Дело было в одну из традиционных поездок на рыбалку в низовья Волги. Великолепная предосенняя погода, которой славится этот край, баловала своим последним теплом огромное количество рыбаков и охотников, их жен, детей и подруг. Трудно вообразимое количество привезенного с собой алкоголя не давало возможности расслабиться ни на минуту. Вечерами берег Волги напоминал дискотеки ялтинских пляжей середины лета – музыка неслась из-под каждого куста, из распахнутых машин и многочисленных палаточных лагерей.
Наша компания, которая в лучшие времена насчитывала более десятка человек, в этот раз не смогла собраться в полном составе, и в чрезвычайно урезанном виде - Бригадир, Док и я, Кок, ваш покорный слуга, обосновались на рыболовной базе «Кабаний». Базу мы знали давно, и знаменита она была совершенно ненавязчивым сервисом и жутким количеством всякой летающей и ползающей нечисти. Мухи, комары, шершни – весь джентльменский набор, так сказать! И если утром мы уходили рыбалить на широкую волжскую воду, то возвращаясь к вечеру, мы переходили Рубикон, за которым нас ждала битва не на жизнь, а на смерть!
В этот теплый и тихий вечер, ломая все традиции, всё начинало складываться как-то не так. Бригадир пребывал в глубокой прострации после очередного расставания с блеснами и, уткнувшись в томик Спиллейна, жевал сухарь, изредка бросая многозначительные голодные взгляды то на Дока, то на меня. Док, лорд-хранитель спиртного, медитировал, нежно перебирая пузатые склянки со спиртом, холя их и лелея в надежде на завтрашний обмен спирта на барана, которого обещал нам местный пастух. У меня, кока нашей приятной компании, никак не хотела приобретать нужный вкус и наваристость уха, которую жаждали наши распаленные водкой желудки. Скорбь Бригадира по повешенным на коряги блеснам, медитация Дока и никак не желающая вариться уха, нагнетали обстановку и грозили непредсказуемыми событиями. Как сказал бы Док: «Обстакановка накалялась!» Что-то должно было произойти – капитальная выпивка под уху уже пролетала ввиду отсутствия последней, дождя и непролазной грязи тоже не предвиделось, рыбалка вроде удалась… Что будет?
...Предчувствие материализовалось в образе огромного шершня, залетевшего к нам на огонек. Он кружил по комнате, тыкаясь во все мыслимые и немыслимые преграды, постепенно приближаясь к Доку, ориентируясь, видимо, на то душевное тепло, которым так славятся хирурги. Дока, ходившего «в рукопашную» на кабана, но трепетавшего от одного зудящего шершня, как ветром сдуло с табуретки:
- Мужики, чего он хочет от меня-то? – задал он риторический вопрос, следя за шершнем и крутясь как локатор на боевом дежурстве.
- А это один из наших прошлогодних братанов! – мерзко хихикнул я, – помнишь, как в прошлом году мы их гоняли? Месть – дело тонкое! Не мстит – трус, сразу мстит – дурак, а он – умный, целый год тебя ждал!
- Это когда на Таську семь штук напали? - вдруг оторвался от Спиллейна Бригадир, - Док, ты ее чем колол, супрастином? У нас сейчас-то он есть?
Вопрос тяжело повис в воздухе, и я на секунду замер в нехорошем предчувствии. "К чему бы это он спросил?" - Бригадир никогда и ничего не говорил просто так. Это у него наследственное. Если его отец говорил: «Чтоб у тебя, паразита, колеса отвалились!», то можно было быть совершенно уверенным, что через пару километров увидишь водилу-паразита, который не остановился помочь.
Мы с Бригадиром наблюдали за суетливыми движениями Дока:
- Супрастин? Кто ж его знает! Может и есть. Не-е-е-е, ребята, пока я этого гада не грохну – ни пить, ни есть не сяду!
- Док, ты не зарекайся насчет «ни пить» - укорил я его, - сомнительно как-то! Лучше наливай! А братана-то не трожь, пусть себе летает, мать его...! - Шершень явно отвлекал нас от приятностей вечерней выпивки и мой пацифизм был безграничен. Выпить бы уже давно была пора, но...
Нет пророка в своем отечестве!
Зудя, как бомбардировщик Ту-95 на взлете, наш залетный наткнулся на горящую лампочку и замертво, как нам показалось, с грохотом упал на пол.
- Хорош, сволочь! Упал, как молоток! Давно такого не видел, с палец будет! – Констатировал случившееся Бригадир, вторично оторвавшись от Спиллейна, и наблюдая за происходящим со спокойствием американского наблюдателя.
- Ну, сучонок, звиздец тебе пришел! – рявкнул с облегчением Док, беря шершня на прицел.
- Дави его! Ногой! – совершенно вовремя с иезуитской ухмылкой сказал Бригадир, снова уткнувшись в детектив.
Док, не замечая подвоха, с проворностью карманника метнулся к шершню и со свойственной хирургу точностью припечатал беднягу босой пяткой к полу:
- Готов!!! – заорал Док, странно меняясь в лице.
- о-тов-тов-тов-ов … - с противоположного берега эхо донесло боевой вопль Дока.
Его исказившееся лицо говорило о многом... Боль, удивление, испуг, пожелания всем побыстрее сдохнуть и прочая, прочая, прочая! Лучше не вспоминать, особенно на ночь!
Нога распухала , как на дрожжах, и с этой же скоростью бледнело и синело лицо Дока:
- Супрастин! В задницу! Бегом, сволочи, а то кончусь! - дико прошептал Док и начал закатывать глаза, отрубаясь напрочь и лишая нас своего руководства в таком непростом деле.
Мы с Бригадиром бросились к машине в поисках аптечки.
- Смотри, Кок, есть ампулы, остались, наверное, с прошлого года! Уколешь? – Бригадир протянул мне пачку с несколькими ампулами, на которых угадывалась надпись «Супрастин».
- А то! Сейчас мы ему засадим в задницу, чтоб знал наших, зараза! Давай шприц! - уверенно заорал я, ощущая гордое и радостное чувство спасителя погибающего товарища.
- Что такое? - холодок медленно растекался между лопаток
Бригадир хмуро посмотрел на меня с выражением полной озабоченности на лице:
- Нет шприца. Только в бардачке валяется какой-то, я им спирт зимой в замок заливал.
Дело принимало хреновый оборот. Док уже не шептал, а что-то грустно шепелявил в бреду..
- Так может продезинфицировать и порядок? – я напряг все свои медицинские извилины, но и в этом случае они не составили сколь-нибудь существенной длины.
- Как и чем?– сумрачно проскрипел извилинами Бригадир, - надо кипятить минут двадцать, за это время Док кончится!
- Док! - попытался я добиться внятного звука от Дока. В ответ Док гнусно молчал и кривил губы.
- Сказать что-то хочет. Жалко мужика, пропадет бедолага! - грустно сказал Бригадир.
- Ну, твою мать, как в сериале! "Мы его теряем..."- язвительно промелькнуло у меня в голове. Мысль лихорадочно работала в поисках способа вкатить Доку дозу спасительного супрастина. Аллергический шок, это понятно. Какова глубина, или как это по-медицински зовется? Сколько Док протянет? Или отойдет? В том-то и вопрос: "Куда?" Не исключено...
- Может сварить шприц в кипящей ухе? – мелькнула совершенно идиотская мысль, предвестник мыслей поумнее, - уху, конечно, жаль, но Док дороже, уж если по справедливости. Да и как-то не по-товарищески все это получается...
- Да-а-а, задача, ё-моё! Док, ты хоть живой? - мой вопрос повис в воздухе. Ситуация требовала решительных действий.
- Бригадир, нашел! Эврика! У нас спирта целая канистра! Сейчас прокачаем шприц вместе с иголкой спиртом и засадим Доку в пятую точку по полной программе!
- Давай! – согласился Бригадир, явно не ожидавший такого поворота событий.
Я налил полстакана спирта и начал промывать шприц, внутренне радуясь найденному решению. Вот что значит армейская закалка! Выход найден, теперь – только вперед! Крутите дырки под ордена и медали! Нет безвыходных положений, просто мы не находим этот самый выход! Но если хорошо поискать!...
«Сейчас, Док! Погоди малость, мы тебя обиходим! - проносилось у меня в голове, - друзей в беде не бросают! Усё будет у порядке, шеф!»
- Молодец, кок! – похвалил я сам себя.
Бригадир заметил какое-то шевеление на койке:
- Он чего-то хочет сказать, видимо торопит. Совсем зачах мужик, побыстрее надо бы!
Я с нежностью посмотрел на Дока, гоняя шприцем спирт в стакане:
- Ща, Док, потерпи малость, всажу тебе по самые не балуйся! Вот только наберу супрастинчик...
Выпустив воздух из шприца, я решительно двинулся к пятой точке Дока. Док начал извиваться на койке, яростно шевеля губами и явно пытаясь сказать что-то важное.
- Видимо, торопит, - снова попытался расшифровать шевеление Бригадир, стягивая с Дока шорты, - давай быстрее, не тяни резину!
- Док, не крутись! - я занес руку с шприцем над голой задницей Дока.
- Смотри-и-и-и!- вдруг прошептал Бригадир
Я медленно пополз взглядом с голой задницы на лицо Дока. На меня смотрели широко открытые глаза Дока, полные ужаса, рот кривился в попытке что-то сказать:
- Ты что делаешь, гад?! - выдохнул Док, медленно поднимаясь с койки и расстреливая меня глазами. Его лицо быстро меняло цвет в сторону пунцового, превращая Дока в Фредди Крюгера:
- Брось шприц! Ты что хотел сделать, убивец? Тебя, паразита, кто научил шприц спиртом промывать?- проорал Док-Крюгер, приобретая вполне живой, так сказать, товарный вид.
- Ну как кто? Никто, я сам догадался! – попытался объяснить я. У меня начали возникать смутные подозрения, что шприц в моих руках грозил Доку еще большими неприятностями, - а в чем дело-то?
- Спирт вызывает некроз тканей. Понял?! Дальше рассказывать? - продолжал орать Док, хватая меня за руку и пытаясь дотянуться до более чувствительных мест. Мое ощущение торжества от вовремя оказанной помощи резко мигрировало в сторону посыпания головы пеплом:
- Ты чего, Док, ошалел совсем? - я сделал робкую попытку оторваться от Дока, - мы это…Нас учили…В армии… Шприц-тюбиками… Уколы-то запросто, и вколоть и похоронить, ежели чего!
- Главное, иголку о твою толстую задницу не сломать! - попытался меня спасти Бригадир, - ну чего ты так раскипятился, Док? Мы ведь думали, что тебе уже все равно, а так хоть какой шанс! Хотели как лучше! Зато смотри, каков шершеняга! Трофейный! Это тебе не кабанов гонять!
- Паразиты,- резюмировал Док, окончательно приходя в себя и с неподдельным интересом рассматривая свою распухшую пятку, - буду вас учить медицине катастроф на ваших собственных задницах!
...Через несколько минут мы дружно ели неудавшуюся уху, с удовольствием восполняя ее недостатки отличным, чистейшим медицинским спиртом. Разговор плавно перетекал из одной темы в другую, и наши распаленные нервы постепенно остужались рассуждениями о великолепии вкуса завтрашнего, но не менее от этого обожаемого Доком, харчо на свежей баранине, о возможной потере к чертовой матери года ожидания рыбалки из-за какого-то шершня, и совершенно удивительных, дотоле неизвестных нам возможностях проспиртованного организма Дока…
о. Кабаний, 1993