Espa;ola cuando besa, es que besa de verdad.*
Глава 28.
***
Домой Лидия не поехала. Поехала к Людке. Сидела на диване белой кожи и тупо рассматривала ушибленную коленку. Людка вертелась, как уж на сковородке, и разливала в хрустальные рюмочки то корвалол, присланный ей из дома, то валерьянку, то коньячок. На журнальном столике рюмочки множились, как инфузории туфельки, а Лидия только носом воротила: плохо пахнет, тошно мне, ой, как сердце болит...
Людка нервничала – вот-вот мальчонка придёт, а здесь Лидия с лопнувшим платьем, с ушибленными коленками, с пустым взглядом. В конце-концов приняла Людка решение: нечего здесь мальчонке сегодня делать. Не до него! Переживёт пол дня без Людки, да и Людка обойдётся без безумных забав! Подруга-то важнее!
***
Агнес сидела на кровати и с удивлением рассматривала мокрые простыни. «Ой, как же это я?»
А потом догадалась – пора уже. Схватила мобильник, чтобы позвонить Ауроре, но потом передумала. Не надо. Агнес и сама справится, а мама... Нет уж, пусть лучше потом придёт, когда всё закончится! Набрала Луис Мигеля. Как всегда – когда он нужен, не берёт трубку. Агнес выкрикнула в автоответчик: «Я рожаю!» - и дала отбой. Посмотрела тупо на телефон в ладони – он встрепенулся. На табло высветилось имя Фернандо.
- Слава тебе, господи! У меня воды отошли... Ты приедешь?
- Через пятнадцать минут буду.
Он даже не задумался над тем, что ребёнок-то не его. Что это Луис Мигелю принадлежала честь присутствовать при родах. Или уж на худой конец, Ауроре.
«Неужели он и вправду – мой человек?» - подумала Агнес и нажала кнопку вызова медсестры.
***
- Вобщем так, - тараторила Людка, не обращая внимания на головную боль Лидии. – Ты больше к нему не пойдёшь. Я запрещаю тебе! Считай, что я твоя мать, подруга, сестра... Старшая. Так вот, без работы ты не останешься. А терпеть такое...
- Я не могу...
- Что ты не можешь? Нет, ну что ты не можешь?
- Я... Я люблю его!
- Да, конечно! И я тебе вот так взяла и поверила... Ты же сама говорила, что тебе понравился этот Серхио, или как его там? Тот кто любит, вообще ни на кого другого смотреть не способен. Уж я-то знаю...
- Что ты знаешь? Ты же никогда никого не любила... Кроме себя!
- Здрасти! Приехали! Уже я виновата? Ты говори, да не заговаривайся, подруга! Я из-за тебя, может быть, свидание отменила. С любимым, заметь, человеком! А ты... Эх ты!
- Да не любишь ты его! Просто пользуешься здоровым самцом...
- Ага. Я, значит, пользуюсь. А вот ты – испытываешь большое и светлое чувство... К деньгам! Чужим, заметь, деньгам. Которые тебе, между прочим, никто не предлагал.
- Предложит!
- Ага! Держи карман шире! Уж он-то предложит... Нет, Лидия, я тебя не понимаю. Вот честно, не понимаю... Он ТАКОЕ про тебя говорит... А ты ещё на что-то надеешься... Да хорош сопли размазывать. На вот платок... Уй, горе ты луковое!
- Не... не луковое... – Лидия слабо улыбнулась. – А ты бы мне лучше подсказала, как себя вести...
- Опять двадцать пять! Исчезнуть, понимаешь? Ис-чез-нуть. Навсегда и бесповоротно. Пусть других насилует. А ты в себя придёшь и ещё с кем-нибудь познакомишься, получше. Платье-то снимай! На вот халат, иди в душ. Ополоснёшься – часть боли с души снимешь. Ведь душ почему душем называют? Потому что не только телу, душе помогает. Поняла?
- Ты, Людка, глупости говоришь и не краснеешь...
- А чего мне-то краснеть? Я себя сама сделала. И не поступала, как ты – дура! Я умно себя вела. Сначала вот наследство получила. А теперь уже могу себе позволить просто любить. Вот просто так, без всяких заморочек... Понимаешь?
Лидия с иронией посмотрела на Людку.
- Ну да, ну да... Без всяких заморочек...
- Я вот пыталась тебе рассказать. А тебе же не интересно! Ты вообще кроме своего Луис Мигеля ни о ком не думаешь. Подруга называется! Да ну тебя. Иди в душ, зараза!
***
Он и вправду пришёл через пятнадцать минут. Или двадцать – не велика разница. Держал Агнес за руку, прикладывал к потному лбу влажный компресс.
- Нет, дорогая, я не могу понять, почему ты не хочешь обезболивающего...
- Поздно уже! – вставила медсестра, проверяющая, всё ли в порядке. – Сейчас в родильное поедем. Вы, папаша, будете присутствовать?
- Буду. – а «папашу» пропустил мимо ушей.
Агнес заплакала.
- Ну потерпи, милая, ещё чуть-чуть осталось... Ты дыши... дыши. Вдох, выдох – фу-фу-фу. Ну, давай со мной... Больно, да?
***
Людка смотрела на спящую Лидию. Надо же, как обошёлся с её подругой! А может, он просто приревновал её? И всё равно – гад. Людка раздумывала, как бы отомстить за Лидию. Но так ничего и не придумала. Она потушила свет – утро вечера мудренее. Но заснуть не могла – не доставало тепла её мальчонки.
«Если он позовёт меня замуж... я соглашусь!»
***
- Тужься, тужься, Агнес!
- Ой-ёй-ёй-ёй! Маааамооочкиии!
- Тужься лучше, а то придётся взять щипцы...
- Не! На! До! Щи! Пцы!
- Ну, я здесь врач, мне и решать...
- Я! И! Так! Ту! Жусь!
- Плохо тужишься... А ну, папаша, выйди-ка на минутку за дверь... – Доктор достал огромные щипцы, а у Фернандо подкосились ноги.
- Доктор, это же опасно!
- Выйди, кому говорят!
- Вы лучше...
- Пошёл вон! Медсестра! Уберите его отсюда! Ещё не хватало, чтоб мне под руку каркали!
- Маааамооочкиии!
***
Лидия открыла глаза и удивилась – а она где? Красиво обставленная комната, турецкий ковёр на стене. В Испании не вешают ковры на стены. А у Лидии и денег нет, чтоб купить такую красоту. И на кровать с балдахином денег нет. Не говоря уже о золотых обоях.
- Я у Людки! – догадалась Лидия и сразу всё вспомнила. Вчерашний день – вовсе не привиделся ей ночью, а был реальным. Лидия встала, проверила, что Людка ещё спала. Вытащила из шкафа широкую Людкину футболку и втиснулась в эластичные лосины. Почистив зубы пальцем, вымазанным в отбеливающей пасте, причесавшись Людкиной щёткой из чистого серебра, собрала в пакет остатки вечернего платья и тихо прикрыла за собой дверь. Она опаздывала на работу.
***
Аурора примчалась в больницу – материнское сердце подсказало ей, что задерживаться не стоит. Грозно сдвинув брови, глянула она сначала на Фернандо, вздремнувшего на неудобном кресле, а потом в прозрачную колыбель, в которой посапывала новорожденная Луисита.
- Боже, какая она у нас красавица!- воскликнула Аурора. – Ктоб мог подумать, что недоношенная!
- Мам, ну зачем ты так? Иди ко мне... Обними меня...
Аурора неловко прижала рыжую голову к груди – она успела отвыкнуть от проявлений нежности.
- Как ты себя чувствуешь?
- Я устала... Я так устала...
- Ты поспи, а я поговорю с врачами...
***
Лидия открыла дверь своим ключом и столкнулась нос к носу с Сильвией, спустившейся из спальни в одних трусах.
- Ой, - сказала Сильвия и застыла, прикрыв маленькие обвисшие груди. Она явно не знала, как себя вести – бежать в спальню, чтобы накинуть на себя что-нибудь, или уж продолжать путь на кухню.
- Сссука! – смачно выругалась Лидия и отвернулась.
- Что? Что ты сказала? Я не поняла... – залепетала Сильвия.
- Ничего я не сказала, - уже по-испански ответила Лидия и скрылась на кухне. Сильвия на кухню не вышла.
***
Аурора сидела на краешке кровати и пыталась успокоить встревоженную Агнес:
- Просто врачам нужно убедиться, что девочка в порядке. Перестань трястись, Агнес! Тебе нельзя нервничать, а то пропадёт молоко.
Фернандо так и сидел, пригвождённый к креслу и делая вид, что спит. Он страшно боялся открыть глаза и столкнуться с осуждающим взглядом Ауроры.
Почему у Агнес такая жестокая мать? И что он вообще ей сделал?
***
Лидия скинула туфли на высоком каблуке и обула стоптанные домашние тапочки. Хлопнула входная дверь – ушла Сильвия. В кухню ворвался счастливый Уго – его выпустили, наконец, из заточения. Почему этот гад всегда выбирает тварей, не любящих собак? Лидия потрепала Уго по голове, почесала за ушами и прицепила поводок к ошейнику.
- Мы сейчас с тобой погуляем, радость моя. – она совсем забыла про тапочки, а когда вспомнила, решила, что обувать туфли ей не хочется – ноги затекли и ныли.
- Доброе утро, булочка! – донеслось с лестницы. Лидия подняла голову и посмотрела в наглую рожу Луис Мигеля.
У неё хватило сил сдержаться и поздороваться, как ни в чём не бывало.
- Поднимись сюда на минутку! Мне нужно тебе показать объём работ.
Так как Лидия ещё не уволилась, она решила, что не стоит задираться. Успеет. Она прошла вслед за ним в ванную и рассматривала чёрное пятно, на которое он ей указывал.
- Хорошо, я погуляю с Уго и займусь этим.
Он погладил рукой её обтянутый лосинами зад.
- Ах, какая ты сладкая!
- Ты что?! – Лидия повернулась в негодовании и наткнулась на Луиса Мигеля – он был близко-близко. – Как ты смеешь, наглая твоя рожа?
- Ты о чём? – он приподнимал брови домиком и насмешливо заглядывал Лидии в глаза. А быстрые руки уже тянули вверх её широкую футболку.
- Не смей ко мне прикасаться! Ты что себе думаешь? Что я после вчерашнего... Мне Серхио всё рассказал... И эта... здесь...
А он проходил губами по шее, и прижимал Лидию к себе всё теснее.
Она пыталась отпихнуть Луис Мигеля, но тесные стены коридорчика между ванной и спальней были на его стороне – оттолкнуть его не получалось.
- Серхио? А что Серхио? Я просто тебя ревновал... Не нравилось мне, что ты с ним...
- А Сильвия? – уже безнадёжно поддаваясь его ласкам слабо защищалась Лидия.
- Так назло тебе, булочка, а ты тоже ревнивая... видишь, какие мы с тобой... оба ревнивые...
Обида и злость куда-то улетучились – остались только его руки и губы, и тепло его тела, и радость, что всё не так...
Продолжение следует...
* Когда испанка целует, она целует по-настоящему. (исп.) – слова из старинной песни, ставшие поговоркой.