Спектакль "Конец света" по пьесе австрийского драматурга Юры Зойфера.
Сидим на сцене. Зоя Николаевна начала говорить свои напутственные слова. И вдруг... пошел зритель. Режиссер бросилась наперерез, а мы - врассыпную по своим местам. Я бежал наверх и думал: "Как тараканы..." Начали с ляпсуса - кто-то там зрителей пустил раньше и без команды. То ли еще будет!
Звучит музыка. Затем голос профессора Гука:
"... И с бессмысленной улыбкой, -
Вдаль глядит жесток и слаб..."
Саша произнес свои вступительные слова. Музыка громче. Я просыпаюсь. Моему примеру следуют и другие планеты. Солнце останавливает нас своим громким голосом и начинает рассказывать ужасные вещи. Оказывается, Земля... В общем, бардак на Земле то. Мы все возмущены. Я нервно дергаю свою тряпичную звезду. Ей это не совсем нравится и, вероятно, в знак протеста, задний луч отрывается. Начинаю дергать понежнее.
Появляется месяц, за ним комета. Мы уже все решили, и пора давать начальный импульс Конраду, а месяц все еще здесь! Софи пропустила свою реплику. Елена Николаевна, пытаясь спасти положение, открытым текстом заявляет:
- Ну что ты ждешь?!
Софи бормочет свои слова и, торопясь, покидает балкон.
Космос закончился. Спускаемся на Землю. Гук является фюреру. Пытается объяснить:
- Вот я посчитал. Давайте сделаем. А то комета нас всех уничтожит!
А фюреру главное, лишь бы его не коснулось. Он от страха даже под станки готов залезть. И залезает! При этом слишком рьяно их раздвигает. Держатся они на честном слове. В любую минуту готовы под кем-нибудь рухнуть.
Как бы то ни было, Гука прогоняют и фюрер удаляется. На сцену выходят дипломаты и, в буквальном смысле слова, ползают по ней на четвереньках. Потому что страшно. Бедные коленки! Как они должны болеть у наших девочек.
Отползав свое, дипломаты удаляются. Юля с ходу швыряет фонарь и останки телефона нам с Васей и начинает быстро-быстро раздеваться. Увлекательное зрелище. Мы, конечно, не смотрим,.. но... чувствуем.
Сигнальная фраза "...в министерство иностранных дел!" встречается взрывом смеха. Мы все пьяные и веселые. Бедный Гук! Чиновники и трезвые ничего не понимают, а уж если выпьют... Вот британский чиновник. Мало того, что он упустил мяч-глобус и он укатился к зрителям, так он еще так увлекся своей речью и в запале так метнул свое нехилое тело на хрупкий диванчик, что он не выдержал и... сломался. Да еще анекдот как-то странно рассказывает. Вроде смешно, а никто не смеется. Нет, ничего не получается. Надо уходить со сцены.
Ныряю в зал. Срочно переодеться. Но я не одинок. С одной стороны Елена Николаевна, с другой - Юлия Олеговна. И обе делают то же самое. Вот я и мотаю головой - туда-сюда, туда-сюда. Перед глазами мелькает то плечо, то еще что-нибудь, более откровенное.
Меня начинают усердно поздравлять. Значит опять на сцену. Первым делом поправляем кресло. А то, как бы на Васенька не полетел. Это было бы неприятно. Аукцион. Продается собор Парижской Богоматери. И все бы хорошо, если бы не этот Гук. Боже, как он надоел! И ведь не понимает! Даже более того, с грохотом бросает телевизор, вернее, его корпус. Слабак. Который раз пытается разбить, и все никак. Ну и что? Мы все в театр уходим.
На сцене проповедник. Вся в черном. И Гук вроде верит. Но вот хламида летит на сцену... и перед нами - рекламный агент. Слышу удивленный возглас Юли, а затем Наташи (может наоборот, не помню). Смотрю на сцену... "Мда..." Елена Николаевна забыла застегнуть пуговички блузки. Хорошо хоть завязать не забыла. А то бы вообще... Зрителей нам не видно, но могу представить, как они смотрят! Особенно мужчины.
Музыканты и их последний шлягер про конец света.
Фройлен Марту кавалер
Приглашает на пленэр, -
А бедняжка плачет:
Софи сегодня в ударе:
"Говорят Земле капут, -
Все пути теперь ведут
Ах, к собачьим...
И через микропаузу добавляет:
чертям.
И все равно зря старались. Денег им Гук не дал.
Далее Натали рассказывает Марте (наверное, той, из шлягера) о своих очень и очень нехороших делах. А, рассказав, в слезах убегает.
И сразу Марина кричит: "Марта!" Вот ведь. Как зараза какая. "Девочка! Девочка!" Это она свою дочь так кличет. Мне почему-то это напоминает: "Жучка! Жучка!" или "Мурка! Мурка!"
Выскакивает Юля. Летят стулья. Один из них мне удается остановить сантиметрах в трех от головы Кати. Ничего страшного. Юля пошла топиться. Гук пытается ее остановить, но это бесполезно. Юля прыгает со сцены в зал, вскрикивает "Ой!" и опять начинает быстро-быстро раздеваться. Но теперь у нее уже только один зритель - Саша-Гук. Он даже весь перегнулся, вероятно, чтобы лучше видеть. Как интересно!
Соня-воришка. И до нее пытается достучаться Гук. Но тоже бесполезно. Забирает кошелек и убегает.
В отчаянии Гук кричит: "Я не понимаю людей!" Это служит нам командой. Все мы с шумом выбегаем на сцену, садимся в автобус и едем... Куда? Неизвестно. Каждый в свою сторону.
Звучит песня. Постепенно все расходятся. Остается только полицейский. Это я. Первым делом поправляю станки. Мало ли чего! И меня Гук не убедил. Я просто ему не поверил.
Спрыгиваю со сцены и скорей-скорей переодеваться. Красивый пиджак, шейный платок, часы. Хватаю саквояжик и - снова на сцену. Весь потный и походка еще немного полицейская, но исполненный достоинства. Писатель!
Америка. Дурачье! Как их сделал этот прощелыга-пилот. Хотели улететь, спастись! Ан нет. Земля-то не отпускает. Зря только миллионы потратили. Тем более, комета мимо пролетела.
Снова космос. Сижу под звездой. Готов к выходу. Подходит Вася-Конрад. Слегка переговариваемся. И вдруг он мне говорит:
- Я обуться забыл.
- Что ж делать. Иди босиком.
Так он босиком и пел свою песню.
Вот и финал. Мы сидим и пропеваем последние строчки песни. Потом поклон. И - прыг в зал.
Все. Спектакль окончен. Остается только добавить, что Вася все время глотал то конфетки, то таблетки. С голосом у него что-то было. Под конец он на все эти средства смотреть уже даже не мог.
Переодеваемся и наверх. У нас там,.. но это уже отдельная история.
ВАН © 04.04.1996