Машина мчалась по извилистому серпантину горной дороги. Руки привычно держали руль, и мне даже иногда доставляло удовольствие, когда колесо на крутом повороте проходило по краю пропасти. Когда ведешь машину много часов без остановки, постепенно утрачиваешь собственное тело и сам становишься автомобилем. Чувствуешь каждый случайный камушек под колесом, тепло асфальта и брызги редких горных маленьких водопадов у края дороги. Иногда кажется, что можно съехать с неудобной дороги, и с легкостью помчаться по пологим зеленым коврам у подножия гор. Бежать, как в детстве. Не чувствуя тела и препятствий. А у края обрыва подпрыгнуть и полететь. Легко и свободно. И машина мчится к обрыву. Радостно ревет двигатель. Но в последний момент колеса резко поворачивают, мелкие камни улетают вниз, в пропасть, к далеким редким облакам на её дне. А я опять наблюдаю за своими руками, которые давно перестали меня слушаться и механически крутят руль то вправо, то влево. Мне кажется, я сейчас засну, а руки так и будут работать. Сами по себе. И будут умело вести машину по извилистой пунктирной белой полосе, иногда уклоняясь от встречных машин и обгоняя тяжелые медленные автофургоны с прицепами.
В машине тихо. Только слышно стрекочущий дизельный двигатель. Он сыто урчит и иногда старательно подвывает, толкая себя, машину и меня на извилистом крутом склоне. Руки продолжают отдыхать на руле, как на корабельном штурвале. Глаза безразлично скользят по далеким белым вершинам, изумрудным горным травяным склонам, старым причудливым гранитным глыбам и ярко-красной, изрезанной ливнями и солнцем, глине.
А нос машины все глотает быстрые белые полоски на асфальте. Полоски извилистой змейкой гуляют по сторонам. На горной дороге ехать только по одной полосе невозможно. Особенно на крутых поворотах. Машина жмется к скалам, потому что знает, то после поворота сила инерции опять понесет к пропасти.
Так и мелькают вокруг отвесные скалы, пропасти, асфальт с белыми полосками и редкие горные ручьи. Хрустальные и холодные.
Солнце уже стремительно спешит к горизонту. Африканский закат очень красивый. И очень быстрый. Темнеет за десять минут. И темнеет так, что рук не видно. Я решил найти подходяще место и переждать ночь. Усталость я не чувствовал, но такое состояние как раз и есть самое опасное. Я ехал один. А однообразная петляющая дорога всегда нагоняет сон. Обволакивает мягким одеялом. И как только попадается ровный участок дороги, начинает усыплять монотонным гулом двигателя, теплым воздухом, однообразным мельканием за стеклом и оцепенением рук. Я несколько раз засыпал на полной скорости и всегда просыпался. Потому что точно знал, как у меня это происходит. Обычно я начинаю слышать голоса. Как будто включено радио. Голоса о чем-то спорят, убеждают друг друга, рассказывают. Разные голоса. Женские и мужские. Я даже могу представить этих людей. Но люди мне незнакомые. Я сижу в машине, вижу вцепившиеся в руль руки, дорогу впереди. И слышу голоса. Я точно знаю, что в этот момент я уже почти сплю. И делаю резкий вдох, вздрагиваю и начинаю крутить головой. Голоса разбегаются, а впереди резко выныривает настоящая дорога. И я еду уже по самому краю. И почти проехал поворот. Еще чуть-чуть, и … Но всегда каким-то чудом я возвращаюсь на дорогу и даже не успеваю испугаться. Для меня это уже стало почти привычным. Но каждый раз думаю, что все равно надо немного отдохнуть. И не отдыхаю.
А сейчас я решил, что остановится все таки придется. Ночью в горах быстро не поедешь, да и необходимо поесть. А после этого точно захочется спать, да так сильно, что уснешь в одно мгновенье. И не заметишь, что наступило утро. В пять утра здесь, в горах, уже светло. Поэтому в четыре можно выезжать.
За последний час я не встретил ни одной машины. Я пересекал крутой перевал. Местами белел вечный снег и бродил туман. Холодный и безлюдный край. Ночью здесь никто не ездит. Африканский континент живет по своим законам. Местные жители считают, что перевал охраняют злые духи далеких предков. И каждого, кто осмелиться остаться на ночь в их царстве, они заберут к себе. Для местных жителей духи также реальны, как для европейцев дальние родственники. Поэтому только днем мелькают здесь мелкие автомобили и тяжело груженые грузовики и автобусы. А ближе к вечеру наступает тишина. Ни один звук не тревожит это холодный, безлюдный и вечный горный край. Здесь не деревень. Нет животных. Камни, редкие травяные склоны, снег, туман и черный серпантин дороги.
Я тоже хотел проскочить перевал. Африканские традиции я всегда соблюдал и относился к ним уважительно. Да и оставаться ночью на горной вершине очень не хотелось. Здесь всегда дует холодный ветер, пробрасывает снег и очень изменчивая погода. И неизвестно, что тут бывает ночью. А ночевать в кабине старенького пикапа очень неудобно.
Стемнело мгновенно. Солнце коснулось края далекой горной вершины, и подул ветер. За ним мягко повис серый туман, который за одну минуту стал черным. Фары еле выхватывали белые полоски на дороге. Несколько раз я проскакивал около пропасти. А когда последний раз я резко затормозил, машину несколько метров боком протащило по мокрому асфальту. Только тогда я решил, что пора остановится.
Съехал с дороги на ровном участке и заглушил двигатель. Выключил фары. Вокруг меня образовалась плотная темнота, нарушаемая завыванием ветра. Он бился об машину и иногда легко покачивал её.
Долго не раздумывая, в абсолютной темноте, я доел мой оставшийся скудный запас и выпил всю воду. И только тогда усталость навалилась на меня каменным одеялом, плотно прижала к креслу и откинула голову. Я уснул.