Комиссар

Харя очень любил кино. Ну, вы себе не представляете, как любил. Всё свободное время на него тратил. А другого у него и не было. Времени тоесть. Конечно, товарищам своим, он не открывался. Ещё чего! Но они и без него знали: если Хари с ними во дворе, на их куче кирпичей, нет - значит, смотался в кино. Без него на сходке – сплошная тоска, никто толком ни о чём поговорить не может, одни только «короче», да «конкретно». А Харя - человек развитой. Книжки, правда, он читать не любил и школу бросил в начале 6-ого, но зато по кинофильмам он – мастер. Такие истории «закручивает», что вся компания – в полном отпаде.

Ещё он очень смелый человек. Недаром у своей компании в главарях ходит. Никого не боится. Ни отца с матерью, ни участкового, ни самого директора школы. Уж как он его, Харю, доставал: и домой классную засылал, и родительский комитет на него натравливал, даже грозил посадить, как малолетнего преступника. А Харе – всё до фонаря. Какой малолетний преступник? А вы его за руку поймали? У вас на него компромат есть? Ах, нет? Тогда - до свидания!

Ну, не хочет человек учиться в этой вашей школе! Это что - преступление? Нет, это - его личное дело. Может, его конкретно эта школа не устраивает. Или программа образования ему не подходит. Что? В другую школу? А что там может быть другого, кроме адреса, конечно? Нет уж, если отбили у человека охоту к знаниям, то и…нечего впустую время на разговоры тратить!
Да, курит он в своей компании во дворе, но не ругается матом, у них с ребятами это не принято. Не то, что в школе. Ну, дерётся с Костылём из соседнего двора, но ведь - за дело. Надо же порядок в округе навести и показать «этим гадам», кто в доме хозяин.

Кстати, Харя – это не имя нашего героя. Просто привычка у него такая - обещать всем и каждому «харю начистить». Так-то мать с отцом его Лёнькой зовут. И соседка тётя Бася тоже - Лёней или даже ласково Лёнечкой. А Костыль, между прочим, тоже постоянно грозится всем «накостылять», но как его зовут, нас не волнует.

По вечерам с той кучи кирпичей, где собираются ребята, только мигают в темноте огоньки сигарет, да слышны обрывки разговоров. О чём говорят? Да о разном. Народ подобрался любознательный. Вот, к примеру, вопрос: почему никто не любит «этих», ну всяких там «Абрамычей»? Правда, Харя сразу уточнил, что он свою соседку тётю Басю, которая, кстати, тоже Абрамовна, к «этим» категорически не причисляет. Он от неё ничего, кроме хорошего, с малолетства не видел. И вообще она ему почти что мать, особенно, когда родная - в отключке.

А так, конечно, за то, что, говорят, Христа распяли, за то, что умные больно и в каждой бочке – затычка, а также потому, что не пьют и копят деньги - во всём этом мало приятного. Ну, а, к примеру, у Хари родители пьют и денег до получки нехватает даже на сигареты, что ж им теперь – в ножки за это поклониться? Так и решили сообща - все хороши!

Ну, и по политическим вопросам тесная компания тоже имеет своё особое мнение. Нечего, считают они, Путину по заграницам кататься. Сидел бы дома и собственноручно страной руководил. А то народ без присмотра совсем от рук отбивается. С водкой, к примеру, какой беспредел! Как выпить - так все мастера, а как её честно производить…Конечно, если за дело берутся такие же алкоголики… Вот полстраны и угробили. Так общее собрание на куче кирпича и постановила: этой бурдой травиться - дураков нет.

Да…Серьёзный народ подобрался у Хари в товарищах. Многие даже ходят в школу. Конечно, не для зубрёжки там всякой. Да захоти они учиться… Что, книжек мало? Не глупее других. Нет, школа нужна исключительно, чтобы быть в курсе сегодняшних событий. Не газеты же читать, в самом деле?

И к кино Харя пристрастился не ко всякому, а с большим выбором. Боевики он, конечно, уважает и про Великую Отечественную – тоже. Ерундовые сериалы по телеку его смотреть не затащишь, а настоящие картины про любовь, про встречи, про расставания, про жизнь вообще - это да.

А кино нынче, правду сказать - дорогое удовольствие. Билеты-то больно «кусаются». Особенно, если Верка привяжется, то раскошеливайся на все два. Вот и крутись, как хочешь. Не у матери же с отцом побираться, да и откуда у них? Они этой отравой в бутылках не брезгают. Каждый божий день стонут, а пьют. Поэтому Харя особенно на тему о деньгах не шумит, но с некоторыми нужными людьми связь имеет. Ничего. Он же не дурак и знает, что можно, а что нельзя. Риск не большой. Зато в кармане кое-какая мелочь завелась. По крайней мере, приятно чувствовать себя настояшим мужиком.

Теперь про Верку. Она девушка неплохая, постарше Хари, но это не важно. Работает в «Пельменной», на углу. Не то, чтобы красавица, но добрая и без фокусов. С посетителями на работе не заигрывает и глазами по сторонам не стреляет. Харе это нравится. И ещё она 8 классов кончила и курсы поваров.

Там в подсобке есть один уголок, где до ребят никому нет никакого дела. По вечерам Харя прямо со двора, где тусуются ребята, вместе с Веркой пробираются в свой уголок. Ничего они друг другу не обещали, но вместе им всегда хорошо, потому что не надо ничего из себя корчить – какие есть, такие и есть.

Только Верка трепыхалась в постоянных волнениях, чтобы Харя не очень-то расслаблялся. Им «сюрпризы» сейчас ни к чему. Ну, такого-то парня учить не надо. У них же в этом закуточке свидания для общей радости, а не для семейной маяты. Бр-р-р! Как вспомнит мать с отцом и их разборки, так вздрогнет. Совсем не вяжутся у подростков эти их весёлые «обжималочки» с семейной жизнью. Особенно с появлением детей. Дети – это серьёзно. А они так… балуются…


…Заметил как-то раз Харя афишу. В кинотеатре шёл старый фильм «Комиссар». Что такое? Почему не видел? Ничего, что старая и вышла аж до его рождения. Он и старые фильмы не пропускал, а эта как-то проскочила мимо него. И название классное, наверное, про войну. Надо сходить.

И сходил. Один пошёл, без Верки. Лишних денег в тот раз не было, и вообще про войну она не любит.
Начало ему понравилось. В полупустом, тёмном зале на экране «красные» наступали, конница на лихих конях мчалась, догоняя и уничтожая врага, взрывы бухали, враг бежал, бежал…Потом там вдруг комиссарша объявилась. Ничего, тоже лихая, тоже скачет, с пулемётом ловко управляется… Потом дальше что-то непонятное пошло. Оказалось, эта самая - беременная. На фронте, среди солдат и лихих конников с шашками наголо. Нашла время. А кому нужны на войне беременные? Ну, и оставили её в одном маленьком местечке, у одной многодетной семьи.

Ну, родила она там, как полагается… И стали они все вместе жить одной семьёй. А семья-то многодетная – из «этих», из «Абрамычей». Отец такой лысенький, плюгавенький, мать ничего - молодая, красивая, старуха дряхлая молится всё время не по-нашему, и куча ребятишек. И, что удивительно, ни одного плохого человека! Вот же только недавно Харя с ребятами во дворе пришли к единому мнению, что во всём «эти» виноваты, Христа распяли, шибко умные, везде свой нос суют, опять же при деньгах…А тут, в кино этом все, как один - вроде его соседки тёти Баси! И денег – ни копейки, и сами бедные, а чужого человека в дом взяли, обогрели, накормили - приняли в семью. Пошла, поехала голова у нашего Лёнечки… Где же тут «эти», виноватые во всех грехах?

Смотрит он фильм дальше. То «белые» наступают, то «красные» побеждают. И все через это местечко проносятся с пушками и на тачанках…
Родившая комиссарша рвётся всё время в бой, но дитё малое её держит. А семейство это многодетное живёт своей местечковой жизнью под грохот взрывов и топот копыт. И вот этот плюгавенький то ли Ефим, то ли Исаак, Бог их разберёт, к ночи ложится спать со своей Марией. И перед сном он моет ей ноги. Своей жене! Рехнуться можно! Это бы ещё ничего, хотя тоже не каждого мужика на такое уговоришь, но видели бы вы его глаза!

Наш Харя много книжек не читал, по музеям не ходил и о библейских сюжетах никакого понятия не имел. А что он в этой жизни видел? Как мать с отцом лаются, если трезвые? Фильмы «Обыкновенное чудо», «Алые паруса», «А если это любовь?» - да мало ли ещё… Хорошие картины, ничего не скажешь… Но там никто никому ноги не мыл! Такого кино, как этот старый и, наверное, всеми забытый фильм, Харя никогда не видел. Война – это ладно, про неё много сказано, а вот про любовь… Какие глаза у мужика, который просто моет своей жене ноги…Парень аж задохнулся. Он и не предполагал, что столько чувств можно передать одним взглядом. И, главное, Харя почему-то сразу понял, про что этот
взгляд.

Вот тут, в темноте полупустого зала, с ним и приключилось что-то странное. Он вдруг ощутил нутром, где-то в самой своей серединке, что такие люди, как эти из фильма - с такими глазами, способные на такие чувства - что эти люди плохими быть не могут. Ну, никак не могут! Там во дворе, на кирпичной куче, они с ребятами несли какую-то чушь про «этих», виноватых во всём. Кто только это первый придумал? Ну ладно, Харя ещё с ними разберётся там, на кирпичах. Потом.

А вина за то, что там творилось в далёком прошлом, две тысячи лет, кажется, тому назад, к этим людям из фильма и вообще к тем, что живут здесь и сейчас, никаким боком не относится. Мало ли чего там только ни бывало в старинные времена! Что же, этим сегодняшним за всё отвечать? Проще всего найти виноватых и указать на них пальцем! А если подумать?…

Короче. Закручинился парень о несправедливости людской на нашей планете, пока сидел в темноте полупустого зрительного зала…Есть просто плохие и просто хорошие люди, - рассуждал Харя, - а за всю историю человечества они нести ответ сегодня не обязаны. Если ты сам натворил чего, то тогда другое дело – ответишь по закону.
И ещё вдруг почувствовал Харя, что он своей любимой девушке тоже мог бы ноги мыть. Он впервые подумал о Верке, как о любимой. И у него что-то защемило в груди, он даже пожалел, что её нет рядом, и не держит он сейчас её за руку. И не надо никаких высоких слов, если внутри тебя загорается такой пожар, такие волны накатывают и накрывают с головой, что кажется - захлебнёшься, не вынырнешь! Вселенский пожар и всемирный потоп вместе взятые…

Вот что пережил-передумал Харя, глядя на того невзрачного то ли Ефима, то ли Исаака с его немыслимыми глазами. А фильм уже подходил к концу. И комиссарша понеслась таки к «нашим» добивать «белых». А ребёночка своего бросила. Не одного, конечно. Его оставили себе те многодетные из местечка, которые ни в чём не виноваты. Мало им было своей оравы ребятишек…


…Харя вышел из кино, как из бани: красный, распареный и весь в нерастраченных чувствах. Ну, просто хоть сейчас беги к Верке в подсобку. Но он мужик всё-таки, или не мужик? Взял себя в руки, съел мороженое, попил квасу и пошёл домой… Спокойно дошёл до дома, покурил около мусорных бачков, поговорил с дядей Ахметом, их дворником. Тоже ведь не русский, и жена его тётя Фатима не русская, и дети их сопливые под ногами вертятся… А кому это мешает?… И ничего про них плохого не скажешь. Работают с утра до ночи, попросит кто - никому в помощи не отказывают, участковому на своих дворовых озорников жаловаться не ходят. Люди, одним словом…

До вечера дотянул Харя и даже с ребятами посидел на куче кирпичей в углу двора. Про фильм, который смотрел, не стал говорить – слишком для него сегодня горячая тема. Решил сначала сам подумать, разобраться во всём. Обсудили очередной «наезд» Костыля на их ребят со двора и разработали план ответной операции…
Потом Харя, не спеша, накинул курточку, окурок аккуратно загасил и Верке так ленивенько: «Ну, что, пошли?» И пошли…


А в их закуточке Верка совсем растерялась. Понять не могла, что с её Лёнькой творится. Он судорожно обнимал её до хруста костей, захлёбывался словами и слезами, целовал ей ноги. Бормотал какую-то ерунду про дружбу всех народов на Земле. И вдруг вспомнил, да и вытащил из кармана полуувядший букетик немудрёных цветочков, весь в крошках от табака и семечной шелухе, и положил его Верке на грудь. Как покойнице, прости, Господи!…

…Когда они притихшие и истомлённые бурным свиданием лежали на жёстком топчане в закутке подсобки и глядели сквозь ситцевый фартук, заменяющий им занавеску на окне, как разгорается рассвет над крышами домов, Лёнька задумчиво произнёс: « А ну их всех к чёрту! Может, мне всё-таки снова пойти в школу? Как считаешь, Вер?»