РЕВИЗИЯ ИЛИ ПОРЦИЯ АДРЕНАЛИНА.
Любой риск – это капля адреналина в крови. Даже, если он не всегда оправдан, он проявляет в тебе смелость к любому действию.
Иногда риск – это вызов, брошенный кому-то, как перчатка в лицо. И ты уже не можешь отступить назад, адреналин тебя возбуждает и ты готов к новым авантюрным действиям. Ты – ревизора «вставишь», или он тебя? Но, не расценивайте это как обман, по-нашему, это значило – быть всегда начеку! Знать счет каждой копейки, где что стоит, сколько в ряду, сколько спрятано. Пересчитывая товар, я тут же умножала, прибавляла, делила и отнимала. И пока ревизоры подсчитывали сумму, у меня был готов ответ. Я наливала себе чашечку кофе, закуривала сигарету, и думала, а что делать дальше. Как показать ту недостачу, которая была? Или показать список «должников»? Но – это были не те должники, которые будут рассчитываться. Это был длинный список, так называющихся «нахлебников». Там не было имен, фамилий, должностей. Там все было под секретными кодами, понятными лишь нам. Суммы выглядели как телефонные номера. Поэтому черный список лежал на видном месте.
- Ну, все же, кто за это платил? - спросите вы.
- Государство! – отвечу я.
- Как?- спросите вы.
- Водку не штампованную переливали, а потом продавали, а в конце месяца одалживали, и план перекрывали. А знаете, сколько нужно было продать в разлив по 100 грамм, чтобы выровнять приход с расходом? Ого- го! А вы говорите – сальдо в карман. А если оно и было, так это были мои премиальные, которые я не получала. Это переработка часов, которые не оплачивали, это работа грузчика, которого я нанимала, это…, и многое другое.
Был в моей работе случай, который можно назвать особо криминальным. Закрыли на внезапную ревизию мою сменщицу. Но, так как это было поздно вечером, не успели все пересчитать, то есть дойти до того места, где стояло не штампованное спиртное Она в ужасе мне звонит, и плача рассказывает, мол так и так. Я ее успокоила, села в машину и через 15 минут была под дверями бара, который был естественно опломбирован. Пришлось ждать до утра, когда здание откроют. Ночь была у нас бессонной.
Моя сменщица, была моей единственной подругой. Во многом наши судьбы были похожи, но характер у нас был совершенно разный. Она сразу же впадала в истерику, голос срывался на визг, переходила на украинскую речь. А я, тут же брала себя за воротник, как барон Мюнхгаузен, и пыталась вытащить из создавшегося положения. Так было и в тот раз. Услышав ее слезы, и причитания я могла сказать только одно:
- Цыц! На поле боя – паникеров расстреливали без суда и следствия на месте!
Она тут же приутихла, а я быстро соображала, рассуждая вслух:
- Так. В баре 7 бутылок водки, их нужно заменить на штампованную, но все опломбировано! Эх, была, не была. Сем бед – один ответ! А ну ка, быстро беги в соседнее общепитовское кафе, и возьми в долг до вечера водку. У них ревизия прошла еще вчера, а я тем временем займусь пломбой.
Отмочив аккуратненько белую бумажку с пломбой, открыла дверь, вынесла злополучную водку, а на ее место поставили то, что наши коллеги получили со склада. Языком, вновь смочив белый листочек с подписью ревизора, мы приклеили его на место. Но представьте, все нужно было сделать так быстро и у всех на глазах, не вызывая подозрения. А с минуты на минуту могли появиться ревизоры. К их приходу бумажка высохла, а я поехала домой отсыпаться.
Рассказывая о тех временах, я с улыбкой вспоминаю этот случай, и мысленно прошу прощения у человека, которого бесконечно уважала. Имени ревизора - сказать не могу, по естественной причине.
Да, и ничего мы не могли изменить в той системе, которая предусматривала даже такое.
И говорить нельзя, и не говорить нельзя. И каждый был сам за себя в ответе. Выкручивайся, вывертывайся – но язык держи за зубами. А что было делать?
И держали!