Облачно. В душноватом, плотном воздухе отчетливо слышен стрекот кузнечиков. Трепещут крыльями пролетающие южные бабочки. Моя кобыла, Рыжуха, время от времени вскидывает голову, словно старается избавиться от узды и с озорным ржанием ускакать в просторы предгорьев Кавказа, подальше от надоевшей рутины.
Наша экскурсионная группа растянулась в цепочку по неровной тропе, извивающейся в лугах. По обе стороны от тропинки пестреют желтые, розовые, сиреневые, белые цветы. Трава – по пояс! Так и хочется пришпорить лошадь, чтобы галопом промчаться через луга туда – к серебрящемуся внизу озеру. Но инструктор, молодой парень, которому, чувствуется, порядком надоели пугливые туристы, мнящие себя заправскими наездниками, ведя в поводу еще двух коней, на которых восседают мой восьмилетний сын и другой парень, строго оглядывает наш нестройный караван, следя, чтобы какой-нибудь не в меру лихой горожанин и в самом деле не сломал себе шею в погоне за славой удалого казака. Еще пара инструкторов – девушка на сером в яблоках коне и парень на гнедом – следят за неумехами. Девушка периодически проезжает галопом всю нашу вереницу, помогая советами, а парень замыкает сзади. Все наши сопровождающие старательно скрывают иронические улыбки и с напускным спокойствием наблюдают наши потуги. Это их работа, за это им платят деньги, и они их отрабатывают. Все предельно просто.
Мои руки, вспотев от напряжения и испуга (все-таки первый раз в жизни на лошади и сама), сжимают повод, одновременно вцепившись в луку седла. Голые лодыжки ощущают шелковистость конских боков. Выпрямившись в седле, старательно любуюсь окрестностями, одновременно пытаясь управлять лошадью, следить за дорогой и впереди едущим инструктором, чтобы выдерживать заданное расстояние (примерно в лошадь). Сзади трусит племянница.
– Как дела, - спрашиваю, - как настроение?
– Хорошо, – слышу напряженный ответ. Девчонка держится молодцом, пересилила свой страх и изо всех сил хочет получить удовольствие от прогулки. А ведь поначалу пыталась отказаться и дезертировать с лошади.
Лошади через три-четыре дальше едет мой отец с моей дочкой. Она – та еще егоза. Желая угнездиться в седле, загнала деда аж на заднюю луку, где он, кое-как умостившись, одной рукой держит внучку, а другой – правит. Вот где настоящее мастерство-то!
Слышу сзади голос девушки инструктора:
– Да не натягивай так поводья!
Парень, которому было сделано замечание, то ли полихачить хочет, то ли конь ему попался с подковыркой. Моя Рыжуха тоже, впрочем, старается проверить меня, что называется, «на вшивость». То ненароком прижмется к краю дороги, к цеплючим кустам, то, чувствуя, минутную слабину в поводьях, пытается склониться пощипать травы. Но, твердо помня все наставления, я стараюсь найти с ней общий язык и показать, кто на самом деле в седле, а кто – под ним.
Едем. Перед нами открываются потрясающие виды. Светлые хризолитовые луга, окаймленные темным малахитом зарослей округлых предгорий. Чувствую, как во мне начинает говорить казачья кровь (мой прадед по материнской линии был донским казаком, кавалерийским офицером). Мурлыкая «Ой то не вечер, то не вечер», поглаживая время от времени Рыжуху по холке, понимаю, вот они где – мои истоки.
Так бы ехала и ехала по этим степям. И пропадает куда-то город с его ненужной суетой. Вот где настоящее! Начинаю мечтать, что буду жить здесь, ездить ранним утром и по вечерней росе по этим лугам, вдыхать напоенный их цветочным ароматом воздух. Я ощущаю себя так спокойно, словно сейчас действительно покажется за поворотом мой дом, я спешусь, отведу Рыжуху в конюшню, задам ей корма и воды, а потом присяду на крыльцо и…
Но за поворотом показывается, увы, крыша общего загона, где «моя» Рыжуха и ее сородичи проводят время в ожидании праздных туристов, приехавших за острыми ощущениями. Прогулка окончена. Поблагодарив лошадей за примерное поведение заранее запасенными морковками, отправляемся на легкий перекус в притулившуюся рядом шашлычную.
И вот мы в автобусе едем обратно в пансионат, обратно в цивилизацию. Рассеянно созерцаю убегающие назад за окном автобуса пейзажи, а в памяти опять проплывают изумрудные волны предгорий, зеленые, в цветных искрах луга. Тряска автобуса по щебню напоминает мне неровную поступь лошади по узкой песчаной, в размывах от недавно прошумевших гроз, тропе. Я снова ощущаю тепло большого, спокойного и умного животного. И уже дома, разглядывая свою сделанную напоследок фотографию, где я на Рыжухе, я знаю, что помимо воспоминаний о чисто детском восторге от этого путешествия, меня отныне будет царапать тоска по чему-то очень родному, но уж невозвратно утраченному.
Спасибо тебе, Рыжуха…
14.07.2008