1.
ИРГУДЕОН.
Тряня маленький совсем еще юный домовёнок-хоммерёнок, и жил он в одном очень приличном виртуальном приходе благосуществующем при какой-то провинциальной епархии РПЦ. И было ему там поначалу хорошо и надёжно под крылышком уважаемого и добрейшего из хоммеров Иргудеона. И как жадный до знаний отрок, впитывал в себя Тряня мно-го хорошего и пристойного.
Возможно, то образование, что получал юный хоммер, и нельзя было назвать разносторонним. По сути, он лишь повторял за своим наставником молитвы, каноны и всё то чем был наполнен их дом по своему преназначению, не вдумываясь в смысл слов. Возникающие вопросы мягко, но неуклонно пресекались учителем не устававшего повторять:
– Путь сомнений скользкий и опасный путь. Крепче держись за веру, не поддавайся соблазну хитродумства. И будешь, малыш задавать много нехороших вопросов приидет злой-презлой глюк Абыгым и сглючит глупенького Тряшу своим большущим ротиком.
Маленький Тряня прикрывал свои огромные чистые глаза, приоткрывал ротик и видел ярко и даже слышал летящего прямо на него Абыгыма с чёрными крылами, горящими глазами и огромными красными кривыми когтями на четырёх мохнатых лапах. Детские страхи сидят глубоко и крепко, но не всегда в том виде в каком были посеяны. А вопросы, ну как ребенку без них. Лучше ответить, а то будут у вопросов ответы, всё равно будут, только вот от кого и какие. Ну не понимал малыш, о чём глаголет наставник, а тот искренне полагал, что всё написанное в книгах освещенных не через понимание и рассуждения войти должно и обязательно войдет и прорастёт.
И что оставалось Тряше, кроме как компенсировать недостаток объяснений избытком воображения. Хорошо, что не мог Иргудеон заглянуть в головку воспитанника, а то такие бы там картинки, чересчур живые, углядел и с такой игрой слов мог столкнуться. Нет очень хорошо, что и не догадывался обо всём добрый хоммер, как его громоподобный голос отдаётся в ученике. Вещает Иргудеон о блаженствах евангельских, а малышу любопытно:
– Блажени нищие духом и блажени кротцыи, но почему первым царство небесное, а вторые наследят землю.
А что воображение малыша вытворяло из слов миропомазание, евхаристия и елеосвященство. И совсем не так виделись заповеди Тряне, как оно должно бы быть.
Иргудеон же самозабвенно гремел:
– Не убий.
Не прелюбы сотвори.
Не укради.
Не пожелай жены искренняго твоего…
И силы в его голосе должно было хватить не только на крохотного Тряню, но и на весь тот мир огромный, откуда и пришли слова им читаемые.
А малыш удивлялся:
– Зачем так громко и так часто? Если это от Бога, то иного и быть не должно? Но если есть иное, то от кого?