- …И в этот самый момент, мне очень хотелось бы поблагодарить наших спонсоров, без участия котороых открытие столь современного Центра проживания престарелых граждан и инвалидов оказалось бы невозможным! С глубочайшим уважением к современному бизнесу, я хотел бы предоставить слово одному из крупнейших предпринимателей и меценатов нашего региона – Владимиру Петровичу Курощапову!
За последние годы он поднимался на различные трибуны, сцены и помосты тысячи раз. В голове прочно сидели несколько словесных формул, подходящих на все случаи жизни. Вот и сейчас ему предстояло произнести нечто из серии того, что он рад открытию богоугодного заведения, понимает всю социальную значимость помощи немощным, больным и прочим бесполезным для общества членам и пригласить высоких гостей, в изобилии собравшихся на мероприятии к столу.
Стол уже был накрыт в соседнем зале. Названия и количество блюд на нем поддавались описанию лишь после прочтения солидного счета, представленного одним из самых модных в городе ресторанов. Постоянные обитатели Дома Призрения, в этот день также получили праздничный обед, но все равно периодически показывались в дверях, чтобы посмотреть на то, что происходит в обществе избранных, которое наконец-то преподнесло им столь долгожданный подарок.
И вот, поднимаясь по ступенькам сцены в актовом зале, он почувствовал взгляд. Это не было вызывающее излучение глаз конкурента или патока облагодетельствованного мелкого и суетливого директора заведения. Также не было это и уверенным в себе, жадновато-безнаказанным взглядом чиновника рангом повыше. С чем же можно было сравнить этот взгляд? Как то раз, в начале своей карьеры, Владимиру Петровичу пришлось встретиться с людьми с которыми он, с тех пор, не хотел бы встречаться еще раз. Они не признавали мутной официальной действительности и жили по своим раз и навсегда установленным законам. Ценность денег, отношений и человеческой жизни определялась этими неписаными правилами раз и навсегда. Потому, и взгляд у человека к которому пришел молодой коммерсант был холодным и пустым. Он не выражал ни чувств ни эмоций и проникал, казалось, в самые дальние закоулки его существа. Владимир Петрович никогда не считал себя трусливым человеком, никогда не уклонялся от хорошей драки и терпеть не мог, когда в его присутствии творилась явная несправедливость. Собственно, и на этот разговор он пошел не столько из-за денег, сколько потому, что не имел другого способа отстоять свое человеческое достоинство. Шансов вернуться с этой встречи живым практически не было. Но желание пусть и ценой жизни сохранить свое человеческое достоинство было сильнее самого желания жить. К предстоящему разговору у коммерсанта было заготовлено множество аргументов, но ни один из них не понадобился. Да, собственно, и разговора то не получилось. Они просто посмотрели друг другу в глаза, после чего собеседник сказал: «Иди – тебя не тронут!..».
Тогда он впервые после раннего детства зашел в церковь и поставил свечку. Потом, когда дела пошли в гору просто-таки невероятными темпами, он полностью перестроил этот храм. В те времена стало модным помогать церкви и Владимир Петрович со своим семейством стал одним из самых примерных прихожан.
На то, чтобы вспомнить все это у коммерсанта ушло не более секунды. Но то, что он почувствовал сейчас никак не было связано ни со страхом ни с какими либо другими человеческими эмоциями. Он инстинктивно обернулся и встретился глазами с одной из обитательниц Дома призрения. Непонятно, как она прошла сквозь стройные ряды охраны. Однако, смутило Владимира Петровича вовсе не это, а то, что старуха смотрела как бы сквозь него – в какую то недосягаемую ни для кого из присутствующих вечность. Заранее заготовленные слова застряли в горле и вместо бурной речи, полной полунамеков в адрес некоторых присутствующих он смог лишь выдавить из себя несколько слов о долге, обязанности и радости. Ведущий презентации, он же ди-джей местной радиостанции, вовремя «схватил ситуацию» и голосом, полным счастья и гордости, пригласил присутствующих вкусить что-то абсолютно непонятное, но жутко модное в этом сезоне…
***
Господи! Как же надоело это все! Под щебет очередного молодого менеджера, пытавшегося «раскрутить» его на солидный бюджет для реализации очередного социально и коммерчески значимого проекта, Владимир Петрович все чувствовал спиной странный взгляд и пытался найти старуху среди присутствующих. Старухи не было, а идти искать ее по комнатам было как то стыдно и неудобно. Зато в груди росло и ширилось ощущение чего то Предстоящего. Он несколько раз пытался «скинуть» с себя неудобные эмоции, вникнуть в лепет молодого менеджера и даже слегка напиться, но ощущение не исчезало.
Все! Пора домой! Видимо, просто слегка «перегрелся». Едва охранник успел предупредительно открыть перед Владимиром Петровичем дверь, как его машина подкатила к самому крыльцу. И тут Курощапову вдруг страстно захотелось сесть прямо на мраморные ступени и закурить сигарету. Курить он бросил пятнадцать лет назад, когда врачи нашли у него первые признаки ишемической болезни сердца, а садиться в дорогом костюме на холодный, отполированный мрамор было неудобно. Это значило подать повод какой-нибудь газете для легкого скандала. Дескать, наотмечался купец и до машины не дошел. По большому счету, насрать ему было на все газеты вместе взятые, но давать повод лишний раз потрепать свое имя не хотелось. А все таки, как же здесь вольно пахнет соснами!..
***
Как только дверь за шефом захлопнулась, водитель дал газ. К числу его неоспоримых достоинств относилось не только умение великолепно крутить баранку, при необходимости быстро разобраться с какой нибудь шпаной или даже несколькими профессиональными бойцами, но и интуитивное знание психологии. Вот и сейчас, он не задал традиционного вопроса куда, а аккуратно вел машину в сторону города. Он не включил музыку и старался ни одним движением не показать шефу, что что-то не так.
Так, в полном молчании они и ехали в сторону дымящего трубами, спрятавшегося в вечном облаке смога, Города. Города, воспринимавшего достоинства, как пороки и наоборот. Города, в котором значение человека определялось размером его персональной клетки, стоимостью автомобиля и наличием кондиционера в полированном гробу после смерти. Всего этого у Владимира Петровича было в избытке. И так должно было быть всегда…
***
Поддавшись необъяснимому порыву, все телефоны Курощапов отключил. Но в этот момент зазвонил тот единственный, номер которого знали лишь несколько очень близких людей.
- Алё! Папа! Привет! Это я! Слушай! У меня здесь такая неприятная история нарисовалась… Я выпил-то всего слегка, «для близиру»… А тут эта долбанная бабка на дорогу выскочила!.. Что за бабака? Да откуда я знаю, что за бабка! Ну зацепил я ее слегка! Ничего страшного! Врачи говорят, что жить будет! Да договорюсь я с ней, как очухается!.. А вот лейтенант гаишный, видимо ещё «не догоняет»! Слушай! Пожалуйста! Свяжись с Семенычем! Пусть объяснит про «политику партии»! А то он мне здесь что-то про уголовное дело «втирает»… Что? Трубку дать? Щас…
- Добрый день, Владимир Петрович! Инспектор ДПС Промышленного района, старший лейтенант Петров. Извините за беспокойство, но к сожалению, из-за тяжести последствий происшествия я не могу оформить его как административный материал… Что? Как «по полной»? Но это арест до суда и так далее?.. Есть, выполнять!..
Вот и вырос сын. Умный, хваткий и циничный. Даже сбив человека считает, что сумеет выпутаться из ситуации. И ведь действительно сумеет! Даже без помощи отца. Но, ничего! Пусть хотя бы 15 суток до суда посидит! Уж это менты организуют ему с большим удовольствием…
После этого рука сама собой набрала номер дочери:
- Привет, Чебурашка!
- Привет пап! Ну сколько раз я уже просила не называть меня так! Ведь мне уже не пять лет…
- Знаю, знаю, мой великий доктор! Как дела? Все в трудах и заботах?
- Все как обычно. Сегодня опять дежурю…
- Так, может, бросишь все это…
- Не надо, пап! Мы уже сто раз говорили на эту тему. Это моя жизнь и я буду строить ее сама! Кстати, так и не сказала тебе спасибо за машину. Она просто великолепна! У меня Главный даже сегодня спросил не начала ли я брать взятки с больных? В шутку, конечно…
- Да уж, с твоих доходяг возьмешь чего нибудь!
- Ладно, пап! Мне пора бежать! Еще раз спасибо! На выходных заскочу!..
- Пока…
Ну, а теперь на фирму:
- Здорово, Семеныч! Какие новости?
- Да, все нормально. Тебе твой младший уже звонил?
- Звонил…
- Что ты там гаишникам такого сказал?
- Сказал, чтобы оформили его по полной!
- Так, что, мне не вмешиваться?
- Пусть отсидит 15 суток, потом вытащишь! Куда же, ****ь, от него денешься!..
- Хорошо… Есть у меня для тебя и хорошая новость!
- Это какая еще?
- Помнишь мелкую контору, которая нам торговать мешала в Снежинске?
- Ну…
- Мы ее дожали! Владелец согласился продать бизнес и сменить вывеску!
- Сколько ты ему дал?
- В два раза меньше, чем обещали! Но он и этому рад. В последнее время дела у него, нашими стараниями, пошли настолько хреново, что банкротство было лишь вопросом времени…
- Отдай все, что обещали!
- Зачем?
- Отдай, я сказал!
- Хорошо…
- Ладно, все, не звони мне сегодня. Считай, что я умер!
***
Так все таки, где же он видел этот взгляд? Этот вопрос все больше и больше тревожил Курощапова, превращаясь в какую-то манию, подчиняющую себе все его мысли и поступки. Когда он приказал водителю ехать домой тот, при всей своей невозмутимости, все же удивился и повернул руль несколько более нервно, чем следовало.
Не заметив вежливо поздоровавшегося вахтера, Владимир Петрович нажал кнопку лифта и поднялся на свой этаж. Над его квартирой работали лучшие дизайнеры, но впервые она показалась ему неживой. Как только наступят сумерки, начнет автоматически мерцать искусственный камин и подогреваться пол, станет тепло и уютно, но сейчас в квартире было холодно и стерильно чисто – как в прозекторской…
Ему нестерпимо захотелось выпить. И не элитного коньяка, а того пойла, отдающего сивухой и апельсиновыми корками, которое три десятка лет назад они с пацанами пили перед единственной на весь город дискотекой. Сивухи в доме не нашлось, нормального граненого стакана тоже, а потому пришлось хлебать виски из первого попавшегося хрустального фужера.
Жена Владимира Петровича иногда покуривала. Найдя пачку какой-то дамской дряни, он отломил фильтр и глубоко затянулся. С женой он познакомился еще на той самой первой дискотеке. Изрядно приняв на грудь для храбрости, он подошел и пригласил на танец самую красивую девушку. К удивлению окружающих и своему собственному, так и не получив отказа, Володя вел ее по жизни не теряя ритма того старого танца. А она безропотно терпела нужду и коммуналки первых лет, воспитывала маленьких детей и терпеливо ждала его ночами с работы. Когда все получилось и наладилось, она какое-то время с удовольствием ходила по салонам красоты, ездила по куррортам, а потом заперлась дома и перестала выходить…
И тут он снова почувствовал тот самый взгляд! В дверях кухни стояла жена. Она была слегка нетрезва, в руке подрагивал бокал с коньяком, а в глазах застыла безнадежность отчаяния и уверенности в завтрашнем дне. Они поняли друг друга без слов и еще какое-то время просто молча сидели рядом.
Потом Владимир Петрович собрался, одел потрепанные джинсы и свитер и вышел.
***
В ближайшем магазине он купил несколько бутылок дешевой водки, пару банок консервов и блок сигарет. Потом поймал такси и приказал водителю ехать на лодочную станцию. Стояла поздняя осень. Переправа уже была закрыта, но по его просьбе сторож Сергеич спустил на воду свою лодку и отвез его на противоположный берег. На вопрос, когда за ним вернуться Владимир Петрович ответил «завтра», после чего с лихорадочной поспешностью стал искать сушняк и разводить костер…
В эту ночь он много пил, курил и думал. Он понял очень простые вещи, которые не замечал раньше. Понял и главное, что преследовавший его взгляд был лучом надежды, молодости и совести – всего того, что так незаметно растратилось в повседневной суете. Уже под утро в голове закрутилась навязчивая строчка из популярной песни – здесь кончается синее море…
***
К утру резко похолодало. Костер догорел, а поднявшийся туман скрыл серую, холодную воду реки и деревья. Владимир Петрович встал и нетвердой походкой подошел к краю обрыва. Он вспомнил, сколько раз на этом самом месте встречал рассветы и провожал закаты. Серая морось вокруг будто бы наполнилась силуэтами и голосами тех, кого он так бездумно растерял за время своей жизни. А тот самый взгляд даже сквозь туман прожигал его душу и сердце. Наконец, приняв решение, Курощапов вернулся к костру, распечатал бутылку водки и со словами : «За вас, ребята!», выпил ее лихо, как в молодости, из горла. Выкурив сигарету он все также решительно достал из рюкзака пистолет и поднес к виску.
Выстрел был не громче хрустнувшей под ногой ветки…