Сейчас военные игры не устраивают. Наверное, потому, что настоящих войн не бывает? Или, наоборот, - потому что их чересчур много?
Буквально вчера или позавчера началась настоящая война между Грузией и Южной Осетией. Сначала – как обычно… Как страшно звучит – «обычно»! Привыкли мы к военным действиям. Они обычными стали. Так что – зачем нам военные игры? Их нет именно потому, что слишком много настоящих войн.
…Как обычно, начался обстрел мирного города. А потом – военные действия разрослись, расширились, переросли в бойню, убийство, фашизм, геноцид. Хроника Великой Отечественной. Женщин и детей сжигают в домах, давят танками, убивают прикладами… Им перерезают горло.
Тысяча шестьсот женщин, детей и стариков убито. Более тридцати тысяч беженцев. Разрушен Цхинвал, разрушены сёла. Даже кладбища стерты с лица земли. Негде хоронить убитых…
Сколько войн довелось узнать мне? Я помню, как в пионерском лагере мы маршировали в белых испанках. Я помню, как мы распевали «Куба, любовь моя!» Я помню, как в школе собирали тетрадки и карандаши детям Вьетнама и встречали проходивший через город поезд с вьетнамцами. В каждом окне купе – портрет Хо Ши Мина. А потом в институте нам читали лекцию по истории педагогики, как учатся вьетнамские дети в условиях войны. Я помню Афганистан. У меня уже родился сын, а война всё длилась и длилась. И подросшие русские сыновья уходили на эту непонятную войну. А потом – Карабах, Чечня. И теперь – Южная Осетия.
***
Мальчики «вражеской» армии «синих» схватили меня и пытались отобрать бумажный погон, раскрашенный зеленой гуашью.
Нас всех разделили на две армии: «синие» и «зеленые». Мы сами раскрашивали погоны, а потом пришивали их на летнюю одежду. Я была в сарафане, погон слабо держался на цветной полоске сарафана.
А Вера придумала погоны оторвать и всем говорить, что мы не играем, что мы просто гуляем по лесу. «У меня много этих погонов», - сказала Вера и достала из кармана целую пачку раскрашенных листочков.
И мы с Верой потихоньку выбрались из ямки, в которой скрывались от «синих», и огляделись. «Синие» сидели в соседней ямке. Они сразу подбежали к нам с Верой и начали трясти нас за плечи и кричать, чтобы мы отдали им погоны. Я так сильно испугалась, что даже не плакала, а просто монотонно твердила: «Мы гуляем… Мы гуляем… Мы просто гуляем…»
Мальчики оставили нас и убежали. А мы с Верой прибежали на площадку, где был поднят высоко в небо флаг. Нам еще несколько раз попадались «враги», но мы бежали и громко кричали: «А мы просто гуляем! Ля-ля-ля! Мы гуляем!» На площадке Вера торопливо прицепила погоны мне и себе. Просто просунула сквозь лямку сарафана, будто он оторвался по дороге.
А потом мы стояли с Верой в окружении всего лагеря. Вожатый громко говорил, что единственные из «зеленых», сумевших пробраться сквозь засады, - это мы с Верой. И поэтому мы – победители. Мы – отважные победители и герои.
Знакомые «синие» мальчики показывали нам кулаки. Все другие аплодировали.
Мальчик Женя Ленский красиво читал свои стихи:
Мне приснилось, город чей-то рушится.
Мне приснилось, Родина в дыму.
Двадцать миллионов невернувшихся.
Двадцать миллионов за войну.
Женя чуточку не выговаривал букву «р», у него получалось: «пгиснилось». Мне так понравилось, что я выучила стихи наизусть, а все слова, где есть буква «р», произносила неправильно. Как Женя.
После линейки мы с Верой в деревянном туалете рвали на куски зеленые погоны и бросали их в круглые дырочки. И Вера рассказала мне, что самый младший отряд вместе со своей вожатой проспал начало военной игры. И когда «синие» ворвались к ним в палату, то младшие дети расплакались и даже испачкали свои постели. И потом сушили матрасы за дачами вместо военной игры. С ними в палате спала старая бабушка вожатой. Она тоже проспала, потому что вообще ничего не знала о военной игре. Она очень испугалась, сидела на кровати, торопливо крестилась сухой рукой и тонко выкрикивала: «Война! Война!» «Синие» мальчики посмотрели на все это, махнули рукой и убежали. У младших детей, а также у вожатой и у бабушки никаких погонов не было. Они одеться не успели.
Вечером были танцы в клубе. Погас свет. И мне очень хотелось пригласить Женю. Но я не решилась. Я только немного потолкалась около него в темноте, пока он танцевал с другой девочкой. Я толкалась рядом, а он говорил мне, чтобы я не мешалась под ногами. Он с этой девочкой отправился на карусель. Я поплелась за ними. Карусель крутилась быстро. Я крепко держалась за металлический поручень. А Женя ухватился за деревянную крышу, и его тело прямо неслось вслед за каруселью. Он словно парил в воздухе. Девочка смеялась и кричала: «Еще так сделай!» А я тоже захотела красиво повисеть на руках – и проглотила нечаянно маленькую пуговицу. Мне нравилось держать ее во рту и трогать языком гладкую поверхность. Я не заметила, как она легко скользнула в горло и проглотилась. Я побежала к вожатой и стала испуганно спрашивать ее, не застрянет ли она теперь где-нибудь в горле. Или в легких. А потом я успокоилась – и мы разговаривали про войну и про военную игру. И я немного перепутала и сказала вожатой, что на войне погибло двадцать тысяч человек. Просто мне это тоже казалось очень и очень много.
Ночью мне приснилось, что множество черных муравьев связали меня белой крепкой веревкой. Они протащили меня по своим хитроумным ходам прямо в самую глубину муравейника. А там сидели за длинным столом одинаковые белые личинки. В тонких лапках они держали острые ножи и вилки.
Про погоны никто не узнал. Но Веру все равно выгнали из лагеря, потому что она вечером, в темноте, сидела у открытого окна и пугала детей из младшего отряда. Она выкрикивала: «Who is absent?» При этом первое слово она кричала очень громко, и вожатым казалось, что Вера ругается.
Вера уезжала из лагеря на грузовике. Все бежали следом за машиной и просили прокатиться.
…А потом было так много настоящих войн. И они продолжаются до сих пор.
Я иногда звоню Вере по телефону и кричу в трубку: «Who is absent?» А Вера кричит в ответ: «А мы все равно победили!»
Я включаю телевизор, смотрю новости и шепчу: «Не дай Бог! Не дай Бог! Пусть тот несорванный погон будет единственным в моей жизни! Но – если что… Ведь мы все-таки победили!»
10 августа 2008 г.