Глава 29
Принцесса и Хранитель покинули Парфос через два дня, оставив Тине достаточно денег, чтобы она ухаживала за Риком и Дионом до их выздоровления. На небольшой лодке достигли они побережья Эрадона. Там, в крупном порту, Эвану удалось нанять лошадей и, запасшись провизией, путники тронулись в путь в Барлонг, до которого была пара недель пути.
Дейдра молча повиновалась. Непривычно молчаливая, задумавшись, она ехала на смирной пегой лошадке по накатанной дороге, которая вела от побережья вглубь Эрадона. Перед самым отъездом она снова увидела сон, который снился ей в пещере недалеко от Кардиса. В замке на холмах она узнала сверкающие стены, у которых совсем недавно с Хранителем они обнаружили изваяние Яллы. Девушка чувствовала, что судьба её как-то связана с этим островом, на котором она ощущала удивительное спокойствие и умиротворённость. Перед самым рассветом ей привиделся тот зеленоглазый юноша, с медальоном на шее, он стоял у стен незнакомого города, осаждённого полчищами высоких, светлокожих и светловолосых воинов, перед ним простиралось открытое поле, по которому навстречу ехал гигант на мощном, под стать ему, коне. Почему-то сердце Дейдры забилось и сжалось в неведомой тревоге, но даже во сне её не покидала уверенность, что зеленоглазый юноша с чёрными волосами одержит верх над готовящимся напасть на него врагом.
Проснувшись, девушка всё ещё не могла отрешиться от своего сна. Тот юноша удивительным образом напомнил ей Хранителя, так, словно был его сыном. К тому же, она, наконец, вспомнила, что за медальон висел у него на шее. Это был медальон с драконом, что она подарила маленькой Лисе перед самым отъездом из Кардиса. Этот сон почему-то никак не выходил у девушки из головы, он полностью занимал её мысли, и она машинально следовала за Эваном, которого уже начала беспокоить молчаливая покорность девушки и её отрешённый вид. К тому же, Хранитель никак не мог забыть тот странный разговор, который произошёл у него с Альдиной перед самым отплытием с Парфоса. Старая колдунья заявилась на заре и вызвала Хранителя во двор. Там она протянула ему тонкий плащ, который, как с удивлением отметил мужчина, старуха соткала из волос принцессы, добавив какие-то мерцающие серебром нити.
- Возьми, - сказала старуха, - и помни: замечай всё необычное, не верь никому, моли о помощи Великую мать и Яллу. Плащ укроет тебя от любого врага. Никто не увидит тебя в нём.
- Что это значит, старая? – воскликнул Эван. – Что ждёт нас впереди?
- Не спрашивай ни о чём, я и так сказала больше, чем следовало.
- Да ты ничего мне не сказала! – разозлился мужчина. Он попытался ухватить старуху за руку, чтобы выпытать подробности странного предупреждения, но та растаяла в воздухе, словно её и не было. Вернувшись в дом, Хранитель потребовал у Тины, чтобы та указала ему жилище Альдины, но хозяйка с ужасом замахала руками, и ни в какую не соглашалась, не только отвести Эвана к колдунье, но даже указать место, где можно было бы найти старуху. Эвану ничего не оставалось, как двинуться в путь, довольствуясь лишь странным туманным предупреждением. На всякий случай, он внимательно вглядывался в каждого встречного и настоял, чтобы принцесса вновь одела плотную накидку, скрывающую её от посторонних глаз.
Ехали довольно быстро, останавливаясь на ночь в небольших постоялых дворах, разбросанных вдоль дороги, ведущей в сторону Барлонга. Дорога уже давно увела путников от моря, и теперь их окружали равнины, густо поросшие высокой травой, которая высохла под летним жарким солнцем. На равнинах паслись огромные стада коров и табуны лошадей. Изредка попадались небольшие поселения, в которых путников встречали не очень-то дружелюбно, но и не враждебно. Скорее, настороженно. По дороге Хранитель узнал, что жители Эрадона не любят Барлонг, особенно в последнее время, когда старый король умер, и власть перешла к принцу Аминту, ставшему теперь королём. Получалось, что принцесса Дейдра по прибытии сразу же становилась королевой. Эти соображения, высказанные Хранителем принцессе, совершенно не заинтересовали девушку. С гораздо большим интересом она слушала рассказы о том, что новый король ввёл множество налогов, и жизнь в Барлонге стала очень тяжела. Многие уже перебрались в соседний Эрадон. Эвану и самому не очень понравилось услышанное, но он старался, чтобы принцесса поменьше слышала таких разговоров. Они с принцессой почти не разговаривали, ограничиваясь лишь самыми необходимыми фразами. Чем ближе подъезжали они к Барлонгу, тем сильнее нервничала девушка. Она почти перестала спать и очень мало ела. Её будто снедал невидимый огонь. То и дело Эван с беспокойством замечал её лихорадочный румянец и горящие глаза. Коротко остриженные волосы придавали ей вид мальчишки-сорванца.
Почти у самой границы двух государств пришлось заночевать прямо в поле. Последний постоялый двор остался далеко позади, и наступившая ночь вынудила путников разбить лагерь недалеко от дороги, под одиноким развесистым деревом. Разжечь костёр было не из чего, и путники, перекусив хлебом и вяленым мясом, улеглись спать под сенью могучих ветвей. Хранитель долго не мог заснуть, тщетно пытаясь отогнать от себя невесёлые мысли. Принцесса лежала неподвижно, но ему почему-то казалось, что девушка тоже не спит. Наконец, спустя довольно долгое время, он заснул.
Во сне он ощутил лёгкие, нежные прикосновения. Маленькая ладонь мягко касалась груди, зарываясь в густую поросль вьющихся волос. Затем он ощутил губы, следующие за ладонью. Они ласкали и нежили его. Вот губы сместились выше, и он ощутил поцелуи на шее, щеках, веках. Затем на губах. Слегка приоткрыв рот, он позволил маленькому острому язычку скользнуть внутрь. От его медленных движений можно было сойти с ума. По телу его пробежала сладкая дрожь. Он тихонько застонал от наслаждения, протянул руки и почувствовал под ними трепещущее тело. Ладони его легли прямо на округлые упругие груди, едва прикрытые тонкой тканью, он сжал их и услышал ответный стон. Стон этот мгновенно вырвал его из того ползабытья, в котором он находился, и Эван резко оттолкнул от себя принцессу, которая лежала на его груди. Резко сев, он понял, что девушка незаметно развязала шнурки на куртке и рубахе. Саму же её едва прикрывала коротенькая рубашонка.
- Что ты делаешь? – Эван вскочил на ноги. Девушка продолжала сидеть на земле. Её было хорошо видно в свете полной луны, взошедшей на небосводе. На бледном лице с полуоткрытыми губами ярко сверкали глаза. Распахнутый ворот почти обнажил грудь. Из-под рубашки видны были стройные длинные ноги. Эван почувствовал, что ещё мгновение, и он, забыв обо всём на свете, овладеет девушкой. Сжал зубы, превозмогая желание. Затем его охватила ярость. Он глубоко вздохнул и произнёс голосом, в котором слышалось звяканье льда:
- Оденься.
Дейдра и не подумала выполнять приказ. Она лишь откинула со лба прядь волос и негромко спросила:
- Чего ты так испугался?
Хранитель молча отвернулся, поднял с земли её одежду и кинул девушке на колени.
- Оденься, - повторил он.
Дейдра поднялась и неторопливо натянула на себя платье, сердито глядя на мужчину, который упорно отводил от неё взгляд. Затем с усмешкой сказала:
- Какой же ты трус, Эван.
Тот резко развернулся.
- Думай, что говоришь.
- Я думаю. У меня было достаточно времени, чтобы подумать. И если ты надеешься, что я слепа, и не вижу, какие чувства вызываю в тебе то ты просто жалкий глупец.
- Не понимаю, о чём ты, - натянуто произнёс он.
- Что же, если у тебя не хватает мужества, я сама скажу. Ты любишь меня, Эван. Любишь и хочешь. Я знаю.
- Ты не можешь этого знать, - он старался совладать с собой. Неужели это так заметно? Неужели она догадалась, какую страсть вызывает в нём?
- Я знаю, - меж тем продолжала девушка, - потому что сама люблю. Я люблю тебя, Эван, и мне надоело молчать. И я не собираюсь потом всю жизнь мучиться мыслями о том, что было бы, если бы я не промолчала. Так вот, я повторяю ещё раз. Я люблю тебя, Эван.
- Кажется, ты забыла о стыдливости, принцесса, - он говорил первое, что приходило в голову, лишь бы только она перестала твердить о своей любви, лишь бы он смог сохранить самообладание. – Женщина не должна первой говорить такие вещи мужчине.
- Что же мне остаётся, если ты боишься признаться первым? – горько спросила девушка. Эван окончательно разозлился. И на неё и на себя.
- Да с чего ты взяла, что я люблю тебя? Ты вызываешь во мне желание, как и в любом мужчине, но это не любовь, – повысил он голос.
- Я это чувствую.
- Чувствуешь? Что ты можешь чувствовать?
- Когда я начала целовать тебя, ты…- начала девушка, но он перебил её.
- Так вот для чего ты разделась. Тебе хотелось проверить, что будет. Чего ты добиваешься? Хочешь проверить, мужчина ли я? Хочешь, чтобы я овладел тобой прямо здесь, в пыли, у дороги, как дешевой шлюхой? – заорал он.
Дейдра подскочила к нему и замахнулась, чтобы ударить по лицу, но Эван перехватил её руку и резким рывком притянул девушку к себе. Охватив её руками, он крепко прижал её к себе и сильно встряхнул, так, что голова девушки запрокинулась, и испуганные глаза встретили горящий взгляд мужчины. Он впился в её рот поцелуем, жестким, грубым, насилующим поцелуем, смял губы, стараясь причинить боль. Девушка дёрнулась, пытаясь вырваться, но он лишь крепче прижал её к себе, стараясь держать её так, чтобы она ощутила всю его страсть, всё его восставшее естество. С силой разжав её зубы, он грубо погружал свой язык в глубину его рта, стараясь этим поцелуем наказать девушку за строптивость. Наконец, он почувствовал, что принцесса вот-вот лишится чувств. Оттолкнув от себя девушку, он негромко произнёс:
- Вот как может поступить с тобой любой мужчина, если ты будешь разгуливать перед ним голышом. Не забывай, что ты невеста короля, а ему может не понравиться порченый товар.
Дейдра ошеломлённо смотрела в разгневанное, разгорячённое лицо мужчины, едва переводя дух. Тот же повернулся и зашагал прочь от дерева в ночную темноту. Ноги принцессы подогнулись, и она опустилась на землю. Коснулась рукой распухших губ, и невольная дрожь прошла волной по телу. Закрыла глаза, чувствуя себя опустошённой. Вот она и сказала то, что так давно хранила в своём сердце. И что? Она не нужна ему. Ему никто не нужен. Девушка почувствовала себя униженной.
- Будь ты проклят! - прошептала она, ударяя кулаком по земле.
Хранитель вернулся к стоянке через час, когда уже занимался рассвет. В полном молчании путники собрались и двинулись дальше. Оба старались забыть о том, что произошло ночью.
Спустя несколько часов они пересекли границу и въехали в Барлонг. Дорога по-прежнему шла по равнине, но то тут, то там стали попадаться небольшие холмы. Поля стали чередоваться с небольшими рощами. На полях трудились люди, убирая колосья пшеницы. С удивлением принцесса отметила, что одеты они очень плохо, почти в лохмотья, лица их угрюмы и невеселы. Нигде не было слышно песен, смеха. Попадались навстречу и стада, но пастухи разительно отличались от тех, что встречались им в Эрадоне. Хмурые, нелюдимые, они неохотно отвечали на вопросы путников. Под вечер путники достигли небольшого городка, обнесённого высокой стеной из тесно пригнанных заострённых на вершине брёвен. Ворота городка были закрыты, и Хранителю пришлось долго препираться с недовольным стражем ворот, прежде чем тот соизволил распахнуть калитку в воротах и впустить двух путников. Застроен город был деревянными домами, которые теснились вдоль узких немощеных улиц. На улицах, прямо в пыли, играли ребятишки, все как один очень худые и грязные. Редкие прохожие окидывали двух всадников подозрительными взглядами. Выехав на центральную площадь, Хранитель обнаружил там постоялый двор, перед которым болталась вывеска, изображающая когда-то барашка, а теперь почти неразличимая под толстым слоем пыли. Приземистое здание постоялого двора выставляло на площадь подслеповатые окошки. Дверей его стояла хозяйка, одетая в серое, тусклое платье и запачканный передник. Волосы женщины неряшливыми лохмами падали на хмурое лицо. С безучастным видом смотрела она на прибывших, казалось, совершенно равнодушная к тому, что эти путники принесут ей хоть какой-то доход.
- Эй, почтенная, - окликнул женщину Хранитель, едва путники спешилась. – Есть ли у тебя свободные места?
- Места достаточно, - бесцветным голосом ответила та. – Входите.
Она подала знак, и из глубины здания появился мальчишка, который тут же ухватил под уздцы лошадей и повёл их в конюшню за углом. Хранитель и принцесса вошли в большой зал, посреди которого располагался очаг с жарко пылающим огнём. Над огнём в котелке кипела похлёбка, издавая аппетитный аромат. В дальней стене виден был ряд дверей, что вели в отдельные комнаты. У ближней стены стоял длинный стол со скамьями, за которым сидели лишь двое постояльцев: белобородый старец в строгом тёмном наряде и грузный мужчина с гладко выбритым краснощёким лицом, чья одежда и лежащий рядом меч выдавала в нём принадлежность к военному сословию. Старец читал какие-то записи, а мужчина неторопливо жевал поданную ему жареную птицу, с хрустом разгрызая кости.
Хранитель и принцесса решили поужинать, а затем уже пойти в отведённые для них комнаты. Когда девушка садилась за стол, мужчина прекратил жевать и уставился прямо ей в лицо. Незаметный взгляд бросил на неё и старик. Подали суп и тушёное мясо с овощами, свежий хлеб и довольно сносное вино. Принцесса ела торопливо, то и дело, ловя на себе взгляд сидящего неподалёку толстяка. Тот поглядывал на девушку всё с большим и большим интересом. Закончив обгладывать птицу, он оттолкнул от себя тарелку, откинулся назад и звучно рыгнул.
- Твоя? – спросил он у Хранителя, указывая на принцессу.
Эван немного помолчал, будто что-то взвешивая, и негромко сказал:
- Моя.
- Жена?
- Нет.
- Продашь?
- Не продаётся, - как можно суше ответил Хранитель. Толстяк нахмурился. Было видно, как он усиленно морщит лоб, пытаясь сообразить, почему женщина, не являющаяся женой, не продаётся.
- Почему? – наконец решил спросить он. – Я хорошую цену дам.
- Эта женщина не продаётся, - холодно ответил Хранитель, незаметно вытаскивая меч из ножен.
- Ты, видно, чужак, и не знаешь, что в Барлонге можно купить любую женщину, Было бы достаточно денег. А у меня денег хватит, - самодовольно промолвил толстяк.
- Ты забыл об одном. Я не собираюсь её продавать, - процедил Эван.
- Что ж, жаль, - толстяк окинул девушку сальным взглядом и поднялся. – Пойду спать.
После ухода толстяка за столом воцарилось молчание. Принцесса и Хранитель, не глядя друг на друга, торопились закончить ужин. Седобородый старик дочитал свои бумаги, свернул их и спрятал в небольшую сумку у пояса.
- Я советовал бы тебе охранять сегодня ночью свою женщину, - обратился он к Эвану. – Она понравилась Орлагу, командиру королевской стражи, а он не привык упускать своего.
- Что же за порядки у вас в страну? – тихо спросила принцесса.
- Это началось с правления прошлого короля. Барлонг разоряли войны, и король, чтобы пополнить казну, разрешил покупать мужчинам любую свободную женщину без её воли, лишь бы в казну поступал налог. Половина суммы шла продавцу, а половина в казну. Поначалу покупали лишь рабынь, затем стали покупать девиц, дочерей бедных родителей, а в последнее время, я слышал, покупают даже жён у мужей, которым они надоели. Красивые женщины в нашей стране – ценный товар.
- Как такое может быть? Это же ужасно! Продавать женщин, будто скот! – вскричала девушка, а старик приложил палец к губам, оглянулся и негромко сказал:
- В нашей стране много чего происходит. Но не будем об этом. И у стен могут быть уши.
Принцесса и Хранитель переглянулись. Эван нахмурился. В груди у него шевельнулось глухое беспокойство. Там, в Цитаре, мало что было известно о порядках Барлонга. Что ждёт их в стране с такими обычаями? Не совершил ли он ошибки, доставив сюда принцессу? Ему было не по душе то, что он услышал, и он решил воспользоваться советом старика. К тому же, ему вспомнились предостережения Альдины, колдуньи с Парфоса. Когда принцесса устроилась в своей комнате ночевать, он потребовал, чтобы она накрепко заперла окна и двери, уселся у дверей её комнаты, вынул меч из ножен, и всю ночь не сомкнул глаз. Несколько раз за ночь он замечал, как приоткрывается дверь в комнату Орлага, и тот потихоньку выглядывает, но всякий раз, заметив Хранителя, снова прячется. Эван понял, что если бы он не принял меры предосторожности, Орлаг попытался бы похитить девушку, и похвалил себя за предусмотрительность. Утром путники поспешили покинуть постоялый двор как можно раньше, справились о дороге у хозяйки, весьма удивлённой щедрой платой, и потому ставшей несколько любезнее, и направится в столицу страны, город Виалон.
Глава 30
Спустя несколько дней они достигли Виалона. Город располагался в огромной долине, окружённый невысокими холмами. Вокруг, на холмах простирались пашни и пастбища, на которых им попадались, как и везде, хмурые, неразговорчивые жители. Сам город, окружённый высокими стенами, сложенными из серовато-бурого камня, был достаточно велик. Над стенами виднелись шпили башен дворца, стоящего, как поняли путники, прямо в центре города. Массивные железные городские ворота были широко распахнуты, пропуская вереницу телег, доверху наполненных мешками. Угрюмые возницы покрикивали на неторопливых волов, впряжённых в телеги, то и дело, пуская в ход длинные хлысты. Вслед за телегами в ворота стали прогонять стадо упитанных бычков и коров. Путникам пришлось долго ждать, пока животные пройдут в ворота. Они остановились невдалеке от городских стен и внимательно разглядывали стражников в тяжёлых латах, которые препирались с возницами телег за каждый мешок и с пастухами за каждую голову скота, требуя плату.
- Странные порядки, - пробормотал себе под нос Хранитель. Ему вовсе не нравилось то, что он видел и слышал в дороге к столице. Похоже, жителям Барлонга приходилось платить буквально за всё. За право проезда по дорогам, за дома, поля, сады, мельницы, за право помола, за покупку или продажу товара, за рождение, за смерть. Такого количества налогов не было ни в одной из известных ему стран. Потому-то жители и выглядели не очень-то счастливо. На всём пути им почти не встречалось улыбающихся лиц. Более того, при виде меча, который был пристёгнут к поясу Хранителя, многие встречные, особенно женщины и дети, просто шарахались, стараясь спрятаться и стать как можно незаметнее. Попадавшиеся же им навстречу вооружённые всадники, наоборот, вели себя нагло и вызывающе. Если бы не уверенный вид Хранителя и не плотная накидка, в которую принцесса тщательно куталась, им пришлось бы не сладко. И так, в двух днях пути от столицы, на пустынной лесной дороге, проходящей через густой лесок, на них накинулась шайка грозного вида молодцов и попыталась убить Эвана и захватить девушку. В жестокой схватке Эвану удалось уложить половину нападавших, остальные же разбежались. Похоже, в Барлонге признавали только силу оружия.
Хранитель бросил беспокойный взгляд на принцессу. С той памятной ночи, когда девушка пыталась его соблазнить, она погрузилась в какую-то апатию. Похоже, ей было уже всё равно, куда они едут, и зачем. Она лишь старалась привлекать к себе как можно меньше внимания. Иногда Эвану хотелось схватить её и трясти изо всех вил, чтобы вырвать их оцепенения. Но он не решался. Как смел он что-либо говорить ей после того, как был столь груб?
Наконец, стража пропустила всех, и проход освободился. Путники, уплатив пошлину и ответив на многочисленные вопросы, въехали в город, провожаемые подозрительными взглядами воинов. Похоже, чужестранцы были редкостью в Виалоне.
Ехали по длинным широким, мощёным камнем улицам, вдоль которых стояли двух- и трёхэтажные дома. Улицы были на удивление безлюдны. Редкие прохожие жались к стенам домов. Принцесса ехала, глядя неподвижным взглядом перед собой и сжав губы. Вечерело. Перед заходом солнце бросало багряные лучи на небосвод, предвещая непогоду, теперь де спустились густые, душные сумерки. В окнах домов зажигался свет. Отблески его, то и дело, скользили по лицу девушки, на котором застыла какая-то мрачная решимость.
Подъехали к замку. Ворота его были закрыты. Высокие стены ограждали замок, отделяя его от города. У ворот застыли стражи в начищенных до блеска нагрудниках и шлемах. У поясов их висели мечи, в руках они сжимали длинные копья. Хранитель подъехал к воротам, и стражи тут же преградили ему путь.
- Нам нужно видеть короля. Мы прибыли издалека, - негромко сказал он.
Стражники грубо расхохотались.
- Уж не думаешь ли ты, что король захочет видеть какого-то проходимца.
Хранитель с силой стиснул челюсти и процедил:
- Не торопитесь называть проходимцем незнакомого человека. Никогда не знаешь, кем он может оказаться. Как бы вам не пришлось подавиться своими словами.
- Да ты угрожаешь нам? – один из стражников, здоровенный, со сломанным носом, выдвинулся вперёд и протянул руку к висящему у пояса мечу.
- Что здесь происходит? – послышался дребезжащий голос, и из тени ворот выступил вперёд высокий, высохший старец, чьи тёмные одежды делали его незаметным в наступившей ночи. Глаза его, горящие, словно угольки, внимательно оглядели прибывших, особенно задержавшись на закутанной в длинный широкий плащ принцессе, на которую стражники не обратили не малейшего внимания. Затем он перевёл взгляд на её спутника и, нахмурясь, произнёс:
- Я знаю, кто ты, чужеземец. Ты Эван, Хранитель времени и священных летописей Цитара.
- Верно, это я, - невозмутимо ответил Хранитель. Он узнал старца. Тот приезжал в Цитар вместе с послами, когда был заключён договор о браке принцессы Цитара и принца Барлонга.
- Мы слышали, что произошло в Цитаре. Что привело тебя к нам?
- Я не один. Со мной принцесса, - Эван повёл рукой в сторону закутанной фигуры, восседавшей на коне позади него. Стражи ворот, с интересом следящие за разговором, тут же уставились на неё. Старик подозрительно оглядел Хранителя и его спутницу и недоверчиво спросил:
- Принцесса? С тобой принцесса? Ты хочешь сказать, что привёз сюда Розу Цитара, и она прибыла вот так, без надлежащего эскорта, без охраны?
- Хранитель времени достаточная охрана для меня, - услышал он в ответ. Девушка на лошади откинула капюшон, и явила взглядам разгневанное лицо со сверкающими глазами. – Долго ли ты намерен держать нас у ворот, старик? Что удивляет тебя? То, что я явилась в Барлонг? Так не естественно ли одинокой женщине искать защиты и опоры у того, с кем её обручили, у её жениха, могущественного правителя Аминту?
От принцессы исходило такое величие, что старик, сразу же узнавший её, несмотря на остриженные волосы и изнурённый вид, поспешил отдать приказ стражам, и те пропустили пришельцев в замок. Заперев за ними ворота, один из них сплюнул и с отвращением сказал:
- Опять этот Торра подкрался незаметно. Когда-нибудь его пришибут в тёмном углу за его привычку вечно прятаться в темноте.
- Ты успел рассмотреть её? – не слушая товарища, заметил второй, молодой безусый наивный юноша. – Я такой красоты никогда не видел. Интересно, она, в самом деле, принцесса?
- Да ты, я смотрю, уж и слюни пускаешь, - расхохотался его напарник. – Конечно, принцесса. Иначе Торра не пустил бы их во дворец.
- Значит, у нас будет самая прекрасная королева на свете, - глаза юноши восторженно блеснули.
- Сомневаюсь, - негромко пробурчал второй страж. – Она из Цитара, слыхал, небось. А Цитар разорён, уничтожен набегами варваров с юга. У этой красотки ничего нет. А наш король, ты сам знаешь, любит денежки.
- Что за глупости ты говоришь? – возмутился молодой.
- Вовсе не глупости. На прошлой неделе я слышал, что король посылал своих людей в Дальние пределы. У тамошнего правителя есть дочь, за которую тот готов дать большие богатства. Вот её-то он и метит в королевы.
- Что же теперь будет?
- Не нашего это ума дело. Хватит болтать, не то, не ровен час, нас кто услышит, тогда не миновать нам получить палок за излишнее любопытство.
Меж тем, принцесса и Хранитель, предводительствуемые Торрой, въехали во внутренний двор замка, окружённый высокими стенами, где спешились, передав поводья коней подбежавшим слугам. Затем, по знаку своего провожатого, вошли в резную дверь, которая вела в довольно большую залу, от которой в три стороны отходили широкие просторные коридоры. Торра повёл их направо, туда, где в конце коридора видна была лестница с резными перилами. На стенах вдоль лестницы развешаны были флаги и оружие. Поднявшись по ней, путники очутились перед галереей, увешанной чучелами животных. Здесь были вепри, олени, буйволы, волки, львы. Галерея привела их к ещё одной двери, богато инкрустированной серебром. Торра осторожно постучал, услышав ответ, отворил дверь и ввел пришельцев в небольшую залу, каменные стены которой были затянуты тканями ярких цветов. У стен стояли резные скамьи с разложенными на них подушками. У дальней стены стоял высокий трон, ножки его походили на лапы льва, а спинку украшали вделанные в неё хризолиты. Трон был пуст. Владелец его, высокий темноволосый мужчина, стоял у небольшого столика, заставленного драгоценными кубками. Обернувшись, он посмотрел на вошедших. Темные волосы до плеч ровными прядями свисали вдоль лица с правильными чертами. Карие, глубоко посаженные глаза с интересом оглядывали незнакомых людей. Небольшая бородка обрамляла лицо, пряча тонкие губы. Одет он был изящно и богато. Зелёного сукна штаны и куртку украшала вышивка, на шее висела массивная золотая цепь с крупным сапфиром. Тонкие длинные пальцы унизаны были перстнями.
- Кого это ты привёл, верный Торра? – спросил он приятным голосом.
- Господин, - старик подобострастно склонился в поклоне. – Это принцесса Цитара и Хранитель времени, её провожатый.
- Принцесса? – удивлённо отозвался король, оглядывая девушку. Под его взглядом Дейдра почувствовала себя неуютно. Она представила, как выглядит со стороны. В истрёпанной одежде, с коротко остриженными немытыми волосами, худая, она, явно, не выглядела той пленительной Розой Цитара, о которой слагали песни придворные поэты. Тем не менее, она гордо выпрямилась, вздёрнула подбородок и шагнула вперёд.
- Да, я Дейдра, дочь последнего правителя Цитара. Надеюсь, ты слышал, король, о несчастье, постигшем мою страну.
Аминту ещё раз внимательно оглядел девушку. Несмотря на то, что она была грязной и измождённой, она выглядела необычайно красивой. Король почувствовал, как при взгляде на это нежное лицо кровь быстрее заструилась по его жилам. Чтобы скрыть охватившее его волнение, он спросил первое, что пришло в голову:
- Что случилось с твоими волосами, принцесса?
- С волосами? – растерянно спросила та. Какого угодно ожидала она вопроса, но не этого.
- Принцессе пришлось отдать волосы, чтобы спасти своих воинов, - услышала она за спиной голос Эвана. – Но они скоро снова отрастут. Волосы – это лишь самое малое из того, чего лишилась моя госпожа.
- Да, я знаю. Огромное несчастье постигло Цитар. Я сожалею, принцесса, о гибели твоей страны и твоего отца, - король почувствовал неловкость после слов этого сурового мужчины со шрамом на щеке, что сопровождал девушку.
- Почему же ты не пришёл на помощь, король? Разве тебя не интересовала судьба невесты и договор, который твой отец заключил с моим отцом? – меж тем спросила Дейдра. Хранитель удивлённо посмотрел на неё. За всю дорогу девушка ни разу не сказала ему о том, что собирается спрашивать с жениха за несоблюдение договора. Он даже и не предполагал, что ей известны пункты договора о взаимной помощи в случае нападения врагов. Несмотря на то, что Барлонг и Цитар разделяло море, в мирное время дорога занимала не так много времени, и при необходимости и расторопности, помощь могла поспеть вовремя.
- Мы узнали о несчастье слишком поздно, - король был, явно, недоволен, что ему приходится оправдываться.
- К тому же, до нас дошли вести о том, что принцесса Цитара погибла, - проскрипел Торра. – Наши разведчики донесли, что никто не видел её живой после падения Лиссонесса.
- Тем не менее, принцесса Цитара жива, и она здесь, - твёрдо сказал Хранитель. Аминту повернулся к нему и смерил мужчину ещё одним оценивающим взглядом. В голосе его королю почудилась смутная угроза. Он решил быть осмотрительным и постараться не вызвать сомнений в своей искренности, и, улыбнувшись как можно любезнее, произнёс:
- Не будем сейчас предаваться пустым разговорам. На дворе ночь. Вы проделали долгий путь и устали. Предлагаю отдохнуть, а утром мы сможем поговорить в спокойной обстановке, не торопясь, - он подал знак Торе, и тот позвал двух слуг, мужчину и женщину. Король отдал им распоряжение так тихо, что его гости ничего не расслышали. Мужчина увёл Хранителя, и тот провёл ночь в покоях, обычно отводимых для чужеземных послов. Женщина же предложила принцессе следовать за ней, и девушка отправилась по целому лабиринту длинных узких коридоров, которые привели её в ещё один небольшой внутренний двор, охраняемый внушительной охраной. С трёх сторон во двор выходили многочисленные двери, изукрашенные искусной росписью. Женщина вызвала молоденькую девушку, которая сопроводила принцессу в довольно большую комнату, чьё богатое убранство утомлённая девушка даже не заметила. Посреди комнаты стояла большая лохань с водой, от которой исходил ароматный пар. Служанки помогли Дейдре раздеться, и она с наслаждением погрузилась в горячую воду. Под руководством женщины, видимо, занимавшей более высокое положение, девушка-служанка вымыла принцессу. Та, разморённая пребыванием в воде, засыпала на ходу. Облачившись в длинную прозрачную рубашку, принцесса еле добрела до широкой мягкой постели и тут же заснула. Сон её был так крепок, что она не слышала ни возни служанок, убиравших лохань после купания, ни того, как, спустя пару часов, в комнату вошёл король Аминту и долго разглядывал спящую девушку. Рубашка почти не скрывала тела девушки, и король смог рассмотреть её всю. Видимо, он остался доволен тем, что увидел, потому что на губах его заиграла довольная ухмылка.
Он тихонько покинул принцессу и отправился в свои покои. Там, в просторной спальне, на широкой кровати, его ждала Лала. Темные косы вились, словно змеи, по груди, миндалевидные глаза прикрывали веки с длинными ресницами, алый рот хищно изгибался. Высокую грудь едва прикрывала шёлковая ткань пурпурного цвета, тонкая талия и соблазнительный изгиб широких бёдер создавали чарующую взгляд картину. При появлении короля красавица открыла глаза, и на него глянули чёрные, как ночь, глаза.
- Где ты был, мой господин? – капризно протянула она. От звука её голоса по телу Аминту пробежала сладострастная дрожь.
- Я был занят, - тем не менее, довольно сухо ответил он. – Сегодня вечером во дворец прибыла моя невеста, принцесса Цитара Дейдра.
- Что? – Лала подскочила так, что прикрывавшая её ткань соскользнула, открывая жадному взору мужчины всё тело. – Откуда она взялась? Ведь были донесения, что эта мерзавка умерла. – Лицо её исказилось так, что женщина стала почти безобразной.
- Как видишь, твои лазутчики ошиблись. Она жива, и довольно аппетитна.
- Аппетитна? Ах ты, похотливая скотина! Неужели тебе недостаточно меня и тех наложниц, что ты держишь во дворце? Ты что же, намерен жениться на ней? – глаза женщины сверкнули, рот искривился.
- Не говори ерунды! – вскипел король. – К чему мне жена, у которой ничего нет. К тому же, ты знаешь мои планы. Дочь правителя из Дальних пределов станет на время королевой Барлонга. До тех пор, пока не умрёт, и место её не освободится для новой королевы.
Лала довольно улыбнулась. Её брат не зря отправил её в эту далёкую страну. Ей полностью удалось завладеть сердцем тогда ещё принца, а теперь короля. По её наставлениям Аминту обручался с дочерьми правителей богатых стран, его люди вызнавали все секреты и слабые места, а затем её брат вторгался в эти страны и подчинял их своей воле. Так было с Цитаром и Гадией. Так должно быть и с Дальними пределами. Аминту даже не подозревал, что служит слепым орудием в руках брата Лалы. Саму же её устраивало положение королевской любовницы. Она даже в какой-то мере привязалась к королю Барлонга. Она намеревалась пробыть с ним так долго, как нужно будет её брату, чтобы завоевать как можно больше государств. Но это время она проводила с немалой пользой для себя. Обезумевший от страсти король осыпал её драгоценностями, и у Лалы скопилось уже достаточно средств, чтобы ускользнуть из-под бдительного надзора старшего брата и зажить в своё удовольствие. Она уже и место выбрала. Парфос. Из старинных книг, хранившихся в доме её отца, она узнала о замке на Парфосе, и для себя решила, что непременно откроет ворота замка, который станет ей надёжным убежищем. Она даже нашла два изумруда, по форме похожие на глаза, которые зачем-то нужны были, согласно книге. Правда, ей необходимо было найти ещё слёзы Яллы, но Лала не знала, что это такое. Однако собиралась узнать. Барлонг же был достаточно далеко от брата и достаточно близко от Парфоса, что совпадало с её планами.
От приятных мыслей её отвлёк король, который принялся осыпать поцелуями грудь и плечи Лалы, притягивая её всё ближе и ближе к себе. Та не торопилась отвечать на ласки любовника. Отодвинувшись, она взяла Аминту за подбородок и спросила:
- Что сделаешь ты теперь с принцессой Цитара?
- Должен же я узнать цену её прелестям, - гаденько улыбнулся король. – Сделаю её своей наложницей, а потом продам подороже. Меня беспокоит лишь этот Хранитель, что притащил её сюда.
- Избавься от него. Отошли под любым предлогом, иначе тебе не удастся поступить с девкой так, как ты надумал, - промурлыкала женщина, наматывая на тонкий изящный палец шелковистую прядь своих волос.
За спиной её у двери раздался шорох. Лала испуганно обернулась, вглядываясь в слабо освещённые углы комнаты.
- Ты слышал? – спросила она. – Здесь кто-то есть.
- Это всего лишь ветер, - успокоил он. – Но ты сегодня холодна ко мне, Лала, - Аминту нахмурился.
- Нет, мой господин, - промурлыкала та в ответ и, обвив руками его шею, впилась в губы жадным поцелуем.