ФЭНТЕЗИ-СИНТЕЗ (специальное предложение Конкурса Фэнтези)
© Макс Дуга, Амартлен & Людмила Гайдукова
Этот рассказ в стиле «городское фэнтези», написанный Максом Дугой - членом жюри и координатором Конкурса Фэнтези «Гран-При 2» в соавторстве с участниками этого Конкурса Фэнтези Амартленом и Людмилой Гайдуковой, является прямым продолжением фэнтезийных рассказов Амартлена «13 отдел», «13 отдел 2 - Серый», «13 отдел 3 – Стражи удела» и «13 отдел 4 - Дуэль», «13 отдел 5 – Тёмный пиромант», «13 отдел 6 – Командировка в Санкт-Петербург», «13 отдел 7 – Цена победы», «13 отдел 8 – История с драконом», «13 отдел 9 – Трио в действии», «13 отдел 10 – Адский мотоциклист» и «13 отдел 11 – Апокалипсис в 15-ом микрорайоне», «13 отдел 12 – Знахарь», созданных некоторое время назад. В нём целиком использован и несколько изменен рассказ Людмилы Гайдуковой «Последний клинок».
Михаил Гецман, председатель жюри Конкурса Фэнтези
- Дай гляну… Сильно приложил? – спросил Олег обеспокоено, увидев, что его недавний противник с интересом рассматривает свою чумазую пятерню: отбитые пальцы у реконструкторов не редкость.
Опираясь левой рукой на огромный турнирный меч, Никита придирчиво разглядывал правую. Лицо его при этом выражало крайнюю степень удивления.
- Вроде чисто… Прищемил если?..
Олег облегчённо вздохнул:
- Признаться, не хотелось тебя калечить с первого поединка. Добрые бойцы здесь на вес золота.
Никита был высоким, крепким и вполне определившимся в жизни молодым человеком. В реконструкторский клуб он пришёл скорее по зову сердца, чем из молодёжного озорства. Во всяком случае, стремления использовать исторический антураж и умение владеть оружием для укрепления личного авторитета среди знакомых Олег в нём не замечал. Подобная идейность высоко ценилась настоящими рыцарями, потому руководитель клуба с энтузиазмом принялся тренировать нового бойца, возлагая на него большие надежды. Со своей стороны для Никиты, начавшего заниматься недавно, схватка с таким опытным фехтовальщиком, как Олег, была хорошей школой мастерства.
- О-опс! – молодой дружинник легко подкинул в воздух двухкилограммовый меч и, ловко поймав его, в который раз стал разглядывать, любовно поглаживая лезвие. – Да я как-то не настроен на травмы, и фестиваль скоро, хотелось бы быть уже в строю… Хо, гляди, куда ты попал – вот она!
В кожаной обмотке рукояти, прямо под гардой, обозначилась глубокая вмятина. «Здесь был мой палец, - промелькнуло в голове Никиты. – Не соврал эльфёныш: вороженный меч!» Молодые люди присели на траву.
- Бывают же такие счастливые случаи, - кивнул Олег. Увиденное произвело сильное впечатление и на него. – А бывает и оружие особенное, словно само владельца охраняет. Говорят – сказки, да только я в это верю… Меч-то твой, смотрю, не клубный. Кто делал?
Никита пожал плечами:
- Кто ковал, не знаю. А собирал эльфёныш один знакомый. Интересный паренёк…
- Эльфёныш? Ну-ну… - Олег усмехнулся и закурил. Ролевики у него явно не вызывали доверия. – Слыхал я, будто кузнецы заветное слово знают. Только, думаю, врут они об этом: мастерство не пропьёшь! Не хотят секретами делиться, вот и отмазываются: слово, мол, знаю… А про эльфов местных другое слыхал: охламоны последние, бездельники, музыку по ночам крутят громко и ржут, как лошади.
- Так и мы с тобой не далеко ушли! А что, нет, что ли? – хихикнул Никита. – Гляди, Ласточка идёт. Вот кто тебе про эльфов расскажет!.. Стукнемся ещё?
- Можно…
* * * * *
Последний клинок удался на славу. Феор подержал его в руках, погладил лезвие, ещё раз проверил, прочна ли обмотка на рукояти и, словно внезапно потеряв интерес к своему творению, небрежно кинул его на незастеленную раскладушку. «Чем гордиться? Всё равно не ты ковал…» - подумал юный эльф тоскливо.
Это был не просто очередной приступ самокритичности: волшебная сила уходила куда-то, и Феор не мог понять, в чём дело. Просто однажды всё вдруг стало не так. Перестали радовать оружие и турниры. Общение с друзьями давалось всё тяжелее, их восторженность казалась насмешкой, а наивная увлечённость игрой – чем-то неестественным и оттого пошлым. Родители, видя хмурое лицо сына, сочувственно кивали головами: мальчик взрослеет. Но сам он был уверен, что дело вовсе не в переходном возрасте. Хотелось нового, в корне отличного от всего того, к чему он привык. Чудеса перестали удивлять, словно творил их не он. Может, так и было на самом деле? Хотелось глубины и понимания, осознания действительности на совершенно другом уровне. Да и что такое – действительность?
«Знаем ли мы жизнь, играя? – порой думал Феор. – Смеёмся над цивилами, а ведь они – живут. Не играют, как мы, а живут по-настоящему. Потому, наверное, они смеются над нами. Мы словно по разные стороны баррикад. Но к чему эта вечная война: доказывать, что ты не такой? В конце концов, мы все станем похожими, все будем жить, игры закончатся. Тогда зачем всё это сейчас?» Однако подобные размышления ещё больше заводили в тупик, поскольку сердце эльфа жизнь обычных людей упорно не хотело понимать и принимать. Но и не мог он, как прежде, беспечно радоваться игре…
Увлекшись мыслями, Феор не услышал шума и голосов в прихожей. Он очнулся лишь тогда, когда дверь его комнаты распахнулась, и в проёме показалось широко улыбающееся лицо Скифа.
- Здорово, княжич! – раскатистый голос с задорными нотками окончательно вернул эльфа в мир суровых реалий.
- И вам, азиатам, не хворать! – улыбнулся он, протягивая руку для приветствия.
Прищурив один глаз, Скиф внимательно рассматривал творческий беспорядок комнаты, явно свидетельствовавший о том, что его друг в последние дни был чем-то сильно увлечён. Однако сейчас лицо Феора восторга не выражало.
- Хандрим? – догадался Скиф. – Опять депрессняк давит? Я бы прописал тебе бочонок неразбавленного вина и сладенькую гетеру, но с вашей эльфийской моралью… Чёрт бы с ней, давай на танцы?
Феор скривил губы в скептической усмешке. Сколько он знал Скифа, а знал он его с детского сада, девочки всегда были его основной слабостью. Позже добавились выпивка и турниры. Вот у кого поистине не могло возникнуть конфликта между игрой и реальностью! Скиф был прямым, как стрела, и тугим, как тетива лука. Понятия «деликатность» и «компромисс» являлись для него пустым звуком. Этот грубоватый вояка со своим громоподобным смехом и размашистыми жестами смотрелся особенно колоритно рядом с мечтательным, молчаливым и по-интеллигентски сдержанным эльфом. Однако, несмотря на разность характеров, они всегда прекрасно понимали друг друга.
Приглашение развлечься Феор проигнорировал.
- Не хочу, - ответил он хмуро.
Скиф снова лукаво сощурился. Сегодня у него был веский аргумент:
- Зря. Там Ласточка будет. Наш человек в доску! Говорят, теперь у неё парень появился, и всё так серьёзно, что скоро свадьба. Жаль, отшила она меня в своё время…
- Правильно сделала, - буркнул Феор. – Тебе дай волю!..
Но Скиф, казалось, не заметил, что теперь и без того задумчивый друг помрачнел ещё больше: клинок, небрежно оставленный на раскладушке, привлёк его внимание.
- Последний?
- Ну да… - нехотя выдавил эльф.
- Хорош! – Скиф уже высвободил оружие из простыней и любовно гладил лезвие. – Русь, конечно. А кто ковал?.. Постой, не говори, я и сам догадался. Бравый вояка и мастер хороший, но заклятья толком наложить не умеет. Не чета тебе! Про твоё оружие и украшения уже легенды ходят: всё счастливое, что ни возьми! Мне самому акинак с твоим заклятьем победу в турнире принёс.
Феор пропустил похвалу мимо ушей.
- Акинак твой у меня первым был – первое всегда удаётся. А этот клин мне не нужен, по большому счёту. Не по руке. И вообще… - эльф как-то странно усмехнулся, внезапно оборвав начатую фразу.
- Ты бы лучше посоветовал, кому его сбыть? – продолжил он после короткой паузы.
Скиф задумался.
- Наши реконструкторы Русью занимаются, - наконец сказал он, - можно с Олегом поговорить… Хотя, погоди… В клуб недавно новый парень пришёл, Никита – богатырь такой, - вот ему твой клин должен впору быть. И деньги, я знаю, у него есть. Запиши телефончик…
* * * * *
На дискотеку с другом Феор не пошёл. Вместо этого, поколебавшись, взял свой мобильник и принялся изучать неотвеченные вызовы. Не то, не те… Теперь просто глупо надеяться на чудо… Юный эльф вздохнул обречённо: от себя не убежишь! – и на крохотном экране телефона засветилось улыбающееся лицо Ласточки. Прошлогодний весенний ветер треплет две смешные косички, на изящной шее верёвочки с оберегами. Серые глаза прищурены, словно в самую душу заглядывают! «Если ты выходишь из игры, то мне тем более ничего другого не остаётся…» - горькое чувство яростно полоснуло по сердцу острым, отравленным клинком. Удалить фотографию? – Да!
Ласточка была старше. Ненамного, но так, что Феор никогда не решился бы признаться, что она ему нравится. Или это было просто восхищением, преклонением перед силой духа и характера? Для Ласточки любая ролёвка никогда не была лишь игрой. Она творила свой неповторимый мир вполне искренне и жила так, что казалось, будто для неё реала не существует вовсе. Всех, кто находился рядом, тоже невольно затягивало в разноцветный водоворот радостной увлечённости, кипучей деятельности и сумасшедшего восторга, эпицентром которого неизменно оставалась неординарная натура этой девушки. И вот теперь Ласточка выходит из игры… Интересно, кому удалось покорить её сердце? Феор знал всех ролевиков города и был уверен, что избранник Ласточки к ним не принадлежит. А значит, для неё игра закончилась. Вместе с замужеством начнётся жизнь обычных цивилов, поток проблем скоро сотрёт беспечную улыбку с веснушчатого лица. Она изменится. И это очень горько! Непередаваемо…
Тогда надо уходить по-английски, без прощаний. Они встретятся уже другими людьми, и будут говорить на другие темы. И деликатно молчать о глубоко внутреннем, тайном, личном – о том, была ли игра для них лишь игрой или стала на короткое время воплощением мечты… Феор криво усмехнулся сам себе: долой сентименты! Решил становиться цивилом – так действуй!
И не колеблясь дольше ни секунды, он набрал номер Никиты.
* * * * *
Никита оказался высоким, богатырски сложенным парнем лет 28 – 30-и, так что в первые мгновения знакомства Феор почувствовал себя гораздо ниже ростом и младше, чем он был на самом деле. А язык так и стремился предательски произнести официальное «вы»! Юный эльф даже пару раз скрипнул зубами, удерживая очередную глупость, готовую сорваться с губ. Однако богатырь ничем не показывал, что заметил замешательство своего нового знакомого, его по-детски чистый взгляд и открытая улыбка действовали располагающе. Вскоре первое впечатление, вызванное могучей фигурой Никиты, сгладилось, так что Феор вновь ощутил в себе внутреннюю силу и достоинство эльфийского мастера. Теперь он был готов к разговору.
В этот утренний час в парке ещё никто не гулял, и молодые люди достаточно свободно чувствовали себя среди пустынных аллей, обрамлённых тёмной, зрелой зеленью середины лета. Неторопливо достав из брезентовой обмотки новый клинок, Феор с явным усилием несколько раз крутнул его в воздухе. Сталь сверкнула в солнечных лучах, и глаза Никиты заблестели не менее ярко.
- Ух ты!
- Видишь, клин не для всякой руки, - заметил эльф небрежно. – Мне он тяжёл.
Сквозь бурный восторг, владевший сейчас всем его существом, Никита почувствовал в этих словах некую недосказанность. «Не для всякой руки? – переспросил он мысленно. – Или ты просто ищешь достойного владельца? Испытываешь меня, мастер?..» Рукоятка меча послушно легла в богатырскую ладонь. Тепло, радостно и как-то… непривычно, что ли? Не от тяжести, нет! От мыслей и новых ощущений. Словно долгожданная мечта сама пришла в руки, обретя форму настоящего Меча-кладенца. Словно его жизнь началась только с этого момента… Никита взмахнул оружием, примеривая его к руке и с наслаждением прислушиваясь, как свистит, рассекая воздух, тупое турнирное лезвие.
- Ты его не тестил, смотрю? Совсем новый…
Эльф неопределённо пожал плечами. И было непонятно, хвалил ли он тем самым свою работу или ему была безразлична дальнейшая судьба клинка.
- Только вчера закончил. Забирай, если понравилось.
Никита улыбнулся – искренне, располагающе. «Не простой парень, - подумал вдруг Феор. – Жаль, нет времени познакомиться ближе. А клин с заклятьем ему не жалко отдать! Как котёнка – в хорошие руки…»
- Сколько с меня? – спросил богатырь. Эльф снова смерил его задумчивым взглядом.
«Открыт, бескорыстен, глаза не прячет, говоря о деньгах. Отдать что ли так?..»
В аллее повисла пауза. Никита тоже внимательно всматривался в лицо своего собеседника, удивляясь недетской сосредоточенности и глубине его взгляда. Сколько этому эльфёнышу – лет двадцать? Двадцать три? Не больше. А глаза жгут углями, словно у мудрого волхва, буравят душу насквозь. И видно: нет для него середины – только чёрное или белое, всё или ничего. Преданность идее – до самоотречения, понимание – до самой сокровенной сути. Вечный отшельник, где бы он не находился, вечный странник и мудрец... Какой будет его дорога? Ясно одно: жить «как все» этот паренёк не сможет. Интересно, сам-то он знает об этом?
Феор тряхнул головой, разгоняя нечаянное наваждение. Чувства вдруг взметнулись, словно подхваченные ветром, и стало неуютно в своих собственных мыслях. Верный ли он сделал выбор? Никита смотрит так, словно хочет ему что-то важное сказать, но не скажет… потому что ещё не время. А когда? Сегодня Феор уходит из города, он так решил.
- Забирай, - повторил юный эльф, улыбнувшись. – Этот не продаётся – он вороженный. На счастье.
И, кивнув богатырю на прощание, он стремительно зашагал к выходу из парка.
* * * * *
Собирая вещи, Феор сказал родителям, что идёт с ребятами в поход. На самом деле он намеревался просто пожить в лесу один какое-то время. Необходимо было подумать. На заклятье клинка ушли последние остатки магической силы, и теперь юный эльф не чувствовал практически ничего, кроме опустошённости и раздавленности. Откуда бралась эта сила? Почему теперь её не стало? Состояние собственной обыкновенности – это так ново! И страшно… Чувствовать себя эльфом было гораздо проще. Оттого, что ты другой, непохожий ни на кого, даже мир вокруг кажется идеальным. А теперь надо учиться думать, как все, жить, как все. Он, конечно, привыкнет, изменится… когда-нибудь. Но вместе с ним изменится весь мир – именно эта мысль казалась Феору особенно дикой, вызывая протест в каждой клеточке его существа.
А как же Ласточка? Она тоже станет обыкновенной…
Да, он твёрдо решил навсегда выйти из игры. Но внутри что-то сопротивляется этому решению. Может быть, задумчивый взгляд Никиты, оставленный на прощание? Богатырь пришёл в клуб именно в том возрасте, когда многие покидают реконструкторское движение. Значит, можно играть и до 30-и? И старше? И совсем необязательно насильно перестраивать своё сознание только для того, чтобы быть «как все»? Но как же тогда жить?!
Феор не замечал, что идёт по широкому тротуару Автозаводского бульвара, и людской поток огибает его с двух сторон. Мужчины в деловых костюмах, женщины на высоких каблуках, бабули с авоськами – всё сливалось в безликое общее лицо с одним и тем же выражением озабоченности. Иногда среди этой надоевшей одинаковости вспыхивали вдруг искорками счастливые детские глаза или удивлённая улыбка какой-нибудь девчонки на роликах – и снова огромное, пёстрое, сливающееся в итоге в грязно-серую асфальтовую массу.
- Феор! Эльфёныш! Стой!
Он словно внезапно проснулся. На другой стороне улицы, радостно размахивая в воздухе бейсболкой, улыбалась ему девушка в полосатой майке, с двумя торчащими русыми косичками и блестящими на солнце оберегами на верёвочках.
- Ласточка! – юный эльф оторопело опустил на асфальт туго набитый рюкзак.
Едва дождавшись зелёного сигнала светофора, девушка бегом бросилась через дорогу, и людской поток расступился, пропуская её.
- Хотел уйти не попрощавшись? – выпалила Ласточка с ходу. – Знаю всё: что кузню бросил, что в лес собрался один, что плохо тебе… Зачем так, Феор?
Он смотрел на неё и не находил слов. Такая же – порывистая, сумасшедшая, ничуть не изменилась. Неужели Скиф соврал? Или дело в другом?..
- Откуда ты…? – только и смог выдавить эльф.
- Никита клинок принёс сегодня… Ты не бился им, и денег не взял - я догадалась.
- Никита?!
- Да, парень мой. Только не говори, что не знал!
Юный эльф вдруг почувствовал такую слабость, что вынужден был опуститься на рюкзак, лежащий посреди тротуара. Стройная система всех его логических умозаключений рухнула, придавленная этой новостью: избранник Ласточки – Никита, человек необыкновенный, сильный духом и чистый сердцем. В голове вдруг сразу стало пусто, а на душе – легко. Девушка присела рядом на корточки и быстро-быстро, сбивчиво и восторженно зашептала:
- Феорчик! Я тобой просто восхищаюсь! Твой последний клинок лучше прочих вышел! Ты сильный, знаешь какой? Никита бился сегодня с Олежкой в клубе… Я только что оттуда! Ты же самый глупый эльф на свете! Разве можно стать цивилом, когда внутри живёт волшебник?! Вся сила – в сердце! Веришь мне? Не уходи…
Феор смотрел на Ласточку широко распахнутыми, удивлёнными глазами, догадываясь, что это же самое хотел ему утром сказать Никита. Разве может он теперь жить «как все», если рядом такие люди?! Если Ласточка так верит в него?! В голове эльфа всё вдруг смешалось, закружилось, а лицо озарило выражение беспричинного, непередаваемого счастья.
- И что же делать теперь? Если цивилом я никогда не стану?
Девушка задумалась.
- Мы будем жить по-своему. Мы же никому не мешаем, верно? В деревне Аятка женщина мудрая есть – волхвица. Она ещё из первой волны ролевиков, тоже наш человек. Хочешь к ней сходить? Путь неблизкий – подумаешь дорогой. А там, может, чему полезному научишься.
Феор улыбнулся, глаза его сразу загорелись, и сердце откликнулось сладким трепетом ожидания чуда.
- Путь мудрости?.. Пожалуй, ты права. Я сейчас же отправляюсь!
Ласточка вопросительно глянула на него из-под длинных ресниц.
- Так значит, мы по-прежнему вместе? – словно разгоняя остатки сомнений, спросила она.
Феор благодарно протянул девушке раскрытую ладонь:
- Навсегда! Клянусь своим последним клинком!
Ласточка элегантно и в то же время довольно-таки крепко пожала его протянутую руку, и в этот самый момент к ним подошёл улыбающийся Никита и, по-дружески хлопнув эльфёнка по плечу, сказал:
- Отныне мы навсегда вместе! И ничто и никто нам не помешает!
И друзья уже втроём крепко обнялись. Но Никита ошибался, и он даже сам не осознавал насколько. Только что начавшаяся идиллия закончилась, когда недалеко от них, резко затормозив и скрипнув резиной шин по асфальту, остановился «Opel Corsa» шоколадного цвета. Все трое одновременно обернулись на пронзительный и неприятный звук. А из авто, не глуша двигателя, вышел незнакомый им мужчина, сделал круговые движения головой и плечами, разминая затёкшие суставы, и взглянул на наших юных героев. Те тоже стали внимательно и даже настороженно разглядывать мускулистого незнакомца около двадцати пяти лет, высокого роста – под два метра, с колючим взглядом карих глаз, резко очерченным подбородком и собранными в хвост длинными до плеч чёрными волосами со странной белой полосой, которая проходила по всей длине его волос. Одетый в тёмно-синие джинсы, чёрную футболку без рукавов, на которой была нарисована перевёрнутая пятиконечная звезда с надписью «Еретик», мужчина имел вид угрожающий. Он как-то недобро ухмыльнулся, и быстрым шагом подойдя к друзьям, коротко спросил, глядя прямо в глаза Феору:
- Ты, Кирилл Белов?!
Эльфёныша под этим жутким взглядом пробрала крупная дрожь, а его ответ прозвучал сам по себе, без всякого его на то желания:
- Да, это я!
- Тогда ты прямо сейчас пойдёшь со мной и я заберу всю ещё оставшуюся в тебе магическую силу!
- Эй, уважаемый! – это вмешался негодующий от таких хамства, грубости и наглости Никита, заслонивший собой Феора, встав между ним и незнакомцем. – Никуда он с вами не пойдёт, а его магическая сила, если она и существует, навсегда останется при нём!
- И кто же мне помешает забрать вашего юного волшебника?! – с издёвкой в голосе спросил тот. – Неужели ты, здоровячек?!
- Если надо будет, то помешаю! – был твёрдый ответ.
- Ну попробуй, - с этими словами, незнакомец напоказ, слишком открыто нанёс удар правой рукой, от которого Никита довольно легко ушёл. А промахнувшегося агрессора развернуло к нему спиной и тут Никита прянул руку и взял того за ворот для того, чтобы разложить незадачливого соперника на асфальте, как вдруг… …Обмякшее в явно притворном падении тело рванулось освобождённой пружиной! Резко крутанувшись, неизвестный молодой человек ни дать ни взять намотался на Никтитну руку, чтобы неожиданно оказаться у него за спиной, устремить его вокруг себя… …И резко подать бёдрами в обратную сторону. Уже его рука ухватила за ворот пошатнувшегося Никиту и сделала то, что ролевик попытался сотворить с ним всего мгновение назад. Грозный незнакомец припал на колено и со всего маху перебросил Никиту через правую ногу, выставленную назад. Всё было проделано быстро. Очень быстро и очень умело. Так чтобы никто не заметил, как его согнутый левый локоть на лету ударил Никиту в лицо. Ударил коротко и жёстко, всей силой и весом двух тел, разогнавшихся одно другому навстречу. Да, подобные удары проламывают кости лица, и человеку настаёт почти мгновенная смерть… Опытный незнакомец всё проделал так ловко, что, кажется, никто из окружающих, кроме Феора, не заметил случившегося с Никитой, а именно нанесённого ему хитрого и коварного удара. Ласточка, подумав, что он просто упал, воскликнула и бросилась к нему, уже поверженному. Не обращая на неё и уже собирающихся зевак никакого внимания, незнакомец с ходу ударил Эльфа. Его локоть лишь скользнул тому по скуле, но при этом крепко-накрепко отправил юношу в бессознательное сознание. Но, незнакомец не дал оказавшемуся без сознания Феору-Кириллу упасть и, подхватив его в падении, легко перекинул совсем как тряпичную куклу через плечо, после чего стремительно направился к своей машине. Бессознательного Кирилла он довольно грубо кинул на заднее сиденье, а сам сел за руль и его автомобиль опять неприятно скрипнув резиной по асфальту устремился прочь от места происшествия, на котором рыдающая Ласточка всё никак не могла привести в себя Никиту, находившегося ещё в более глубокой бессознанке, чем Кирилл.
* * * * *
Невдалеке от этого самого бульвара, на обочине дороги ведущей из Автозаводского района на конечную остановку автобусов, стояла тёмно-зелёная «Волга». В за рулём сидел Константин Алимов, оперуполномоченный Тринадцатого отдела - сверхсекретного подразделения ФСБ, занимающегося ничем иным, как расследованиями паранормальных явлений и экстраординарных событий и защищающего новоуральцев от порождений Тьмы. Мощная, грохочущая музыка из автомагнитолы, которую как раз и слушал Алимов, лилась по салону автомобиля.
И вдруг, откуда ни возьмись, выскочил «Opel Corsa» и через сплошную осевую пронёсся мимо стоявшей «Волги». Его скорость ошеломила Константина. Подрезая путь другим машинам, «Opel» едва не столкнул в кювет встречный «Москвич».
— Да что тут происходит! — вырвалось у Кости Алимова, и он тут же с одного оборота ключа зажигания завёл машину и послал её вдогонку за нарушителем, при этом выключив автомагнитолу и включив маячок и сирену. — Это или опасный преступник, или пьяный, или же… …да, именно так – это разбушевавшийся тёмный!
В этот момент он ясно и чётко понимал и осознавал это.
Мотор его служебной «Волги» надсадно завыл, но «Opel» как хищная птица несся, казалось, не касаясь колесами шоссе. Он с каждым мгновением уходил все дальше. Разрыв между машинами так увеличился, что Косте едва удалось номер рассмотреть. Константин связался по рации со штаб-квартирой Тринадцатого отдела, но услышал только треск, шипение, отдельные слова, в общем, сплошной шум. Его не поняли, но он настойчиво продолжал преследование, хотя машина уже скрылась из виду. Его расчет строился на новом сеансе связи — в любой момент она могла нормализоваться. Вот, наконец, это случилось. Волнуясь, Константин Алимов сообщил о своих впечатлениях, довольно незаурядных способностях нарушителя, высказал свою догадку:
- Пёрвый, я третий! Преследую прилично превысивший скорость «Opel Corsa» цвета шоколада, гос. номер Б 666 ЕС! Водитель – предположительно сильный тёмный маг, способный значительно ускорять механизмы и заглушать радиопередачу в нашем канале! Требую помощи, а до её прибытия сделаю всё от меня зависящее, чтобы его взять живым или же ликвидировать!
И в этот самый момент рация отключилась и уже больше, как оперативник ни старался, никак не включалась. Но тут ему вдруг повезло – он заметил свежий след шин, уходящий прямо в лесной массив, находящийся напротив Октябрьской улицы. Не раздумывая, Алимов свернул следом, чтобы обнаружить и догнать разошедшегося слугу Тьмы.
* * * * *
А надо отметить то важное обстоятельство, что всё вышеперечисленные события происходили 30-го апреля – в день перед Вальпургиевой ночью - ночью на первое мая, когда почти вся нечистая сила собирается в глухих безлюдных местах на шабаш. А так как было уже за полдень, то Родомил и Олег из так называемых Стражей Удела – тайной и негласной группировки людей с врождёнными сверхъестественными способностями и шестым чувством, собранных вместе для борьбы с нечистью именно в Вальпургиеву ночь, собрались в лесу, примыкающему к Октябрьской улице, чтобы размяться и потренироваться перед ответственными ночными «мероприятиями». На опушке леса, они быстро переоделись, сменив свою повседневную одежду на почти белые кольчуги, светло-синие льняные штаны, лиловые востроносые сапоги и снова лиловые замшевые перчатки, а поверх этой одежды – ещё и загадочные серые плащи с глухими капюшонами, после чего сразу же углубились в лес, чтобы дойти до уже ставшей привычной поляны для тренировок перед Вальпургиевой ночью.
Группа из двух человек шла быстро, точнее, они бежали по лесу, торопясь попасть в район нахождения конечной цели путешествия – поляны ещё до полудня. Стражи Удела бежали быстро, ловко лавируя между густыми кустарниками и умело перепрыгивая через стволы редких поваленных деревьев. Казалось, что возникающие на пути природные преграды не только не снижали темп их передвижения, но наоборот – ускоряли. Но им не удалось достигнуть своей тренировочной поляны ибо достигли деревьев на пригорке, с которого отлично просматривался ранее ими никогда не виденный полузасыпанный щебнем проход в пещеру, напоминающий скорее вход в давным-давно заброшенную угольную шахту. А рядом с этим входом-проходом стоял новенький «Opel Corsa», человеческие следы от дверцы которого вели в пещеру.
- Несмотря на следы всего одного человека, я вижу остаточные следы аур двух людей – тёмного и светлого и что означает, непонятно и неизвестно, – сказал Олег и тут же спросил, - ну-с, что будем это выяснять, равно как и что-нибудь выяснять-то будем?
- Что, что? Прямо сейчас входим вдвоём в эту чёртову пещеру и движемся вперёд, пока не разъясним ситуацию или же упрёмся носами в стенку. Вперёд! – отвечал ему Родомил.
Его напарник молча кивнул и они оба, накинув и туго завязав глухие капюшоны своих плащей, двинулись вперёд, низко припадая к земле и продвигаясь к цели по одному, короткими перебежками. К счастью, путь до входа в пещеру, даже несмотря на их медленный темп, оказался не долгим. Одновременно обойдя с разных сторон иномарку и миновав последние метры почти ползком, Стражи Удела нырнули в чёрную дыру прохода пещеры. Встав в полный рост, воины расслабились и наконец-то смогли вздохнуть полной грудью. Лёгкие моментально наполнились холодным воздухом, а в нос ударил омерзительный, выворачивающий наизнанку запах плесневелой сырости и трупного разложения. Но, несмотря на это, напарники исчезли в недрах пещеры.
Они тихо передвигались по тёмному, усыпанному камнями и остатками костей проходу пещеры, видя в абсолютной темноте, царившей вокруг них. А коридор постепенно престал спускаться, стал немного шире, и под ногами больше не было щебёнки, перемешанной с полураскрошенными костями. Каменный монолит совершенно неожиданно уступил место хорошо сохранившейся кирпичной кладке. Теперь это был не скальный проход, а ровно выложенный кирпичом и брусчаткой тоннель, ведущий куда-то вглубь горы.
Они прошли ещё немного, осторожно переступая с пятки на носок по каменному полу, и увидели отблески факела, находившегося где-то там впереди, за поворотом коридора. Группа двинулась дальше и вскоре оказалась посреди огромной залы, в которой было не менее сорока каменных саркофагов, расположенных четырьмя правильными рядами, причём между двумя центральными рядами стояло старинное кресло изящной работы из красного дерева, в котором сидел юноша, бывший, по всей видимости, без сознания. А перед ним, спиной к Стражам стоял почти двухметрового роста молодой мужчина. Свод залы подпирался шестью массивными колоннами. Помещение сильно напоминало большой собой, за исключением того, что окон, конечно же, не было. Какие могут быть окна, если потолок залы находится под землёй на глубине эдак десяти метров.
Осторожно прокравшись между могильниками, Стражи подобрались уже достаточно близко, почти совсем вплотную, как вдруг высокий мужчина повернулся в их сторону, и его лицо озарила приветливая улыбка, обнажившая ровные белоснежные зубы.
- Приветствую вас, господа! Стражи Удела, не так ли?
Прятаться больше не было смысла, тем более что незнакомец плавной походкой сам пошёл им навстречу.
- А хоть бы и так? – ответил Родомил, вставая в полный рост и подавая знак Олегу быть начеку.
- Вы несомненно пришли, чтобы спасти этого прелестного юношу, чего я, категорически, не могу позволить и допустить, а по сему мы можем разрешить наши разногласия прямо здесь и сейчас, господа. Видите ли, вы настолько глупы, что сами угодили в расставленную мною сеть, в мою ловушку. Это место – не укрытие, это мой дом, дом-склеп. А я сам не рядовой чёрный маг или простая нечисть, а скрывающийся под личиной кого-нибудь из них, сам – Артемий Никольский, глава клана нежити Колранту!
Он ещё раз улыбнулся и в этот самый миг зал внезапно ожил: стены пришли в движение, начали отодвигаться каменные плиты саркофагов. Мгновенно помещение заполнилось омерзительными, дико рвущими тварями, постепенно отходящими от долгого сна и медленно, но грозно надвигающимися со всех сторон. Стражи же срагировали моментально: тут же прижались спина к спине и обнажили оружие, вертя головами по сторонам.
- О, проклятье! – вырвалось у Олега.
- Да, вот именно – проклятье, причём на ваши головы! – Никольский улыбнулся ещё шире.
- Спокойно, Олежа, спокойно! – пытался подбодрить товарища Родомил, которому самому стало как-то не по себе.
Наблюдая, как кольцо многочисленных тварей сужается вокруг двух потенциальных «кувшинов с кровью и плотью», глава клана мертвецов, даже как-то изящно, присел на крышку одного из саркофагов и скучающе сложил руки на груди.
- Господа! Вы удостоили меня чести визита, пришли сами, добровольно. К тому же вы отважны и благородны, раз уж собираетесь не позорно бежать, а биться с превосходящими силами противника, да ещё какого, — философствовал Артемий, наслаждаясь безза¬щитностью жертв. — Я хочу, в меру моих скромных сил, конечно, немного облегчить вашу участь. Сложите оружие, и я обещаю, что вы умрете быстро и без мучений.
- Закрой пасть, демон! — крикнул Олег, мет¬ко кинув два кинжала в голову наступающей твари и вы¬хватывая из-за спины короткий меч с массивной гардой.
А тварь, в которую он попал, слегка покачну¬лась и, зверски завыв, пошла дальше, даже не вытащив по рукоять застрявшие в глазницах кинжалы.
- Ну, я же говорил, — с искренней грустью в голосе продолжил глава клана упырей, — светлые так глупы. Смотрите, я хотел как лучше. — И махнул рукой, отдавая своим подданным приказ об атаке.
С ревом вурдалаки кинулись на людей. В ответ прогре¬мел злобный боевой клич «За наш Удел!», и двое смертников одновременно кинулись в бой, умело нанося молниенос¬ные удары. Несмотря на предсказуемость исхода битвы, победа не далась кровососам так просто. Они были быстры, а их ког¬ти и клыки опасны, но на стороне воинов были опыт и про¬ворство. Друзья искусно крутились, отбивая атаки врага и прикрывая друг другу спины. Уроки молодости, уроки ежегодных ночных боев не проходят бесследно. Они то вырывались из кольца окружения, оставляя на месте, где только что бушевала схватка, изрубленные тела врагов, то вновь попадали в ловушку все появляющихся из ниоткуда и преграждающих им путь к спасению новых и новых полчищ упырей. Кровь струилась по лицам уставших Стражей, на их ру¬ках и ногах виднелись следы множества укусов и порезов. Теряя кровь, силы и порою сознание, солдаты продолжали ожесточенно сопротивляться, дорого продавая свои жизни.
Артемий Никольский удивленно наблюдал за быстро катающимся по полy шаром сражения, непонимающе смотрел на валявшие¬ся повсюду обрубки тел своих слуг. Он даже не мог пред¬положить, что победа достанется такой дорогой ценой.
Тем временем бой продолжался. Олег, быстро орудуя мечом, отбивал атаки наседающих тварей. Резким ударом с разворотом корпуса снес голову прыгнувшему на него откуда-то сверху вампиру, затем, используя еще не угасшую инерцию того же удара, гардой раздробил клыка¬стые челюсти второго, но не заметил третьего, кинувшегося ему на шею сзади и впившегося в сонную артерию. Из по¬следних сил, сжимая слабеющей кистью клинок, развер¬нул оружие назад и вонзил острие в брюхо кровососа. Ту¬ша «захребетника» забилась в конвульсиях и повалилась назад, увлекая за собой уже не имеющего сил стоять на но¬гах Профессора. В ту же секунду на поваленного бойца на¬кинулось несколько изголодавшихся тварей. Раздался от¬рывистый предсмертный крик.
Родомил не мог ни видеть, ни слышать, как погиб друг. Прижатый к стене в другом конце залы, он еле отбивался or толпы упырей. В конце концов силы оставили и его. Он потерял сознание в то время, как наносил удар, удар, так и не достигший цели.
Насытившиеся твари отошли от изуродованных тел и медленно собирались около хозяина. Артемий так и сидел на плите, задумчиво осматриваясь по сторонам. Его воинство понесло значительный урон, но почему? Даже не глядя в сторону слуг, он властно отдал приказ привести в порядок залу.
* * * * *
Тот самый предсмертный крик профессора донёсся до первого Стража Удела, Ждана, когда он также как раньше и его друзья, шёл на место их постоянной тренировки перед Вальпургиевой ночью и проходил как раз рядом с входом в пещеру, который он только после этого и заметил. Он остановился и вслушался в несколько жуткий свист разгулявшегося под вечер ветра. Ветер пытался испугать своим воем, создавал иллюзорную атмосферу таинственности и смерти, быть может, притаившейся за тем вот кустом, древом или внутри пещеры; навевал страх неизвестности. Но страхи и суеверные обозы, гнездящиеся в сознании, умирают, развеиваются, как дым, когда судьба сводит тебя с настоящим, реальным врагом.
Внезапно из недр пещеры раздались приглушенные крики, послышался странный шум, как будто чрезмерно чистоплотная хозяйка принялась за уборку и наняла пару десятков здоровенных грузчиков для перестановки мебели. Ждан напрягся и вслушался, пытаясь разобраться в приро¬де таинственных звуков. Когда они повторились, то со¬мнений больше не было, там внизу шел бой, нет, кипело сражение. Теперь здесь, у входа, ему нечего делать, а там — возможно его товарищи, им нужна его помощь.
Вскочив на ноги, Ждан ринулся было в глубь пещеры, но тут же остановился, поняв, что ему нужно подготовиться к тому, что ждёт его внутри, что бы это ни было. Первым делом протер руко¬ять меча, сделал несколько пробных поворотов, разми¬ная кисть и привыкая к клинку, который аж целый год не держал в руках. Вынул кинжал из-за голенища сапога и пристроил его поближе, то есть за пояс. Носить кинжал было удобнее за голенищем, но доставать быстрее из-за пояса. Одернув кольчугу и подправив сапоги, Ждан потянулся за щитом и резко закинул его за спину, туго стянув щит крепежными ремнями. Наброшенный свер¬ху маскировочный плащ полностью скрыл замысловатую боевую конструкцию. Да, если один против нескольких стоишь, то всегда хитрец найдет¬ся, что со спины полезет и вот именно при этом лишняя броня не помешает. Поправив плащ, и уже не заботясь о конспирации и соблюдении тишины, Ждан бросился внутрь прохода, расшвыривая ногами камни и гремя не хуже роты ландскнехтов металлом доспехов. Громыхая и часто падая, он бежал вперед, ориентируясь на звуки сражения, которые становились громче и громче, но вдруг неожиданно стихли.
«Все кончено, — прошептал его внутренний голос. — Но как? Кто победил в этой схватке?» У Ждана была всего одна и очень рискованная возможность ответить на этот вопрос — идти дальше и убедиться самому. Если победа осталась за его товарищами, то он будет вместе с ними радоваться победе. А если нет?
Только полному идиоту понравилось бы самому нар¬ваться на драку и, как он уже успел определить по доно¬сившимся ранее крикам, с превосходящими силами про¬тивника. Но выхода не было, его союзники могли быть еще живы, могли попасть в плен, и тогда их сейчас пыта¬ют. Размышления были недолгими. Наш герой крепче сжал рукоять меча и кинулся в темноту, туда, где еще недавно кипел бой.
Разогнавшись во время бега, Ждан поздно заметил, что коридор кончился и плавно перешел в огромную залу. Не успев вовремя затормозить, он вылетел прямо на врагов, собирающих с пола куски гнилой плоти. «Жуткие твари... вампиры!» — вдруг дошло до него. Страх и ужас момен¬тально сковал тело. Твари были вокруг, злобно шипя и скаля отвратительные уродливые кровавые пасти. Любой, неожиданно попав в такое «изысканное» окружение, дол¬жен был немедленно умереть от страха, но Ждан стоически перенес превратность судьбы: он всего лишь потерял дар речи, а также способность соображать и двигаться.
Если бы кровососы не медлили, то могли бы наки¬нуться и в считанные доли секунды растерзать не успевшего отойти от шока Ждана, но, как ни странно, их подвело чув¬ство самосохранения, в эту ночь они уже имели негатив¬ный опыт общения с хорошо вооруженными людьми. Вме¬сто молниеносной атаки твари предпочли использовать секунды замешательства противника для занятия выгод¬ной тактической позиции. Пауза продлилась недолго. Тварь, зашедшая сзади, с ревом кинулась на спину Ждана, но налетела грудью на гладкую стальную поверхность. Не долетев до цели совсем немного, она смогла зацепиться костлявыми пальцами за острый край щита.
Не соображая, что делает, Ждан двигался инстинктивно: выхватил кинжал и сильно хлестнул по крепежным рем¬ням. Щит вместе с висящим на нем захребетником шлеп¬нулся на землю. Визг неудачно приземлившегося вурдала¬ка был сигналом для остальных броситься на жертву, уже успевшую к тому времени прийти в себя. Мозг был чист, мыслей не было, все, что Ждан делал, он не осознавал, как будто кто-то невидимый управлял его телом. Это в нём проснулся Страж Удела – профи по охоте на монстров.
Вампиры бросились на него со всех сторон. Вместо то¬го, чтобы защищаться, он прыгнул им навстречу низким броском параллельно полу. Противники разошлись в воз¬духе: вампиры пролетели сверху, а он — снизу. Из прыжка первый Страж вышел на руки, перекувыркнулся через голову и по инерции встал на ноги. Одна рука выхватила меч, вторая — кинжал. Ждан не застыл на месте в оборонитель¬ной стойке, а начал быстро отступать назад, виляя по залу то вправо, то влево.
Маневр удался, он сбил врагов с толку и заставил рас¬средоточиться. Только так чудовища могли окружить Ждана. В тот самый миг, когда кольцо вокруг него замкнулось, и должно было начать сужаться, он резко изменил на¬правление движения и кинулся навстречу двум крайним справа вампирам. Они не успели опомниться и остановить¬ся: один налетел грудью на острие меча, а второму вспоро¬ло шею острое, как бритва, лезвие кинжала. Фонтан тем¬ной, почти черной крови взвился ввысь и моментально ис¬сяк.
Опешившие поначалу вампиры перегруппировались и кинулись на Стража Удела вновь. Он быстро перемещался по зале, держа двойную защиту: меч отбивал нападения на длинной дистанции, кинжал расправлялся с теми, кто про¬бивался вплотную. Тактика боя была проста: крутись, вер¬тись, не стой на месте и атакуй быстро, вскользь, навер¬няка. Зала была большой, а наличие колонн и саркофагов да¬ло возможность капитану в полной мере реализовать его тактические таланты. На только что прибранном полу вновь растеклись лужи черной крови и появились много¬численные обрубки тел. Неизвестно, сколько бы еще «по¬резвился» Ждан, перепрыгивая с крышки одного саркофага на другой, если бы не вампир, подкравшийся сзади. Первый Страж почувствовал толчок – это тварь заерзала на его спине, поудобнее пристраиваясь ко вновь открытому источнику жизни. Присоединиться к по¬пойке спешили и остальные. Он без раздумий схватил с пояса колбу с чесночной эссенцией и залил всё её содержимое прямо в пасть упыря и тут же почувствовал, как тело трутня у него на спине забилось в конвульсиях. Костлявые лапы разжались, и кровосос упал на пол, судорожно крутя головой и молотя по воздуху всеми четырьмя конечностями. Затем вампир поднялся на четвереньки и, содрогаясь всем телом, начал отрыгивать только что выпитую кровь. Из его рта вместе с кровавой слюной вываливались комки шипящей зеленой жижи.
Твари замерли, испуганно уставившись на мучения своего собрата, затем начали медленно пятиться, щерясь и шипя, словно стая дворовых котов, загнанная в угол вол¬кодавом. Агония вампира продлилась недолго. Изрыгнув на пол последнюю порцию собственных внутренностей, он опрокинулся набок и замер.
А на Ждана неожиданно снизошло чувство холодной жестокости. Он развернулся лицом к толпе отступающих тварей, поднял с пола оброненный им меч и сильно сжал рукоять. На лице капитана появилась зловещая ухмылка. Он не чувствовал ран, нанесенных ему в бою, даже не помнил о потере товарищей. Единственная потреб¬ность, которую он ощущал, было желание убивать. Пару раз слегка крутанув кистью в воздухе меч, он спокойно и очень медленно пошел на толпу отступающих.
Однако желание убивать осталось нереализованным, под сводами залы прогремел властный голос: «Довольно, остановись!» Страж повернул голову, метрах в десяти справа от него стоял нахмурившийся от гнева и злости неизвестный ему мужчина почти двух метров ростом. Ждан прежде никогда не видел его, но внутреннее чутье подсказывало, что тот является очень сильным тёмным.
- Довольно, хватит на сегодня загадок и парадок¬сов, — обратился глава мёртвого клана не то к нему, не то к слугам, а может быть, к самому себе. — Сначала являются двое Стражей Удела и перебивают полови¬ну моих вассалов. Потом появляешься ты и травишь остав¬шихся. Кто ты такой, чёрт тебя побери?!
Глаза Артемия Никольского злобно смотрели на Ждана через узкие прорези век.
- Отвечай, мразь! — настаивал он.
В голове у первого Стража все смешалось и окуталось непонятным тума¬ном. Язык вдруг начал двигаться сам по себе, рассказывая историю его жизни. «Это чары... — родилась полная отчая¬ния мысль, — так называемое «обезволивание» — способность заставить жертву сделать все что угодно, даже пойти на самоубийство». Неожиданно пелена спала, и кон¬троль над сознанием вернулся, когда под сводами залы прогремел пистолетный выстрел и раздался сильный мужской голос:
- Тринадцатый отдел! Всем не двигаться и оставаться на своих местах!
Метрах в тридцати от них стоял крепко сбитый молодой человек в чёрной кожаной куртке и синих джинсах и сжимал в руках пистолет Макарова. Это был Алимов.
- Ну вот, снова гости, которые мешают мне! – разочарованно протянул Артемий, а затем вяло махнул рукой, - что ж, слуги мои разделайтесь с пришельцем, а я, тем временем займусь Стражем…
Упыри стали приближаться к оперативнику, окружая его со всех сторон. Один из них одним прыжком подскочил к нему, замахиваясь когтистой лапой, но Костя увернулся от удара. Тварь недовольно зашипела и сделала новый выпад. Константин снова увернулся, но когти рассекли его одежду. Вурдалак снова ткнул лапой вперёд, но оперуполномоченного Тринадцатого отдела там уже не было. Он подпрыгнул в воздух и нанёс ему сокрушительный удар в голову. Монстр взвыл от боли, а опер выстрелил из пистолета.
Блеснуло яркое пламя. Вурдалак взмахнул лапами и упал с диким воплем.
А наш герой уже бросился ко второму упырю, нанеся ему сначала жестокий удар ногой, а потом ударив его по горлу ребром ладони. Тот захрипел и упал. В мгновение ока третий вампир ударил своей лапой по ногам Константина Алимова. Тренированное тело оперативника среагировало на удар раньше, чем Алимов осознал опасность. Он высоко подпрыгнул и когти свистнули где-то внизу под подошвами башмаков. И прежде чем противник успел убрать лапу, Константин устремил вперёд свою левую руку. Его левый кулак описал полукруг. Кровосос уклонился, но еле удержался на ногах. Тогда Костя пустил в ход рукоять пистолета, который сжимал в правой руке. Пространство взорвалось вокруг кровопийцы. Он взлетел в воздух, перевернулся, упал и остался лежать неподвижно. Алимов схватил с пола валяющийся там кинжал, ранее принадлежавший кому-то из Стражей Удела, и замахнулся им на лежащую тварь. Та широко раскрыла глаза, но помешать ему не успела. Кинжал вошёл ей в сердце, и она, дико вскрикнув, осталась неподвижной уже навсегда.
Костя вырвал кинжал из уже окончательно мёртвого тела и услышал позади себя шорох. Он тут же обернулся и увидел прыгнувшего на него вурдалака. Константин перехватил его в воздухе, перекинул через себя и, используя инерцию про¬тивника, бросил его дальше, продолжив его полет. Вампир ударился о стену, с грохотом упал на пол, но тут же встал. Заши¬пев, вновь прыгнул на оперуполномоченного, широко раскинув руки. Тот бросился ему навстречу, и они сцепились в смертельные объятия. Хрипя и рыча, покатились по полу, не отпуская друг друга. В конце концов, Константин Алимов оказался наверху и сидя на враге, поднял правую руку с зажатым в ней кинжалом, и с силой ударил в область сердца, с хрустом пробив грудную клетку. Тело вурдалака резко изогнулось, едва не сбросив с себя врага, но тот сумел удержаться. Послышался треск ломающихся ребер и хлюпающий звук крови и плоти, когда он вытаскивал кинжал из тела своего противника.
А тем временем, Ждан полностью оклемался от чар обезволивания и произнёс со зловещей ухмылкой на устах:
- Ты был тупым, самонадеянным человеком и стал таким же чёрным магом. Тщеславие толкнуло тебя на создание собственного клана, но ты — недоучка, тебе не хватает познаний в некромантии и ты не в состоянии создать ни одного полноценного вампи¬ра, поэтому производишь такие вот... отбросы.
- Не знаю, откуда ты столько знаешь, - ледяной го¬лос Никольского был единственным средством не показать вра¬гу затаившуюся в глубине души ненависть и отчаяние, - но я твердо уверен в одном. Ты сейчас ум¬решь, и я собственноручно раскрою твою недобитую, че¬ресчур смышленую башку!
Ждан едва успел заметить, как Артемий сделал сокрушительный по силе и ошеломительный по быстроте выпад возникшим в его руке буквально из воздуха махайру – кривой древнегреческий меч, метя в его голову. Парировать удар или отскочить в сторону не успел, уж слишком мгновенно все произошло. Его реакции только хватило, чтобы буквально на дюйм отклониться назад. Острая сталь пронеслась буквально в половине этого дюйма от его носа. Молниеносно отско¬чив после глубокого выпада, Никольский перегруппировался и тут же продолжил атаку, нанося удары то слева, то спра¬ва, постоянно совершая обманные финты с полуразворо¬тами корпуса и неумолимо тесня Ждана в угол залы. Артемий Никольский был быстр, неимоверно быстр и непредсказуем. Перемещения его клинка были настолько стремительны, что их не мог уловить человеческий глаз. Ждан отступал, лишь успевая ставить спасительные блоки, и защищался, ориентируясь наугад, куда будет нанесен следующий, быть может, последний для него удар.
Говоря откровенно, бой мало чем отличался от обыч¬ного избиения беззащитного младенца. Удивительно, как Ждан еще ухитрялся отбиваться и даже стоять на ногах. После удачного бокового вражеского финта он распро¬щался с кинжалом, выбитым из его рук, вскоре приказал долго жить левый наплечник, затем со звоном отлетел наруч, правый наколенник и т.д. и т.п. Никольский издевался над жертвой, не убивал сразу, а раздевал мечом, заставляя про¬чувствовать страх и унизительную неизбежность скорой гибели. Но вот, устав от наскучившего развлечения, он нанес по¬следний удар сверху. Еле сумев отбить его мечом, Ждан не удержал равновесия и отлетел метра на четыре назад, больно ударившись спиной и затылком о стенку одного из саркофагов. В результате полученного сотрясения меч вы¬валился из рук и, звеня по каменным плитам пола, отлетел далеко в сторону. Подобрать его Ждан уже не мог, он не в силах был даже пошевелиться и встать на ноги.
А его соперник подошел к нему плавной походкой, на лице тёмного появилась ехидная усмешка победителя, рука занесла ввысь меч-махайру для последнего удара. В тот самый момент, когда меч по¬летел вниз, со свистом рассекая воздух над головой обес¬силенного солдата, послышался другой, более грозный и неприятный для человеческого уха громкий звук; звук, который Ждан уже слышал совсем недавно; звук, принося¬щий надежду на спасение и гибель врага.
Пискливый визг Артемия раскатился по залу, ему вто¬рило громкое, многоголосое эхо колонн и печальных сво¬дов. Кисть правой руки, только секунду назад направ¬лявшая смертоносный удар меча, теперь была насквозь прострелена серебряной пулей из пистолета Макарова. Этот выстрел сделал Константин, чтобы спасти от гибели своего случайного союзника. Но сам он по-прежнему отбивался от наседающих на него упырей и больше не мог прийти на помощь первому Стражу.
Корчась от боли, Артемий Никольский поднёс окровавленную руку ко рту, тщательно подул на рану. Она не затянулась, но кисть нача¬ла действовать. И тут раздался визг. Звук стеганул бичом и сбил раненого чёрного мага с ног, как метко выпущенная стрела сваливает птицу. Артемий рухнул на пол и коротко вскрикнул. А Страж Удела увидел источник этого визга – фигуру, одетую в чёрный бесформенный балахон с капюшоном. Это был Уодэш – живое воплощение Тьмы и самый вероятный претендент на трон и место нового Повелителя Тьмы.
Никольский поднялся на ноги и, сверля полным ненависти взглядом новое действующее лицо разворачивающейся пьесы, вопросил:
- Как ты посмел помешать мне, Уодэщ?!
- Как же я мог позволить тебе забрать Силу у мальчишки и тем самым стать к трону Тьмы ближе чем я?! Нет, не бывать этому, – ответил тот.
- Ну что ж, - притворно вздохнул Артемий Никольский, - тогда мне придётся убрать тебя с дороги к трону Тьмы!
И он сорвался с места и помчался вперёд, широко расставив руки. Волна треска покатилась перед ним. Факелы срывались со стен, каменные плиты с хрустом выворачивались из пола – вал предметов нарастал, двигаясь по бокам чёрного мага навстречу Уодэшу, который присел, визжа, поливая пространство вокруг звуком. Его визг покатил Ждана по полу и устремился дальше, прочерчивая пол перед Никольским. Затрещало, заскрипело… Тот остановился у широкой трещины, что рассекла пол и что-то громко произнёс. Уодэш выкрикнул в ответ своё проклятье. Грохот стих, его сменили всполохи молний и раскаты грома, звучащие почти непрерывно, как будто бы забушевала буря. Артемий прыгнул навстречу конкуренту и с ходу левой рукой, кулаком ударил под челюсть Уодэша так, что тот шлёпнулся на пол.
А еще ос¬тавшиеся в живых вассалы Артемия Никольского накинулись на Константина. Первый же взмах подобранного им меча, оставшегося после кого-то из Стражей отсек несколько урод¬ливых голов. Затем опер и вампиры закружились в бы¬стром танце смерти. Спустя минуту последний представи¬тель клана Колранту сполз на пол, жалобно скуля и поддер¬живая руками разрезанную вкось брюшину.
И в этот самый момент зал заполнился множеством вооружённых людей. Это были сотрудники Тринадцатого отдела во главе с самим его директором – Вознесенским Эдуардом Анатольевичем. Двое тёмных с крайним неудовольствием поглядели на вновь прибывших и тут Уодэш злорадно заметил:
- Похоже, этот мальчишка никому из нас не достанется!
- Похоже на то, но мы ещё встретимся, чтобы выяснить, кто из нас первый и сильнейший! – сказал в ответ Артемий Никольский.
После этих слов тёмные одновременно бесследно исчезли.
А в это время, Алимов, стоя навытяжку, отчитывался перед своим шефом:
- Потеряв из виду того тёмного, я всё же вышел на его след, который и привёл меня в эту самую пещеру, в которой я и застал следующую картину. Толпа упырей и вурдалаков, которыми командовал тот самый тёмный, атаковала одного воина, на выручку к которому, не тратя времени зря, я и поспешил, а вот, кстати, и он…
Ждан слегка прихрамывая на левую ногу подошёл к ним.
- Вознесенский Эдуард Анатольевич – директор Тринадцатого отдела ФСБ, а вы?!
- Я Ждан… просто Ждан – Страж Удела. Прибыл сюда на помощь своим друзьям один из которых уже мёртв, а второй едва жив, ведь ещё дышит, еле-еле, но всё же дышит… О вашем отделе я уже слышал и даже знаком с тремя его сотрудниками: Мишей Калугиным, Анной Светляковой и Андреем Швецовым. Хотелось бы ещё раз их увидеть.
- Да, Швецов докладывал мне о вас и вашей тайной организации Стражей Удела. Но он сам трагически погиб и теперь его вы уже, к сожалению, увидеть не сможете. Что же касается вашего чуть живого товарища, то наши медики прямо сейчас им займутся.
- Мне очень жаль, что Андрей погиб. Так вот и мой товарищ не доживёт до больницы, если вы не позволите мне оказать ему экстренную помощь с помощью одного эликсира.
- Вы уверены, что ваш эликсир поможет?
- Непременно поможет.
- Тогда действуйте.
Ждан достал из-за пояса флакон и вылил несколько капель бултыхающейся в сосуде жидкости непонятного цвета Родомилу в рот. Тело умирающего забилось в судорогах и затихло, дыхание пациента немного участилось.
- Всё складывается успешно, теперь мой друг оклемается, - улыбнулся первый Страж Удела.
- Хорошо, - отвечал ему Вознесенский, - а теперь мы отправим вашего друга в больницу, а этих чудищ беспощадно сожжём. Начали!
Родомила на носилках вынесли из пещеры а трупы монстров предали огню. Огонь очищает, он бесследно стёр с лица земли весь клан вампиров Колранту. Так и закончилась эта невероятная история, в ходе которой стали случайными союзниками и спасли от верной смерти Кирилла Белова двое абсолютно незнакомых людей – Ждан, заслуживший ещё большее уважение других Стражей Удела и Константин Алимов, получивший старшего оперуполномоченного. Кирилл Белов полностью отошёл от пережитого шока и теперь всегда мог рассчитывать на помощь Тринадцатого отдела. Никита и Родомил благополучно выздоровели, ну а двое злодеев пока не показывались в поле видимости отдела 13.
Амартлен, Макс Дуга и Людмила Гайдукова
08.08.2008 - 16.08.2008