с возмутившей ветеранов ловкостью она просочилась в закрывающиеся двери, цепко обвила пальцами лакированный поручень и, фыркая, отбросила густую гриву за плечи.
- раньше мои волосы были сухими и безжизненными, а теперь они сырые и шевелятся!.. - оповестила она весь салон маршрута номер 13. близстоящих рефлекторно дёрнуло назад, и уже оттуда, с безопасного расстояния в два с копейками метра, они смогли каждый сам убедиться в том, что у только что вошедшей действительно серьёзные нелады с мозгами, ибо она в такой день поимела глупость выйти из дома без зонтика. отчего кстати её волосы цвета подсыхающих бинтов на теле умершего от потери крови действительно приобрели сходство со скальпом медузы горгоны... если бы её змеи были выкованы из красной меди и в данный момент находились в жуткой вражде друг с другом.
глаза у новоприбывшей были большими, нагло подцвеченными чёрным и золотисто-зелёным, а цвета они были такого, как если бы бог утонул в болоте и в честь этого знаменательного события решил подарить кому-нибудь глаза цвета болотной тины, и тумана, и светящихся гнилушек.
стоящий рядом и до этого зашедший вместе с ней длинноволосый блондин в колоритной панамке (плюс три градуса и ливень с самого утра) внезапно пристально уставился на рыжую.
- у тебя веснушки, - менторским тоном объявил он.
горгона продемонстрировала спутнику свой знаменитый взгляд, собиравший в древней элладе стадионы... мраморных изваяний.
- ну ты рыжая и сейчас весна, у тебя и должны быть веснушки.
вместо ответа горгона притянула блондина к себе за шею и тщательно обозрела собственное лицо в отражении его зеркальных очков (патент номер 92744, 614 год до н.э., персей зевсович данаев).
- врёшшшшь, - просто объявила она, а змеи из красной меди ещё долго шипели, не в силах успокоиться.
- тебе, конечно, виднее, - осторожно пожал плечами персей. - может, просто показалось.
- конечно, - холодно протянула горгона. - конечно мне виднее.
и поправила одну прилипшую к щеке змейку рукой с чёрными ногтями. в чёрных перчатках с обрезанными пальцами, перебинтованных блестящим скотчем. змейка беззлобно щёлкнула в воздухе зубами и нырнула в гнездо себе подобных на плече хозяйки.
- весна... - тоскливо вздохнула медуза
- а?
- весна, персей... это ничего. осталось недолго.
примерно так звучала его история в прозе. нет, ну конечно, я кое-что добавила, чтобы было понятно, что к чему. трубадур отложил гитару в сторону и откинулся назад, подставляя разгорячённое костром лицо жадным, водянистым от близости озера, поцелуям ночного ветра.
трубадур с глазами такого цвета, будто бог однажды упал в бутылку шартреза, напился пьяным и замёрз там, не в силах вылезти. этих глаз никто никому не дарил.
улыбка его - рассвет в пустыне, салют над северным морем, агония пламени догорающей свечи. а грёзы у него всегда были чьей-то жизнью или чьей-то смертью.
хочешь, назавтра у своего костра он споёт о тебе? - трубадур с глазами, на дне которых живёт замёрзший бог...