Черт бы побрал эти июльские дожди. Сидеть в тростниковых зарослях Джуббы и кормить пиявок, толстых отвратительных пиявок! Сколько еще здесь торчать по горло в воде? Пиявок он не любил с детства. Это были неприятные и малопонятные животные. Казалось, что точку их стояния облепили миллионы коричнево-черных чудовищ, жаждущих только одного - их крови. Еще большую опасность могли представлять собой крокодилы, но пока их не было заметно. Зато москиты и другие насекомые огромными тучами вились над головами. Снять москитники просто было невозможно. А до вечера еще долго, даже шевелиться небезопасно.
Выгоревший за лето вихор и иссиня темное загорелое тельце десятилетнего мальчишки мелькало среди разросшихся кустов ивняка у старого противотанкового рва.
- Ага, вот еще одна тварь, ишь как вертится, а как плывет-то. Надо найти кусок проволоки. Сейчас я тебя подцеплю!
Он резко выдернул проволоку с кольцом и пиявка, лишенная своей законной среды обитания плюхнулась на глиняный берег у его ног.
- Как же она всасывается? Пьет кровь, а, если выпьет всю? Бр-рр!
Он камнем стукнул по этой страшной отвратительной твари.
Все было как обычно. Дежурный по части позвонил рано утром и передал телефонограмму. Его срочно вызывали на сборы, машина вышла. Жена, за многие годы привыкшая к его внезапным вызовам, командировкам и тревогам, быстро приготовила перекусить, поцеловала в щеку и поинтересовалась, когда он вернется.
- Скоро, - сказал он, заглянув в комнату сына, - очень скоро.
Честно сказать он и сам не знал куда и зачем его вызывали, все зависело от поставленной задачи. Услышав шум подъехавшей к дому машины, поспешил вниз.
В учебном центре на полигоне было пустынно. Лишь несколько автомобилей, стоящих перед зданием оживляли обстановку. В классе уже собралась их группа. Он жестом попросил всех сидеть, поздоровался и занял свое место. В класс вошли четверо. Один - командир их группы и трое в штатском. Судя по поведению, достаточно высокопоставленные чины из столицы.
- Так, кажется предстоит работа. Интересно, где? Куда их пошлют на этот раз?
Командир прошел к нему и сел рядом.
- Все нормально?
- Да, командир.
Из-за стола встал один из прибывших.
- Ваш куратор Иван, - обозначил он жестом поднявшегося широкоплечего человека.
В представленном им человеке ощущалась сила и уверенность в себе.
- Задача. Переодеваемся для средних широт. Всем сделать прививки. Самолет готов. Уточнение задачи на месте. Вопросы? Приступить к выполнению.
- Да, не густо, скорее пусто. Средние это хорошо. Иван? Да он такой же Иван как я Христофор Колумб. Впрочем, какая разница?
Через несколько часов полета автобус с задрапированными веселенькими занавесками окнами принял группу из девятнадцати человек и бодро покатил из аэропорта. Менее, чем через час подразделение очутилось за высоким каменным забором в просторном строении. В помещении было прохладно. Посередине стоял огромный стол, лучше сказать планшет, с подробнейшей картой района, где предстояло выполнять боевую задачу.
Иван подошел к карте.
- Двое суток назад четверо наших специалистов пропали в верховьях реки Джубба, куда поехали на рыбалку. Предположительно все они захвачены одним из племен. Автомобиль найден в 600 метрах от реки и в 4-х километрах юго-восточнее деревни. Согласно не уточненным агентурным данным в поселении иностранцев нет. В предполагаемом районе действий находилась группа, принадлежность которой устанавливается, не относящаяся ни к одному из местных племен. Цель и задачи группы неизвестны.
Захват специалистов возможно не был санкционирован и спланирован.
Задача - найти, освободить и обеспечить их безопасную передислокацию в зону нашей ответственности.
Вашей группе придается военный переводчик. Связь как обычно штатными средствами с соблюдением всех мер скрытости и безопасности. Вооружение штатное.
Обращаю внимание на ограничение применения оружия.
- Мог бы и не говорить, все ясно, - подумал Николай.
Рано утром, когда серое хмурое небо еще не дало ни одного мазка света, они, совершив бросок на четыре версты, спустились к реке и затаились в зарослях тростника.
- Самое замечательное местечко во всей Африке, - подумал Николай. - Удружили, планировщики штабные. Их бы сюда, да голым задом в эту речку. Хотя на берегу укрыться действительно было негде. Хорошо приглаженные дождями и солнцем поля плодородной песочно-глиняной почвы возле деревни, да кое-где приземистые одинокие веиры - дикие оливы. Будем сидеть.
Дважды щелкнул наушник.
- Меня, - рефлексно подумал Николай и тихо, без всплесков начал движение к командиру.
Режим радиомолчания разрешал пользоваться понятными для них сигналами. Его боевой псевдоним - Дед, казалось намертво приклеился к личности. Это была беззлобная кличка, которая и в обычное время использовалась подчиненными.
Наблюдатели доложили, что видели двух европейцев, которых выводили из строения. По описанию похожи на их потерянных спецов. Вооружение у противника обычное стрелковое - китайские калаши. Возможно есть подствольники. Но все без претензий. В группе около сорока-пятидесяти человек. Скорее всего воруют скот и перегоняют его к себе в племя. Весьма развитый способ предпринимательства, не одобряемый правительством, но и не особо им преследуемый.
Ночью очень аккуратно забрали специалистов, один к сожалению погиб еще при их захвате, и начали отход. По сложившейся практике Дед с тремя подчиненными остался прикрывать группу.
Он почувствовал сильный удар в левый бок после какого-то звонкого жужжащего звука. Внутри стало жарко, дыхание перешло в затрудненное состояние, как будто спустил хорошо надутый мяч. Потянуло на кашель, который давался с большим усилием.
Его подхватили под руки, забрали оружие и ускоренно побежали вслед удаляющейся основной группе.
- Прима, у нас авария, - донеслось до его сознания.
- Поможем, продолжайте движение.
Николай очнулся от тупой боли и треска межреберной ткани, когда доктор устанавливал катетор для отсоса крови. Антишоковые препараты ослабили боль в боку. Он полусидел, а рядом по бокам сидели друзья и поддерживали его в этом положении. Бронежилет и обмундирование было снято, а весь торс туго перепеленут бинтами. Казалось они и не дают вздохнуть свободно. Он постоянно кашлял кровью, которая оставляла большие алые следы на марлевых салфетках.
- Жив, Дед, жив, все будет хорошо, - приговаривал доктор.
Потом месяцы лечения и реабилитации. Когда его увидели сослуживцы, то не поверили своим глазам. Он потерял больше тридцати килограммов, в брюки мог бы поместится еще один такой же, а китель болтался на его плечах свободными складками как на вешалке.
- Сколько ж он отслужил? Девятнадцать лет. Пенсия только по инвалидности, совсем небольшая. И кто его теперь возьмет вот такого на работу? - невеселые мысли кружили в голове. Раньше он об этом не задумывался.
Жена, которая моталась в госпиталь почти через день, бросая сынишку на соседок, на свой страх и риск поехала к Главкому. Тот ее принял незамедлительно и твердо заявил, что таких офицеров Родина не бросает. Гордость и радость распирали ее одновременно. В глазах пропала тревога, они наполнились заботой и надеждой на будущее.
А еще через год они переехали к новому месту службы. Говорить о прошлом категорически запрещалось. Нужно было просто все забыть и он забыл. Только однажды, уже после его отставки они встретились с друзьями. Немного ж их было. Посидели в кабаке, поговорили, как водится, за жизнь, ни одним словом не вспомнив даже в своем кругу те далекие годы, помянули ребят и разъехались уже навсегда.
Девяностые лихие они восприняли как нечто временное и неприятное. То, что мир перестраивается они поняли, когда перестали платить пенсии и зарплаты, когда нечем стало кормить детей. Возил на машине торгашей в Москву на рынки, подрабатывал частным извозом. Самое главное не было откровенного голода в семье.
В делах больших и маленьких пролетели годы. Подросли и оперились дети. Семья перебралась в северную столицу. А он по-прежнему работал, чтобы помочь детям, создать предпосылки для их нормального существования, учебы и жизни.
Лет через пять такой жизни, в один из его приездов домой жена заявила, что она нашла себе мужчину. Он молча выслушал и ушел. Подлости и предательства он не переносил. На душе было мерзко. Три ночи просидел на лавочке, денег и документов после последней в кармане не очутилось.
- Проходите, - невестка посторонилась , пропуская гостя.
- Здравствуйте, как дела, внучка подрастает?
- Хорошо, - чай будете?
После трех голодных дней он не отказался бы и от обеда, но смог только кивнуть головой.
- Галина, я не мог бы у вас остаться недели на две-три, пока восстанавливаю свои документы?
- Николай Ильич, Вы же видите как у нас тесно, к мужу приходят разные люди, мы не сможем обеспечить Ваш покой, извините. И, вообще, я выходила замуж за Вашего сына, а не за его отца.
Она встала и ушла в комнату дочери.
Он тяжело поднялся, прошел в прихожую, обулся и вышел из квартиры. Конечно, он бы мог напомнить, что отдал им свою компенсацию за квартиру, но не смог, не захотел.
Долго ходил по улице, замерзая стремился к магазинам, зашел в аптеку, померил себе давление.
- Куда же идти?
Даже доехать до друга было не на что. Деньги, конечно, на книжке какие-то были, пенсию ведь он заслужил, но документы украли. А возвращаться к сыну не позволяла гордость, да и не факт, что его можно застать дома, а эта...
Похолодало, резкий осенний ветер с Балтики пробирал до костей, меленький как через ситечко накрапывающий дождь дополнял неуютную картину питерского октября.
Зашел во двор, здесь было тише, заметив стоящую возле входных дверей под козырьком скамейку, сел на нее. Но теплее не стало. Нужно было что-то придумать кардинальное.
К подъезду приближались рабочие. Они шли с явной неохотой и каким-то внутренним сопротивление, слабо переругиваясь и припоминая своего начальника.
- Сам бы и шел закрывать эти чертовы подвалы, так нет, сидит в своем чистеньком кабинете, а тут парься под конец рабочего дня.
Шаркая не очень послушными ногами, вошли в подъезд, Николай последовал за ними.
- Ну, закрывай, - скомандовал один.
- Не-е, давай посмотрим, а то кто-нибудь залезет, потом от нашего урода втык получишь.
Николай скользнул вслед за ними, не очень осмысливая содержание их пьяной болтовни. Зашел за фундаментные блоки и притаился.
Скоро послышался весьма виртуозный мат, какой можно услышать исключительно от пьяной сантехнической бестии ударившейся башкой о что-то твердое.
- Все, пошли нахрен, пусть сам ловит здесь крыс.
Николай сел, прислонившись спиной к бетонной стенке. Послышались голоса, подвальная дверь с лязгом закрылась. Где-то шумела вода, слышались звуки с улицы. Было тепло, сыро и затхло.
- Смешно получилось, прячусь как мальчишка в подвале.
Он невесело усмехнулся, представив себя, боевого офицера, в этом подвале.
- Ладно, хоть не замерзну, погреюсь и пойду.
Сколько он сидел, трудно было сказать, часов около пяти-шести. Мучала жажда, пора было выбираться из подвала на свет божий. С трудом поднялся, отряхнул брюки и пошел по направлению к двери, вытянув вперед руку, чтобы не врезаться в многочисленные трубы. Поднялся на несколько ступенек и уперся в дверь. Толкнул ее сначала рукой, а затем плечом, осознав бессмысленность своих усилий. Дверь была закрыта. Постоял, затем постучал кулаком, но вокруг была тишина.
- Куда же подевались все жильцы, ведь живет же кто-нибудь в этом доме? А-аа, наверное сейчас ночь, вот в чем дело. Придется ждать. Или поискать другую дверь? Ладно, подождем до утра.
Он был терпеливый, хотя как и все ждать очень не любил. В эти минуты он прикрывал глаза и вспоминал свою жизнь, школьных друзей, их проделки, первую настоящую любовь, вспоминал маленьких детей. Эти воспоминания согревали, давали чувство не напрасно прожитых лет, давали ощущение его нужности в этом жестоком мире.
От слабости он задремал. Крыса, старая опытная крыса подошла к его руке, безвольно опущенной на землю и, убедившись в безопасности сделала первый укус за подушечку пальцев. Она хорошо понимала, что это небезопасно для неё, но ей уже доводилось проделывать такие вещи совершенно безнаказанно.
Он ощутив слабые уколы в кисть пошевелил пальцами, крыса отпрыгнула, но бежать не собиралась, она выждала и вновь принялась за человека.
- Пиявки, противные пиявки, - шевелилась в мозгу тлеющая мысль, - как же я вас не люблю!
Котенок от голода и страха громко на высокой ноте тянул свою заунывную мольбу о помощи. Сердобольная пожилая женщина из квартиры на первом этаже рассказывала всем соседям об этом жалобно крике. Делегация старушек и ребятишек отправилась к домоуправу с немедленным требованием открыть подвал и освободить из неволи божью тварь. Тот не долго думая набрал номер МЧС и вызвал спасателей, которые незамедлительно прибыли на машине с мигалками.
Трое молодых парней в форме, подсвечивая себе фонариками путь спустились в подвал, перебрасываясь по пути шуточками. Вдруг луч света осветил странную человеческую фигуру, прислонившуюся к стене.
- Александр Викторович, у нас труп, - передал по рации один из них.
- Иду, - коротко ответил начальник.
- Черт его дернул сегодня ехать со своей бригадой, ведь особой необходимости в этом никогда не было. Ребята грамотные, сами справились бы. Теперь день насмарку.
- Посвети, - попросил он.
Один из подчиненных осветил фигуру человека. Все его лицо было покрыто какой-то коркой, руки черные от еще не запекшейся крови, опирались на землю.
- Ну, хоть какие-то документы у него есть? Не может же быть, что вообще без всего.
Человек от его прикосновения слабо застонал.
- Чего стоим, быстро носилки и наверх его! Вызови скорую!
В нагрудном кармане прощупалась какая-то твердая корочка. Мезенцев вытащил ее, развернул, это была наградная книжка.
- Награждается майор Басов Николай Ильич... Так это же... Дед, не может быть, - прошептал он.
Невидящими глазами он посмотрел вокруг. Взгляд остановился но домоуправе.
- Сколько дней?
- Что сколько? - непонимающе переспросил домоуправ.
- Сколько дней назад, ты гаденыш, закрыл этот подвал?
- А что я? Приказали, я и закрыл, он вытаращил свои заплывшие глазки.
- А знаешь ли ты, что перед тем как закрыть нужно тщательно подвал проверить?
- Я посылал, сказали, никого нет.
- Когда?
- Ну, дня два назад.
- Врет, - выступила вперед старушка активистка, - уже четыре дня прошло, я-то хорошо помню!
- Ну, моли бога, чтобы с ним ничего не случилось, иначе собственноручно, - Мезенцев не договорил и отвернулся.
Во двор влетел Лексус и затормозил в самом начале дорожки. Громкая музыка с бьющим по барабанным перепонкам ритмом перемежалась хохотом сидящих внутри молодых парней. Следом въехала скорая,но на ее громкий протяжный сигнал никто не среагировал.
Мезенцев подошел к машине, затемненное окно приоткрылось.
- Кого спасаем, командир?
- Сильная утечка газа, ребята, я бы порекомендовал...
Машина на большой скорости понеслась вдоль дома к выезду. Подошла скорая. Парни оперативно загрузили похожее на обгорелое тело человека.
- Ничего, Дед, сейчас наши эскулапы тебя подчинят и мы еще побегаем по африканской сельве. Везите в военно-медицинскую академию, - почти в приказном порядке обратился он к врачу. - Мы за вами. Там разберемся.
Прошло несколько месяцев.
На парковой скамейке сидел человек с обезображенным лицом. Он сидел молча, ни с кем не общаясь, ни на что и ни на кого не обращая внимание. Его не волновали громкие крики прилетевших скворцов, шаги прохожих, шелест распускающихся листочков под слабым дуновением весеннего ветерка. Казалось он ушел из этого мира, не хотел в нем оставаться, не хотел вступать с ним даже в чувственное соприкосновение. Он просто умер для всего живого.
Только одних существ на этой планете он ненавидел. Пиявок.