Было у одного крестьянина два сына. Старшего звали Павел, младшего – Пётр. Жили все вместе, на хуторе, работали дружно. Хлебушка хватало, да и скотинку на хуторе обихаживали, росла она тучной да плодовитой. Зажиточно жили.
Пришло время, крестьянин умер. Сыновья поделили между собой и землю, и скот, и остальное добро. Справедливо поделили, без обид, и стали жить и хозяйничать врозь, каждый сам по себе.
Только жизнь пошла у них разная. Старший, Павел, что ни посеет, урожай получает сам-десят, куры несутся круглый год, корова отелится – непременно двойню принесёт. Забогател Павел, батраков нанимать стал, сам уже не справлялся.
А младший, Петруха, совсем обеднел. То у него овсы вымерзнут, то пшеница вымокнет, то рожь погорит, то хорёк в курятник залезет, кур передушит, то корова в болоте утонет. До того дошло, что землю вспахал, а засеять нечем. Что делать? Пошёл он к старшему брату, семенной пшеницы занять, а Павел ему и говорит:
- Брат ты мне, Петруха, и дети твои – мои племянники, помереть с голоду я вам не позволю, но семян в долг не дам. И не в том дело, что не вернёшь ты мне долг, не вырастишь ничего. Я ведь эти семена зимой все по зёрнышку перебрал. Отборные у меня семена. А ты их просто так, без пользы сгноишь. Зачем тебе землю пахать? Займись чем-нибудь другим. Не дам я тебе семян.
Понурил Пётр голову и побрёл домой не солоно хлебавши. А ночь выдалась тихая да тёплая. На небе ни облачка, только звёзды сияют, как алмазы на бархате. Дорога в лунном свете сверкает, как серебром вымощена. Черёмуха вдоль дороги белыми облаками цветет и соловьи поют. Застыл Петруха на месте: смотрит – не насмотрится, дышит – не надышится, слушает – не наслушается. Господи! Как хороша Земля Русская!
Слушает он соловьёв, а к их пению ещё какие-то звуки примешиваются. Прислушался: вроде как сошка поскрипывает на братнином поле. Подошёл поближе. Точно! Кто-то пашет землю на поле у старшего брата.
- Ты кто это?
- Я – Талан (счастье) твоего брата Павла. Землепашец должен и днём и ночью пахать, чтобы жить хорошо. Вот я ему и помогаю. Он днём пашет, а я ночью.
- Значит, у Павла есть Талан, а у меня нету?
- И у тебя есть. Вон он, под кустом, соловьёв слушает.
Глядит Петр: и в самом деле, кто-то под кустом черёмухи лежит. Руки за голову, нога на ногу.
- Ты кто?
- А я Талан твой, Петруха.
- Что же ты мне не помогаешь? Глянь-ко, как Павлов Талан пашет!
- Я бы с удовольствием помог, но не моё это дело, землю пахать.
- А какое твоё дело? Соловьёв слушать?
- Соловьёв услышать – тоже счастье, не каждому оно дано. А вообще-то я по торговой части. Вот, возьми что-нибудь дома и продай. Увидишь, как я тебе помогу.
- Я так обеднял, что дома нет ничего на продажу.
- А у жены платье есть, от бабки досталось.
- Так оно старое совсем, ткань в руках ползёт. Только на вышивке и держится.
- Не старое, а старинное. Забирай платье, поехали в Москву!
- Ехать то не на чем. Лошадь ногу повредила.
- Тогда пешком идём, прямо сейчас.
Забежал Петруха домой, платье в котомку, кусок хлеба за пазуху, и потопал в Москву. Долго ли, коротко ли шёл, но дошёл. Платье то сразу продал, не дёшево. На вырученные денежки чего-то подкупил по дешёвке, да и быстренько продал по дороже.
Зашевелились денежки, закрутились, да так лихо, просто на удивление. Трёх лет не прошло, а у Петра дом в Москве, дети в гимназии устроены, жена в шляпке ходит, Сам на тройке катается.
Услышал про такое благополучие у брата старший, Павел. А у него в то время нужда какая-то случилась. Вот и приехал он в Москву к Петру, денег взаймы попросить. Так ведь Петруха ему в долг не дал. Талан не позволил.