ты приносишь со собой ковш дерьма, который ставишь в сторонке для момента, когда я сама попрошу тебя надеть мне его на голову. ты так красиво танцуешь, когда вносишь его на порог моей обители, что я даже не замечаю приторной вони, исходящей из него.
танцы в пляс, как звуки для слогов – танцую с тобой, что ли? или подпеваю на прелюдии в честь твоего очередного банального возвращения?
неважно. я буду танцевать этот танец до тех пор, пока не сломаю каблук. нагнусь, чтобы снять поломанный туфель. тогда ты и воспользуешься моментом, чтобы короновать меня ковшом. опять захлебнусь помоями, и стану задыхаться в конвульсиях от пагубной дряни. плеваться дерьмом. твоим дерьмом.
пропитано до глотки. соткано из вони до корней волос. в моем доме нет места зеркалам. в моей душе нет места сердцу. в моих словах нет звуков. я говорю на вы со светом.
розовые бабочки из украденных грез людей. примеряю каждую новую на грудь. но они возвращаются к своим хозяевам.
новые домики на берегу океанов с цветущими палисадниками из теплых снов. пространственные берега, сулящие вечный покой. и счастье, много счастья, примерка которого не налазит мне даже на уши.
полеты на луну, с нон-стопом на планете под названием – кайф -. чокнутые космонавты чужих орбит заняли все парковочные места. негде лечь.
мама, ты где? – она опять в своре мирских понятий под почерком бога.
по-моему я не там.
кстати, ты забыл свой ковш. он в углу. давай помогу надеть. и дерьмо твое прокисло. намешай нового. только За моим порогом.