Письмо к-101 (Леонид Ветштейн) / Проза.ру

(...почти детектив...)

В том, что станет сейчас предметом повествования, я, откровенно говоря, порой сомневаюсь. Даже иногда не верю, что было это на самом деле, в реальной журналистской действительности.
Неужто такое могло быть связано со лично мной? Неужто не прочитано это где-либо в детективном романе? Неужто и впрямь была задумана супротив меня акция, начавшаяся безобидным принесением в отдел писем нашей редакции «Знамя дружбы» письма, одного из многих, что поступали к нам в областную навоийскую газету от русскоязычного (и не только) народонаселения большого узбекистанского региона?
Но вот одна из сотрудниц секретариата (назовём её Венера) заносит таки в отдел письмо, отдает его учётчице писем Алевтине Пальчик, та его вскрывает, читает и…бледнеет.
Бледность моей сотрудницы Алевтины видна невооружённым взглядом, и я, завотделом, спрашиваю её: «Аля, что случилось?»
И слышу ответ: «Это письмо обо мне. На меня жалоба».
Что-то новое. Неординарное. Некаждодневное. Письмо в редакцию с жалобой на сотрудника редакции! И поступает не к редактору лично, хотя на конверте видно, что направлено оно именно ему, а – в отдел писем. М-да…
Беру у бледной Алевтины письмо. Читаю. Не анонимка. Автор – реальный. Мы её с Алевтиной знаем: начальница одного из городских ЖЭКов по фамилии Диванова. Кстати, мы живём в одном с ней (с Валентиной) микрорайоне, подведомственном как раз этому ЖЭКу.
Дабы не утомлять читателя, скажу (и прошу поверить на слово): в письме был чистейший бред сивой кобылы, откровенная чушь. Мол, сотрудница редакции ведёт себя высокомерно, мол, чего-то она хочет от ЖЭКа сверх того, что положено, мол, грозит она «пропечатать» то, чего нет на самом деле и т.д. и т. п. И – ни одного факта. Одни слюни, бабство. Типичная кляуза. Я даже не понял, почему это так на Алевтину подействовало. Видимо, сыграл фактор неожиданности и ещё то, что такое произошло впервые: чего отродясь не было, того не было.
Моего интеллекта вполне хватило, чтоб немедленно сообразить, в чем тут дело. Эта жалоба БЫЛА ОРГАНИЗОВАНА кем-то из сотрудников редакции. Причём редактор ДОЛЖЕН БЫТЬ В КУРСЕ этого.
Вопрос: зачем? С какой целью? Для чего?
А штука в том, что случилась однажды такая ситуация, когда шеф пообещал тогдашнему председателю облисполкома устроить в редакции одну весьма близкую ему (председателю) даму (об чем дама сия, из местных кадров, но не имевшая к редакционному делу ни малейшего отношения, бесхитростно рассказала автору этих строк сама, будучи совершенно уверенной в том, что всё выгорит).
Устроить протеже областного мэра наш главред решил …на моё место, то бишь на место заведующего отделом писем. Это показалось ему наиболее приемлемым.
Но…
Но ведь надо было каким-то образом освободить это место от меня! А как? Шеф пробовал по- всякому: и заворачивал мне во множестве материалы под самыми нелепыми предлогами и сохранившимися у меня до сих пор изумительными резолюциями типа «Это уже было»…Мне устраивались всяческие придирочные проработки на летучках, что прямо скажу, акции не для слабонервных. Подготовленные мной полосы писем расформировывались и печатались вразрозь, дабы сказать затем, что отдел сорвал запланированную целевую страницу, а это в свою очередь обернулось чуть ли не снижением жизненного уровня трудящихся в кызылкумском регионе и его окрестностях.
Словом, шеф попробовал разные способы низложения заведующего отделом писем. И, возможно, поджимаемый какими-то сроками, решил прибегнуть к манёвру, начатому организацией письма, направленного против учётчицы моего отдела Алевтины Пальчик.
Расчёт был на то, что получив это письмо, принесённое как бы невзначай курьером секретариата Венерой, мы это письмо прочтём и, увидев, что это жалоба на нашу сотрудницу, … его УНИЧТОЖИМ!
И вот тогда … Тогда бы … Впрочем, чёрт знает, что случилось бы тогда, но уж бесспорно на основании криминала сего (криминала, между прочим, без кавычек) можно было что-то придумать, дабы лишить меня моего «руководящего» (в отделе между прочим, нас было только двое – я и Алевтина) кресла.
Но этот маневр я разгадал тотчас. А потому, прочитав галиматью, написанную по наущению кого-то из редакционных работников начальницей ЖЭКа Ливановой (имя забыл), дал своей сотруднице указание – зарегистрировать письмо как положено, написав в соответствующей графе, что это «Жалоба на Алевтину Пальчик». Успокоившись, Аля так и поступила.
Далее, как было заведено, письмо сие должно было поступить из отдела к самому редактору, а от него ему надлежало вновь вернуться к нам с резолюцией шефа, указующей,что тот или иной корреспондент будет вести с письмом работу до победного конца.
Помнится, письмо это получило у Алевтины порядковый номер
К-101.
Нет нужды скрывать, что дальнейшая судьба послания гражданки Дивановой была для меня крайне любыпытна. Как поступит шеф, который, естественно, коммунист, член обкома партии и чего только ещё не член. Между прочим, бывший фронтовик...
Что он предпримет? Кому поручит расследование? Как оно, это расследование, пойдёт?
Как известно, у каждого письма есть определённый срок работы над ним. Нарушать его не можно. Ибо наказуемо. Чревато последствиями.
Ну? Так что? Что будет с письмом с регистрационным номером К-101?
Прошёл день. Ан депеша-жалоба начальника ЖЭКа в наш отдел не вернулась. И через два дня не вернулась. И через три. И через четыре. И…
И – пришлось Алевтине с моей подачи пойти к шефу и сказать ему, что у неё письмо № К-101 как бы повисло. Оно как бы нигде. Судьба его как бы неизвестна, что Алевтину волнует прежде всего как человека законопослушного, не имеющего права, да и не желающего нарушать предписания-инструкции.
В первый Алевтинин приход шеф сказал, что ещё не решил, как он поступит с этим письмом.
Через два дня Аля нанесла визит к реду сызнова. И вернулась ни с чем вдругорядь.
А когда Алевтина Пальчик явилась к редактору третий раз (мол, нарушены все сроки), тот сказал ей просто и незатейливо, что письмо пришло ему лично, и он что хочет, то с этим письмом и делает. И, дескать, всё на этом.
И таки действительно на этом было всё.
Фокус не удался. Для основной идеи шефу надлежало изобрести нечто новое, более эффективное. Он не успел. Грянула перестройка.
А с ней смена кадров. И не стало нашего шефа, неведомо как распорядившегося организованным по его инициативе письмом № К-101.
Кстати, кто именно из сотрудников редакции поработал с начальницей ЖЭКа на предмет появления её жалобы, очень скоро
прояснилось. Оказалось, что это был не один сотрудник, а двое. Сие стало очевидным после появления их совместной статьи в газете, связанной прям-таки с этой жилищно-коммунальной конторой.
Одного из этих сотрудников уже на свете нет.
Про другого я недавно прочитал в Интернете нечто очень тёплое. Порадовался за него.
            ****************************************

Этот материал был опубликован в в еженедельнике "СЕКРЕТ" (Тель-Авив).
            ************************

ОТКЛИКИ на эту публикацию:

-Ничего себе, действительно, детектив!
Мастерски Вы их раскусили! Замечательно рассказали, Леонид)).

         Анна Орлович 31.03.2009 15:25

- Аннушка,по сей день не верится,что сие БЫЛО В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ,что не придумано мною это...
Но всё написанное так же правда,как и то,что Ваш отклик под этим материалом - единственный.
Искренне рад,что Вам история эта ПРИШЛАСЬ.СПА-СИ-БО за отклик.
            Леонид Ветштейн.
   - Здорово!
            Анна Орлович 31.03.2009
            *************
- История впечатлила как никогда.
На данный момент учусь на Журналистике в Петербурге и пишу Курсовую работу на тему редакционной почты. Леонид, Вы не будете против, если я сошлюсь в своей работе на Вашу историю? Очень уж хочется представить ее своим сокурсникам на защите курсовой. Яркий пример использования читательских писем и работы Отдела Писем.
Спасибо Вам за этот рассказ.

            Анастасия Каузова 25.03.2010