Какое-то время, Марк, Пифагор, Икар, Зорб, Льдэя и Интра прогуливались по бункеру, с интересом рассматривая всё, что в нём находилось. Икар отыскал коммуникатор для связи с Пантеоном и вызвал Геракла. Через некоторое время гигант вышел на связь, сообщив, что скоро вернётся. Он уже почти разобрался в пульте системы безопасности Пантеона.
Льдэя с Интрой первое время с испугом поглядывали на Зорба и его «карающую» руку. Зорб был скуп на слова, и невозможно было предположить, какие мысли и эмоции доминировали под ничего не выражающей маской противогаза. Но уж очень любопытно было узнать незнакомца лучше. И Льдэя осмелилась обратиться к нему с просьбой, что бы он рассказал о себе и своём мире.
- Вряд ли ты услышишь что-либо интересное, женщина, - голос Зорба звучал глухо из под маски. – Мой мир, ни в какой мере нельзя сравнить с тем, что я вижу здесь.
- Ты ещё не был на верху, и ничего там не видел, - заметила Льдэя.
- А что, здесь ещё «верх» есть? – удивился Зорб. – Когда я здесь бродил в одиночестве, то думал, что это какой-то замок или дворец. Никак выхода найти не мог. В моём мире я жил в бетонной ячейке, которую приходилось делить на троих.
- Ты говоришь о своей семье?
- Семья? Что это?
- Жена, дети… у тебя была жена?
- Жена… была. Три раза.
- Ты хочешь сказать, что был женат трижды?
- Ты недалека от истины. Правительственная программа по приросту населения позволяла нам встречаться с женщинами для их оплодотворения. Это было прекрасно… - Зорб сделал паузу. Льдэе показалось, он смакует в себе приятные воспоминания. – Мы встречались с жёнами только в период спаривания. Правительство считало, что вредно мужчинам и женщинам часто видеться. От этого страдает дисциплина.
- А как же вы детей воспитывали? – удивилась Льдэя. - Или все заботы ложились только на женщину? Эх, вот мужики, а!
- Женщины у нас не занимаются воспитанием, кроме тех, кто работает в питомниках. Они так же работают, как и мы – на фабриках, заводах, только отдельно. Родившегося ребёнка тут же отправляют в питомник, где его воспитывают, готовят к будущей профессии.
- Так ты хоть помнишь, как твоя жена выглядит?
- Нет, конечно. Прежде чем привести кандидатов в ячейку для совокуплений, им вводят укол, временно лишающий зрения. Это делается специально, что бы не было эмоциональных привязок. В ячейке они проводят около часа, после чего их выпускают и приводят других. Так что своих жён я не знаю. Да и зачем?
- Мрачно у вас было… ой, мрачно! – сокрушилась Льдэя. – И что, не любил никого?
- Любил? Это как?
- Ну да… как тебе любить, если не видел женщин никогда.
- Да. Вы с Интрой первые женщины, которых я вижу.
- Да что ты говоришь? – удивилась Льдэя. – Ну и как, - тут лицо её приняло ехидное выражение, - нравимся мы тебе?
- Вы прекрасны.
Фёкла-Льдэя так и замерла, разинув рот. Марк, невольно слышав их разговор, про себя прыснул от смеха.
* * *
Вскоре явился Геракл. Он материализовался на хрустальном постаменте телепортера, и друзья сразу кинулись к нему с расспросами.
- Мне удалось вникнуть в схему пульта и отключить защиту. Теперь мы не опасаясь можем отправляться в Пантеон, - объявил силач.
Все приняли это известие с восторгом и криками радости.
- В Пантеоне мы сможем приготовиться к вторжению на Скирретауд, что бы спасти Гебу и понять, наконец, что происходит с нашим миром.
Тут Геракл увидел Зорба, и поинтересовался, кто он такой и что здесь делает. Зорбу пришлось пересказывать свою историю. Геракл задумался. Если Зорба направило сюда какое-то высшее существо, которого, уж точно, никто из олимпийцев не знал, тогда это что-то новенькое. Может быть, удастся приоткрыть завесу тайны, и заглянуть в неведомое? И, что интересно, незнакомец явился сюда как раз в такой момент, когда мир Дуатеррикса находится под смертельной угрозой. Надо бы всё проанализировать. Из нижних миров здесь не бывает случайных посетителей. Геракл чувствовал, что не может пока собрать все данные в одну стройную цепочку. Он не знал, что за раствор превратил Зорба в то, что перед ним сейчас стояло, но видимо что-то в нём было, раз он смог восстать из лап смерти, побывать перед таинственным престолом и оказаться здесь. Когда-то в Греции, в Коринфе стоял жертвенник Неизвестному Богу, о котором в античные времена многие мыслители смутно догадывались. Олимпийцы, даже будучи ещё в зените своей славы, строили гипотезы о его существовании. Что если…. Чёрт! Не может быть! Хотя почему не может? Хорошо, со временем всё станет ясно.
Оставаться в Хрустальном бункере не было уже никакого резона. Пора было отправляться в Пантеон, и чем скорее, тем лучше. Промедление стоит многих жизней, и как бы совсем не опоздать. Друзья расселись в принявшем походную конфигурацию Пифагоре, который тут же начал погружение в воду. Математик быстро гнал по подземному тоннелю, прошёл через лабиринт и вынырнул в озере, окружённом острыми горными пиками. Не останавливаясь, сразу стал подниматься наверх. Достигнув уровня перистых облаков, наносфера автоматически разделилась на два слоя, для защиты от космического мороза. Все немного волновались. Ещё никому в Дуатерриксе не приходила в голову идея, выходить в открытый космос. Но Пифагор заверил, что он хорошо к этому приготовился и всё просчитал.
Когда сфероид вырвался из атмосферы в межпланетное пространство, многие в салоне воскликнули от неожиданного восторга, вперемешку с трепетом. Перед их взором, подобно балдахину, развернулась планетарная панорама – чёрный бархат космоса, усеянный мириадами созвездий, просто потрясал! Внизу, окутанная изумрудной атмосферой планета Дуатеррикс во всей своей красе. Сверху, чуть левее, нависал демонический Скирретауд. Его чёрную поверхность местами бороздили разломы и трещины, сквозь которые наружу прорывался огонь. Множество спутников кружили над обеими планетами, а прямо по курсу сиял Пантеон, Большой куб.
Марк заметил, что к сфероиду приближается какой-то мерцающий сгусток. Когда расстояние сократилось, он разглядел, что это стайка мелких «светлячков». Они приблизились к Пифагору вплотную, и какое-то время летели параллельно.
- Шпионы Зевса, - пояснил Геракл. – Они обследуют всякое тело, оказавшееся в пределах влияния Пантеона. Здесь всё пространство буквально нашпиговано ими. Не беспокойтесь, вреда от них никакого. Данные о телах передаются ими сразу же в Большой Мозг, а тот уже оценивает и принимает решения. Если это враг, включается система защиты. Если просто метеорит, производится расчёт траектории, и при возможности столкновения, его просто испаряют.
Стая обволокла собою сферу, и вращаясь по спирали вокруг неё, следовала вместе с Пифагором. Наконец, видимо собрав все необходимые данные, «светлячки» оставили летательный аппарат в покое.
- Пытались меня «разговорить», - засмеялся Пифагор.
- А что, дружище, я смотрю, в открытом космосе ты вполне освоился, прямо как гомоихтус в воде! – заметил Геракл.
- Да просто как в утробе матери! Потрясающие ощущения, хочу тебе сказать.
- Не холодно тебе, Пифагорко? – участливо поинтересовалась Интра. – А то ведь говорят, за стенками мороз трескучий?
Все веселились несколько натянуто, каждого волновали полёт и предстоящие события.
И вот, сфероид достиг Пантеона. На одной из сторон имелся шлюз. Олимпийцы им пользовались, только если надо было транспортировать что-то объёмное. За всё время их владычества, такие надобности возникали крайне редко, разве что при создании Пантеона шлюз использовался постоянно. В других случаях олимпийцы использовали телепорты.
На расстоянии от шлюза в пространстве висел прозрачный объект, похожий чем-то на шарообразную медузу. Теперь Гераклу надо было попасть в него, что бы сразу перенестись в Большой Куб. Учёные древности предусмотрели всё для этого.
- Сейчас я чувствую, как у меня авторизовался допуск, - сказал силач. – Оставайтесь на местах, и ждите, когда я изнутри открою шлюз.
«Медуза» приблизилась к Пифагору, и одним боком стала присасываться к нему – к месту, где располагался выходной люк. Когда она прикрепилась основательно, был подан сигнал. Геракл отворил герметичный люк и перебрался в телепорт. Пифагор тут же захлопнул люк обратно. «Медуза» отклеилась от борта сфероида – Геракл был внутри. Его было видно через прозрачные стенки телепорта. Пифагор отлетел немного в сторону. Внутри полости телепорта сверкнула яркая вспышка, ослепившая на несколько мгновений пассажиров сфероида. Когда глаза вновь обрели способность видеть, Геракла внутри уже не было.
Через некоторое время, древние створы шлюза стали медленно расходиться. Когда проход был открыт, Пифагор проскользнул в предварительную камеру шлюза. Створы сомкнулись, и в камеру стал поступать воздух. Когда она наполнилась, друзья раскрыли люк, и один за другим с осторожностью ступили на территорию Пантеона.
Противоречивые чувства наполнили сознание Марка – восторг и священный трепет. Обиталище древних богов, вдруг ставшее реальностью, и для кого?! Простого парня-«ботаника» с Земли! Разум отказывался это вместить. Последний землянин, по рассказам Геракла, вознесённый в это место, был Дедал, отец Икара.
Сам Икар, казалось, был потрясён до глубины души. От волнения он заговорил на латыни, являвшейся универсальным языком для всех известных миров.
- Vis Divina! – воскликнул он. (Божья сила). Его руки-крылья непроизвольно поднялись над головой. – Ego sum, qui sum (Я таков как есть) – повторял он как молитву.
Льдэя и Интра, сойдя с трапа, теперь пугливо озирались по сторонам. Путешествие через открытый космос далось им нелегко. Их очень тошнило, когда пересекали участок, где царила невесомость. Теперь они имели бледный, ошарашенный вид. Казалось, один только Зорб оставался невозмутим.
Прежде чем выйти из предварительной камеры шлюза, Геракл всем выдал липкие полоски. Их надо было приклеить на шею под затылком. Это своего рода временный пропуск в Пантеон, без которого каждого, кто ступил бы за порог камеры, моментально разорвало бы на мелкие части. Полоски тут же намертво приклеились к коже.
- Как тут строго у вас, - промолвил Марк. Впрочем, было не до шуток.
-----------------/ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ/--------------------