- Мама дома? – голос соседки из телефонной трубки. В ненастроенном спросонья ухе, он казался противным скрежетом.
- Нет, на работе, - зевнул в ответ.
- Спишь? – обреченно-гневно перешла на фальцет.
- Сплю.
- Вот, ты спишь, а Горбачева сняли... – всхлипнув, бросила трубку.
С минуту, вороша пятерней шевелюру, я силился постичь роковую связь между моим неурочным сном и снятием генсека. Выглянул в окно на родной Кутузовский проспект. По трассе, расчленяя поток автомобилей, шла колонна танков и военных грузовиков. Картина рисовалась подозрительно мирной – ну танки, ну идут... Ну, на Кремль… Схватив пульт, начал с первой программы – еще более мирная картинка - «Лебединое озеро». Остальные каналы клонировали бессмертный балет и это уже выглядело зловеще.
Спустя полчаса вышел за сигаретами. Рев мощных танковых моторов странно возбуждал, пока я следовал по Славянскому бульвару в сторону табачного ларька. Видимо, как любому мужчине, мне нравились большие игрушки. Встретил знакомую с четырнадцатого этажа. Вроде бы, она буднично выгуливала собаку, но вид у нее был такой, будто она только что сбежала от глумливых и пьяных революционных матросов.
- Что же теперь будет? – заохала она, - Никакого «Суперчэнэла» с музыкой по «2Х2», за «Эммануэль» опять начнут сажать… Видак надо прятать.
- Брось, все будет, как раньше, немногое изменилось с «тех самых» пор. Мы, как жили, так и будем жить – иностранцы в своей стране.
- Валить отсюда надо, к черту.
- Нет, Марин, это не для меня...
Марина несколько расшатала мой скепсис – стало тревожно от такого количества военной техники в центре Москвы. Я только вернулся с «югов», нажил морской загар в «Широкой Балке», что под Новороссийском, но отпуск на этом не закончился - оставался хвост в целую неделю. И бронетанковое шоу не то, чтобы меняло мои планы, но диссонанс вносило.
«Иностранцы в своей стране» –вертелось в голове.
И единственный раз я видел такое огромное количество так называемых «иностранцев», собравшихся вместе - когда на Манежной проходил митинг. Это было в день похорон троих, нелепо и трагически погибших под танками молодых ребят. Куда делись те лица, те «иностранцы», до сих пор не представляю. Никогда не видел столько и сразу. Чистых, открытых, вдохновленных, взволнованных и счастливых одновременно.
«Мы, как жили, так и будем жить – иностранцы в своей стране».
Никогда не был провидцем, но все произошло примерно так, как я ляпнул, не подумав…
1991