Часть I. Память.
Ангелом-хранителем быть не так уж просто. То есть, обычно мы не жалуемся на наших подопечных, но только не в моём случае. Дело в том, что обычно нас посылают к людям одного с нами пола, но со мной произошла какая-то ошибка, и я вынуждена была защищать парня. Вообще-то мы, ангелы, должны следовать за своими людьми всегда, но я смущалась заходить вслед за этим уже взрослым юношей, ну, например, в ванную или уборную. Кроме того, у него уже была любимая девушка. По этой части вопроса никаких претензий не имею — он её действительно очень любил. Однако иногда я просто стеснялась влететь вслед за ним в комнату. Наверное, другие ангелы, пусть и женщины, не сильно бы смущались, но я погибла, когда мне было двадцать три, и тогда привыкла ещё не ко всем вещам этого мира.
Ещё одна сложность моей работы — это эпоха, в которую я попала. Подчас, если я не успевала уцепиться за крышу автомобиля, поезда или, тем более, самолёта, я попросту не поспевала вслед за тем, кого я опекала.
И этот день тоже не был исключением.
Уже с утра погода не заладилась, а потому мой подопечный проснулся очень поздно. Так или иначе, когда он открыл глаза, началась суматоха. А как же — было воскресенье, а значит, родители уже с самого начала задумали по десять вариантов проведения дня каждый и теперь начали ругаться, не в силах выбрать один из них. Мы с их ангелами тихо устроились в углу кухни и, схватившись за больные головы, пытались отвлечься от этих криков хоть чуть-чуть.
Мы так обрадовались, когда они стихли, что едва-едва не пропустили тот момент, когда вся семья вышла на улицу и села в машину.
Среди нас троих я была самым молодым ангелом, так что ничего удивительного в том, что я летала медленнее всех. В общем, я отстала. Машина рванулась вперёд, и я не достала до крыши совсем немного.
Я честно пыталась не отставать, но у меня не получалось. Машина всё удалялась и удалялась, пока я и вовсе не потеряла её из виду. Мне кажется, что ближе к окраинам города, они ускорились, так, по крайней мере, говорила моя интуиция. Как хорошо, что это тело не чувствует усталости! Однако…
До меня внезапно докатился звук удара и чей-то крик:
— Вот психи!
Что-то во мне оборвалось. Неистово махая крыльями, я, наконец, снова увидела «нашу» иномарку. Двое моих коллег были, судя по всему, внутри. Вокруг начали собираться люди. Какая-то девушка (вероятно, та самая, что закричала), уже подобралась к машине и открывала сравнительно целую заднюю дверь. Я не стала смотреть, насколько сильно пострадало тело юноши, мне хватило того, что его душа кувырком откатилась по ходу движения автомобиля метров на десять.
Мне не оставалось ничего, кроме как спикировать к этой душе и схватить за нематериальную для людей руку.
— Постой!
Его душа выглядела не как тело. Впрочем, этого и следовало ожидать. Души всегда выглядят либо старше, либо младше. О нём сказать этого определённо нельзя было. В целом детская внешность, но умные, взрослые глаза…
— Кто ты? — тонким голосом спросил мальчик.
— Я ангел, — ответила я. — Твой ангел-хранитель. Пожалуйста, не уходи!
— Мой ангел-хранитель? А кто я?
— Я знаю, ты ничего не помнишь. Смотри! — я аккуратно развернула его за плечи в сторону аварии. Мальчик насупился и поёжился. — Там твои папа и мама. А вон там, — я показала на тело, которое вытащили с заднего сидения, — это ты. Тебе семнадцать лет. У тебя есть девушка, которую ты очень-очень любишь.
При упоминании Анны (так звали его возлюбленную), лицо мальчика просветлело, он положил ладошку на грудь и сказал:
— Тепло!
— Да, тепло, — улыбнулась я.
Завыла сирена. Это приехала «скорая». Теперь было главное — удержать душу, не дать ей уйти, ведь иначе медикам не справиться, будь они хоть трижды мастерами.
Но я почти не сомневалась, что у меня всё получится — раз Смерть ещё не пришла, выбор остался за мальчиком. А раз его душе тепло, он останется. Обязательно останется.
— Пойдём с ними, — сказала я, показывая на врачей. Но получилось так, что в той же стороне оказались родители мальчика, которые спорили, кто из них виноват.
— А мама с папой… Они тоже пойдут с нами?
— Да, — осторожно сказала я, видя, как тепло буквально на глазах стало затухать. — Но если ты хочешь, мы пойдём чуть поодаль.
— Хорошо, — кивнул мальчик.
Конечно же, мы шли намного медленней, чем неслась машина. Душа отказалась смотреть на ругающихся родителей, а потому мы шли не быстрее самых обычных пешеходов. Когда мы очутились в больнице, наступила поздняя ночь, и тело паренька уже лежало в палате, хоть и в реанимации. Я не люблю ходить по реанимации. Здесь есть люди, души которых забрала Смерть. Сама эта милая дама не делала ничего особенного. Она уговаривала души людей пойти с ней, мы их уговаривали пойти с нами. Иногда убеждала она, иногда ангелы.
У людей, которые поддались её уговорам, исчезают ангелы. Очень страшно смотреть на того, кто обречён ещё до того, как расстался с жизнью.
Мальчик тоже быстро понял, что к чему и боязливо прижался ко мне, пока мы шли по коридорам.
Когда мы, наконец, оказались в палате, родителей там уже не было, и душа вздохнула с облегчением.
Хоть мы оба и были нематериальны, мы подустали и уселись на кровати. Так прошло несколько часов, когда мальчик вдруг заговорил:
— Ангел, а почему я ничего не помню?
— Это просто, — сказала я. Мне не очень хотелось рассказывать о том, что было известно только ангелам, но я всё равно знала, что, очнувшись, этот мальчик ничего не вспомнит. — Понимаешь, у обычного, привычного для других, человека должно быть четыре вещи — тело, само собой, жизнь, память и душа. Тело нужно для того, чтобы люди могли видеть и слышать, а также ощущать друг друга. Жизнь — это то «топливо», на котором работает тело. Если поддерживать свои силы стабильно, то жизнь будет тратиться равномерно и не так уж, чтобы очень быстро. Память нужна для накопления опыта, а душа отвечает за эмоции. Твои тело, жизнь и память остались на месте, но душа отделилась во время удара.
— Да? А кто такие ангелы?
Странно. Я не ожидала этого вопроса.
— Ангелы… Мы существа, внешне похожие на людей, однако нас могут видеть только души. Люди стали слишком сильно полагаться на своё тело, и почти забыли про свою интуицию, поэтому для них мы всего лишь глупая сказка. Мы тоже когда-то были людьми, но те из нас, кто умер молодым, продолжают… жить… в таком теле, — ответила я, тщательно подбирая слова.
— Ого! То есть, получается, ты и не умирала?
Нет, мальчик… Я умирала… Это было действительно больно, и мою душу сразу же, ни о чём не спрашивая, переправила в другое тело Смерть.
— Вовсе нет. Я другая. Я новое существо, в котором лишь осталась память старого. У меня нет души, чужое тело и абсолютно другая жизнь. У меня нет эмоций, только мысли. Это действительно страшно — умереть, но я даже не могу почувствовать этого.
— Бедная, — сочувственно сказала душа, гладя своей тоненькой детской ручкой мои крылья.
Шло время, тело исцелялось, пока, наконец, не настало время душе вернуться. Мальчик состроил забавную рожицу и сказал напоследок:
— Ты хорошая. Я тебя не забуду!
Глупый маленький мальчик. Если бы это было так! Но, увы, когда ты откроешь глаза, ты забудешь обо всём том, что произошло. Ты снова заглянешь в свою память и сочтёшь, что это глупая эмоция, шок и забудешь о ней до того, как сделаешь первый осознанный вздох и осознаешь первое, тобой увиденное.
Мальчик исчез. Почти тут же глаза моего подопечного раскрылись и уставились в потолок. Радости врачей не было предела. Ещё через какое-то время его перевели в обычное отделение и стали пускать посетителей. Первой пришла, как ни странно, Аня. Увидев своего возлюбленного, она прослезилась и не задушила его в объятиях только потому, что боялась навредить.
Они довольно долго разговаривали, при том преимущественно говорила она, а не он. Как вдруг:
— Анька, ты не поверишь, какой сон мне приснился, пока я был в коме! Мне привиделся ангел…
Я потеряла дар речи.
Часть II. Жизнь.
Перед тем, как я родилась, во всём мире, в течение тех девяти месяцев, что я была в утробе моей матери, не родилось ни единого живого человеческого ребёнка. Я стала первым живым младенцем. Неудивительно, что люд сразу признал меня Мессией, боровшейся со злом. На самом-то деле быть такой знаменитостью не так уж просто, но, благо, до десяти лет я была обычной девочкой.
Дело в том, что, судя по моим исследованиям, человек делится как минимум на две части: тело — материальную оболочку — и жизнь — полуматериальную или даже нематериальную субстанцию, дающую телу энергию. Человеческий запас жизни расходуется неравномерно — в благоприятных условиях едва течёт, а в неблагоприятных — наоборот. Но, что главное, запас жизни не восполняется.
Я же аномалия. У меня он тратится медленнее и способен к самовосстановлению. Ко всему прочему, я забираю чужую жизнь — те девять месяцев мать беспрерывно пыталась меня убить, а потому мой организм приспособился забирать силы у других нерождённых.
Однако никто не заметил, что я присваивала себе остатки жизни умерших — тех, чьи тела или их часть становились негодными.
Но человеческое тело рассчитано лишь на определённый запас жизни. И в десять лет я его исчерпала.
Представь себе отношение людей в ребёнку, который и так-то закрепился мессией, а тут в нём ещё проявился целительский дар.
Любой больной человек, к которому я подходила, почти мгновенно исцелялся. Ко мне стали съезжаться люди из других деревень и даже городов. Я стала чуть ли не народным достоянием, кто-то даже начал мне поклоняться. И всё бы ничего, но вместе с почитателями у меня появились и враги. В частности, церковь. Как же так? Какая-то девчушка затмила Бога? Хорошо ещё, если меня называли Его посланницей, а то ведь делали «дьяволом в человеческой личине, пришедшим на землю божию, дабы соблазнить сердца людские фальшивой благодатию». До меня стали доходить жуткие слухи обо мне же, а ля «Чудище трёхголовое, руки длиннющие, по земле волочатся, а в каждой пасти по семь языков смердящих за версту. У-у-у, страшилище какое! А намедни — вот те крест, сам видел — эта тварь быка здоровенного задрала!»
А ещё через какое-то время у меня появились «ученики, уверовавшие и постигнувшие тайны мастерства знахарского». Когда узнали, что они липовые, мнение обо мне резко поползло вниз. В конце концов, убили мою мать, но вот меня побоялись.
Ну, а потом я сбежала. Мне тогда пятнадцать лет стукнуло. Вот так я ходила по городам. Где-то кого-то подлечу, получу краюшку хлеба и радуюсь. Когда привыкла было уже, началась охота на ведьм. Я в лес ушла и там хотела это всё переждать, как вдруг наткнулась на какую-то отшельницу.
Старуха-то милая вообще была, но какая-то странная. Она каким-то образом углядела мою особенность и предложила остаться. Я и согласилась. Мы вроде как ужились, только вот она как на меня смотрела, так постоянно качала головой. И вот, как-то она мне говорит: «Эх, Аннушка, совсем я старая стала. Вот что я тебе, Анечка, скажу — знаю я, как твою беду справить, вот только это не навсегда, а тебе может только тяжелее стать», «Это почему же?», спросила я. «Знаешь, что такое бессмертие? А бессмертие — это когда титаническое количество твоей энергии пускается на самолечение. И до тех пор, пока она не иссякнет, человека убить невозможно».
Я согласилась. Итак, в возрасте тридцати четырёх лет, семи месяцев и тридцати дней я потеряла смерть и все болезни. Выглядеть я стала как сейчас и с тех пор не менялась. Но сейчас лимит снова переполнен.
Аня допила свой кофе и поставила перед собой чашку. Я обалдело смотрел на неё, не в силах сделать больше ни глотка.
Мы с ней знакомы вот уже семь лет. Я всегда удивлялся, как это она так легко сдаёт все экзамены. Да, у неё действительно было время, чтобы подучить все материалы.
Она вообще всегда меня удивляла. С момента моего с ней знакомства я никогда не болел, только один раз — когда попал в автокатастрофу. Мне тогда привиделся мой ангел-хранитель, который что-то мне рассказал. Там тоже мелькало что-то про жизнь, душу и память, но я довольно смутно запомнил это. Вообще, Аня единственная, кому я рассказал об ангеле.
И вот сейчас, спустя шесть лет после инцидента, Анюта внезапно сказала, что нам нужно поговорить. Сначала я дико испугался, потому что люблю её больше жизни, но я никак не ожидал, что она позвала меня затем, чтобы рассказать эту историю.
Я ей верил. Потому что знал, что она мне не соврёт, а кроме того, рядом с ней я правда исцелялся от чего угодно.
— Ладно, — наконец, сказал я. — Но почему ты рассказала об этом именно сейчас?
— Пойми, ты дорог мне, как сама жизнь! Но из-за этой аномалии мне сложно общаться с людьми. Все когда-то умирают, а я уже нет. А ты меня принял. Ты не обратил внимание на то, что я почти не меняюсь со временем почти не меняюсь. Второго такого человека уже не будет! Я не хочу тебя терять!
— Но…
— Поэтому я хочу тебе предложить такую вещь — я перенаправлю жизнь в себе так, что ты станешь бессмертным. Сейчас мне хватит на это сил. Но готов ли ты?
Я заколебался. Вечно быть с любимым человеком — чем не счастье? Кроме того, бессмертие — то, о чём всегда так мечтали люди. Но смерть меня уже не пугала, а в жизни у меня были друзья, однако…
— Ань, помнишь? «Всё, о чём только попросишь!». Ты тогда так ничего и не загадала. Конечно, я согласен!
Возможно, потом я буду жалеть. Но это потом. Сейчас у меня есть особенный человек, который мне дороже жизни… и смерти.
Часть III. Душа.
1. Демон.
Кажется, прошло уже лет пять с тех пор, как меня поймали. Помню, я тогда жутко бесился — как безумец, носился по камере, кидался на стены, бился о потолок.
А эти садисты назло мне заточили меня прямо под крышей. Зря, как оказалось.
Ах, да — и нацепили какой-то странный металлический корсет колючками внутрь. Они догадывались, что мне ничего не стоит обмануть их датчики — просто взять, и взлететь строго наверх, пока не покину зону приёма. И чтобы мои крылья порвались, если я попытаюсь их раскрыть, они сделали такую подлянку. Мудро.
Ко всему прочему, они просто не давали мне такое количество еды, чтобы я смог накопить энергии на телепортацию.
И вообще, что это за организация такая? «Отлавливаем всё, угрожающее представлениям науки»? Ну и бред.
Однако ж вернёмся к настоящему моменту.
Итак, кажется, прошло уже лет пять с тех пор, как меня поймали. Но что такое пять лет для демона? Ничто, пустой звук. Конечно, я уже отжил своё и осталось мне, как немного необычному человеку — лет сто, может, чуть больше. Но в сравнении с тем, что я уже пролетал это сущий пустяк.
Тогда я устроился очень мило — разлёгся у входа и лежал, отвлекаясь только на то, чтобы поесть. Силы у меня всё же набирались, хотя и не очень быстро. По моим прогнозам, на то, чтобы пробить потолок, высвободить крылья, мгновенно исцелить их, пролететь вверх километра три и спланировать на землю мне потребуется ещё порядка трёх-пяти лет экономного режима.
Не сказать, чтобы мне было очень скучно — я составлял разнообразные планы на последнее столетие жизни, вспоминая всё, что ещё не успел сделать.
А в тот день у меня появилось новое развлечение — ко мне в камеру забросили полумёртвое тело девушки. Судя по её запасу жизни, человеком она тоже не была, хотя до демона явно не дотягивала. С удивлением я отметил, что жить нам обоим осталось примерно одинаковое время.
Но была в ней какая-то странность — я не чувствовал её эмоций. Слабо подрагивала только одна — дикий, просто невероятный страх перед демонами.
Продолжая молча просматривать сознание девушки, я и не заметил, как она очнулась. Только когда она вытащила из-под себя руки, я судорожно выдернул своё сознание из её.
Забавная штука — её кисти оказались плотно зажаты металлом, так что пальцы она разогнуть не смогла бы. Интересно, а чем-то она не угодила организации?
Когда она потянулась, я заметил ещё одну деталь — у неё не было души.
Значит, она не человек, это уж точно! Люди, когда из их тела пропадает душа, теряют сознание и, чаще всего, умирают. Она же была вполне жива и здорова — вот только эмоция осталась последняя.
В это время девушка перевернулась на спину и села, опершись на локти. Выглядела она очень уставшей. Однако стоило ей увидеть меня, как она взвизгнула и отползла в дальний угол. Смешно, но предсказуемо.
Увидев, что я не шевелюсь, она удивлённо наклонила голову и на четвереньках подобралась ко мне. Кажется, даже потыкала ометаллизированным кулачком по моему корсету. Больно, однако. Через две минуты этого, откровенно говоря, абсурда, я пробормотал:
— Не тыкай, пожалуйста, у меня шипы внутри.
Она снова взвизгнула и забилась в тот же угол. Смешная. И предсказуемая.
Так она и продрожала, пока не впихнули тарелки с едой. Я перехватил свою ещё «на подлёте», а ей подтолкнул вторую. Девушка едва притронулась к кушанью, а потом фыркнула и толкнула тарелку обратно. Спасибо, дорогая, мне очень нужна энергия.
А потом она уснула, так и не сказав мне ни слова.
Так продолжалось изо дня в день. Она сидела в углу и ела очень мало, а я валялся у двери и набирался сил. Мне понравилась эта девушка, особенно, когда спустя месяц она спросила:
— Почему ты не улетаешь, демон?
— Сил нет. Набираюсь. А ты, кстати, чем этим людишкам не угодила?
Она поморщилась, но ответила:
— Я химера.
Ну, в общем-то, это и был наш первый разговор. Мы иногда перебрасывались парой фраз, как то: «Ну, скоро ты сгинешь?» или «Давай, улетай уже!», а также «Хочешь, я тебе стену пробью?».
И именно последняя фраза послужила началом нашей первой длинной беседы.
— Хочешь, я тебе стену пробью?
— И что это даст?
— Ты улетишь!
— Нет. Потому что если я скроюсь через стену, то взорвусь.
— Почему?
— Вылечу за пределы башни. У меня — и у тебя, кстати, тоже — в голове установлен датчик, который даст телу сигнал о саморазрушении.
— Но как же ты тогда собрался улететь?
— Наверх. Дело в том, что датчик посылает сигнал лишь однажды, но не только при покидании башни, но и при выходе из зоны приёма. Но на высоте сигнал не проходит. Кстати, как тебя зовут?
— Ха! Так я тебе и сказала!
— Да чего ты боишься? Твою душу я украсть всё равно уже не смогу. И к слову — какое у тебя умение, что они так жестоко с твоими пальцами?
— Меня зовут Химера. Банально, не правда ли? Я помесь человека, гомункулуса и отчасти кошки. Как следствие, я могу выпускать из рук когти любой формы и длины. Сейчас эти стервецы зафиксировали мою руку так, что если я выпущу их, то себе в руку.
Я задумался. Любой формы и длины? Девушка мне определённо нравилась, кроме того, она отдавала мне почти всю свою еду, а значит, на удивление легка.
Я вдруг понял — за всю свою жизнь я не испытывал благодарности и любви. Ну, любовь — это ещё успеется, а вот благодарность… Я вытащу отсюда Химеру. Сил на полёт у меня хватит с избытком, на лечение её руки — тоже. Осталось одно «но» — она меня боится. Ну что ж, я могу подождать ещё немного.
С каждым днём она говорила всё охотнее. В какой-то момент она даже попросила меня рассказать о моём прошлом.
Лучше бы я этого не делал. То ли её впечатлила роль меня, как рассказчика, то ли ей и правда было интересно, но с тех пор я умолкал только ночами, хотя приближаться ко мне она по-прежнему боялась и называла не иначе, как «демон».
А в один прекрасный день я подумал — пора.
— Хим, у меня есть план, как выбраться отсюда.
— Уже? Так рано?
— Да. И мне потребуется твоя помощь.
Я стал ждать её реакции.
2. Химера.
Как сказать? Одна часть меня была безумно рада — «Ура! Наконец-то он сгинет!». Однако вторая часть меня определённо разочаровалась.
Он странный демон. Совсем отличающийся от тех, которых я знала, тех, которые когда-то похитили мою душу. Возможно, это потому, что ему осталось совсем недолго жить. Так он, по крайней мере, мне сказал.
— Почему ты не ангел? — внезапно спросила я. — Ведь ангелов не существует, правда?
— Вовсе нет. Знаешь главное отличие ангелов и демонов? Между прочим, из-за него-то демоны и «являются» людям чаще.
— У ангелов есть своя душа?
— Нет. Ни у нас, ни у них своей души нет. Ангелы — тела, в которые загрузили воспоминания умершего человека. Тела их не видят, только души. Так ты согласна мне помочь?
— Сначала скажи, чем именно, демон.
— Разрежь мой корсет и снеси потолок. Я вылечу твою руку, не волнуйся.
И я согласилась.
Это было воистину феерическое зрелище, как буквально из ничего стали появляться новые мышцы. Они растягивали кожу на его спине. Я видела, как будущие крылья шевелятся, разминаются.
А в какой-то момент кожа просто не выдержала, и предо мной предстал истинный демон во всей своей красе. В сердце моём затрепетал благоговейный ужас.
И я уже думала, что он вот-вот улетит, но он сделал неуловимый жест в сторону моей руки, изорванной и бесполезной. Та мгновенно стала исправляться и срастаться. Он действительно исцелил мою руку. Странный демон.
Демон пару раз взмахнул могучими крыльями, стряхивая с них последние капли некой жидкости, и внезапно обратился ко мне:
— Летим вместе!
Я опешила. Чего? Да никогда!
— Нет! Чёртов демон, изыди уже!
— Не полетишь так — заберу силой.
Мне стало по-настоящему страшно, и я с внезапной чёткостью осознала, что если я откажусь, неизвестно, что случится.
На ватных ногах я встала и подошла к нему.
Это оказалось на удивление приятно. Он крепко обнял меня и часто-часто замахал крыльями. Мы оторвались от пола и взмыли верх, к облакам. Моё сердце заколотилось с невероятной скоростью, я почувствовала неописуемый ужас… и восторг.
Что-то тёплое родилось в груди. До боли знакомое и давно забытое…
3. Демон.
Внезапно каждая клеточка моего тела оказалась поражена теплом. У неё, у этой глупенькой Химеры родилась новая душа. Моя и её. На последнем столетии своей жизни я узнал, каково это — чувствовать.