Твой взгляд полон мольбы о снисхождении, тайной надежды на чудо. Ты смотришь мне в глаза, пытаясь за броней изо льда разглядеть свою первую любовь, но прежней -- чистой, искренней, восторженной, влюбленной девочки нет больше. Во всяком случае, для тебя.
Моя душа разрывается от боли, слезы готовы в любой момент хлынуть из глаз… Но, собрав все силы в кулак, я твердо произношу: «Уходи!».
Послушай, это глупо… Смешно, наивно, нелепо… Зачем ты преследуешь меня -- ходишь за мной по пятам, часами подкарауливаешь у подъезда, тревожишь поздними звонками? Ведь ясно как день -- нельзя дважды войти в ту же реку. То, что было когда-то между нами, время, утекающее песком сквозь пальцы, превратило в смутные воспоминания. И как бы ни были они прекрасны, возродить угасший огонь невозможно. Как нельзя вернуть юность, свежесть чувств, радужные надежды и мечты…
-- Юлька!
-- Что?
-- Юль-ка…
-- Ну чего?
-- Ничего. Мне нравится твое имя. В нем звенят колокольчики, и само оно похоже на большой белый цветок-колокольчик.
-- Вот дурачок…
Мы лежали под сенью высоких берез, глядя в бескрайнюю лазурь высокого июньского неба. Одуряюще пахли травы, пронзительно и тонко звенели комары, в вышине заливался трелями жаворонок, тихо журчала протекающая поблизости речушка. И казалось, истома душного полудня владеет всем миром. Нам было по девятнадцать лет…
-- Юль-ка… Юлечка… Юлана… Редкое имя, красивое. В честь кого тебя так назвали?
-- Не знаю. Мама где-то вычитала, кажется. Я никогда не интересовалась, тем более что всю жизнь меня называли просто Юлей. А это имя не такое уж редкое.
-- Ошибаешься, редкое. Ни у кого такого нет.
-- Ну уж и ни у кого!
-- Конечно. Вот послушай: Юль-ка… Слышишь, как звенят колокольчики? Разве в чьем-нибудь еще имени они так звенят? Только в твоем.
-- Глупый… Это просто ты его так произносишь.
В его глазах отражалось небо, и они, обычно серые, становились пронзительно-голубыми, бездонными. Тонкие, длинные как у пианиста, с красивой формы выпуклыми ногтями, пальцы нежно скользили по моему лицу, шее, груди… Яркие губы неодолимо манили к поцелуям. И я чувствовала, как таю под лучами яркого летнего солнца и знойными ласками любимого…
-- Юлечка, -- его тихий шепот сливался с журчанием реки и шелестом листвы, -- мне так хорошо с тобой. Если б можно было остановить время и остаться в этом мгновении навсегда!
-- Глупыш… Оно закончится, но ты можешь сохранить его в своей памяти. И потом… у нас с тобой впереди -- целая жизнь. Подумай, сколько еще мгновений ждет нас в будущем. Не жалей о быстротечности времени, оно подарит нам больше счастья...
-- Подарит, -- звучало эхом. -- Нужно только подождать немного. Я окончу институт, вернусь в родной город, найду работу, и мы поженимся. Главное, дождись меня, Юлька!
Ты думаешь, я мщу за твое давнее предательство. Ну и пусть, думай что хочешь. Так даже лучше -- чем хуже ты будешь думать обо мне, тем легче смиришься с потерей. Тебе все равно придется принять то, что всеми силами отказываешься признавать -- я никогда не стану твоей!
И зачем ты ищешь причины моей холодности, разве тебе не все равно? Не пытайся заглянуть мне в душу, для тебя она закрыта. А боль… Она -- только моя. Как много лет назад…
-- Юлька… Послушай, Юля… Просто выслушай меня, -- его голос дрожал, виноватый взгляд серых глаз избегал моего взгляда. -- Ты должна меня понять, Юлька! Я люблю тебя и больше всего на свете хочу быть с тобой, но… Это мой ребенок! Ему нужен отец.
-- Любому ребенку нужен отец, -- в моем голосе звенела обида. -- С этим не поспоришь. Но дети не падают с неба, и ты не мог не знать этого, когда спал с другой женщиной! Ты ласкал другую, а мне говорил, что нужно подождать немного, чтобы пожениться. Когда мы строили планы и мечтали о наших детях, скажи, зачем ты обманывал меня?
-- Я не обманывал! Ты можешь мне не верить, но я действительно искренне надеялся, что мы будем вместе растить наших детей! Я не знал тогда, что у меня родился ребенок от другой. Единственное, в чем ты можешь обвинить меня, так это в том, что я -- дурак! Поддался на зов плоти, потерял голову…
-- Что ж… , -- я сама удивлялась своему спокойствию. -- За ошибки нужно платить. Вот только мне больно, обидно, что я-то расплачиваюсь не за свои, а за твои ошибки.
-- Прости меня, Юля…
-- Иногда говорить «прости» просто бессмысленно.
-- Да, я знаю. Бессмысленно и поздно.
-- Ты уходишь?
-- А что еще мне остается?
-- Но ведь… Ты говорил, что любишь меня. И прекрасно знаешь: несмотря ни на что, я люблю тебя тоже. Так неужели нет никакого выхода, кроме как расстаться?
-- Я совершил глупость. Но не хочу прибавлять к ней еще и подлость. Бросить уже рожденного своего ребенка я не смогу. Даже ради тебя и наших не рожденных детей.
-- Это твое последнее решение?
-- Для меня нет свободы выбора. Прости, если сможешь…
Единожды предавший предаст еще раз. Сейчас, спустя годы, ты подтверждаешь справедливость этого высказывания своим внезапно пробудившимся чувством. Сегодня ты уже не думаешь о ребенке, жене, чувстве долга, ответственности. Ты целиком поглощен восставшей из пепла лет любовью, не находя ничего предосудительного в своем эгоистическом желании во что бы то ни стало возродить давно потерянные отношения. Но на этот раз для меня нет свободы выбора…
-- Не смотри на меня так, прошу тебя! И не молчи, словно я в чем-то виновата перед тобой. Ты ведь знаешь, мое «сегодня» -- это ты. Ты и наша дочь. Этот человек давно остался в прошлом. Когда-то я любила его, это верно. Как верно и то, что он принес мне очень много боли. Теперь для меня он -- всего лишь воспоминание. Ты ведь не можешь винить меня за то, что я не могу изменить прошлого!
-- Я не виню тебя. Не злюсь, не ревную. Мне нестерпимо больно от мысли, что ты до сих пор его любишь.
-- О чем ты говоришь?! Я? Ты думаешь, что я люблю его? Ты с ума сошел! Как я могу любить его после всего того, что он мне сделал? И потом, он -- это прошлое! А мое настоящее -- это ты! Я люблю тебя! Разве я не доказывала тебе это миллионы раз, каждый день на протяжении всех лет нашего супружества? Разве не я заботилась о тебе, была рядом в самые трудные моменты, поддерживала, утешала? Разве я была тебе плохой женой?
Муж порывисто обнимает меня, нежно гладит по разметавшимся волосам.
-- Девочка моя… Любимая… Ты сделала меня счастливым. Подарила все то, о чем любой мужчина может только мечтать -- любовь, ласку, уют, ощущение надежности и уверенности. Ты все эти годы была идеальной женой. Но…
-- Что "но"?
-- Но… Все эти годы я чувствовал себя виноватым перед тобой. Потому что единственное и самое важное, чего я не мог дать тебе -- это то ощущение полета, которое ты испытывала только рядом с ним -- предавшим твою любовь человеком. И потому сейчас мне больно… Не столько за себя, сколько за тебя.
-- О чем ты?
-- О том, что природные порядочность и чувство долга делают тебя несчастной. Сердце рвется к нему, а разум велит остаться.
-- Не надо… Прошу тебя, неужели ты сам веришь в то, что говоришь? Это неправда! Слышишь? Неправда! Я знаю, о чем ты думаешь сейчас. Но ты не можешь… не имеешь права думать так! Саша -- твоя дочь! Только твоя и моя! И если ты правда любишь меня, прошу тебя, забудь… Даже не думай, что что-то изменится в нашей жизни! Есть только ты и дочь… Вас я люблю больше всего на свете. И ни за что не предам…
…Ты подавлен. Раздавлен. Убит. Все мечты рухнули, надежды полетели прахом. У тебя дрожат губы, взгляд становится тусклым, бессмысленным. Больше всего на свете мне хочется кинуться за тобой вслед, обнять, расцеловать и сказать, что все эти годы я хранила в сердце свою первую, чистую и пылкую любовь. Что я простила тебя давным-давно… И только одного не смогла бы я открыть тебе. Что дочь, которая сейчас зовет отцом моего мужа, -- плоть от плоти твоей. Что в тот момент, когда ты сделал выбор в пользу другой, я носила под сердцем твою дочь…
Но это всего лишь порыв. Я не побегу за тобой вслед, не произнесу тех слов, что звучат в моей душе. Потому что знаю -- единожды предав, предам саму себя…