- Бо, к тебе пришли! - ворвалась в спальню к мальчишкам Сонька.
Гул и выкрики смолкли, паренек лет двенадцати обернулся и растерянно посмотрел на худенькую русоволосую девчонку.
- Ко мне? - прошептал он враз пересохшими губами.
- К тебе! Иди скорее - она у директора.
- Кто она? - спросил он уже в коридоре.
- Не знаю, какая-то женщина. Высокая такая… красивая, в модном костюмчике. Может, мама?
Кабинет директора интерната располагался в другом конце здания, и Борька глубокомысленно размышлял ровно половину пути. Потом решительно мотнул головой:
- Нет, это не она! Маму я плохо помню, зато хорошо запомнил то, что она шепнула на прощание.
Сонька знала наизусть фразы, сказанные матерью пятилетнему сыну при расставании. «Мы нищие, Боренька, и нам не на что жить. Здесь тебе будет лучше, здесь у тебя появится шанс. Если у меня получиться что-то изменить, я приеду. Я обязательно приеду…»
Первый год свой жизни в интернате он ждал ее каждый день. Прислушивался к шагам в коридоре, подолгу сидел у окна и глазел на прохожих, пытаясь приметить знакомую сутулую фигурку в поношенном сером пальто. Потом постепенно привык, пообжился в новом коллективе, обзавелся приятелями, подружился с Сонькой. Стало чуток полегче. А когда исполнилось восемь, вдруг понял, что совершенно забыл, как выглядит мама.
- Но ведь она обещала приехать, если…
- Брось, Со, - прервал он с взрослой рассудительностью, - моя мать не из тех, кто чего-то добивается в жизни. Я давно это понял. Так что надеяться и ждать ее бессмысленно.
Борис остановился возле кабинета директрисы и собрался было постучать, однако Сонька вдруг округлила глаза и схватила за руку:
- Постой! Тогда, пожалуйста, будь осторожен! Помнишь, что рассказывал Сашка?
- Про органы? - усмехнулся мальчишка.
- Вот-вот. Не успеешь опомниться, как подсыпят чего-нибудь в компот и вырежут почку. А то и сердце. Для пересадки в Англии.
- Почему в Англии?
- Там живут беглые олигархи со всего мира. Очень богатые, но старые, больные и злобные, - серьезно пояснила десятилетняя девица.
- Ладно, постараюсь, - улыбнулся Борька.
- Так и вот еще что нужно сделать! - быстро закатала она рукав его рубашки.
- Это еще зачем?
- Мать сразу узнает по родимому пятну. А все остальные пусть имеют ввиду: если с тобой что-то случится - мы по этой отметине у локтя сможем тебя разыскать. Понял?
Сдержав улыбку, парнишка кивнул, шмыгнул носом и постучал в дверь…
* * *
- Так вы знали мою маму? - робко поинтересовался он, усаживаясь в такси.
- Конечно, - улыбнулась женщина, захлопывая дверцу. - Я недавно виделась с ней, и она просила проведать тебя.
- Здорово, - с любопытством оглядывал салон машины Борька. - А почему она не приехала сама?
- Пока не может. Но ты обязательно с ней увидишься. Обещаю…
Он осторожно покосился влево. Ее голос казался удивительно знакомым: либо слышал когда-то в детстве, либо был похож на голос матери. Однако внешность женщины не помогла извлечь из глубин памяти то, что основательно позабыл…
В кабинете директрисы она представилась Викторией Павловной. С ее слов она доводилась двоюродной сестрой его маме. Значит, была теткой. Ну а как же иначе? Ведь с кем попало детей из закрытого интерната не отпускают. Сейчас с этим делом стало строго. Наверное, привезла и показала какие-то документы.
Впрочем, формальности интересовали меньше всего. Тетка, так тетка! Раз объявилась и забрала на целых три дня, то и дальше не забудет. Когда у кого-то из воспитанников интерната объявлялся родственник, это всегда становилось событием. Счастливчика все поздравляли и втайне завидовали. Отныне и совершенно неожиданно таким счастливчиком стал Борька…
Да, Виктория Павловна была видной бабой. Аккуратно уложенная прическа, холеные ручки, новенька одежда. А еще приятно поражала ее доброта: едва вышли из парадных дверей интерната, как выудила из сумочки банку колы с пакетиком настоящих шоколадных конфет.
- Ешь-ешь, не стесняйся, - подбодрила она.
- А мы сейчас куда? - прожевав шоколад, поинтересовался мальчишка.
- Ко мне. Искупаешься, поужинаешь, поиграешь в игрушки за компьютером, выспишься хорошенько. А завтра прогуляемся по городу - устроим культурную программу.
- Это как?
- Прошвырнемся по магазинам: обновим твой гардероб; обувь пора поменять - кроссовки-то совсем развалились. Потом покатаем шары в боулинге, пообедаем в кафе, заглянем в кинотеатр на премьеру. Идет?
- Идет.
Про боулинг он что-то слышал от старшеклассников, но уточнять не захотел. Зачем? Завтра и сам все увидит.
- Вот и приехали, - доложила тетка, расплачиваясь с таксистом.
* * *
В скромной однокомнатной квартирке Виктория Павловна опять удивила: повелела раздеться до гола, засунуть всю одежку в черный мусорный пакет и топать прямиком в ванную.
- И не нужно стесняться, - с напускной строгостью сказала она, - мы же родственники! Я и мочалкой приду тебя драить, готовься…
И пришла. Поначалу он все-таки отворачивался, но вскоре стыд куда-то улетучился: ладони у тетки были таким теплыми и нежными, что вновь подумалось о матери. Вспоминал он ее и в ту минуту когда, приметив родимое пятно на локте, Виктория Павловна вдруг перестала улыбаться, погладила его пальчиками и поцеловала…
А мочалкой и вправду скребла усердно - видать, совершенно зарос в интернате грязью.
- Ну вот, стал как новенький, - потрепала она мокрую шевелюру. И указала на пакет с шортами и футболкой: - Надевай, и пойдем ужинать…
После вкусного и сытного ужина ему дозволили посидеть за компьютером. Правда, игрушек на винте оказалось всего три, да и те простенькие.
- Одиннадцатый час, дружок. Вот держи стакан сока, прогуляйся в туалет и ложись спать, - ласково распорядилась новоявленная родственница. - Завтра у нас насыщенный день, подъем предстоит ранний.
Спать его уложили на кресле-кровати. Только что пережитое будоражило - казалось, сон не придет до утра; хотелось поболтать в воображении с Сонькой, поделиться впечатлениями. Но телом отчего-то завладела слабость, и глаза закрылись сами собой…
Спустя полчаса Виктория Павловна тихо встала, включила свет. Убедившись в том, что мальчишка крепко спит, накинула халат. И, набрав на мобильнике номер, тихо сказала:
- Приезжай, все готово.
Скоро в квартиру вошел мужчина средних лет.
Поставив в прихожей тяжелый кейс, тщательно вымыл в ванной руки, затем помог хозяйке застелись клеенкой пол вокруг кресла-кровати. Покопавшись в содержимом чемоданчика, приготовил шприц, множество ватных тампонов; ровным рядком на белоснежной марле разложил блестящие медицинские инструменты.
- Не могу на это смотреть, - нервно отвела взгляд женщина. - Я пока сварю кофе.
- Хорошо. Только надолго не уходи - мне понадобиться твоя помощь, - напомнил поздний гость. И добавил: - Контейнер со льдом приготовила?
- Да. Сейчас принесу. Начинай…
И он начал. Надев тонкие резиновые перчатки, сделал спящему пациенту пару уколов, положил поближе специальную пилу и взялся за скальпель…
* * *
- Ты не могла пораньше? Или попозже… - недовольно проворчал голос в динамике домофона.
- Не могла, Сергей Вадимович, - спешно проговорила Виктория Павловна. - Пожалуйста, уделите мне две минуты. Всего две минуты!
- Черт с тобой. Заходи…
В чугунной калитке щелкнул замок, одновременно в фойе особняка вспыхнул свет. Навстречу по мраморной лестнице крыльца спускался охранник.
- Что в сумке? - привычно справился он.
- Это просил принести Сергей Вадимович.
- Откройте. Я обязан проверить.
Она повиновалась.
- Фу-у, - отшатнулся амбал. - Зачем это ему?
- У него и поинтересуйтесь…
Хозяин роскошного особняка появился в холле через пять минут.
- Ну что тебе? - недовольно спросил он, зевая.
- Я принесла.
Тот недоверчиво покосился на извлеченный из сумки пластиковый контейнер. И, зашагав по ступенькам наверх, бросил:
- Пошли в кабинет, посмотрим…
На экране компьютера красовалась фотография улыбающегося пятилетнего Борьки. Сергей Вадимович увеличивал и сдвигал изображение до тех пор, пока в центре не осталась правая рука мальчугана. Затем, пододвинув контейнер, внимательно сличил форму родимого пятна на мониторе с багровой отметиной на отрезанной руке.
- Что ж, верю. Похоже, это его… конечность, - наконец, молвил он и откинулся на спинку кресла.
Облегченно вздохнув, Виктория Павловна с надеждой спросила:
- Теперь я могу рассчитывать?
- Ты действительно убила собственного сына? - удивленно покачал головой шеф.
- Да. Я выполнила все ваши условия. От начала и до конца.
- Ты решительный человек, Вика. И безжалостный. С таким совладельцем я, пожалуй, утоплю всех своих конкурентов.
- У меня был хороший учитель, - вымученно улыбнулась она и незаметно посмотрела на часы. Времени оставалось мало, пора было прощаться и ехать домой.
Женщина потянулась к контейнеру и вдруг почувствовала на коленке мужскую ладонь. Пальцы скользнули меж бедер, прошлись по тонкому нижнему белью.
- Кажется, этого наш договор не предусматривал, - игриво воспротивилась она. Однако останавливать проворных рук не стала.
Сергей Вадимович воровато обернулся на закрытую дверь кабинета и зашептал:
- Я беру тебя в совладельцы компании, беру. Даю слово!
- Замечательно. Но вы обещали так же крупную сумму авансом.
- В офисе отдам. Ты же можешь подождать до завтра?!
- Тогда и с этим можно потерпеть, - лукаво стрельнула она взглядом в шарившую под юбкой ладонь.
- Хорошо. Стой тут. Я сейчас…
Пока он ходил за наличными, Виктория сунула отрезанную детскую руку поглубже в лед, плотно закрыла контейнер, обернула фольгой и упаковала в сумку.
- Вот, держи, - бросил шеф на стол несколько пачек евро, - тут даже больше, чем мы договаривались.
- Что ж, приятно иметь дело с серьезным человеком, - снисходительно улыбнулась Вика, поочередно приподнимая ножки и быстро снимая трусики.
* * *
Солнечным летним утром Сонька дежурила по столовой интерната. Закончив собирать оставшуюся от завтрака посуду, протерла тряпкой столы и, уединившись в крохотной комнате отдыха при кухне, достала из кармашка свернутую бумажку - лист из ученической тетрадки. Затаив дыхание, в сотый раз пробежала по сточкам, написанным таким знакомым и родным почерком:
«Здравствуй, Со!
Со мной все в порядке. Я пишу тебе из той страны, где обитают беглые олигархи со всего мира. Очень богатые, но старые, больные и злобные.
Представь, приезжавшая в интернат женщина, оказалась моей мамой! Просто она не могла появиться под своим именем. Она владеет крупной компанией и часто ездит по Европе. В общем, я ошибался, считая, что мама ничего не может добиться в жизни. Она невероятно способный и трудолюбивый человек! Видимся с ней редко, но я счастлив, что мы нашли друг друга.
И еще со мной приключился странный прикол! В первую же ночь вне интерната (наверное, от радости) я упал во сне с кресла-кровати, сломал правую руку и потерял сознание. Очнулся через сутки в какой-то клинике. На руке повязка и торчат спицы. В общем, получил приличную травму. Хирург, правда, сразу успокоил. Сказал: функции конечности полностью восстановятся. Так и есть, от перелома остались только смутные воспоминания и круговой шрам. А это письмо я пишу тебе правой рукой.
Со, огромная просьба: никому обо мне не рассказывай, иначе у нас с мамой будут неприятности. Я попросил ее опустить письмо в почтовый ящик в России, так как не могу назвать своего адреса - живу под другой фамилией.
И еще хочу сказать, что обязательно к тебе приеду. Приеду и навсегда заберу из интерната. Заберу сюда, в эту страну, где живут беглые олигархи.
Пожалуйста, не забывай обо мне!
Целую. Твой Бо».
Июль 2008 г.