С этой мыслью я заснула. Проснулась только часов в одиннадцать. Женя играл с соседской девочкой в гостиной. Трогательная картина. Мягкий ковер, рассыпанные кубики, мячики, игрушки – и среди всего этого хаоса ползает Настя, дочка его друга, и мой муж – и неизвестно, кому процесс доставляет больше удовольствия.
Мой муж идеальный отец. Он стал «отцом» уже в детстве, когда появился на свет его младший брат Коля. Женя не давал ему нагоняев и подзатыльников. Он завоевывал авторитет честно, но использовал и демонстрировал его с таким упоением, что я порой еле удерживала смешок, когда он рассказывал раньше о том, какой он грозный, мощный и мудрый старший брат. Сейчас ситуация не изменилась. Когда мы только начали встречаться, мне нравились его дидактические наклонности. Наконец я не боялась наломать дров, находясь с молодым человеком. Мне не надо было его контролировать и сдерживать – это скорее он был склонен умерять мой пыл. Мне это было в новинку, вот я и наслаждалась. Но прошло достаточно лет, все его воспитанники повзрослели, а некоторые – как его родители - даже успели постареть. А мой гениальный Евгений продолжает при случае самодовольно вправлять мозги и без того натерпевшемуся Коле. Однажды в доверительной беседе бедолага признался мне, что когда ему надо спуститься с небес на землю, он рассказывает Жене ровно половину того, что набедокурил, - и слушает. Это заряжает трезвостью на год вперед. Да, я, признаться, тоже мечтала стать вменяемым человеком за счет мужниного воспитания. Но потом все же устала от роли ученицы-переростка, от рук отбилась. Кажется, зря.
Вечером Галя попросила сходить с ней к татуировщику. Галя… С ней я будто ударяюсь в детство и наверстываю упущенное с подружками, которым не доверяла. Все эти совместные походы в туалет, по магазинам и так далее. И «мы с Тамарой ходим парой».
Но татуировка - другое дело. Она у человека останется на всю жизнь. Я согласилась.
Когда мы шли в мастерскую, я рассказала Гале о вечере в одиночестве. И вдруг она спросила, где был Женя. А я ведь не знаю. Даже не спрашивала его об этом.
-Почему? – недоумевала Галя, подозревая что-то. – Полин, мне кажется, это не нормально – ты так не думаешь? Я рассказывала тебе про своего бывшего? Который так же периодически ездил кого-то спасать или с друзьями на рыбалку – а оказалось, он зависал действительно с друзьями, но в сауне и со шмарами какими-то. Я тебе поражаюсь, честное слово.
-…Сказать по правде? Я ничего не хочу знать. Честное слово. Я вышла за него, потому что я ему доверяла, и остаюсь с ним, потому что по-прежнему хочу доверять. Ксендз Казимир учил меня прощать молча, не зная за что. И это очень удобная позиция, я тебе скажу. На меня посмотри – я люблю твои шаловливые пальчики, при том что без Жени жить не смогла бы.
На этом разговор о нас с Женей был закончен, Гале нравилось со мной флиртовать… Она, конечно, была права, и ее недоумение было более чем объяснимо с точки зрения здравого смысла. Я ведь тоже ощущала некоторую тревогу, потому что судила по себе…
Мама всегда говорила, что обожаемая женщина решится на измену позже других. Любимая супруга умного, в меру жестокого мужа если и решится изменить – то с огромным трудом. А я не ощущала сильных угрызений из-за своих вольностей с дорогой подругой… Женя… Если бы он начал путаться в деталях или стал бы врать неубедительно, пришлось бы докапываться до правды. Если бы я докопалась до измен – пришлось бы уйти, а мне этого вовсе не хотелось. Не хотелось и все тут.