на руках - цок, цок, цок по мостовой. Ребенок за кензо надушенную шею крепко держится. Домой Ирина его принесла, вымыла шампунями ванильными, суши и пиццы назаказывала, мультик смотреть про Шрека усадила. Обалдел цыганенок. Но слова не сказал. Только послушно делает всё, что велят.
Ирина утром в магазины детские сбегала, цыганенка в квартире на ключ заперла. Вернулась в штанишки шапочки его обернула и ахнула. Обняла его заплакала, прижала к себе. Не встречала раньше Ирина ангелов, да еще и такими черными глазищами!
Сняла квартиру в другом районе. Соседи спокойны, матерей с детьми любят. Леденцы на лестничной площадке дитю дарят. Она его в зоопарк, в зоопарке в благодарность ей досталась первая улыбка.
Потом выучила читать его, писать, стал он звать её словом родным - мама. Про прошлую жизнь только головой мотал. На сникерсы и чипсы смотреть не мог, вскормили видать просроченными, со склада купленными.
Ирина никак нарадоваться не могла. Цыганенок тем временем рос и пора наступила осенняя, школьная, фатальная. Привела его к директору, денег пять зарплат вывалила на дубовый стол. Приняли цыганенка.
Закончил цыганенок школу с золотой медалью. Ирина на выпускном слезами обливалась. Девушек в лакированных прическах, которые из-за цыганенка волосы друг другу повыдерали, как совушка ловкая, разняла. В лоб ангела своего горячо поцеловала в мир отпускала.
Пришел цыганенок в университет государственный, закончил всё что закончить можно и стал профессором. Степень ученую, на радость матушке тортом отпраздновал. Стал этносы изучать. Диссертацию про цыган защитил. Рассказал он матери о мифах, которые в народе о цыганах ходят.
Ирина слушала, слушала, как хорошо, как доказательно вещал её ангел. Хлопала глазами, пока он не рассказал ей о том, что не крадут цыгане детей и не крали никогда, ну может только лишь бы порадовать дурным поступком, того кто его дураком величает.
Ахнула Ирина. К Ангелу на шею бросилась, заплакала горючими. Он ей коньяка, ничего не понимая налил, выпить заставил, руки целовал, "мама, мамочка" приговаривал. Решила тогда она всю правду ему рассказать. Рассказала, а цыганенок смотрит на неё улыбается.
"Видать судьба такая матушка, а то что ты рассказала - так я, и так знал, я ведь помню всё, не горюй, моя мамка еще детей себе народила, а ты вот не можешь ведь детей иметь, Бог не послал".
Ирина глазами хлопнула и поняла, а ведь она и не пробовала.