Бонни и Клайд

Женя Таранова
-Ты ни о чем не жалеешь?
Вот он, выстрел. Выстрел в упор. Удар в самое сердце. Я так давно ждала момента, чтобы нанести его, и, наконец, мне это удалось.
Ты замолчал. И на секунду мне показалось, что ты улыбаешься. Но руки крепче сжали руль, и я увидела, как напряглись вены:
- Конечно, жалею. Только уже поздно.
Да, ты прав. Как же ты, черт тебя возьми, прав…
-Да, поздно…
Главное – улыбаться. И хоть улыбка дрожит на лице, как весенняя дымка, готовая вот-вот быть размытой подступающим туманом никому не нужных слез, я все равно упрямо растягиваю уголки губ.
-Ты знаешь, о чем я жалею?
Конечно, я знаю, потому что сама жалею о том же…О тех бесконечных играх, в которые мы играли с детской самоуверенностью. О тех постоянных недомолвках, недосказанностях и недолюбленностях, в которых мы блуждали, как в лабиринтах, делая вид, что знаем, где выход.
-Я жалею о том, что тогда была просто задержка…
Нет…Этого не может быть…Ты отвечаешь мне тем же: ударом на удар. Впрочем, так было всегда, мы и расстались ничьей. Ты застал меня врасплох, и уголки губ неумолимо сползают вниз, так что скоро станет совсем заметна моя жалкая гримаса.
- А я жалею о том, что не смогла тебе показать, что мне нужен ты, а не то, что ты можешь мне дать…
Да, тогда во мне было слишком мало мудрости, слишком много гордости. А ты слишком боялся привязанности. Нам не было дела до того, что когда-нибудь станет поздно возвращаться в тот переход, в котором мы стояли друг против друга, смотрели в упор и не видели, упорно не желали замечать собственной агонии. «Ну и пусть», «ну и ладно», «не очень-то и хотелось»…а оказалось – не ладно, не пусть, и очень даже…но – поздно. И ничего не исправить, не вернуть, не замазать маркером, какой бы марки не закупили его наши офис-менеджеры.
-Но ведь все хорошо?
-Да, все хорошо…
-И все будет хорошо
-Непременно


-У меня в телефоне мелодия на твой звонок – «Бонни и Клайд». Мы тоже умерли. Тогда, в том шумном переходе. Держа друг друга за руки, мы убили себя…Но ты звони мне чаще…