Я увидел ее и обомлел: это ОНА!
Не знаю: в памяти воскресли не запах, не ощущение прикосновения, не голос, не вид (умопомрачительная красота!).
Из памяти выскочило какое-то знание, уверенность, что я знаю эту женщину, она явилась из какого-то громадного далека!
Мы остановились на переходе, посреди улицы, на островке безопасности. Мимо тенями мелькали автомобили, стояли призраками прохожие, гул города почти исчез.
А мы остановились и пытаемся понять: что же произошло.
Потом - одновременно - глянули в сторону маленького кафе, которое расставило разноцветные столики в зелененьком скверике за Буденовским проспектом за желтеньким заборчиком, взялись за руки и пошли туда.
Заказали: она - кофе, я – зеленый чай.
- Давление? – произнесла она первое слово.
- Да, надо пока продержаться, - ответил я жалобой на зоровье. Погоду оставляю на потом.
Пока официантка с достоинством, уместным на английских дворянских приёмах, удалялась, а потом возвращалась, неся на огромном подносе две наши сиротливые чашки, мы продолжали молчать.
Откуда мы друг друга знаем?
Что мы - одногодки. Родились весной. В мае (она прекрасно сохранилась).
Это всплыло как-то скачками.
И остановилось: больше НИЧЕГО я не помнил, как бы старательно не копался в памяти. Может, от того, что я там стал копаться?
Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. Ах, какие это были глаза!
Наконец, она опустила взгляд, осторожно надорвала пакетик с сахаром и высыпала его содержимое в чашечку. Помешала ложечкой.
Я взялся за свою чашку. Поднес к губам и почувствовал горячий пар. Я никогда не пью горячие напитки: поставил чашку обратно.
Итак, ей сорок.
- Я никак не могу сообразить, откуда я вас знаю, - признался я.
- Не мудрено, - улыбнулась она.
Так, она УВЕРЕНА, что я не вспомню.
- А я вот все хорошо помню. И я уже тогда мечтала, что мы свяжем свою жизнь. Да и ты об этом задумывался...
Меня всегда бесит неведение. Особенно, когда намекают на мою дырявую память. А она и в самом деле дырявая. Но какой же мужчина признается в каком-либо своем физическом недостатке?!
И она перешла «на ты»!
Это меня успокоило.
Насколько мы были близки? Близки, но я об этом не помнил, а только чувствовал.
В голове билась только одна мысль: я ее знал не в этой жизни.
- Ну, расскажи, как ты жил?
- Ты... меня ошарашила. Я просто тобой любуюсь, в голове - пусто, что ты хочешь знать?
- Признаюсь: с тех пор я частенько о тебе думала. Придумывала о тебе всякое: от того, что ты стал космонавтом, до того, что ты бомжуешь. Знала точно только одно: ты жив, ты где-то близко. А несколько раз мы даже проходили мимо. И тогда я «корректировала твою судьбу». То чувствовала тебя в институте, то с ребенком, то с женой... Я не встречала тебя, но ты был очень близко. Но всегда ты был занят чем-то очень важным, и я ни разу не рискнула даже посмотреть в твою сторону...
Я опешил. Я четко вспомнил, что не один раз каким-то шестым чувством ощущал, что где-то рядом – ОНА, но каждый раз не мог сосредоточиться настолько, чтоб остановиться и понять это. Что-то всегда мешало. А потом это чувство, которое преследовало меня с юности, исчезло: я нашёл...
- Ты ведь тоже помнишь эти моменты?
- Я не помню этого, - соврал я и отхлебнул остывшего приятного чая.
Она улыбнулась.
- Ты пьешь чай без сахара. А ведь очень любишь сладкое. Как твоя мама.
Так, уже ближе.
Не один раз читал о том, что первая любовь просыпается в детском саду.
Только вчера сидел на встрече нашего ЛИТО и слушал приглашенную в гости поэтессу. Она красочно расписывала свою любовь, которую испытала к мальчику из ее группы. Особенно трогательной была сцена на горшках. Настолько трогательной, что многие авторы пытаются эту сценку вставить в свои воспоминания.
Потом обязательно следует встреча в юности/зрелости/старости, а так же рассуждения о том колоссальном влиянии, которое оказали на жизнь сакральные прикосновения соседа. Странно, что никто не вспоминает и сопровождаемые те свидания запахи. Наверное, они не настолько органично вписываются в ткань художественного произведения.
Сидевшая рядом со мной на вчерашней встрече поэтесса Елена при слове «горшок» еле удержалась от смеха.
Но тут было совсем иное: Я НЕ ХОДИЛ В ДЕТСКИЙ САД!
- Неужели вспомнил? – она явно неправильно расшифровала мою ухмылку, которую я не смог спрятать в усы.
- Нет, я вспомнил... – и тут я начал краткое изложение своей жизни, которое закончил именно встречей в ЛИТО.
Она слушала, улыбалась, кивала головой, мечтательно попивала свой кофе. Она явно наслаждалась моим трёпом. И её явно позабавили «горшки»: она рассмеялась – свежо, зажигательно, очень естественно. Давно я не слышал такого откровенного смеха.
- И что же ты?
- Я шепнул Елене, что напишу рассказ о любви, зачавшейся в утробе...
Опа!
Она резко прервала смех.
Глаза ее резко распахнулись.
После паузы она произнесла:
- Ну что ж, для этого мы и встретились! Дело за тобой: написать рассказ, как мы влюбились, когда наши матери лежали в роддоме на сохранении.
Что я и делаю. Потому что всё вспомнил!
Август 2008