Эпилог. Восемьдесят лет спустя.
Под жаркими лучами летнего солнца капитан Максим Волков шел в штаб Главного Разведывательного Управления. В отличие от основных помещений ГРУ, запрятанных глубоко под землей в горах, штаб находился на тихой московской улице. По роду деятельности, Максим редко бывал в обеих столицах, что в Нью-Йорке, в котором заседал Парламент, что в Москве, резиденции Правительства. А сегодняшний вызов, вообще, был диковинкой. Понятно, зачем ГРУ нужен капитан космического корабля. Но в «Аквариуме» (почему так называли ГРУ, никто с определенностью сказать не мог) своих кораблей и капитанов всегда хватало. Тем более, их отбирали еще в во время учебы в Академиях – в Звездном и Хьюстоне.
Максима принял помощник руководителя Управления, личность легендарная. Возглавляя ГРУ очень много лет, он ушел из руководителей только по причине возраста, и, соответственно, плохого самочувствия. Но разбрасываться такими кадрами «Аквариум» не собирался, и для него было создана специальная должность, хотя Сакё Тамура вот-вот должно было стукнуть сто лет. Тамура-сан подростком принимал участие в Освобождении и оставался единственным живым участником тех времен.
Тамура-сан никогда не ходил вокруг да около, и начал он с самого главного:
– Можете поздравить себя, капитан. Вас выбрали для руководства первой межзвездной экспедиции. Экспериментальный автоматический корабль совершил сверхсветовой полет, и начато строительство пилотируемого корабля для вас.
Если бы Максим не сидел на стуле, он бы точно сел на пол – так его ошеломила эта новость. Когда шок прошел, он сумел спросить:
– Почему я?
– Мы внимательно проанализировали список всех капитанов, и, как нам кажется, Вы подойдете лучше всего.
– Но я не обучался в ГРУ!
– Вы подберете себе помощника из наших сотрудников. Кстати, отбор членов команды – в Вашем ведении. Психологи, конечно, Вам помогут, но окончательно состав экспедиции сформируете Вы. Мы лишь предоставим по несколько кандидатов на каждую должность. Вам нужно время, чтобы обдумать наше предложение?
Максим замотал головой.
– Конечно, я согласен! Как это ни неожиданно, но все мы готовы к этому – а иначе и не стоило бы поступать в Космическую Академию!
– Замечательно. Скоро у Вас времени будет хватать только на сон, поэтому некоторую информацию – совершенно секретную! – Вам придется узнать прямо сейчас. Вы знаете об Артеме Соколове что-нибудь, чего нет в учебниках истории?
Максим был застигнут вопросом врасплох.
– Наверное, нет. Отца, как Вы понимаете, назвали в его честь, и он был очень близок с Артемом Андреевичем. Но отец женился очень поздно, и я появился на свет всего за пару лет до смерти Соколова. Я и деда помню не очень хорошо, что уж говорить о Соколове, который был его старше лет на пятнадцать!
– Тогда Вам нужно прослушать одну из записей, хранящуюся в архиве ГРУ. Эта запись была сделана Артемом Соколовым в первые дни после Освобождения. Это что-то среднее между дневником и донесением об одном из разговоров, произошедших в Цитадели.
Тамура-сан нажал какую-то кнопку и комнату наполнил негромкий грустный голос.
«Я все никак не могу выкинуть из головы последний разговор с Безымянным. То, что жуки ушли с Земли совсем – это очевидно, остались ли они где-нибудь поблизости – лишь вопрос времени. Знаний, полученных в Цитаделях, достаточно, чтобы в течении нескольких десятков лет создать приборы, обнаруживающие корабли чужих. И удара из космоса я не боюсь. Им нужны живые союзники, а не мертвецы. Я боюсь другого. Безымянный определенно сказал, что на Земле случится ядерная война. Может, он сказал это, чтобы воздействовать на меня, заставить избегать конфликтов? Это похоже на него, но я научился улавливать малейшие нюансы его поведения. Последний год он и не пытался чего-то недоговаривать. Даже промолчать ему не всегда удавалось, а сейчас он был совершенно искренен. Не знаю... Мы были слишком близки, между нами не было лжи и недоверия – только несовпадение позиций. Очень трудно без него. Черт, если бы не его упрямство! В такой неподходящий момент покончить с собой!»
Запись закончилась, а Максим уже во второй раз обмяк. На этот раз дар речи вернулся к нему лишь через пару секунд – пожалуй, слишком долго для капитана космического корабля.
– Ничего себе! – наконец, произнес он, – Соколов был близок с Безымянным? Ушам своим не верю!
Тамура-сан пожал плечами.
– Я тоже сначала не поверил. Хотя мог бы догадаться. Приказ, который он нам отдал перед штурмом Цитадели один, был категоричен: в Безымянного нельзя было стрелять, а когда мы Безымянного найдем – надо было звать его.
– Но одна эта запись перечеркивает всю историю!
Вместо ответа Тамура вытащил из стола лист бумаги и протянул Максиму. Максим начал читать его про себя. Это был фрагмент какой-то речи:
«...исходя из той маски, которую надели на себя люди из Цитаделей, объявив себя слугами инопланетян. Хотя она была нужна им из каких-то внутренних соображений, для Сопротивления она оказалась намного удобнее. Рассказать правду – означает подорвать мироощущение подавляющего большинства населения и открыть путь для появления новых группировок, готовых использовать жуков для установления своей власти на Земле. И не важно, для каких целей это делалось. Если глядеть правде в глаза, приход к власти другой группировки мог оказаться еще хуже по своим последствиям. Поэтому наша трактовка событий должна совпадать с естественной для сегодняшнего дня: жуки – оккупанты, а Безымянный и прочие Слуги – предатели, желающие властвовать над людьми, пусть даже и подчиняясь чужим. И, конечно, надо четко отделять верхушку, погибшую нацело, от остальных. Если Высший класс – предатели, то остальные – люди, которые желали лучшего, но были введены предателями в заблуждение. В их же собственных интересах следовать этой версии. Глупцов в Цитаделях не было, и с их стороны можно ожидать только помощи».
Когда Максим поднял глаза, Тамура-сан, не дожидаясь вопросов пояснил:
– На самом деле, некая группировка людей обратилась к пришельцам за помощью с целью установления более справедливого строя на всей планете. Жуки, которые рассматривали людей как будущих союзников, такую помощь оказали. Но перед этим группировка развалилась надвое. Несогласные с планом создания Цитаделей образовали Сопротивление. Итог борьбы этих двух группировок известен. Сопротивление оказалось сильнее Слуг.
– И зачем мне это все рассказывается? – страдальчески произнес Максим.
– Затем, что Вам, возможно, придется столкнуться с жуками. И Вы должны будете относиться к ним не как к врагам, а как к возможным друзьям, чьи поступки в прошлом были неправильно истолкованы. И когда Вы вернетесь – вне зависимости от результатов экспедиции – все документы будут опубликованы. Вы обратили внимание на слова Артема Соколова, о том, что жуки должны были оставить наблюдателей? Их нет. ГРУ обшарило весь Пояс Койпера, забирались даже дальше – но результатов никаких. Либо наши системы не могут обнаружить их, что маловероятно, либо их просто нет. Нам известно несколько мест, где, возможно, Вашей экспедиции удастся хоть что-нибудь прояснить. Это и есть Ваша главная задача. А пока... Вы уже успели устроиться?
– Конечно. Я даже успел побывать в Третьяковской галерее.
– Сходите еще в Палеонтологический музей. Неизвестно, с чем Вы скоро столкнетесь. Может, древние окаменелости помогут Вам получше понять непознанное, которое ждет Вас в космосе. Отдыхайте, а завтра с утра приходите опять сюда. Мы начнем подбирать экипаж.
Максим выскочил из кабинета, как ошпаренный. Но в Палеонтологическом музее он все-таки привел мысли в порядок. Он не стал смотреть на громадные скелеты, а сосредоточился на тех, с кем возможно, ему предстояла встреча: насекомых, рыбах, членистоногих. После этого, он стал ждать завтрашнего дня с нетерпением. Но и следующий день оказался богатым на сюрпризы. В кабинете Тамуры ему представили Хуана Лакосту – координатора проекта. К тайному неудовольствию Максима, он очень плохо знал русский, пришлось общаться с ним на другом государственном языке – английском.
– Мы хотим предложить кандидатуру навигатора. Если Вы отвергните его, то у нас найдутся другие, но нам бы хотелось, чтобы Вы внимательно присмотрелись к нему.
Максим покорно пошел за Лакостой куда-то в глубь «Аквариума», пока не добрался до комнаты, имитирующей рубку космического корабля. Там его поджидал хорошо знакомый немолодой человек. Уже потом Максим задавался вопросом: не намеренно ли его озадачивали два дня подряд? Не было ли это тестом на приспособляемость к меняющейся обстановке? А пока только таращился на слишком хорошо знакомое лицо и мысленно переносился в свое прошлое, пусть и не совсем отдаленное...
Курсант Максим Волков валялся на постели прямо в форме, что правилами распорядка было запрещено, но ему плевать было на запрещения, которыми были испещрены эти самые правила. Одним взысканием больше, одним меньше – какая разница? За недисциплинированное поведение из Академии не отчисляли, выгоняя только неуспевающих. А с успеваемостью у Максима было все в порядке.
Дверь без стука отворилась и в нее просунулась белокурая голова, принадлежащая Мико из класса навигаторов.
– Ты еще не слышал новость о себе?
Максим лениво поднял брови.
– Тебя направляют на практику досрочно. Так что, срочно беги к девчонкам за эпилятором!
– И какую связь между эпилятором и моей практикой ты обнаружил? – настороженно спросил Максим. Мико, вопреки расхожему убеждению о задумчивости и медлительности финнов, был парнем живым, даже слишком живым – а поэтому мастером розыгрышей и шуток.
– Самую прямую! Таких, как ты отправляют на корабль к Киборгу. А от него, говорят волосы дыбом встают не только на голове, но и в паху!
Максим запустил в Мико подушкой, но тот уже вынырнул в коридор. Появился он опять через секунду.
– Ладно, пойду витаминный коктейль принимать, пока ты подбриваешься во всех местах, – и окончательно исчез.
Максиму оставалось только завистливо вздыхать: коктейль полагался только женатым курсантам. Мико был женат – и очень удачно, на девушке из класса техников. Это значило, что и летать они будут вместе, на одном корабле. А вот Максим женат не был. Сказать кому-нибудь что-то вроде: «давай, поженимся, а то мне очень уж надо для повышения интеллекта витаминный коктейль пить» – скандал на всю Академию. Но коктейль – коктейлем, а будущую практику обдумать надо. Досрочная практика – показатель профессионализма. Это значит, что учить курсанта – только время терять, он и так знает уже достаточно. Но практика у Киборга... Про его зацикленность на дисциплине и соблюдении многочисленных инструкций ходили легенды – и одна другой страшнее. Что же, если чего-то нельзя изменить, значит, к этому придется приспособиться. А Киборг – по-настоящему хороший капитан, об этом говорили все, кто сталкивались с ним лично. Максим лежал и размышлял до тех пор, пока ему не позвонили из деканата и не вызвали к декану – в течение десяти минут. В кабинет декана Максим прибыл через семь минут.
– Итак, курсант Волков, Вы досрочно направлены на прохождение практики. Корабль Вашего назначения – «Финвал». На борт Вы должны прибыть послезавтра. Завтра в два по Гринвичу с главного космодрома стартует челнок, который доставит на «Финвал» необходимые припасы и группу практикантов. Документы Вам сейчас оформят. Удачи!
Про необходимость прибыть на мыс Канаверл вовремя декан даже не упомянул: опаздывание никогда не входило в число недостатков Максима. Он всегда приходил, приезжал и прилетал раньше, чем было нужно. Но всезнающий Мико не обманул Максима. «Финвалом» командовал Вольдемар Шмидт, по прозвищу Киборг.
Киборг оказался человеком среднего роста, среднего телосложения, с кожей, бледной от постоянного пребывания за стенами космических кораблей. Спокойный, серьезный, жесткий взгляд серых глаз не сулил курсантам ничего хорошего.
– Итак, господа, – произнес Шмидт, обведя взглядом курсантов, – все вы показали отличные знания, но на редкость недисциплинированны. Я постараюсь исправить это маленький недостаток, мешающий вам уже сейчас занять места на борту космических кораблей. То, что я буду требовать от вас – это не мой каприз, не моя прихоть. Инструкции, на которые вы так пренебрежительно махали рукой, написаны кровью ваших невезучих предшественников. Вы, конечно, своими руками никогда не хоронили товарищей, погибших по вашей вине. И моя задача сделать так, чтобы это никогда не произошло. Обычно практиканты направляются на корабли по одному, реже по двое. Здесь же из профессионалов один я, а рейс будет настоящим. «Финвал» предназначен для транспортировки грузов на лунные базы, поэтому вам придется воплотить на практике все ваши знания, и не будет никого, кто смог бы вам подсказать. Это – признак доверия к вашим возможностям. Но я буду тщательно следить за всеми вашими действиями и отмечать все ваши ошибки. Те, кто допустит их слишком много, будут отчислены из академии, как не сдавшие практику. А теперь – разойдись по местам!
К удовольствию Максима, большинство курсантов было из Восточной Европы, и Киборг говорил по-русски. Максиму тяжело давались языки. Конечно, экзамены по обоим государственным языкам он сдал на отлично, иначе его бы просто не допустили в академию, но думать на английском он так и не научился. Ему приходилось переводить все в уме с одного языка на другой, из-за чего он нередко что-то упускал. Это было очень хорошо, что большинство предметов в Звездном читали на русском – а то ему пришлось бы тяжело. Но это была единственно хорошая информация, которую он услышал. Сама мысль, что он может быть отчислен прямо с последнего курса из-за каких-то дурацких бумажек могла расстроить и более выдержанного человека.
Поначалу все шло нормально, пока не случилась первая учебная тревога. Заскочив на место, предназначенное для него в аварийной ситуации, как всегда, на четыре минуты раньше, он доложился о себе. Потом понадобилось настроить некоторые приборы – и все. Но на разборе, к своему изумлению, он получил неудовлетворительную оценку.
– Вы заступили на свой пост за четыре минуты шесть секунд до положенного времени. Что гласит аварийное расписание?
– «Время занятия не должно отличаться от установленного белее чем на пятнадцать секунд» – со слезами в голосе на память процитировал Максим. – Неужели эти четыре минуты так важны?
Киборг смягчил беспощадный взгляд своих глаз.
– Для всего есть свое объяснение, курсант. Сейчас у нас на борту пассажиров нет. А если бы они были? Вы движетесь по тому же коридору, что и они. Вы профессионал в космосе – они, может быть, находятся здесь в первый раз и к невесомости не привыкли. Вы помешаете им, а они – Вам. Время занятия мест синхронизировано. Придти раньше – ничем не лучше, чем придти позже. В любом случае, Вы будете помехой для других. В наших инструкциях нет мелочей! И, даже если Вам не все до конца понятно в них, разбираться Вы будете на досуге. А сейчас их надо просто выполнять.
Вот таким, примерно, образом, Шмидт, действительно смог привить им дисциплину. И, хотя еще долго Максим морщился при виде длиннющих текстов, он уже знал, что все это написано не просто так, а для того, чтобы уменьшить риск, неизбежный в космосе.
...И вот теперь Вольдемар Шмидт с непривычной улыбкой сидел напротив него.
– Вы знаете, – сказал Максим Лакосте, – в бытность мою курсантом, мы нормально ладили, насколько могут нормально ладить строгий капитан и курсант-разгильдяй. Я знаю, что он отличный капитан и отличный педагог, но сможет ли он быть навигатором?
– Он – лучший навигатор в Солнечной Системе, – ответил Лакоста. – Даже отсутствие постоянной практике и немалый возраст не мешают ему превосходить молодежь по всем характеристикам.
Максим пожал плечами.
– Если Вы так говорите, то я согласен. В любом случае, его выдержка и умение находить общий язык будут очень нужны такой сложной экспедиции. И, вообще, он был бы лучшим капитаном, чем я.
– Возможно, – вмешался Киборг. – Но обязанности навигатора и капитана совмещать нельзя. Я выбрал то, что могу лучше всего. А для общего руководства Вы подойдете наилучшим образом, капитан Волков.
– Если Вам нетрудно, зовите меня просто Максимом. И лучше будем просто на «ты». Это может сэкономить массу времени.
Улыбка, которую Максим раньше не видел, не сходила с губ Киборга.
– Хотя я на добрых тридцать лет старше тебя, ты тоже можешь называть маня «Влад» и говорить «ты». Это сэкономит массу времени.
Раньше Максим уважал Шмидта, а сейчас он понял, что Киборг ему еще и нравится. Так же без труда были подобраны и остальные члены экипажа. К легкому замешательству Максима, все они оказались младше его. Но специалисты они были очень хорошие, поэтому Максима грызло любопытство: что же в этом Киборге такого, что его взяли несмотря на возраст и явно слабое здоровье? Случайно Максим узнал, что Шмидт уже три года был в отставке – из за многочисленных болезней, нажитых в космосе. Его любопытство было все сильнее и сильнее.
А Шмидт ничем не напоминал Киборга. Улыбчивый, разговорчивый, доброжелательный – он настолько не был похож на самого себя, что Максим просто не знал, какой же Шмидт настоящий – прежний или нынешний. Этот вопрос разрешился довольно скоро.
Работы с подготовкой к экспедиции было еще невпроворот, и большую часть своего времени экипаж друг друга не видел, занимаясь каждый в своей области. Но они старались встречаться каждый день в комнате, имитирующей рубку корабля. Однажды Максим спросил Шмидта напрямую:
– Влад, скажи, почему ты из навигаторов ушел в капитаны? Да и еще выбрал себе такую роль?
Шмидт выпрямился, его взгляд, сухой и колючий, уперся в Максима, и Максим вновь увидел перед собой Киборга.
– Однажды, когда я был молодым и самоуверенным, мне пришлось хоронить своих друзей. Могил на других планетах почти нет, пара на Луне – вот и все. Но есть еще одна могила...
– На Титане, – прервал его Карел, техник-ядерщик.
– На Титане? – ахнул Максим.
– Да, на Титане, – по-прежнему сухо ответил Киборг.
Экипаж с со смешанными чувствами смотрел на своего навигатора: перед ними сидела живая легенда.
– Но почему же о тебе ничего не говорили? Про всех остальных говорили так много... – робко спросил Карел.
– Я счел это необходимым. Нет, будет неправильно сказать, что они погибли из-за меня. Я виноват ничуть не больше и не меньше, чем остальные. Мы были молодыми, талантливыми и самоуверенными. Мы тогда только выходили в космос, еле-еле освоив Луну. Много мы делали впервые, а то, что было сделано до нас не очень-то и подходило нам. Но кое-какой опыт был уже накоплен – и зафиксирован в правилах и инструкциях. Я точно знаю, что трех смертей можно было бы избежать, если бы мы не поставили вездеход вплотную к ледяной стене. На это ума у составителей инструкций хватило – а мы махнули на них рукой, потому что это уменьшало путь на два километра. И, когда мы летели на Землю впятером вместо шестнадцати, я понял, как мне нужно жить дальше. Далекие полеты на глазах становились из экстремальных обыденной работой, значит, работы навигатора становилось все меньше и меньше. Но, зато, в космос шла молодежь, в точности такая, какими были и мы. И многим надо было вдалбливать, что они не являются центром вселенной, что космос жесток и не прощает ошибок. Кто лучше меня мог справиться с этим? И мне надо было вытравить из себя сочувствие к вам и беспощадно отбраковывать тех, из-за кого могли погибнуть люди. Самодисциплина – вот что я старался воспитать в своих курсантах. Это у меня получилось, Максим?
– Да, получилось. Иначе меня не было бы здесь. Но ты говоришь, что отбраковывал негодных. Из нашей группы ты не отчислил никого. А из других?
– Редкая группа могла похвастаться тем, что ушла от меня в полном составе: ко мне посылали только тех, с кем справиться не могли. Но и группы, из которых я выкидывал больше двух человек попадались еще реже. Так что, свое прозвище я заработал не зря.
Максим невольно поежился. Шмидт, заметив это, расхохотался:
– Видишь, до сих пор тебя пронимает! Но ты не бойся: навыков навигатора я не растратил и, даже сейчас, дам молодежи сто очков вперед.
Проверить это утверждение до полета было нельзя, а дата отлета была назначена внезапно для экипажа, который слишком углубился в подготовку. Они сумели выкроить из своего графика три дня для отдыха, и этого вполне хватило, чтобы подняться на борт челнока в хорошем настроении. Корабль они назвали «Колумб», потому что он должен был принести их к новым землям. Это был большой корабль, но Земля строила и большие. От корабля отстыковался челнок, отсоединились два транспорта и они остались наедине с космосом. Еще несколько минут – и корабль исчез, чтобы через несколько дней оказаться у другой звезды.
– Поздравляю всех! Мы – первые люди, вышедшие в глубокий космос!
– Не первые, Максим, – педантично поправил его Шмидт. – Первым был Дмитрий Мельников.
– Какой он был первый? Просидел в каморке без окон на корабле чужих! Да, он побывал на другой планете – как турист! – возмутился помощник капитана Янг.
– Ну, не как турист, а как исследователь-биолог. Но его, действительно нельзя считать первым. Его отвезли туда и обратно, а мы прилетели сами! – подытожил Максим. – Влад, теперь твоя работа.
Шульц усмехнулся и придвинулся к пульту. Работа навигатора может быть очень легкой – и очень сложной. Все зависит от того, что нужно сделать. В Солнечной Системе почти все маршруты просчитаны заранее, и навигаторы нужны только для все еще случающихся внештатных ситуаций. Но здесь ни о каких предварительных расчетах и речи быть не могло. Искусство навигатора – искусство программирования, создания из отдельных функций и модулей программы движения корабля и непрерывного внесения в эту программу корректировок. Компьютер помогает это делать, подставляя варианты, правильно заканчивая начатые строки, выводя необходимые подсказки и сведения, но он не может сделать все за человека. А человек не имеет права на ошибку, не может перепутать местами икс и игрек, ввести не ту функцию. Нужно программировать очень быстро и без ошибок.
Все наблюдали за стремительными движениями Киборга. Он не отрываясь смотрел на бегущие цифры расстояний и скоростей. Лихорадочная поспешность первых минут сменилась длительными паузами, после которых клавиатура взрывалась дробью клавиш. А через несколько секунд, когда поправка была внесена, вновь наступало затишье.
Корабль быстро и плавно шел ко второй планете системы, на которой еще с Земли была обнаружена вода. Планету покрывала не слишком плотная атмосфера – плотнее, чем на Марсе, разреженней, чем на Земле. Шмидт быстро вывел корабль на низкую орбиту, и уже с нее были найдены следы жизни – но только следы. Бедная кислородом атмосфера была насыщена углекислым газом и закисью азота. Дышать этой смесью было нельзя, изучать местную плесень – не нужно: экспедиция не была исследовательской, а только разведывательной. Жуков не было и следа, хотя стоило ожидать существования здесь их базы. После многих витков в одном месте на планете нашли выжженные следы взлета и посадки космических кораблей. Отход от планеты был делом более легким, чем подлет, и Киборг особо не усердствовал. Уже очень скоро корабль набрал достаточную скорость и направился к следующей цели.
У этой звезды должны были быть три планеты, все из категории «Юпитеров». Они были на месте. А еще там было два пояса астероидов, остатков так и не сформировавшихся планет, разорванных мощным притяжением соседей. А вокруг планет-гигантов крутились спутники. И на одном из них могла быть жизнь.
– Странный оптический эффект в атмосфере – громогласно заявил Жан, дежурный пилот.
– И в чем они выражаются? – спросил Максим.
– Гляди сам.
На экране танцевал вихрь разноцветных огней. Других слов подобрать было нельзя. Огни вертелись вокруг друг друга или каких-то невидимых центров, плавно перемещаясь в разные стороны, вверх и вниз.
– Признаки разумной жизни? – удивленно спросил Максим.
– Пока не знаю. Компьютер обрабатывает, – пока Максим смотрел запись, Жан вовсю вбивал команды для анализа на разумность. – Ого! Вероятность разума – восемьдесят процентов!
– Будем высаживаться, – решил Максим.
– Я отправляюсь на планету только потому, что капитан – это единственный человек, которым мы можем безболезненно пожертвовать. При таком экипаже моя должность является чисто формальной. Да и должность моего помощника – тоже. Он и заменит меня в случае чего.
Янг поморщился, как от зубной боли, но ничего не сказал. Максим был прав, вот только отпускать его одного никак не хотелось. За прошедшее время огни появлялись еще три раза, каждый раз разные, но все – почти точно под кораблем, который вращался по круговой орбите. Попутно были обнаружены какие-то строения, с большой вероятностью – заброшенная база жуков. Так что, исследование было совершенно необходимо. Максима и десантный катер увешали записывающей и регистрирующей аппаратурой, после чего, скрепя сердце, выпустили из ангара. Шмидт и Жан сами вели катер, управляя им дистанционно, с помощью корабельного компьютера. Это было гораздо надежнее простого пилотирования, тем более, что атмосфера была достаточно плотной.
Максим осторожно вышел из катера. Тех самых вспышек не было видно, и он медленно, постоянно оглядываясь, пошел вперед. Внезапно он увидел мельтешение огней впереди. Яркие белые искры кружились в сложном танце, все убыстряющемся и убыстряющемся, а потом пропали. Но в ту же секунду он услышал незнакомый голос:
– Здравствуй, братец.
Максим скосил глаза на информационную панель, выведенную на стекло гермошлема слева-снизу. Никто его не вызывал, а микрофон снаружи скафандра передавал только шорох ветра.
– Ну, что же ты не поздороваешься? – теперь в голосе слышалась заметная укоризна.
– Привет, – растерянно ответил Максим, озираясь в поисках источника звука. Он убеждал себя в том, что звук доносился снаружи, хотя готов был поклясться, что тишину нарушал только ветер.
– Да не смотри ты так. Все равно, ничего не увидишь, только шея заболит. Невидимый я пока.
Максим скосил глаза на индикатор записи.
– Да, мои слова записываются и даже на твой корабль передаются, хотя я говорю с тобой мысленно. Довольно простая электроника, в отличие от ваших мозгов. Чтобы вот так с тобой говорить, мне здорово пришлось поработать!
– Кто Вы? – тихо спросил Максим.
– Ну, «завыкал»! – недовольно произнес голос. – Что, разве непонятно? Я – твой старший брат по разуму. И разумы у нас похожи, точно говорю – похожи. Да и тело мне твое понравилось. Я тебе тоже понравился бы, будь у меня мое тело под рукой.
– Так тебя здесь нет? – спросил Максим.
– Да здесь я, целиком. Просто я давным-давно в энергетическую форму перешел. Не понимаешь? Вот твой Киборг любит старую фантастику смотреть и читать, он бы с полуслова меня понял.
– То есть, – Максим медленно переваривал услышанное, – ты из физического тела перешел в поток чистой энергии?
– Точно! – голос взвизгнул от удовольствия. – Именно, чистой энергии! Соединенной силовыми и информационными полями. Вот уже двести тысяч лет так живу, с тех пор, как наши ученые разработали машину для перевода нас в такую форму. Усек?
– Странно ты как-то говоришь, – заметил Максим. – Точно мальчишка.
– Ну, по галактическим меркам я – точно, мальчишка. Но просто тебе нравится так говорить. Точно?
– Так ты что, все про меня знаешь?
– Все-все, и даже больше, чем ты о себе знаешь сам. Только ты не трусь: от меня тебе вреда никакого, одна сплошная польза. Вообще-то я тут на радостях с тобой заболтался, а самого важного и не сказал.
– На радостях?
– Ну да. Успел все-таки разобраться в ваших мозговых излучениях до того, как вы улетели. А улетели бы – мне срочно пришлось бы связываться со своими, объявлять всеобщий сбор, искать, куда вы запропастились.
– И зачем?
– Рассказать вам о вашей судьбе, – голос внезапно посерьезнел. – Ты знаешь, что в галактике существуют два типа разума: индивидуальный и коллективный?
– Да. Но индивидуальный разум очень редок. Кроме нас, есть только еще одна раса.
– Вранье! На самом деле, индивидуальный разум встречается гораздо, гораздо чаше, чем коллективный. Просто он очень долго не существует – переходит в энергетическую форму. Мы – в галактике младшенькие. А Старшие живут уже по многу миллионов лет. Интересно, но вот с тобой я нормально говорю, и мы друг друга понимаем. А вот с Изначальными, тем, кому за пять миллиардов лет перевалило, говорить не получается. Ни мы их не понимаем, ни они – нас. У Старших получается, у нас – нет.
– А жуки, ну те, которые на нашу планету прилетали, они что, о вас ничего не знают?
– Знают. Много десятков тысяч лет они знают о нашем существовании. Они завидуют нам, но стать такими не могут. Я знаю, кто прилетал на вашу планету. Мы обнаружили их корабль, идущий в области галактики, в которую они раньше не забредали, и нашли огромный флот, несколько тысяч кораблей, разбросанных вокруг маленькой желтой звезды. И нашли третью планету, населенную нашими младшими братьями. Мы отошли подальше в космос, чтобы случайно не повредить чем-нибудь вам. Но прежде мы изгнали насекомых прочь от вашей системы. Они ушли, потому что каждому из нас по силам уничтожить их цивилизацию, и они знают это. Прослушав ваши передачи, мы поняли, что вам не нужна наша помощь, что вы находите свои пути – и ушли. Но, время от времени, мы навещаем вашу систему и соседние звезды, чтобы убедиться, что у вас все в порядке.
– А что дальше?
– Дальше – ничего. Это уж твои проблемы, и твоего народа – тоже. Живите, как можете и знайте, что в космосе полным-полно старших рас, которые ждут не дождутся, когда же вы, наконец-то, присоединитесь к ним.
– А вы нам поможете?
– Конечно, нет! Это уж, братишка, ваши заботы. Вам сначала надо примириться с собой, своими ближними и окружающим миром. Гармонию найти, усек? А то почитаешь ваши газеты – жуть берет! Ты вот их начитался перед стартом – и будто ничего и не случилось! Так, пустяки, кого-то там убили, кого-то ограбили, кого-то в пьяном виде машиной задавили. А ведь мы, братец, энергетические, в одиночку планету можем легко на части развалить. Вот и прикинь, когда такую мощь вам можно будет доверить? Так что, когда-нибудь, когда вы станете старой, мудрой и занудной расой – вот тогда вы и сможете изобрести способ перейти в энергетическую форму. И учти, каждая раса свою собственную машину строит. Даже общие принципы не совпадают. В общем, учиться вам еще и учиться.
– Ты не похож на старого, мудрого и занудного, – заметил Максим.
– Еще бы! Ты прикинь, двести тысяч лет непрерывного восторга от новой картины мира и своих возможностей. От такого шалеешь, точно говорю, шалеешь!
– Двести тысяч лет восторга... – пробормотал Максим. – Неужели обычная жизнь так уныла и скучна?
– Ну, не совсем. И в жизни в теле есть свои прелести. Вот мы и собираемся иногда группками, возвращаемся на родную планету, залазим в Машину и опять на время становимся прежними. Вот пикники тогда устраиваем! С танцами до утра, рыбалкой и хорошей выпивкой!
– Хотел бы я на тебя посмотреть...
– Ну... – призадумался голос, – устроить это сложно. На планету я вас не потащу. У вас двигатели, что на корабле, что на катерах – грязные до неприличия. Таких мы к нашей планете мы и близко не подпускаем. А потащить вас в скафандрах... Не, они не выдержат.
– Значит, никак?
– Значит, никак. Подожди! – голос вновь взвизгнул. – Я же смогу сделать свой видимый образ. Может, не очень точно получится, но ты разницы точно не обнаружил бы. Сейчас, погоди, сосредоточусь...
В воздухе перед Максимом повис серый тусклый столб. Он начал преображаться в чего-то человекоподобное, и через несколько секунд на земле появился диснеевский персонаж. Он был похож на серого енота с плоской мордочкой и большими глазами. Серая шкурка, покрытая густым мехом была испещрена неяркими коричневыми пятнами и полосами. Одет енот был в какое-то кожаное одеяние, напомнившее Максиму садо-мазохистов из неприличных журналов. Максим хихикнул. Следом расхохотался голос.
– Точно, забавно! Да ты не смущайся, у нас и не такое бывало. А так, я же говорил, что я тебе понравлюсь!
– Ты симпатичный и немножко забавный, – кивнул Максим.
– Так же, как и ты.
Максим обошел фигуру вокруг и увидел сзади маленький хвостик, завитый баранкой. А в улыбающейся от природы пасти обнаружил множество мелких и острых на вид зубов.
– Ты что, хищник, что-ли?
– Да ты что! Я – всеядный, как и ты. Только вы больше мясо ели, а мы – рыбу. Мы же в воде много времени проводили. Погоди...
Енот растопырил пальцы.
– Видишь перепонки? В беге ты меня перегонишь, а вот в плавании тебе с нами не тягаться.
– Зато я и по деревьям лазать умею, – возразил Максим.
– Ну, да. Это – тебе плюс. А еще, ты немного сильнее меня, если судить по твоей физиологии. А я – быстрее двигаюсь.
Максим помотал головой.
– Все это здорово, но меня больше волнуют практические вопросы. Мне их сформулировать?
– Лучше сформулируй. У тебя в голове такой сумбур, такой сумбур, точь-в-точь, как у меня.
– Вы поможете сохранить нам нашу независимость?
– Сохранить? Неправильно сформулировано. Мы будем не сохранять, а охранять. Если вы захотите пригласить кого-нибудь к себе, ну, допустим, в гости, то вам мешать никто не будет. Но ни один чужой корабль в Солнечной Системе не появится без сопровождения вашего. Старшие шутить не любят.
– Старшие?
– Ну, да. Мы, вроде, еще молодыми считаемся, нам такое ответственное дело не доверяют. А вы их даже не заметите, если не пошлете им специальный сигнал. Я его уже записал тебе в аппарат.
– Угу, – кивнул Максим, – если вы без таких световых эффектов передвигаться не можете, то конечно, вас только слепой не заметит.
– Обижаешь! – возмутился голос. – Это я сделал, чтобы вы меня заметили и не улетели раньше времени. Скажешь, я своего не добился?
– Добился. А вот второй вопрос: со знаниями вы нам поможете?
Голос громко вздохнул.
– А тебе неохота самому открывать мир?
– Ну... Не знаю.
– Зато я знаю. Это замечательно! Мы все придерживаемся принципа: не рассказывать ничего, если нет особой нужды для этого. Пройдя весь путь к вершинам знания самостоятельно, вы попутно наткнетесь и на то, что еще никто не знает. Рассказать вам все сейчас – значит лишиться новых оригинальных методик, методов и подходов. И кому это выгодно?
– Ну хотя бы, может, расскажешь, что такое «информационное поле»? О силовых полях я какое-никакое представление имею из фантастики. А информационные?
– Все в мире связано, брат. Ты, я, комар с Земли и плесень с планеты, которую вы назвать не удосужились – все мы мыслим, на разных уровнях, по-своему. Но все мы мыслим. Наши мысли материальны – они представляют собой электромагнитные явления, связанные особыми электромагнитными полями, которые для краткости мы называем информационными. Мысли могут передаваться и накапливаться. Ты ведь слышал о ясновидящих? Не все они шарлатаны. Многим удалось прикоснуться к информационным полям и получить знания из них. Каждый из нас, энергетических, может читать эти поля гораздо легче, чем вы. Как, по-твоему, я смог прочитать твои мысли так хорошо, чтобы общаться с тобой? А как я говорю с тобой сейчас? Сказать «мысленно» или «телепатически» – это ничего не сказать. Я просто воспринимаю информационное поле, в котором ты мыслишь и воздействую на него. И это чертовски трудно! Но еще труднее – читать мысли уже умерших.
– И что, умершие не могут умереть до конца?
– Не все. Надо, чтобы мысль думалась страстно, часто и мозг должен работать интенсивно. Такие читать удается, даже через века после смерти. Бр-р-р!
– А что так?
– А ты знаешь, что, в основном, удается прочитать? Обычно, это мысли всяких придворных интриганов. Представляешь, некий граф – весьма неглупый, заметь, – целыми днями сидит и думает, как бы ему половчее герцога перед королем оболгать, чтобы самому доверенным советником стать! А потом думает, каким бриллиантом украсит заднюю ногу и какой парчой обтянет верхние щупальца!
Максим рассмеялся.
– Вот, тебе смешно. А из истории известно, что в это самое время, в этом же самом дворце творил великий мыслитель, но некоторые работы по приказу короля были уничтожены. Но мысли его мимолетны, выплеснув на глину табличек, он думает о другом, и, попробуй, прочитай их! И вот, мучительно вслушиваешься в чужие разумы, ищешь слабые следы великой мысли.
– Слушай, а может вам стоит у нас послушать? И у нас такие случаи бывали!
– А что, разрешаешь?
– А почему бы и нет? Если вы не будете от нас прятать то, что найдете – слушайте на здоровье! Нам это нужнее, чем вам.
– Ну... Я потолкую со Старшими, что-то они не любят, когда мы вертимся у младших братьев. Может, они послушают?
Максим покачал головой.
– Нет! Ты и твоя раса мне понравились. А Старших этих я еще не видел. Может, они все в перьях и со щупальцами? Что они в наших предках разберут?
– Все разберут, ты поверь. А насчет внешнего вида... Знаешь, когда раса становится Старшей? Когда научиться принимать любой облик безо всяких машин, по своему выбору, вот тогда ее и называют Старшей. Вот мы вернуться в тело без машины не можем. А они какую хочешь форму принимают.
– А Изначальные?
– Наверное, тоже умеют. Между нами и ними такая пропасть, что понимания нет никакого нет. Мы только знаем, что они могущественнее и доброжелательны. Когда-нибудь и мы станем такими же, а пока будем такими, какие есть. Ничего, вот когда мы научимся тело по своему желанию выбирать, вот тогда я с вашими девчонками такую любовь крутить буду!
– Это значит, наш облик примешь?
– Или они – наш. Вы здорово прогрессируете, братец. Процентов на десять быстрее, чем мы. Так что, может быть вы и раньше нас станете Старшими.
– Спасибо за комплимент.
– Это не комплимент, а сухая констатация фактов.
– Да. еще вопрос. Чуть не забыл! Ведь кроме нас есть еще одна разумная раса – каких-то амфибий.
– Да знаю... С ними – беда. Слишком мы поздно их нашли. Они за триста лет подчинения членистоногим подпали под сильную зависимость от них. Старшие не знают, за что взяться... Пробовали обратиться к ними напрямую – паникуют, выгнать чужих оттуда нельзя, слишком там все завязано... Погоди! – взвизгнул он. – Есть же идеальный вариант! Вы прилетаете к ним на своих кораблях, Старшие выгоняют членистоногих, и все здорово! Вы и не нужны больно-то. Мы сами все сделаем, а вы только будете с важным видом ходить и говорить: «Ну, младшие братья по разуму, как вам еще помочь?».
– Что-то твоя идея плохо сочетается с вашими принципами.
– А тут случай особый. Они, понимаешь, больше часа без воды прожить не могут, а под водой сильную машинную цивилизацию не построишь: огонь не горит. И с электричеством могут быть проблемы. Тут выходов два: либо построить им на суше все необходимое так, чтобы они могли пользоваться, либо провести их от каменных орудий сразу к термоядерным реакторам, с которыми и под водой можно все сделать. Но смогут ли они так резко изменить всю жизнь, никто не знает. Старшие трусят: не навредить ли. Ну, а с вами вместе что-нибудь придумают. Вы ведь к ним ближе, чем мы. Мы про феодальные и рабовладельческие времена позабыли так прочно, что теперь и нарочно не вспомнишь. А у вас история все посвежее будет.
– Ну, да, дикари дикарей поймут.
– Что ты, что ты! Если это не приятно, никто не заставит!
– Да шучу я, шучу. Что, сразу непонятно?
– Ну, хорошо. Ладно, лети к себе на корабль, а я полечу к своим. Тут надо хорошенько обо всем переговорить...
Голос замолчал, а Максим опять покрутил головой: слишком уж безумный разговор! Ущипнуть себя не было возможности, надавить себе на глаз – тоже. Осталось одно – послушать, что там записано. Максим переключился на резервный аппарат, а в основном переключился на начало. Щелкнул и начал ждать. Он стоял и слушал, пока голос в аппарате не произнес: «Здравствуй, братец!». Только тогда он вернулся в катер, еще не до конца поверив в реальность разговора.
«Братец» не обманул, и на корабле слышали весь разговор. Разведка теперь потеряла всякий смысл, нужно было лететь домой, с бесценной информацией. Но только они успели отлететь от этой луны, как все вновь услышали этот же голос. Он, как и в первый раз, шел из динамиков внутренней связи.
– Старшие меня послали с одним делом.
Часть экипажа, находящаяся в рубке, молча обратилась к своему капитану, предоставляя ему разговаривать.
– Так быстро?
– Это жутко трудно, но иногда приходится. Ничего, они меня накачали энергией так, что мне теперь на все плевать. Я к вам по делу: напугать вас надо.
– Напугать?
– Именно. Показать одну штучку. Вы включайте все свои анализаторы. Я вас сейчас ухвачу и перекину в другое место. Ну, сверну пространство вокруг корабля, и разверну в другом месте. А потом – обратно так же доставлю.
– Ничего себе! – завистливо выдохнул Шмидт. – Вы и такое умеете?
– Умеем, только сил не хватает. Сейчас случай особый – я же говорю, Старшие меня энергией накачали. Ну, готовьтесь!
Пространство вокруг них погрузилось в абсолютную темноту, исчезло все: и планета-гигант, и далекие звезды. Но это продолжалось какую-то долю секунды, ровно столько, чтобы люди успели это осознать. Теперь они находились на орбите какой-то планеты земного типа, довольно неприятно выглядевшей. Планета была странного коричнево-черного цвета.
– Плохо, – с огорчением произнес голос. – Слишком долго пространство развертывал. Больше полусекунды. Ничего, назад будет лучше.
– Ну, и куда ты нас приволок? – спросил Максим.
– Смотрите! Некогда на этой планете была разумная жизнь. Они вырвались за пределы своей системы, они знали о нас, весь мир был перед ними. Смотрите в телескоп!
Наблюдатель Винсент задвигал манипуляторами. Планета на большом экране стала быстро увеличиваться. Теперь стало видно, что коричневое и черное – это спекшаяся, превратившаяся в стекло земля.
– Ядерная война? – тихо спросил Максим.
– Да. Пока они жили на своей планете, они знали, к чему может привести такая война. Но выйдя в космос, освоив другие планеты, они подумали, что теперь конфликты и противоречия можно разрешать и таким способом. Эта мысль появилась у всех противоборствующих сторон – и все их планеты стали такими же. Остались только флоты, которые схватились в последней схватке – и уничтожили друг друга. Смотрите, братья! Два миллиона лет прошло с тех пор. И вы, и мы тогда еще мало чем отличались от животных. Они стали бы нашими старшими братьями, но своими руками погубили свой мир. Запомните этот урок так, как запомнили мы!
Темнота вновь поглотила корабль и вновь быстро развеялась, оставив их неподалеку от планеты-гиганта.
– Ну что же это! – с отчаянием сказал голос. – Опять не получилось!
– Ничего, – утешил его Максим, – нам так проще и понятней. Спасибо за путешествие, братец!
– До свидания! Еще увидимся!
Максим оглядел всех, кто сидел рядом.
– Летим домой!
ГРУ всегда выдергивало к себе внезапно. Максима оторвали от подготовки к очередной разведывательной экспедиции. Пока был найден только один мир, пригодный для колонизации, и то, не слишком хороший. Нужно было искать новые, «Колумб» только что прошел профилактику, и подготовка к новому полету была в полном разгаре. Поэтому он только злился, боясь что без него сделают что-нибудь не так. Вдобавок, Янг и Шмидт, которым он доверял больше, чем себе, находились в разных уголках планеты. Визит в «Аквариум» именно сейчас был совершенно некстати.
Максима проводили в кабинет Тамуры. Старик не собирался умирать, и по-прежнему сидел в недрах «Аквариума». Кроме него там были еще несколько человек и большой пестрый енот.
– Это ты, что-ли? – спросил Максим, даже не поздоровавшись с Тамурой и остальными.
– Я, я, – ответил енот и, прежде чем Максим сообразил, что делать дальше, гибким стремительным движением поднялся со своего места, подскочил к Максиму и крепко обнял его.
Максим уловил слабый запах тины и рыбы, ощутил под руками жесткую гладкую шерсть.
– Вот это да! Ты теперь весь здесь!
– Да, – самодовольно ответил енот. – Только что из Машины. Тут среди нас присутствует один Изначальный, мы его не видим. Никогда бы не догадался, что такое возможно! Он меня сгреб прямо из Машины, свернул пространство и усадил – прямиком на этот диван. А потом он меня назад отправит. Я всегда предполагал, что для подобного перехода нужно укрыться за толстой броней, да еще и другими защитами прикрыться. А он меня прямо так... Да что тут говорить, одним словом – Изначальный!
Максим улыбнулся и выпустил енота. Тот отцепился следом.
– А как мне тебя звать? А то все «братец», да «братец»... Имя-то у тебя есть?
Енот приосанился и гордо прошипел два раза и щелкнул языком. Максим разинул рот.
– А ты думаешь, что если я на твоем языке говорю, то ты на моем сразу же заговоришь? Фигушки! Я до сих пор не понимаю, как мне удается твои звуки произносить! Но как-то наловчился...
– Ну а как же мне тебя называть?
– Назови каким-нибудь земным именем. Ну, не так как животных называют, а по-другому.
– Может, сам подберешь?
– Ну... – задумался енот, – может, знаешь какого-нибудь знаменитого рыбака? Вот, в его честь меня и назовешь!
– Стало быть, будешь ты «Сантьяго». Это такой рыбак, который поймал огромную рыбу в океане, а потом долго боролся с ней.
– В океане... – совершенно по-человечески поморщился новонареченный Сантьяго. – Мы ловим рыбу в реках! А такого знаменитого рыбака ты не знаешь?
– Если только те, кто ловили в озере... Братья Петр и Андрей. Но они ловили мелкую рыбу и сетью!
– Тогда оставь меня как назвал. Я вообще-то, по делу.
Только сейчас Максим заметил, что тут еще люди и смутился. Тамура немедленно поспешил ему на помощь.
– Садитесь, капитан. Сообщение будет очень интересным, поэтому мы и пригласили Вас сюда.
– А вы давно меня ждете? – спросил Максим, по-прежнему чувствуя неловкость.
– Да нет, около пяти минут, – успокоил его кто-то незнакомый. Мы договорились об этой встрече непосредственно со Старшими.
– Мы прослушивали информационные поля вашей планеты, – донельзя официальным тоном сообщил Сантьяго не дожидаясь, пока Максим усядется. – Среди обычного барахла, – правда, мы смогли зафиксировать мысли одного генерала, в заточении планирующего свергнуть тирана, – так вот, кроме мыслей придворных интриганов и инженеров, бьющихся над техническими проблемами, мы смогли нащупать мысли одного человека, жившего совсем недавно. Сначала я хотел полностью восстановить их и передать в виде прямой речи, но Тамура мне отсоветовал, сказал, что лучше, если это будет просто история. И, теперь, я расскажу это как историю, может, как сказку. Жил-был один человек, который любил называть себя «Безымянный». Ему не нравилась жизнь на своей планете, но ничего сделать с этим он не мог. И вот, однажды, с неба спустился космический корабль, а на нем были пришельцы. И эти пришельцы плохо понимали людей, но хотели поставить Землю под свое влияние, чтобы поставить себе на службу силу индивидуального разума. Они надеялись, внимательно проследив за развитием людей, самим найти путь к энергетической форме. Они не стремились сильно воздействовать на людей, потому что знали: энергетические рано или поздно найдут своих младших братьев. Они просто хотели стать необходимыми и незаменимыми для людей и остаться с ними до тех пор, пока не найдут способа покинуть опостылевшую телесную оболочку. Но, если прямо воздействовать на Землю они не могли, то косвенных способов у них было – сколько угодно. Например, спровоцировать ядерную войну. Безымянный и его друзья очень многого не знали, но понимали, что жуков можно и нужно использовать. И они сделали это! Так пришельцы, считающие что держат в рукочелюстях всю Землю, оказались марионетками в руках горстки людей. Все, что делали эти люди, было направлено на уменьшение возможности чужого вмешательства. Сложно сказать, сколько это могло продолжаться, сколько еще жуки не замечали бы, что власти над планетой у них становится все меньше и меньше. Призрак уничтожения витал над этими людьми. Они не могли знать, что пришельцы никогда бы не нанесли удар по Земле. Но все карты им спутало Сопротивление, которое было недовольно установленным порядком вещей. Сопротивление начало побеждать, и тогда Безымянный провел свою последнюю операцию: он внушил жукам, что ядерная война неизбежна. Он говорил им с самого начала, что только их вмешательство спасло Землю от войны, и у них не было оснований не верить ему. Одновременно, он передал страх перед самоуничтожением победителям – после чего мог со спокойной душой умереть, спрятав эту тайну, как ему казалось, навсегда. Жуки покинули Землю – и стали ждать того, что не могло случиться. А, потом, Землю нашли мы. Вот так. И благодарить вам надо только одного человека. А, сейчас, я домой. Максим, ты не хочешь на денек слетать к нам? Мы почти совместимы биохимически.
– Почти?
– У вас есть такая аминокислота – лизин. У нас ее нет. А все остальное – такое же. Я не могу ничего есть и пить у вас, а ты у меня – что угодно.
– А бактерии и вирусы?
– Как видишь, я здесь сижу и ничего не боюсь. Даже оказавшись в физическом теле, я сохранил кое-какие возможности, которым научился в энергетической форме. Не волнуйся, ничего не случится.
Максим вопросительно поглядел на Тамуру, тот кивнул.
– А как я к тебе попаду?
– Попроси Изначального. Если он захочет, то переправит.
Максим поднял голову вверх, замер на секунду... И на глазах присутствующих сжался в точку вместе с Сантьяго. Вернулся на прежнее место он почти через сутки.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил он пустоту.
Ответом стало чуть заметное мерцание воздуха. Тамура усмехнулся, глядя на страдальческое выражение лица Максима.
– Все оказалось не так хорошо, как предполагалось?
– Ну и вино у них! – пожаловался Максим, держась за голову. – Забирает не сильно, зато голова от него просто раскалывается. Вы знаете, какая у них рыбалка? Это же чистые выдры! Они рыбу зубами ловят, выныривая со дна. И вода в реке чертовски холодная. Но красиво там! Если бы не дурацкое вино, все было бы неплохо...
– Значит, в Обществе Межзвездных Алкоголиков пополнения не будет, – констатировал Тамура. – А мы поговорили со Старшими... Не будете ли любезны? – спросил он окружающий воздух.
Воздух сгустился и перед Максимом появилось странное создание: большая двухметровая гусеница со множеством не то ножек, не то ручек, каждая из которых кончалась тремя пальцами. Гусеница была покрыта редким мехом, и было понятно, что это – не насекомое. По ее туловищу проходили волны при каждом движении. Гусеница покрутила головой, а затем опять исчезла. Через секунду в центре комнаты возник человек. Человек как человек: среднего роста, смуглый, без каких-либо особых примет.
– Я думаю, в таком виде мне будет проще с вами говорить, – пояснил Старший и уселся на диван.
– Четыре часа назад парламент согласился с планом помощи другой расе, предложенной Старшими. С этой целью Изначальными был проложен коридор от лунной орбиты до той планеты. Теперь, для того, чтобы попасть туда, нам не обязательно использовать межзвездные корабли, летать можно хоть на обычных челноках. Вы можете продолжить командовать «Колумбом» и продолжить поиски пригодных для нас планет. Но Вы также можете возглавить проект «Через тернии – к звездам», и заняться помощью нашим младшим братьям. Ваш выбор, капитан Волков? – Тамура строго смотрел на Максима.
– Я лечу на ту планету, – не раздумывая ответил Максим. – мы достаточно получили от других, теперь наш черед отдавать.
– Это правильно, – кивнул Тамура. – Я тоже прошусь в проект, но врачи колеблются. Мне не много осталось – и я хотел бы умереть, принеся максимум пользы. Но... – он развел руками.
– Сейчас, – продолжил он после паузы, – вместе с координатором проекта от Старших, Вы отправитесь на Байконур. Там спешно ведется подготовка к проекту, Вы нужны там.
– Мое имя – Кхон, – обратился к Максиму Старший. – Я думаю, лучше обходится без излишних формальностей. Нам предстоит много работы.
Максим кивнул.
– Да, но мне хотелось бы выяснить кое-что... Тамура-сан, Вы видели Артема Соколова своими глазами...
– Только мельком и через забрало шлема, – перебил старик.
– ...Вы участвовали в штурме Цитадели один и имели какое-то отношение к Рюсэю Симоде. То есть, Вы – человек, находившийся почти в центре всех событий. Скажите, что Вы думаете о Безымянном? Кто он нам? Что мы получили от него больше: пользы или вреда?
Последний оставшийся в живых очевидец развел руками.
– Кто может сказать? Говорят, что история рассудит и все расставит по местам. Я уже ощущаю себя историей – но не знаю. Знаю только одно: есть свобода и есть порядок. Нашему поколению, ценой больших потерь, удалось сбалансировать их. Так ли важна фигура одного человека?
– Важна, – коротко ответил Максим и вышел из кабинета.
Старший молча пошел за ним.