Компьютерные премудрости Петру Владимировичу Привезенцеву, старшему редактору отдела прозы, давались трудно. Нет, понятно, что разработчики программ и конструкторы электронных систем постарались всемерно облегчить труд пользователей, но все же… Все же это было не то. В прошлые годы редакторам приходилось только читать тексты и выносить суждения, а сейчас – извольте еще и главную форму заполнить!
Привезенцев ткнул курсором мышки в заголовок «Файл» и выбрал в ниспадающем меню «Создать». Поочередно тыкая двумя пальцами в клавиатуру, приступил к внесению данных.
Автор: «Сергей Трегубов».
Форма: «Роман».
Жанр: «Детектив».
Количество страниц… Петр Владимирович в задумчивости потер кончик носа, вздохнул и решительно ввел: «465».
Тема: «Убийство банкира».
Количество слов в названии: «1».
Компьютер пару раз перевернул песочные часики на экране и выдал дополнительное поле:
«Количество букв в названии?»
Привезенцев хмыкнул и, не желая облегчать компьютеру задачу, нажал на клавишу «9». На экране выскочили три варианта написания одного и того же слова, а рядом тревожно замигала нарисованная оранжевая кнопка: «Заменить?»
Петр Владимирович замешкался. Что выбрать: “BANKиллер”, “БанKiller” или “банKILLер”? Руководствуясь неясным уважением к иностранному написанию слова «банк», он сделал выбор в пользу первого названия. Оранжевый квадратик сменился умиротворенным голубым.
Полей для заполнения было еще много, поэтому Привезенцев решил не гнать горячку, а прерваться на чаепитие.
– Люба? – спросил он секретаршу через спикерфон.
– Да, Петр Владимирович!
– Сделай, лапочка, мне чашечку зеленого с лимончиком…
– Хорошо, Петр Владимирович!
За минуту, потребовавшуюся Любе на заваривание чая, он успел заполнить еще несколько строчек. Секретарша, внеся чашку на круглом посеребренном подносе, застала его сосредоточенно глядящим в компьютерный экран.
– Там к вам посетитель, Петр Владимирович, - сказала она почти шепотом, ставя перед ним чай.
– А кто? – оторвался Привезенцев от работы.
– Понятия не имею. Только назвался. Кадкин, говорит. Михаил Семенович. А выглядит мальчишка-мальчишкой!
– И что же надо этому… Кадкину? – поинтересовался редактор.
– Уверяет, что он автор. Что много раз посылал по электронной почте произведения, и всякий раз отказ приходил. Требует личной встречи с редактором. С вами, то есть, Петр Владимирович!
– Да? – Привезенцев отхлебнул из любимой своей чашечки китайского фарфора. – А к Степанову ты его не пробовала отфутболить?
– Степанов в Берлине, на ярмарке! – мягко напомнила Люба.
– Черт побери, и точно! – редактор двумя глотками допил чай. – Не будем откладывать неприятное. Зови своего… Кладкина. Но предупреди, - он пригрозил помощнице пальцем, - пятнадцать минут на все про все!
Поймав себя на взгляде, непроизвольно потянувшемся вслед за ладной фигуркой Любы, Привезенцев чертыхнулся и с раздражением вдавил клавишу Enter. Предустановочная форма на экране сменилась счетчиком: 001, 003, 005… Да, минут пятнадцать для разговора с мальчишкой у него точно было.
– Это вы – главный редактор?
Мальчишкой, конечно, вошедшего молодого человека признать было трудно, но тридцати ему точно не было. Джинсы, пиджак поверх футболки, вытянутое лицо, светлый ежик волос над высоким лбом. И портфель – внушающий ужасные опасения портфель в правой руке. Набитый тяжелыми бумажными пачками рукописей.
– Нет, я не главный, - открестился Петр Владимирович от повышения в должности, - я старший редактор отдела прозы. Привезенцев – моя фамилия…
– Здравствуйте! – молодой человек кивнул, не дожидаясь приглашения прошел к столу, выдвинул свободной рукой стул и сел, положив портфель себе на колени. – Я – Михаил Кадкин. Я написал четыре романа, три повести и двадцать семь рассказов. Еще статей несколько, но они к делу не относятся…
– И? – заинтересованно подался к нему Привезенцев.
– И все мои работы ваше издательство не принимает!
– А оно должно? – продолжал удивляться Петр Владимирович.
– Ну, а почему нет? – возмутился автор. – Я и в Интернете публикуюсь – много хороших отзывов. А издательства отказывают без всяких объяснений, зато печатают всякую муру под известными фамилиями! Это просто… нечестно.
К концу явно приготовленной тирады Кадкин выдохся. Голос его потишел, глаза опустились. Удобно устроив подбородок на подставленной ладони, Привезенцев смотрел в точку, где у Михаила Семеновича сходились тонкие брови, и откуда начинался не менее тонкий нос.
– Вам, пардон, сколько лет? – поинтересовался Петр Владимирович, едва Кадкин окончательно смолк.
– Двадцать семь. А что?
– И вы, говорите, написали четыре романа, семь повестей…
– Три!
– Хорошо, три повести и двадцать семь рассказов?
Кадкин кивнул.
– По самым скромным подсчетам, это примерно полторы тысячи страниц чистовика. А ведь еще и черновики были, редактирование, переделки всякие…
– Конечно, - снова кивнул автор.
– И когда же вы все это успели наваять? Ночами не спали? От свиданий с девушками отказывались? Кушали на бегу, рискуя желудок себе испортить?
– Послушайте… Вот дневник, куда я записываю каждый день, над чем работаю и сколько написал… - Кадкин щелкнул портфельным замком, извлекая толстый, разбухший от закладок блокнот. Обиженный несправедливыми подозрениями, он бормотал себе под нос уже и вовсе неразборчиво. - …Хайлайн… Силверберг… миллион слов в год… график… Стивен Кинг…
Привезенцев прикрыл рот, скрыв неожиданную зевоту, и покосился на экран компьютера. «277» - успел увидеть он и снова перевел взгляд на молодого автора. На этот раз – на красное, повернутое к Петру Владимировичу, ухо.
– Ну, хорошо, - решил он смилостивиться над запутавшимся в записях Кадкиным. – Вы же принесли с собою рукописи, я не ошибся?
– Да! - молодой автор не верил удаче. – Показать?
– Что-нибудь одно, - усмехнулся Привезенцев. – То, что больше всего вам нравится…
Положив стопку бумаги толщиной в три пальца перед собой, он привычно выхватил из стаканчика остро заточенный красный карандаш.
– Ну-с, посмотрим! – ловко сняв сверху страниц сто и перевернув их титульной страницей вниз, он сходу углубился в просмотр текста. – Вот смотрите, молодой человек! – Привезенцев отчеркнул в тексте предложение. - «Она робко пристроилась на краешке кресла…». Как вы думаете, можно на краешке кресла пристроиться нагло, вальяжно, смело? Для чего использовано наречие – «робко»?
– Ну, мне показалось… Хотя, да, теперь я понимаю – оно явно лишнее!
Петр Владимирович переложил справа налево еще с десяток страниц.
– Вот еще: «от направленного в лицо света он быстро заморгал глазами…» Чем еще можно моргать, если не глазами? Ушами? Локтями? – Привезенцев чувствовал, как его охватывает раздражение, но не пытался бороться с ним – время аудиенции было ограничено. – Еще: «он вытер влажную ладонь о волосы на голове…». Если не заострять специально, как у вас в тексте, где именно росли волосы – читатель сможет вас неправильно понять? Представить, что рука персонажа вытирается о лохматую грудь, например, или засовывается в подмышку, или, скажем, скребется в паху?…
С каждым словом редактора голова Кадкина опускалась все ниже и ниже. Уши его стали не просто красными – они полыхали малиновым (даже с некоторой голубизной) оттенком.
Петр Владимирович сложил страницы рукописи в пачку, обстучал края получившегося бумажного кирпича о стол, подравняв их.
– Держите, молодой человек!
Пока Михаил суетливо убирал свое произведение в портфель, пока мучился с нежелавшим застегиваться портфелем, редактор незаметно скосился в экран компьютера: «427».
– Надо еще подработать, - Петр Владимирович снова благожелательно улыбался, вставая и протягивая на прощанье руку. – Тщательней работать над стилем, над ритмом. Классики больше читайте: Лермонтова, Хэмингуэя, Голсуорси, Флобера. У них всегда есть чему поучиться!
Кадкин смущенно пожал руку, поклонился, неразборчиво благодарил за прием и советы, прощался.
Дождавшись, пока за ним закрылась дверь, Привезенцев снова нажал кнопку спикерфона.
– Любочка, на шестнадцать часов вызови Трегубова для подписания контракта!
Секретарша явно замялась.
– Петр Владимирович, вы забыли?
– Что забыл?
– Вы Сергея Валентиновича отпустили в Самару на две недели – у него племянница замуж выходит!
Вот-те раз! И точно, сам отпустил Трегубова – пожалел человека, после выхода очередной книжки отсидевшего сорок дней на встречах с читателями. М-да… Незадача.
– А Влад Коморин?
– Он со Степановым в Берлине, «Вруна» представляет!
«Врун», а, точнее, «В.ru.Н» - был последней книжкой их издательства «АБВ», допечатывавшейся трижды и распроданной в количестве 300 тысяч экземпляров. Привезенцев и забыл, что ее автором был указан Коморин, купающийся теперь в Германии в лучах славы.
– Ну хоть кто-то из детективщиков сейчас свободен?
– Раиса Коломеец уже два месяца без новых книг! – тут же нашлась Люба.
– Раиса? Ну, черт с ней, давай Раису на четыре часа!
Отключив громкую связь, Петр Владимирович задумался. Коломеец – дамочка эстетствующая, ей все эти бандитские разборки с финансистами не подходят. Литинститут заканчивала как-никак. Ей бы что-нибудь…
Привезенцев вспомнил сдувшуюся на глазах фигуру Кадкина, его малиновые уши – хмыкнул. Пододвинув клавиатуру, подвел курсор мышки к заголовку «Правка», выбрал из ниспадающего меню команду «Удалить текст». Четыреста шестьдесят пять страниц романа «Банкиллер» канули в вечность. Вернувшись в установочную форму, редактор поменял стилевое решение со значения «Рекс Стаут» на «Гилберт Кийт Честертон», повысил коэффициент образования до 8-ми и понизил легкость чтения до 70-ти. Раиса обожает изъясняться длинными предложениями – ей в самый раз будет!
Тему Петр Владимирович указал не раздумывая: «Несчастный случай с непризнанным молодым автором». Количество знаков в названии он менять не стал и нисколько не удивился, увидев предложенное компьютером – «грАфомАн». На этот раз машина не стала экспериментировать с латинским шрифтом и ограничилась перевертыванием в слове обеих «А» кверху ножками.
Запустив генерацию, Привезенцев улыбнулся. Нет, ну странные люди, эти молодые авторы! Пользуются допотопными программами, всецело доверяя их проверкам грамматики и орфографии, даже не понимая, насколько всего этого недостаточно. Ведь двадцать первый век – век высоких технологий, потоковых производств и тонкой индивидуальной подгонки изделий под требования потребителей! Неужели, они и в самом деле думают, что издательства будут сидеть и ждать, пока авторы соизволят написать очередной шедевр? А если не соизволят, что, в трубу вылетать? Ведь издательство – бизнес, а не хухры-мухры! В нем, как и в любом деловом предприятии на «авось» полагаться – смерти подобно. Тем более сейчас, когда к услугам вся мировая паутина Интернета с сотнями тысячами справочников, бесчисленными текстами классиков, миллионами реальных жизненных историй, миллиардами фотографий. Господи, да при необходимости можно перенести действие в любую страну или город, точно указав в произведении, сколько шагов от дверей какого-нибудь бара «Голден шелл» до угла с 22-ой улицей, и установлен ли слева от этих дверей стальной мусорный бак… А уж алгоритмизировать чужой литературный стиль, составить писательский словарь – плевое дело!
Снова побеспокоив секретаршу, Петр Владимирович попросил принести третью за день чашечку чаю. Монитор продолжал отражать процесс создания текста: 112… 113… 114… Четверть романа «Графоман» уже была написана очередным релизом литературного редактора «Bestseller 3.21».