Марару играет в классики по другим правилам. Вы всё ещё стараетесь вытянуть дрожащую от волнения руку как можно дальше вперёд, примериваетесь, зажмуриваете глаза и, разжав наконец насквозь пропотевший кулак, целитесь заветным камешком (пробкой ли, деревяшкой) в одну из пронумерованных клеток, начеренных на щербатом асфальте осколком красного кирпича? Тогда мы - хромоножка Элен, маркиза де Жавю-младшая, Марару и я - идём к вам с твёрдым намерением объяснить, что это ваше занятие - вчерашний день, и предложить кое-что получше.
Несколько секунд на подготовку наглядного пособия - обозначить стандартное игровое поле заранее купленным в соседнем киоске школьным мелом, поставить на принесённый маркизой складной стульчик матовую шкатулку, полную цветного стекла, определить первого игрока посредством нехитрой жеребьёвки. Сегодня это Дана де Жавю, маленькая маркиза в пышном платье до ободранных колен, белом в тёмный горох. На ходу избавляясь от крошечных серебристых сандалий, она подходит к низкому стульчику, обтянутому синим бархатом, торжественно приподнимает гладкую крышку нашей сокровищницы, запускает руку в пёструю груду и уже в следующую секунду демонстрирует нам свой выбор - ярко зелёное стёклышко в форме пятиконечной звезды, с опасно загнутыми кверху краями.
Мы с Элен ободряюще улыбаемся. Марару едва заметно кивает. Стороннему наблюдателю может показаться, что ей до лампочки то, что здесь происходит; на деле же - в целом свете нет никого внимательнее, никого уязвимее Марару, наблюдающей за игрой. Она потому и реагирует в полсилы - боится отвлечься на сотую долю секунды, малейшее движение пропустить. Уже почти год как Ма не принимает участия в наших забавах (в прошлом мае ей стукнуло двадцать, по нашим меркам - глубокая старость), но следить за неукоснительным соблюдением правил она готова хоть круглосуточно. Да и кому как не ей быть хранителем традиций - в конце концов, ведь это Марару всё придумала, это благодаря ей мы собираемся каждое воскресенье чтобы выяснить, кто лучший на этой неделе.
Маленькая маркиза подходит к стартовой линии; решительно тряхнув головой (пшеничные кудри беспорядочно рассыпаются по плечам и спине), она роняет зелёную звёздочку на первую клетку. Успешный переход на следующий уровень зависит не только от ловкости игрока, но и от размера его ступни – чем шире рабочая поверхность, тем выше вероятность прыгнуть точно на стекло. Дана де Жавю заводит руки за спину, раскачивается из стороны в сторону, разгоняясь, и, наконец, порывистое движение возносит её над клетчатым асфальтом…
***
…Душераздирающий вопль оглушил заглянувшее было на веранду утро, рассветные лучи болезненно сверкнули и опали замертво. Поворачиваюсь к Анне и немедленно спотыкаюсь о зелёный взгляд оттенка бутылочного стекла с секретом внутри. Эдакое послание в сосуде с морской водой – сквозь хрупкие стенки просвечивает вопрос, от ответа на который не уйти. Я и не пытаюсь.
- Это хромоножка Элен набирает новую группу. Четвёртое поколение игроков.
Выжидающее молчание. Того, что я уже сказала, явно недостаточно. Анна требует развёрнутых объяснений.
- Главное не закричать. Бросаешь стёклышко. Прыгаешь прямо на него и продолжаешь как обычно – до «огня» и обратно, только, соскакивая со второй клетки на первую, так же стараешься попасть на стёклышко вместо того, чтобы нагнуться и подобрать его. Если за всё это время не проронишь ни звука, переходишь на следующий уровень - теперь стёклышко подстерегает не только на первой, но и на второй клетке, и так далее, по возрастающей. Кто поморщится от боли - пропустит ход. Кто всхлипнет - выбывает из игры. Продержавшийся дольше всех побеждает, не приходя в сознание.
Едва закончив, я принимаюсь мысленно успокаивать себя - рано или поздно она должна была узнать. Медленно кивает, хмурится, вглядываясь в поволоку тумана, окутавающего блочный дом по левую руку от нашего, - чувствует: именно там, на маленьком пятачке перед вторым подъездом, происходит сейчас что-то сокровенное, что-то, в чём, если вдуматься, нет ничего предосудительного, но о чём не говорят вслух. Рано или поздно она должна была узнать. Признаться, я и сама не раз ловила себя на мысли о том, что трудно придумать что-то более подходящее для удивительно молчаливой девочки, у которой к тому же глаза как бутылочное стекло.