Не верь. Не бойся. Не проси. Роман-новелла. Часть

Андрей Мищенко
       Роман-новелла «Не верь. Не бойся. Не проси.»

       ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

       НЕ ПРОСИ


 Ван Ми, 2 год н.э.
Три солнышка осветили катарсис моей души
И три звёздочки указали мой гороскоп:
Нина
Инна
Анна

 
Близилась ночь. Я шёл по тёмной пустой улице. Пахло сиренью. Где-то вдали ругались собаки. Возле нужного мне дома светил фонарь, но никого не было. Я медленно прошёл мимо, не зная, что бы предпринять, чтобы вышла именно она. В отчаянии я сочинил целый план, под каким предлогом стучать и что говорить. План имел несколько вариантов, в зависимости от того, кто выйдет, но это не делало его умнее. На случай неудачи я приготовился принять удар судьбы: всунуть цветок в заборные щели, выпить за углом водки, пусть даже прямо из горлышка, и уйти.
       Пройдя немного вперёд, я развернулся, как бы не найдя того что нужно, и медленно пошёл назад. В освещённом палисаднике хлопотала женщина, лицо которой показалось до боли знакомым. Я догадался, что это была её мама. Проклятая собачонка в угловом дворе от крика разрывалась на части. Я медленно прошёл мимо, мучительно решаясь на осуществление своего сумасшедшего плана. Наконец я решился и повернул назад, к дому. Но мне не пришлось демонстрировать свой идиотизм. Во дворе, у самой калитки, стояла она , зябко обнимая собственные плечи. Более никого ни во дворе, ни на улице не было. Я шел из темноты, и она со свету не видела меня. Пока я приближался, она повернулась уходить. Боже мой! Я кашлянул. Меня услышали, и мгновение спустя она уже стояла возле меня, радостно вглядываясь и не веря своим глазам.
.- Ты?.. почему?.. отчего здесь?.. - глаза её сияли в темноте, - а я вышла: мне показалось - салют...
- Салют уже кончился - невпопад сказал я сдавленным голосом и услыхал отдалённые залпы праздничного салюта.
- Нет! Слышишь? - она посмотрела на вечернее небо и залюбовалась им. - Как хорошо!.. Жаль, что мы весь день просидели дома... Мне показалось, что она очень обрадовалась моему приходу.
- Пойдём погуляем! - предложил я, чувствуя, как где-то внутри меня включился таймер, отмеряющий время нашей встречи, и секунды безжалостно побежали вперёд, навстречу неизбежному расставанию.
       Она оглянулась.
- Выходи на перекрёсток... туда... на улицу... Я сейчас приду.
       Я двинулся по тёмной улице, не веря своей удаче. Звёзды, нависшие над головой, напоминали мне не то яблоневый цвет, не то брызги праздничного салюта. Радость переполняла меня, и я не шёл, а как бы плыл, боясь расплескать её. Постепенно до меня стало доходить, что встреча, о которой я так мечтал, простая минутная встреча накоротке с вручением цветка и невинным поцелуем в щёчку, оборачивается свиданием. Это был роскошный подарок судьбы…
       . . . В том восхитительном возрасте, когда все нормальные люди обретают возможность любить внуков, я - полюбил девушку. Когда мы стали встречаться, у меня было нехорошее предчувствие. Зная, как влюбчивы девчонки, чтобы не разбить её сердце, я старался внушить ей, что разделяющий нас возраст - непреодолимая преграда. И когда это мне, наконец, удалось, я вдруг понял, что сам влюбился в неё. Это было внезапное и очень сильное чувство. А главное - совершенно неожиданное. До этого я видел её почти каждый день. Видел и не замечал, пока властная рука судьбы не швырнула нас в объятия друг друга, как будто судьбе надоела наша обоюдная слепота. И если бы не вмешательство Высших Сил, то можно было бы сказать, что мы, наконец, нашли друг друга.
       Господи, как нам было хорошо вдвоём!
Эта любовь не могла не перевернуть мою жизнь, она смутила мой разум, но вместе с тем омыла мою душу и очистила сердце. Я стал смотреть на мир другими глазами. Я, наконец, понял смысл жизни. Я ощутил жизнь на вкус и на цвет, и в моей душе зазвучали её колдовские колокола и отозвались её пленительные аккорды.
       Пытаясь понять, как могло всё это произойти, я стал искать причину, почему я её полюбил. Но никакой причины я не нашёл, да и могла ли быть у любви какая-нибудь причина ?
       Всё это таило какую-то скрытую опасность, и всё это очень беспокоило меня.
       Когда мы были вместе - часы летели, как минуты. Когда мы были порознь - минуты тянулись, как часы. В конце концов мне стало остро не хватать её в жизни. Может быть, моя любовь незаметно переросла в высшую форму эгоизма? Каждый день я бежал к остановке, чтобы увидеть любимую, а если повезёт, то перекинуться словами. День, когда я не видел её, я заносил в чёрный список.
       Так было и на этот раз. Был какой-то праздник. И, хотя я провёл насыщенный день и должен был валиться с ног, - я не чувствовал усталости. В половине восьмого неведомая сила вытащила меня на улицу под гаснущее небо.
       Заходящее солнце заканчивало служить свою величественную мессу. Я смотрел на фантастический закат и чувствовал себя как пёс, привязанный к забору. Моя любовь всё больше напоминала мне душевную болезнь. Я понял, что, если сегодня не увижу её, то со мной произойдёт что-то страшное.
       Я вышел на улицу и купил её любимый цветок. Я не люблю дарить букеты, один цветок всегда выглядит гораздо выразительнее. Через полчаса я оказался на другой половине города...
       Наконец она появилась из темноты, неся для меня тёплый свитер.
- Ночи холодные. - сказала она. Наши мысли текли в одном направлении.
       Мы шли по каким-то дворам и прогулочным площадкам, спугивая такие же парочки, пока не нашли укромное место в кустах и вполне приличное бревно.
       После первых, торопливых и ненасытных поцелуев мы перевели дух.
- Я очень тебя люблю. - сказал я.
- И я тебя люблю.
- Тебе хорошо со мной?
       Она молча прижалась к моему плечу и, заглянув в глаза, нежно поцеловала меня в губы. Я задрожал. Остатки разума покинули меня. Моё “Я” немедленно вознеслось, оставив вместо себя вопрос, от которого за последние полгода я уже сошёл с ума: что дальше будет с нами?
       Против моей воли этот жестокий вопрос сам собой выполз из моих губ и ужалил её. Я почувствовал, что она сжалась. Может быть, этот вопрос мучил и её, может быть, и её, как и меня, мучила необходимость немедленно предпринимать какое-то решительное действие, которое - мы это знали оба - немедленно нарушит волшебную мелодию наших душ. Она могла промолчать . Но всё же она не оставила меня без ответа, полагая, видимо, своё молчание оскорбительным для меня.
-Я ничего пока не могу тебе сказать...
Время... нужно время...
“И тебе ещё нужно в р е м я..?” - подумал я.
 Я вдруг остро ощутил, как чувствует себя ребёнок, брошенный мачехой на вокзале чужого города. Мне понадобилось какое-то время, чтобы сознание включило защиту. Появились мысли, что всё совсем не так плохо, что ответ “может быть“ лучше, чем ответ “нет “, и что женщины никогда не говорят “да“, а если говорят “возможно“, то это и есть на самом деле “да“, и далее в таком же роде. Конечно, это не было “да” в полном значении слова. А она чувствовала, что даже маленькое, совсем малюсенькое “нет” разъедает мою душу. Поэтому она снова прижалась ко мне, как бы пытаясь сгладить впечатление от своего ответа. Она словно напоминала о нашем давнишнем уговоре говорить друг другу только правду.
“ Боже мой, - подумал я, - как я люблю эту девочку!“
 Постепенно темнота сгустилась , мы не видели ничего вокруг , но то , что не видели глаза , компенсировало осязание. Она обняла меня за шею, я целовал её маленькое плечико. Нас покрыло огромное звёздное небо, над нами величественно жили необозримые просторы, но в нашем объёме пространства не было ничего и никого, кроме нас. Время остановилось. Наступила вечность. Нам не было дела до всего мира: Адам и Ева, изгнанные из рая. Первые люди во всём мире, и первая ночь на Земле...
- Я тебя люблю...
- И я тебя люблю...
Снова и снова мы слепляли алчущие губы. Снова и снова мы трепетали в поцелуе. Сердца бились о грудную клетку и ломились наружу, чтобы соединиться. И снова остановилось время, и снова наступила вечность.
       В конце концов мы устали. Она сложилась пополам и уснула на моих коленях. Похолодало, и она стала ёжиться сквозь сон. Я осторожно стянул с себя свитер и укрыл её. Она во сне перетащила свитер, укрыв зябнущие ноги. Я замер, стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить её. Так опять наступила вечность - ещё одна вечность сегодняшней ночи...
       Наконец подкралось утро. Стало медленно светать. Зашевелились птицы. Пора было уходить - нас могли видеть. Я стал осторожно будить её, целуя тонкую нежную шейку. И снова моё сердце стало колыхаться от нежности и любви, как это бывало всегда, когда я прикасался к ней, или когда заглядывал в её глаза.
- Пора...
       Мы мгновенно собрались и пошли по сонным дворам через неподвижные утренние тени, и снова моя душа умывалась слезами от неодолимой грусти и безысходности. Мы дошли, наконец, до последнего перекрёстка.
- Всё . Дальше я - одна . . . Что ты скажешь дома ?
       Я промолчал, но она посмотрела мне в глаза и обо всём догадалась. Мы поцеловались в последний раз - глазами. Она тенью промелькнула в переулок, унося с собой моё сердце. Не в силах оторвать от неё глаз и не отдавая отчёта, что поступаю во вред, я крался за ней, как лунатик. Мне удалось остаться незамеченным. Я видел, как она вошла в калитку, потом хлопнула входная дверь...
       Упоительная волшебная ночь закончилась. Наступил рассвет.
       Через несколько минут я уже спускался в порт, изо всех сил стараясь не думать о том, что такой ночи у нас более никогда не будет...
       Улица Керченская была тиха и пустынна . На горизонте портовые краны устало расклёвывали корабельные трюмы. Утреннее море переливалось, как рыбья чешуя.
       Поднимающееся солнце слепило глаза, предвещая яркий и восхитительный день.