Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд:
Гадаешь, какая тебя ожидает игра.
Тебя я одену в причудливый, странный наряд
Как девочку-пони с утра.
Султаном из перьев украшу причёску твою,
Копытца закроют ступни и твои кисти рук,
В тяжёлые звонкие цепи тебя закую –
И выведу новую девочку-пони на круг.
Лицо облегает уздечка, а тело – сбруя,
Во рту удила, чтобы ты не могла говорить.
Ты очень упряма, подруга, но всё-таки я
Кнутом или лаской сумею тебя укротить.
Но разве пленяют ветра купола парусов?
И мне в этом деле совсем не помощники, нет,
Ни звонкие цепи тяжёлых стальных кандалов,
Ни кожа ремней, ни тугой и высокий корсет.
Тебе грациозная стройность и нега дана,
Чеканным и звонким твой станет размеренный шаг.
Заковано тело, но ты понимаешь сама –
Свободным останется сердце твоё и душа.
А я направляю – и плетью нещадно секу.
Навряд ли умея сказать вам, что чувствую я
При виде ретивой лошадки на полном скаку,
В которую вдруг превратилась подруга моя.
И тут возникает (кто знает, откуда взялась?) –
Тоски и неволи, обиды и грусти сильней –
Во взгляде твоём нереально звериная страсть
Породистой пони, кобылки хороших кровей!
В восторге и страхе твоя замирает душа,
Забыты постылые, скучные, серые дни:
«Смотри же, Хозяин, смотри же, как я хороша!
Возьми же, любимый, возьми меня, милый, возьми!»
Ты все понимаешь команды и чуешь узду.
И я, развернув и слегка погоняя кнутом,
Как будто домой, на конюшню тебя поведу –
Как жаждем мы оба того, что случится потом!
«А кем буду завтра я?» – жадно испросит твой взгляд,
Пока ты молчишь, до конца свою роль отыграв.
Послушай: далёко-далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф…