Цыганка нагадала

       
       «Очевидно, чувство любви, которое может стать
       радостью существования, поначалу не отказывает себе в
       праве поиздеваться. Подурачит, поводит за нос, собьёт
       с толку, десять раз обманет, а потом уж – перед кем
       искупит свои забавы, а перед кем и нет».
       Ал. Володин
       
 

Вадим Андреич, сорокавосьмилетний, солидный мужчина, холостяк. К тому же, вполне здоров, уверен в себе, отлично выглядит и вероятно нравится женщинам. Даже зеркало в его прихожей посматривало на него из глубин своего таинственного зазеркалья вполне доброжелательно. На работе ценили, как знающего специалиста, а друзья… Да вроде и не было у него друзей. Так только, знакомые и сотрудники. Но Вадима это не смущало. Он любил уединенённый уют своего дома – небольшой квартирки в зелёном районе большого города. Умел наводить там порядок, сам справлялся с приготовлением несложной еды и терпеть не мог шумных и бесцеремонных гостей.

Все вещи в доме лежали на своих местах. И если хозяин вечером оставлял на кресле брюки и носки, то утром он с уверенностью знал, что найдёт их там же. Любимое место на видавшем лучшие времена диване под торшером, купленным ещё родителями, всегда готово было принять Вадима в свои объятья. Книга или журнал, оставленные раскрытыми на нужной странице, дожидались нетронутыми там, где их читали. А уж место за компьютером у окна – это святое.

Женщинам тоже отводилась в его жизни своя роль, но Вадим Андреич отлично знал сценарий развития отношений. И самодеятельности не допускал. Как только он чувствовал, что от него ждут решительных поступков, а тем более подталкивают к ним, так тут же отыскивалась веская причина, по которой необходимо было срочно расстаться с очередной пассией. « Свобода превыше всего!»- не уставал повторять неуловимый жених.

Излишними слабостями и вредными привычками он не страдал. В меру аккуратный, не выпивоха - так только, если чуть-чуть за компанию, не курящий и уж тем более не теряющий голову от женщин - так только, для украшения прозы жизни.

Но одна слабость у Вадима Андреича всё же была. Это компьютер. Дружески светящийся экран монитора заменял Вадиму живого собеседника.
Когда после работы он возвращался домой, то, ускоряя шаг, представлял, как сначала подсядет к столику у окна и нажмёт заветную кнопку. А уж потом займётся ужином. Такое домашнее, уютное урчание ожившей техники и весело подмигивающие красные и зелёные глазки так волновали его, будто после томительного ожидания настало свидание с любимой девушкой. Хотя с девушками он такого никогда не испытывал.

Что получал от Интернета Вадим Андреич? Те самые прямые контакты с людьми, которых он так избегал по жизни, в виртуальном мире его вполне устраивали. Тем более, что любого собеседника, который ему не нравился, можно было без всяких объяснений исключить из списка. Попробовал бы он в жизни так лихо обходиться с людьми! А тут ничего и никого не видно, не слышно. Скольких собеседников он уже так забраковал? Или эрудиции маловато, или интересы не совпадают, или нарвёшься на незнакомца, который норовит использовать тебя в своих целях. Ещё чего нехватало! А уж от скучающих дамочек Вадим отделывался на счёт: раз.
Только не от Маргариты Евгеньевны. Вот ведь молодец женщина! Умеет держать дистанцию, а уж про эрудицию и говорить нечего. Она и Вадима Андреича не раз ставила втупик. Случалось, что после сеанса с ней он кидался к книжным полкам и поспешно отыскивал сведения о тех вещах, о которых эта потрясающая женщина только что с лёгкостью упоминала, как о чём-то давно всем известном. Ему с ней не скучно, ему с ней интересно. Да, просто хорошо! Так хорошо ещё ни с кем не было. Тем более, что сидишь себе дома в тапочках на босу ногу и не думаешь ни о каком галстуке или о трёхдневной щетине на подбородке. Вот её он не видит – это жаль. Но зато захотел - можно отойти чайку попить, или - к телефону. И вернуться к тому же, от чего ушёл. Фантастика! Чего ещё человеку надо? Свобода!…


Вадим Андреич закончил разговор, положил телефонную трубку на место, выключл телевизор, где на экране под звуки марша бодро демонстрировалась новейшая военная техника и блестящая выправка защитников Отечества. Кажется, с праздником Победы он поздравил всех своих родственников и знакомых. Никого не забыл. Да, много ли их? По пальцам одной руки можно пересчитать. Ну, и хорошо - меньше хлопот с этими знаменательными датами. Позвонить бы ещё одному человеку… Если бы… Он же о ней ничего не знает… Даже номера телефона…Но вечером будет очередная встреча в Интернете. Тогда он её и поздравит…

Майские дни стояли во всей своей свежайшей прелести. Любая травинка, выглянувшая из напитавшейся талой водой земли, казалась значительной и обещала вырости во что-то необыкновенное. Деревья уже обрели чёткие очертания кроны, но ещё не набрали полной зрелой зелёности и густоты. Ветви трепетали на ветру новорождённой, младенчески нежной листвой, просвечивающей на солнце всеми своими трогательными прожилками.

Вадим Андреич вышел на балкон и вдохнул всей грудью свежий, влажноватый воздух, напоённый ароматом оттаявшей земли и проснувшихся растений. Мысли о Маргарите Евгеньевне всё возвращались и ходили по кругу, не давая ответа на многие вопросы, волновавшие мужчину в последнее время. Да, Вадиму по-прежнему хорошо живётся, он спокоен, уравновешен, у него есть всё, что нужно для нормального существования. Почему же в переписке со своей невидимой приятельницей ему нестерпимо хочется узнать подробности её личной жизни? Сколько ей лет? Замужем ли она? Есть ли дети? Ну, какое ему до всего этого дело? Он же всегда стремился отстраниться от бытовых проблем посторонних людей. С Маргаритой Евгеньевной они общались только на самом высоком интеллектуальном уровне. И всё-таки...

Судя по стилю письма, ей, наверное, не меньше лет, чем ему. Или даже больше. Но не намного. О семье она не упомянула ни разу. Почему? Потому что её нет. И его это радует? А ему зачем? Тут Вадим Андреич как-то внутренне засуетился, засмущался и не ответил сам себе. Но такая женщина встречается один раз в жизни! Только один! Он уже не мальчик, своё удовольствие от жизни получил и, если бы всё сложилось удачно…он бы пожалуй…не сразу, конечно, но потом…фу ты, чёрт! А… может, взять и так прямо у неё спросить? Ну, в самом деле, чего это он, как маленький, робеет. Не побьёт же она его!..


И точно! Не побила. Совсем наоборот. Пригласила в гости. Свобода же от этого не пострадает?...


В субботу Вадим Андреич стоял перед зеркалом в полном смятении чувств. У него случались свидания и раньше, но никогда он не задумывался так глубоко над тем, что ему надеть. Выбор-то невелик. От парадного тёмно-синего костюма в полоску он отказался сразу - не на симпозиум же собрался. И джинсовая любимая куртка, вроде, не очень к месту - не на пикник же отправляется. Тогда что?
 
Вот есть очень приличный джемпер тёмно-вишнёвый. Вадим привёз его из Бельгии, когда они ездили всей группой получать международную премию. Вполне солиднаая вещь, и без официоза. Да, решено! Именно его он и наденет. К нему подойдёт…подойдёт…какая же рубашка? Серая – темновато, голубая – грубовато, в клетку – простовато. Господи! Будто свататься иду! Вот эта кремовая вполне сгодится, и французский галстук ему очень кстати подарили – то, что нужно!
 
Покончив с основным вопросом, Вадим снова впал в задумчивость. С чем в первый раз войти в незнакомый дом? С цветами? Или с тортом? Или с бутылкой вина? Маргарита Евгеньевна женщина не молодая – что ж он ей жирный торт принесёт, а она, скорее всего, фигуру бережёт. Интересно всё-таки, как она выглядит? Умна не по-женски, это ясно, а вот хороша ли? Почему-то ему кажется, что она очень привлекательна. Для своего возраста, конечно. Умные-то женщины умеют себя подать.

Ну, так решено: обойдёмся без торта. А вино? Если там муж имеется, получится, будто он на закуску напрашивается. Как-то неудобно…Значит, остаются цветы. Купить букет пошикарнее. Это должно на женщину произвести впечатление.

Уже по дороге Вадим Андреич мысленно продолжил подготовку к волнующей встрече: «В первый вечер долго засиживаться не буду и разговор надо поддержать самый общий, без личных намёков. Успею ещё углубиться в тему. Нет, почему я так уверен, что она одинокая женщина? Она так и не сказала ни слова о муже и детях. Если она семейная, зачем же тогда ей меня приглашать? А что, в семейный дом мужчину в гости и пригласить нельзя? Нормальная картинка: вхожу с букетом, а там - муж на диване! Здрассте, пожалуйста! Да быть такого не может! Я бы почувствовал. Что-то я окончательно запутался. И это всё Маргарита Евгеньевна тому причиной. Так что же получается – конец прошлой жизни? Неужели я готов со всем расстаться? А что тут странного? Обычная вещь. Возраст уже подходящий, чтобы окончательно бросить якорь. И лучшей пристани мне не найти… Так! Кажется, приехали. Не будем торопить события. Всему своё время»…


Маргарита Евгеньевна старательно готовилась к приходу гостя. Она с тряпкой в руке привела в порядок всю квартиру. Пыль стёрла везде, где дотянулась. Ручным пылесосом с длинной насадкой освежила ковёр в комнате, подмела середину кухни и углы в коридоре.
Потом проверила припасы к чаю: кекс в холодильнике, зефир в непочатом пакете и сдобные булочки с маком соседка сегодня купила. Так, кажется, угощение приличное.

Теперь надо заняться собой. Голову помыла, феном уложила. Косметикой Рита пользуется в особых случаях, но сегодня именно такой. Как одеться? Ну, джинсы она менять не будет… А блузку можно надеть ту серебристую, что подружка Ольга подарила на день рождения. И бусы есть подходящие: мамины аметисты.
Кода Рита была уже полностью готова к приёму гостя, до условленного часа оставалась ещё уйма времени. Она приткнулась у окна, откуда были видны дорожка к дому и входная дверь.

Мысли снова закружились вокруг этого знаменательного события в её жизни. Сколько раз она встречала в Интернете интересных собеседников, но ни разу не возникало желание их увидеть. Да и самой демонстрироваться перед посторонними людьми ей тоже никогда не хотелось. Этот мужчина, которого она ждёт с таким нетерпением, очень скоро заинтересовал её как-то необычно.

Он явно был старше её. Это чувствовалось по всему, и Рита быстро сорентировалась и постаралась придать своим беседам с ним в Интернете солидную значимость. Чтобы соответствовать, и не дать понять там, на другом конце связи, что дело-то имеют с восемнадцатилетней девчонкой. Кроме того, она назвалась Маргаритой Евгеньевной и перед каждым сеансом долго готовилась, роясь в книгах и словарях, делая выписки из специальных изданий.

Короче, Рите удалось произвести впечатление на Вадима Андреича. Но она ему не навязывалась. Кажется, ему больше всего понравились её познания в области Российской истории. Ещё бы! Карамзин - вот он, на полочке стоит. И ещё в русской поэзии, которую она тоже любила давно и разбиралась в ней прилично. Целая полка любимых поэтов в её распоряжении. Рита каждую их совместную беседу разнообразила многими вопросами. То отыщет что-нибудь особенное из древней медицины, то заманит собеседника на диспут по философии йогов. А то углубится в космологию, хотя толком не знает, что это такое. Просто брошюрка попалась под руку о параллельных мирах и каких-то зеркальных отражениях. Кажется, собеседник был сражён её эрудицией. Неужели он не догадывался, что его разыгрывают? Она ведь многие вещи просто по энциклопедии читала вслух. По его реакции – не похоже. Очень вежливый мужчина.

Интересно, как он выглядит. Совсем взрослый, наверное. Ему может быть лет двадцать пять или даже тридцать. Что он подумает, увидев её, такую молодую в инвалидном кресле? Онемеет, развернётся и уйдёт? Ну и пусть! Рита не собирается прятаться. А кому не нравится, она никого не задерживает.

Девушка взглянула на часы: как до-о-олго! В стекле отражение Рите понравилось. Волосы хорошо лежат, глаза чуть подкрашены и блестят, щёки горят сами по себе, без косметики.
В том, что Вадим Андреич умный мужчина, она уже убедилась. Неужели его испугает её каталка? В истории и литературе сколько угодно таких примеров. С головой-то у неё всё в порядке. Да… в литературе… но это же не жизнь… Громкий звонок вывел девушку из задумчивости.


-Здравствуйте! Вы Вадим Андреич? Проходите, пожалуйста. Да, Маргарита Евгеньевна это я. Можно просто Рита. Вы удивлены? Я тоже не… Вот здесь повесьте куртку. Да нет, тапочки не нужно. Спасибо. Какие чудные цветы. Как называются? Ну, мы потом в «Определителе растений» посмотрим.

Рита изображала гостеприимную хозяйку, но сердце её смятенно металось в грудной клетке и никак не могло занять своё обычное место. «Что я несу? Какой Определитель? Надо взять себя в руки. Гость и виду не подал, что удивлён или разочарован. Хорошо воспитанный мужчина. Не молодой… Да уж…Совсем… А тебе какое дело, сколько ему лет? Он пришёл чайку попить. А ты что вообразила? Тоже мне! Джульетта районного масштаба!»
- Пожалуйста, проходите в комнату. Присаживайтесь. Нашли меня легко? Да, адрес простой. Вы на машине? Ну да, у нас метро рядом.
- Спасибо. Не беспокойтесь. Я сам. А можно мне сюда? Замечательно удобно. У вас очень уютно. Как много книг! Да, я большой любитель. А что же вашего компьютера не видно? Он ведь законный участник нашей встречи. Благодаря ему, мы с вами познакомились. А… я и не заметил. Вы хорошо его поставили. У стенки гораздо практичней. А мой у окна стоит, и днём солнце мешает. Приходится задёргивать шторы.

Вадим говорил без остановки, не давая беседе угаснуть ни на минуту. Необходимо было скрыть своё смятение и потрясение от первых минут знакомства. Как, эта девочка беседовала с ним почти год, а он и не догадывался? Ничего себе! Это означает, что он полный болван? Или она такая умница? Господи! Какая хрупкая шейка! А ключицы, как у цыплёнка! И руки - совсем детские. Сколько же ей? А я-то галстук новый нацепил. Жених несчастный! Бедный ребёнок, как же она тут живёт? Неужели одна? Спросить неудобно…


Когда сумбур первых минут знакомства немного улёгся, Рита остановила свою каталку напротив кресла Вадима и сама ответила на все его мысленные «почему».
-Да. Вот инвалид. Давно. С детства. Что-то с позвоночником. Родители возили по врачам, консультировались, лечили в санаториях. Не помогло. Где родители? Они вместе с сестрой погибли в автокатастрофе. Да, уже третий год пошёл. Живу одна. Нет, ходит одна женщина из районного какого-то там отдела. Помогает купить, убрать… Да я всё сама могу по дому. Привыкла. Школу я закончила. А в институт…Это как раз тогда случилось… Ну, я не решилась. Читаю вот много, повышаю уровень, компьютер помогает. Вы же могли в этом убедиться сами. Не обиделись на меня? Думали, что я старше? Ожидали увидеть старушку? Нет, нет, я же понимаю. Так смешно получилось. Ну вот. Теперь вы всё про меня знаете… Не всё, конечно, но это потом.
А вы? Как живёте-поживаете?
- Не скрою, я в первые минуты был поражён. Это солидное имя Маргарита Евгеньевна…В Интернете вы казались человеком зрелым, образованным, опытным. Но всё это у вас присутствует. Да, да! Ничего я не преувеличиваю. Всё, кроме возраста. Это только делает вам честь. Вы такая умница. А теперь я ещё вижу, что вы очень мужественный человек. Я восхищаюсь вами.
- Ну, что вы! Никогда заранее не знаешь, как поведёшь себя в новых обстоятельствах. А тут всё давно уже не ново. Ко всему привыкаешь и приспосабливаешься.
- Но у вас, наверное, есть друзья, родственники? Кто-то же вас опекает?
- Знаете, сначала суетились здесь какие-то двоюродные тёти, троюродные дяди…Потом приезжали иногородние сёстры, о которых я понятия не имела. Но в них всё время просвечивала какая-то хищная алчность – чем бы поживиться. Не могла я этого вынести. Попросила всех очистить помещение. Ну, они и рассыпались в прах и дым.
- И вы остались совсем одна?
- Нет. Две подруги у меня ещё со школы есть. Но у них свои дела, свои проблемы. Учатся, работают, женятся, разводятся, даже ребёнок у одной из них есть.
В голосе Риты зазвенели непрошенные слёзы, но она быстро справилась с волнением. Вадим тут же перехватил инициативу и, чтобы дать девочке справиться с нахлынувшими на неё чувствами, стал торопливо рассказывать о себе.
- Я институт закончил. Давно. Много работаю. Интересная работа, люди со мной трудятся замечательные, увлечённые. Даже международную премию мы получили за разработку одной заковыристой темы. Ездили в Бельгию, там нам вручали дипломы в торжественной обстановке. Во-о-от. Ну, что ещё? Я не женат. И никогда не был. Да–а-а. Такой я старый чудак-холостяк. Нет, не успокаивайте меня. Конечно, я старый, особенно, когда рядом такое юное создание. У вас, Рита, удивительные глаза! Я таких глаз никогда не видел: как морская волна, пронизанная лучом солнца. Ну, какой же я поэт? И стихов не писал никогда. Прозу? Если только отчёты по работе. Нет, серьёзно…


Домой Вадим Андреич возвращался пешком. Не мог он после всех потрясений сегодняшнего вечера ещё толкаться в метро и трястись на троллейбусе. Погода хорошая, майская… Темнеет поздно, поэтому фонари ещё не горят, народу мало, никто не мешает ему думать. Вот что мешает на дороге, так это газоны. Они, послушные рукам человека, чётко, как солдат на плацу, выстроили повзводно бесчисленные ряды тюльпанов. В основном, ярко алых. А в сумерках кажущихся чёрными. Эти квадраты, прямоугольники и вытянутые вдоль дороги целые защитные полосы и на цветы не похожи, сурово раскачиваются на ветру несгибаемые высокие стебли с маленькими головками, как суровые часовые, преграждают путь одиноким пешеходам в ночи. И Вадим, в задумчивости натыкаясь на очередное препятствие, чертыхался, обходя газоны, далеко уводящие его от дома и прерывающие нить его размышлений...

Почти летний вечер тянется нескончаемо долго. Побледневшее, но всё ещё светлое небо, будто заснуло с открытыми глазами и забыло погасить свет. Несмотря на поздний час, последние лучи уходящего солнца бросают прощальные приветы, заливая дома, деревья, дорогу грустным, мимолётным розовым сиянием. И окна домов, на какие-то мгновения озаряются нездешним, яростным огненным всполохом и тут же гаснут, скучнеют, отражая уже темнеющее, осиротевшее пустынное небо...


Никогда Вадиму Андреичу не приходилось сидеть на «двух стульях» сразу. Ему всегда в его домашнем уюте хватало одного надёжного, привычно удобного кресла. И такого серьёзного выбора судьба ещё перед ним никогда не ставила. Но что же случилось теперь? Почему благополучие мужчины с таким многолетним стажем холостяцкой жизни вдруг взболталось, как микстура перед употреблением? И теперь он не решается принять это снадобье. Потому ли, что боится горького, или не уверен в последствиях незнакомого лечения. Конечно, может и полегчать. А если навредит?..

Вадим в сильном волнении шагал от окна к двери и обратно. С размаху налетев на угол стола, он остановился, как бы придя в себя. Открыв балконную дверь, вышел на воздух и глубоко вдохнул. Во дворе отчаянно пахла распустившаяся сирень. Белые, тугие кисти ярко выделялись на фоне тёмных кустов. Густой аромат забивал нежный запах ранее распустившихся вишен, давным-давно посаженных чьей-то заботливой рукой и, видимо, регулярно заботившейся о фруктовых деревцах. Они буквально кипели белорозовой пеной обильных цветов, под которыми ни листьев, ни веток не было видно. Некоторые цветы уже облетели и покрыли всю землю под деревьями белым, нарядным ковром. Залюбовавшись весенней прелестью принарядившегося двора, Вадим немного поостыл и отвлёкся. Усталость длинного, полного сюрпризов дня и непривычных для него мыслей и забот, давала себя знать.
       
Что с ним происходит? Чушь какая-то! Какая микстура? Какие последствия? Он, Вадим, рискует потерять всё, что так долго собирал, тщательно охранял, чем любовно наслаждался. Да, рискует. Но не может он в сложившихся обстоятельствах больше жить по-старому. Что-то внутри него заскрежетало, завибрировало и провернулось. А он и не знал о существовании этого механизма, потому что тот молчал все эти годы. А теперь вдруг ожил, зашевелился и ворочается, больно толкаясь в рёбра, в сердце. Названия этому внутреннему возмутителю спокойствия Вадим не знает. Да чёрт с ними, с названиями! Как теперь с этим жить?

А он, старый пень, ещё мучился вопросом, как ему быть с Маргаритой Евгеньевной. Почти уговорил себя, что лучшей жены ему не найти. А ведь для такого глобального решения тоже требовалось мужество немалое. И что теперь? Теперь он оказался накануне ещё более резких перемен. Но, как же, расстаться со свободой, которая «превыше всего»!

       Да-а… Судьба, конечно, юмористка та ещё!…


Увидев впервые девочку в инвалидном кресле, Вадим Андреич испытал такое потрясение, какого он в своей жизни не переживал. А узнав трагическую судьбу семьи Риты, почувствовал, будто его собственная судьба вложила в его руки жизнь этого ребёнка и сказала: на, держи! А он был не готов. А его никто и не спрашивал. Но с этим надо было справляться.


-Ну, не могу я оставить эту девочку одну! Выходит, что мы знакомы с ней уже давно, а теперь…очень может случиться… что я буду относиться к ней… как… к… дочери. Именно, как к дочери!
Это ж надо! Юное создание водило меня, дурака, за нос почти год. И я не подозревал, что за разумными, глубокими речами моей оппонентки скрывается дитя. Правда, болезнь и пережитые страдания помогли ей стать намного старше своих сверстников. Но всё равно она дитя. И нуждается в заботе, любви и помощи. И всё это могу ей дать я? Хочу ли я этого? А кто меня спрашивает? Тут не Интернет: нажал на кнопку - и все проблемы тю-тю. Я просто не могу поступить иначе. У неё же никого нет, кроме меня. И…кажется…я смогу полюбить её… как родную.
 Фу-у! Вот и всё!

Минуточку! Как это - всё? А её ты спросил? Согласна ли Рита, чтобы ты любил её, как родную? Она не младенец. В её здравом уме ты успел уже убедиться. Так что, не говори: гоп! Тебе предстоит долгая и продуманная работа с девочкой. Но не всё сразу. Ей надо привыкнуть. Нам обоим надо привыкнуть к этой мысли. И придти к этому решению…

Шло время, и они привыкали друг к другу…

Маргарита Евгеньевна, а на деле просто девочка Рита, не помнила то золотое времечко, когда ходила по земле своими собственными ножками. Мама рассказывала, что пошла она рано, чуть ли не в девять месяцев и шустрая была – не уследишь. Только мама отвернётся, а малышка уже залезла куда-нибудь: то в кухонный шкафчик, то в унитаз нырнёт посмотреть, чего это там журчит, а то на балконе притихнет и глядит сквозь прутья, как внизу машинки бегают. Интересно же всё.

Но сама Рита этого не помнит. Ей вспоминается больничная палата, где она лежала долго-долго. К ней туда Дед Мороз приходил, приносил подарки и куклу с управлением: сама ходила по палате. Папа приводил разных незнакомых дяденек для консультации. Но потом всё равно домой Рита возвращалась у папы на руках.

Дома было хорошо. И мама, и бабушка, и Зойка – все её любили. Даже соседка тётя Наташа. И ещё приходила медсестричка Верочка. Она была, конечно, старше Риты, но всё равно молоденькая, румяная и хохотушка. Она весело переворачивала девочку попкой кверху и быстро-быстро что-нибудь рассказывала смешное, интересное. А Рита слушала и не замечала укола.

Мама оставляла Верочку пить с ними чай, и она рассказывала, что учится на заочном в Педагогическом. А бабушка спрашивала: «Что ж вы работаете не по специальности? Шли бы в школу воспитателем». А Верочка смеялась и говорила: « А какая разница, что попки колоть, что носы вытирать? Там – дети и тут – дети».
«При чём тут носы и попки, - недоумевала Рита, - Верочка же учится на учительницу, а они только «двойки» ставят и больше ничего». Ей Зойка рассказывала.

В школу Рита пошла ту, что рядом с домом. «Пошла» – это, конечно, громко сказано. Её провожали всей семьёй, но управляла личным «транспортом» Рита сама. Даже соседи во дворе преподнесли девочке букет алых гвоздик, будто она артистка какая-нибудь. Хоть и волновалась новоиспечённая школьница, как она останется на несколько часов одна, без мамы и бабушки, но настроение было боевое. Больше всего девочка боялась, что её будут жалеть.
И Рита приложила все усилия, чтобы ребята воспринимали её, как обычную девочку, которая не нуждается ни в чьей помощи, а наоборот готова сама придти на помощь в случае необходимости. И подруги у неё появились Оля и Томка, которые ссорились за право покатать Риту на перемене по коридору…



Всё это Рита рассказывала Вадиму Андреичу в те уютные вечера, когда он прямо с работы приезжал в этот дом, ставший ему близким и очень дорогим. Его уже не тянуло домой к своему креслу с торшером и даже к своему компьютеру у окна. Произошла странная вещь. Они совсем перестали общаться в Интернете. Этот способ стал для них слишком тесным, закрытым. Когда не видно глаз собеседника, не слышно голоса и невозможно по интонации понять состояние человека. Такие встречи их больше не устраивали.

Теперь после совместно приготовленного ужина Рита и Вадим могли смотреть фильмы, слушать музыку, узнавать вкусы друг друга. Интернет тоже присутствовал в их жизни, но они извлекали из него совсем другие удовольствия и сведения. Например, Вадим Андреич предлагал девочке на выбор несколько курортных мест, куда бы ей хотелось поехать отдыхать. И они разглядывали карты, выясняли особенности климата, спорили, каким транспортом лучше добираться.

Ночевать Вадим уходил к себе домой. Но иногда он засиживался так поздно, за душевными разговорами не замечая времени, что Рита категорически не отпускала его в ночи одного «мотаться» по тёмным улицам. Тогда она устраивалась на узком диванчике на кухне, а Вадим «барином» спал на широченной тахте. Когда бы он утром ни проснулся, ароматы свежего кофе и поджареных тостов уже поджидали его на чистенькой кухне. Обращались они по-прежнему друг к другу «на – вы».


       Теперь Ритина жизнь предстала перед Вадимом, как на большом экране. Пришла очередь ему вспоминать своё прошлое.

- Вот вы удивляетесь, почему я так и не женился. Объясняю.
Когда-то в молодости нас посылали на практику далеко за Урал. Мы там, в основном, занимались тяжёлым физическим трудом. Брали из разных мест образцы породы, перетаскивали их мешками к месту стоянки нашего лагеря. Там делали анализы почв, минералов. Потом перебирались в другие районы и так далее. Женщин среди нас не было, не женская это профессия – мешки с грунтом ворочать. Ну, так вот… Однажды недалеко от нашего лагеря раскинулся цыганский табор. Как-то утром к нам приходит их главный, так называемый «барон». Спрашивает, нет ли у нас для их мужчин работы. Ну, мы и позволили им выполнять то, что нам порядком надоело – таскать на себе мешки с образцами породы. Платили, конечно, мало, но они согласились.

Однажды, барон привёл к нам в палатку цыганку. Уже не молодую, но с царственной посадкой головы и потрясающими глазами. Знаете, как два горящих угля. Цвет, вроде, чёрный, но в них всё время вспыхивают отблески костра. Представляете? Да, нет же, стихов я не пишу! Честно! Ну, такие глаза редко встречаются. Поэтому и запомнил.

Так вот, продолжаю… Барон представил нам её, как свою жену, и сказал, что она хочет нам погадать. «Ну, вот хотя бы тебе», - и за рубаху вытаскивает меня из группы наших ребят. Я было хотел вырваться из его рук, а потом подумал, что это забавно, чего она там мне нагадает. Ладно. Вышли мы с ней, не помню, как её звали, из палатки и сели под кустом… Да-а… И началось...

Сначала она рассказала мне всё про моих родителей. Кто, когда, с кем, что было, чем болели, от чего страдали, куда попали… Я просто обалдел! И дальше слушал её, как заворожённый. А она продолжала. Что я рано женюсь, что скоро потеряю жену. Потом буду долго болеть, потом опять женюсь. И опять не надолго. Почему, она не объяснила. А потом уже больше не женюсь, но ребёнка, не своего, буду воспитывать. И за это простятся мне все грехи и ко мне возвратятся молодость и счастье. Всё! Как вам такая перспектива?

Я пытался отшучиваться, не поверил сначала всему, что услышал. Но вскоре на много дней и ночей потерял покой и сон. И всё думал: если я потеряю и первую, и вторую жену, если у меня не будет своих детей, то какой смысл вообще заводить семью. Не будет жён, некого будет терять. Цыганка нагадала мне чужого ребёнка? Так это же не скоро. Прямо по песенке: «Думайте сами, решайте сами – иметь, или не иметь…» Не будет жён, может, и болезнь напророченная мне, пройдёт стороной… Так я решил перехитрить свою судьбу. И выполнил это намерение.

Поэтому перед вами сидит старый, хитрый лис, избежавший семйных уз, практически здоровый, а чужой ребёнок, возможно, ещё до меня не доехал. Что это вы загрустили? Слушайте, Рита, а давайте перейдём «на-ты»! Не возражаете? Вот и отлично!


В эту ночь Вадим Андреич не сомкнул глаз. Видения прошлого проходили у него перед глазами. Так права оказалась цыганка, или ему удалось одолеть судьбу? Ведь были женщины, которые не возражали выйти за него замуж. Даже очень хотели этого. Но они ушли в прошлое… Или это он от них ушёл в будущее? Какая разница! Можно даже считать, что, как минимум, две женитьбы у него почти были и благополучно сплыли. Болезнь…Но ведь он здоров. Правда, на него обрушилась болезнь Риты. Вадим ещё не говорил с девушкой, но сейчас медицина так шагнула врперёд. Надо действовать, пробовать, не останавливаться! Не терять надежды! Её болезнь прямо вгрызлась в его позвоночник, он чувствует её, как свою… Стоп! Опять цыганка? Неужели это ТО самое? Нет, сдаваться Вадим не собирается! И даже, если условно принять, что Рита - чужой ребёнок из давнишнего рокового гадания, так что? Он готов. Больше же ему ничего плохого не обещали. Только молодость и счастье. Ха! Размечтался!…


Серьёзный разговор с Ритой, который так тщательно готовил Вадим Андреич, в сущости, был уже не нужен. События последних месяцев, участниками которых они оба оказались, подтверждали уверенность, что всё в их жизни идёт хорошо и правильно. Вадим с головой окунулся в обязанности опекуна, и его заботы и хлопоты об удобствах и покое Риты были абсолютно искренни.

Рита с некоторой ироничной улыбкой наблюдала весь этот «кордебалет», состоящий из одного исполнителя и суетящийся вокруг её особы. Но в душе ей было приятно непривычное положение избалованной и капризной девчонки. Ведь детством ей так и не удалось насладиться вволю. Чуть-чуть напряжённо она ждала, что же будет дальше и не наскучит ли роль заботливого папаши привыкшему к сибаритству холостяку. Но время шло, а намерения Вадима не менялись.

Их прогулки по Интернету не прошли даром. Они серьёзно готовились к поездке в Германию. Правда, не для отдыха, а для консультаций по поводу Ритиной болезни и дальнейшего лечения. Все серьёзные обсуждения, ехать-не ехать, остались позади. Вадим заразил девочку своим оптимизмом и решительным настроем.

Оставаясь дома одна, Рита много размышляла о невероятном повороте в своей судьбе. И почему-то больше всего её веселил азарт Вадима, с которым он так увлеченно занимался проблемами чужой девочки. Да, она с радостью и благодарностью принимала все блага, которые посыпались на неё так внезапно. Но где-то в глубине души прятала от всех совсем другие, девичьи мечты. В будущем в образе Вадима ей виделся не любящий отец, а заботливый и преданный мужчина. И девушка не видела причин, почему бы благосклонной судьбе не повернуться к ним именно этой стороной.
Но не нужно спешить. Всему своё время…


Рита, напряжённо выпрямившись, сидела в кресле самолёта и, не откидывая голову на спинку, глядела на проплывавшие под крылом круто замешенные, плотные облака. Она не ощущала детской радости от того, что летит в первый раз. Дома ей казалось, что первый в жизни полёт на самолёте она ощутит как-то особенно восторженно. И это будет необыкновенно и замечательно! Но в реальности замечательным оказалось совсем другое. Рита остро чувствовала рядом близкое плечо Вадима. И пока они находятся в воздухе, его плечо никуда не денется. Она всеми силами старалась не выдать своего ликования. Как бы ей хотелось, чтобы эта близость длилась долго-долго, всю жизнь!...
 
Пусть Вадим ведёт себя, как отец. Но он ей не отец. И эта мысль поднимает в девушке бурю неизведанных страстей. Надо только немного подождать. Надо только немного потерпеть. Она согласится на любую операцию! Она готова терпеть любую боль! И тогда… О, вот тогда Рита знает, как себя поведёт, что она скажет ему, что они вдвоём почувствуют одновременно… Какое это будет счастье!...


После того, как самолёт поднялся в воздух, Вадим облегчённо вздохнул, как скинул с себя непосильный груз: всё идёт по плану. Он искоса глянул на трогательный, совсем ещё детский профиль Риты. Она, не отрываясь, смотрела в окно на облака. «Ребёнок. Она радуется всему новому. И эту радость доставил ей я. А её радость радует и меня. Что со мной? Я себя с некоторых пор не узнаю. Какая муха меня укусила, что я так стремительно изменился? Как будто кто-то расстегнул на мне молнию-застёжку и вытряхнул изнутри в мусорное ведро все мои пыльные мыслишки, мелкие делишки, жалкие страстишки. Как будто это освободившееся от сора пространство заполнилось хрустальной чистоты радостью.
 
Откуда это чувство нежности, потребность заботиться о слабом, нуждающемся в тебе существе? И откуда эта постоянная тревога за неё? Так ведут себя и чувствуют настоящие родители. Я ей не отец. Ну, конечно! Но ради неё я готов на всё! Надо только подождать. Надо только потерпеть. И всё будет хорошо. Какое счастье!»
Но из какого-то уголка в его сознании кто-то таинственно нашёптывал: Не обманывай себя. По крови ты ей не родной. Ты мужчина, защитник и друг. А остальное время подскажет. Главное, что скажут врачи...

       * * *

...И вот теперь он возвращается домой. Один. Полностью опустошённый. Нет, никто его родительских прав не лишал. Пожалуйста, заботьтесь и наслаждайтесь. Но как быть с той тайной надеждой, которую Вадим Андреич так лелеял в глубине души? Ведь это он себе говорил: «Надо немного подождать…» Вот и дождался. Рита, его маленькая девочка, опередила его, обошла на повороте, так сказать...

Теперь её сердце принадлежит этому немецкому, белобрысому юнцу Губерту. Кто же мог предвидеть? И познакомил Риту с сыном оперировавшего её хирурга Карла Рейнольдса сам Вадим. Думал, это общение с ровесником развлечёт девочку в длительном послеоперационном периоде.

И вот теперь, когда главные волнения остались позади... Операция прошла благополучно... Когда Рита сама может передвигаться, правда пока ещё на костылях...
Вадим видит её сияющие, пронизанные солнцем, морские глаза… Но не он причина этого сияния.
Там, в Германии, ночи, проведённые без сна у постели девочки, Вадим коротал в долгих беседах с самим собой. Он по косточкам перебирал всю свою жизнь. Вспоминал своё лениво- спокойное существование в течение десятков лет. Десятков! Боже, какой же он старый! И это он называл хорошей, удачной судьбой. Так что же его вдруг перевернуло и заставляет думать и думать о судьбе этой девочки? Конечно, таких сильных чувств, какие он испытал к Рите, у него никогда не было и, видимо, уже не будет. И что там цыганка ему нагадала? Заботу о чужом ребёнке? Пожалуйста! Как заказывали. Вот вам ребёнок – вот вам забота.

И посмотрите, наконец, в зеркало! Или нет, откройте лучше ваш паспорт. Посмотрели? Вопросы есть? Вот и отлично. Вы, кажется, обещали своим сотрудникам, что в понедельник выйдете на работу? Тогда не мешкайте и заказывайте билет на самолёт. Здесь вы уже лишний...


После возвращения домой Вадиму всё же удалось уложить своё смятенное состояние в более или менее приемлемую форму. Что ж, он опять у себя дома. Его ждёт любимая работа. Уже не так мало. И он благодарит судьбу, что она подарила ему целую гамму новых, неизведанных ранее чувств. Всему своё время. Для Вадима пришло время быть добрым, щедрыи и мудрым, наконец. Его жизнь продолжается. У него есть, кого любить и о ком заботиться. И, чем чёрт ни шутит, может, судьба расщедрится и он обретёт то самое семейное счастье, от которого так долго бегал. Поживём - увидим...