Вечное сияние чистого разума
…Морозный вкус зимы. Холодный ветер, гуляющий по пустынному заснеженному побережью. Плеск волн, еще не скованных льдом. Пустой, как черная дыра, как душа Джоэля Берриша, поезд. Вырванные страницы дневника. Грустное счастье одиночества – помните, так было в детстве, всякий раз, когда зима укрывала землю своим белым саваном, а ночи тянулись бесконечно долго… Свинцовое небо, слякоть и мерзлый наст. Пикник на льду, рука в руке, россыпь звезд над головами… Мандариновые волосы Клементины Кручински, теплый свитер и куклы, вырезанные из картошки. И еще – желтый, как сухой осенний лист, конверт со странной надписью «Лакуна Корпорейшн».
Лакуна – значит «пустота», «полость». Человеческий мозг тоже нуждается в дефрагментации. Иногда.
Джоэль просыпается у себя дома накануне дня Святого Валентина, в новехонькой пижаме и со странным ощущением в душе. Так чувствует себя человек, который что-то потерял, а вот что именно – никак не вспомнит.
Старенькая «тойота» поцарапана, в дневнике отсутствует несколько страниц. Поезд в Монтек? Да, именно так он и поступит. Зачем? Он не знает ответа, но так надо. Просто – он должен быть в Монтеке.
Разочаровался в песке. Это просто камни, не так ли? Так зачем он здесь?
Холодные соленые волны щиплют берег, норовят ухватить за ботинки. Ветер тянет за шарф. Где-то, должно быть, бушуют жуткие шторма, где-нибудь в Норвегии, ледяной и величественной. Утлые шхуны швыряет из стороны в сторону, а суровые моряки в толстых куртках на меху и ботфортах крепят снасти мозолистыми пальцами, невозмутимо отплевываясь от соленых брызг и изредка поглядывая на темное, почти черное небо.
…Она сидит в прибрежном кафе напротив него, укутавшись в ярко-оранжевый свитер. Пьет горячий кофе, слушает волны. Украдкой льет в кофе коньяк – под столом, думает, что он не увидит.
У нее удивительные синие волосы. И немного лукавая улыбка. Смотрит на него. Он надвигает свою вязяную шапчонку на глаза, делает вид, что ему все равно.
-Привет.
Пожалуй, он бы ничуть не удивился, увидев на ее мандариновом свитере наклейку: «взрывоопасно». Ох, как странно он себя чувствует. Очень, очень неуверенно. Он не привык знакомиться вот так. Вот так…
Дальше – больше. Может быть, она следит за ним? Диалог в поезде не прибавляет ему уверенности, да и заканчивается довольно глупо. Странно, однако Монтек уже не важен. Кажется, он нашел то, что искал. Про Монтек можно забыть.
Случайная встреча в городе. В общем-то, у него не возникает сомнений, стоит ли подвозить ее до дома. Но вот остаться у нее – неа, к таким резким переменам он не готов. Надо спешить, надо домой.
И он спешит. Спешит домой, чтобы взять телефонную трубку и услышать ее голос.
А путешествовать ночью по затянутой льдом реке – это уже опасно. Ей все равно, а он – не останется же он на берегу? Он идет за ней. Кажется, лед трещит… А ведь сейчас глубокая ночь, и случись чего – им никто не поможет. Довольно жуткие перспективы, однако…
Часто ли он лежал на льду, под звездным ночным небом, рядом с любимой девушкой? Можно, конечно, полежать на шоссе – это не менее увлекательно и опасно. А можно прыгнуть с парашютом, или заняться серфингом…
Любить ее – это уже само по себе довольно опасное испытание. Любить ее безумные разноцветные волосы, ее взбаламошный характер и взрывоопасные выходки. Будет трудно. Готов ли он? Возможно, что нет. Ну и пускай.
Утро. Он везет ее домой. Она спит на сиденье, укрывшись пледом. Наверное, это и есть счастье.
-А поехали к тебе? Я там посплю…
Она уходит за зубной щеткой.
Странный паренек с рюкзаком и обеспокоенным выражением лица стучит в окно машины. Утреннее солнце мешает рассмотреть его как следует.
-Вам помочь?
-Простите?..
Похоже, парень удивлен не меньше Джоэля. Сгорбившись, он уходит прочь, так и не сказав ничего внятного.
И наступает тьма.
…Так, на восемнадцатой минуте своего уже ставшего культовым фильма «Вечное сияние чистого разума» Чарльз Кауфман и Мишель Гондри наносят первый удар по вашему привычному представлению о кинематографе. Хотя нет, первый удар – это Джим Керри в роли главного героя. Такой, каким вы его не видели никогда. И это здорово потрясает.
Спустя почти двадцать минут просмотра мы видим титры, и подсознательно понимаем, что дальше нас ожидает нечто совершенно особенное, нежели банальная любовная история.
И мы не обманываемся в своих ожиданиях.
Во-первых, мы понемногу догадываемся, что начало здесь – вовсе не начало, но и концом его не назовешь. Нашему взору предстает сюрреалистический мир, сотканный режиссером из обрывков воспоминаний, событий и переживаний главного героя.
Клементина (Кейт Уинслет) больше не желает знать его. Просто не знает, и все. От своих лучших друзей Джоэль узнает, что она стерла его из своей памяти. Это – новая услуга странной конторы под названием «Лакуна».
Ему очень нелегко перенести такое жестокое разочарование. И он решает поступить подобным же образом.
Время уже не лечит. Лечит доктор Хауэрт Мерзвяк (Том Уилкинсон).
Процедура занимает целую ночь, во время которой нельзя проснуться. У постели Джоэля дежурят «стиратели» - Патрик (Элайджа Вуд) и Стэн (Марк Руффало). Позже к ним присоединяется Мэри (Кирстен Данст).
В этом странном состоянии полусна-полуяви Джоэль осознает очень многое из того, что происходило с ним «в жизни». Он понимает, что Патрик, ранее стиравший память Клементине, пытается влюбить ее в себя, используя стихи, слова и подарки его, Джоэля. Осознает он и то, что любит ее, и любит так сильно, как никогда прежде. Он отчаянно пытается вынырнуть из этого кошмара, остановить стирание, вступая в настоящий поединок с компьютерной программой, но его никто не слышит. Мы побываем с Джоэлем в самых потайных уголках его сознания, и это поразительное путешествие навсегда останется в наших сердцах.
Клементина тоже пытается помочь ему, уговаривая спрятать ее в таких местах его памяти, где ее быть не должно, а потом просто переждать до утра. Но где бы не появлялись влюбленные, всюду их планы терпят крах. В последний момент она успевает шепнуть Джоэлю: «встретимся в Монтеке».
Между тем выясняется, что Мэри – ассистентка профессора Хауэрта – влюблена в него, причем уже довольно давно. Тогда жена профессора открывает ей истину. А истина заключается в том, что это случилось уже второй раз. Мэри добровольно прошла процедуру стирания, чтобы забыть Хауэрта, еще год назад.
Пораженная всей циничностью происходящего, Мэри собирает личные дела пациентов вместе с аудиозаписями «исповедей» и рассылает их по почте владельцам.
…А Джоэль, успешно пройдя процедуру стирания, встает утром с постели и едет в Монтек. Сам не зная зачем.
…Вернувшись с зубной щеткой и свежей почтой, Клем ставит найденную в конверте кассету в магнитолу. Так они узнают, что познакомились не вчера, как им казалось, а очень давно, и даже успели прожить несладкую совместную жизнь…
Легко ли выслушивать такие откровения от практически незнакомого человека? Нет. Клементина хочет уйти. Она понимает, что быть вместе им, скорее всего, не суждено. Зачем повторять ошибки? Их нужно исправлять.
Но Джоэль вдруг просит ее: останься.
И не нужно разбираться в любви, чтобы сделать правильный шаг. Нужно просто любить. Ссоры? Да. Непонимание? Да. И пускай. Иногда самое главное – это остаться.
Этот уникальный фильм необычайно трогателен и печален. Прекрасная история прекрасной любви, преодолевающей все мыслимые и немыслимые преграды, балансирующая на грани фантастики и арт-хауса. Подтверждением этому служат огромные кассовые сборы в 2004 году, «Оскар» за лучший сценарий и еще тридцать (!) фестивальных наград по всему миру.
Надо сказать, что при постановке картины режиссер Мишель Гондри применил совершенно особенный метод собственного изобретения: он все время находился вдали от актеров, предоставляя им полную свободу действий, а «командовал» только операторами. Возможно, именно благодаря этому мы получили такую искреннюю и раскрепощенную игру Джима и Кейт. Игру, которую даже сложно назвать игрой. Это просто любовь.
Скоро зима. Запасайтесь теплым пледом и горячим кофе. «Вечное сияние» надо смотреть поздней ночью, когда все уже спят. Одному или с любимым человеком. О любви можно говорить всякое, и сказано уже немало. Но то, что расскажет вам этот фильм, - это запомнится надолго.
Роман Макарoff