Илюхе казалось, что за последний час он повзрослел лет на десять. Все истины, которые ему надо было постигнуть, плавали где-то рядом в пространстве, и казалось, что надо только протянуть руку и взять, зажать в кулак, а потом положить у себя в голове на нужной полочке.
Но заниматься раскладыванием по полочкам у него не было ни сил, ни желания. Желание было другое – прижаться к упругому женскому телу, вдыхать его запах, гладить его, целовать. Илюхе захотелось увидеть глазами, какое оно, Танино тело. Он потянулся к изголовью, нащупал фонарь, и нажал на кнопочку. Татьяна поняла его. Стесняться ей было нечего. Она отличалась прекрасной фигурой в молодости, и после трёх родов легко и непринуждённо восстановила себя. Её младший сын был чуть старше Ильи. Всего на два года. Хорошо, что они не знакомы, уж больно ситуация стала бы пикантной, встреться они. Ещё не хватало, чтобы он узнал про любовную связь матери с мальчишкой младше него самого. Не поймёт. И осудит. Он и на взрослых то смотрит косо.
Сил у Илюхи хватило на то, чтобы уткнуться Татьяне в грудь и начать её целовать. Она обхватила его своей ногой, плотно прижав к себе, и какое-то время они молча и иступлённо целовались. Он, вбирая прежде неведомое, она – воскрешая давно прошедшее. Илюха немного осмелел и стал прикасаться руками к местам, ранее запрещённым. Втайне он желал, чтобы и она прикоснулась к нему также, пытался делать намёки, но она почему то на них не реагировала. Зато на лице не осталось места, которому она не уделила бы внимания, то поцелует, то потрётся щекой о его щёку. Один раз она провела рукой над его губами, и Илюха явственно услышал скрип щетины.
- Ой, - испугался он, - я, наверное, исколол вас.
- Да уж, завтра кожа будет шелушиться, но если б ты знал, как приятно прикасаться к тебе! Тем более, что щетина у тебя ещё мягкая, нежная. Пусть шелушится, переживу.
Но он стал немного аккуратнее и теперь не возил своим подбородком по её коже, а только мягко прикасался губами. Зато руки его увлеклись не на шутку исследованием глубин.
- Что-то ты анатомией заинтересовался, милый, - тихий шёпот коснулся его уха. – Там снаружи выпуклость есть, клитор называется, его приласкай так, как хотел бы чтобы тебя приласкали. Да, верно, вот здесь.
Илюха почувствовал, что под рукой у него стало что-то набухать и становиться горячим. Вот тогда то он и дождался, Татьяна обхватила его уже напрягшееся естество и начала его ритмично сжимать и гладить. В голове начался звон, он почувствовал приближение огненных змей, но они куда-то отступили, и он просто поплыл по течению. Наконец он не выдержал, лёг сверху и с размаху вошёл в прежде запретное. Татьяна подалась навстречу, немного отпустила его от себя, и удержала, не пустила снова вглубь.
- Остынь, - приказала она, и правильно сделала, потому что змеи опять были близко.
Они продолжили, когда он успокоился. Потом он сам научился останавливаться, и понял, что лимита действительно нет. Надо только суметь почувствовать близящийся конец. И только он подумал, что может так продолжать до бесконечности, как внутри у Тани стало всё содрогаться и сжиматься. И всё, больше он с собой совладать не мог. Его хриплое: - А-а-а-х, - слилось с её стоном-плачем. Секунду он пытался удержать своё тело на весу, но «силы вдруг разом покинули тело» и он упал на женщину, которая вдруг, за одну ночь, стала для него самой лучшей женщиной на свете. Обрывки сознания спросили, откуда строчка про силы, покинувшие тело. Ответить он не смог, и уложил голову на Татьянину грудь.
Она чуть-чуть подождала, потом согнула по очереди его руки в локтях и сказала: - Мне тяжело, обопрись на свои руки, а голову оставь, пусть лежит.
Когда он снова вернулся к действительности, они уже лежали рядышком, и её нога опять обвивала его ноги.
- Тань, а как у тебя было в первый раз? – Илюха набрался смелости и задал давно занимавший его вопрос.
- Ой, да неинтересно.
- Ну расскажи.
- Да нечего рассказывать.
- Ну расскажи, что нечего.
- Ну, замуж я собралась. Каким образом мы с ним об этом договорились, я уж и не помню. Всё, что было у него хорошего, так это рост. Метр девяносто пять, не меньше. Мой ровесник. Нам обоим по девятнадцать было. И что мне замуж за него приспичило, хоть убей – не понимаю. Первое предложение руки и сердца, не иначе это сыграло свою роль. На правах невесты я уже переселилась к нему, но у нас всё ещё было невинно, хоть и спали мы вместе. А потом как-то он был чуть выпивши и попробовал заняться со мной любовью. Против я, естественно, не была. Без пяти минут муж, как никак. Но у него ничего не вышло. Но не из-за слабости, а из-за того, что слишком большой размер имел. Мы с ним неделю мучились, пока получилось. А оказалось – зря. Удовольствия то никакого и не было. Отмахал он своей дубиной, я даже по часам успела заметить, пять минут, и завалился спать. Спасибо свекрови, несостоявшейся, слава Богу. Отговорила она его. А то я, дура, мало того, что алкаша мужа бы получила, так ещё и в постели радости никакой не было бы. Так что мой низкий ей поклон. Не судьба это моя была. И с твоей девчонкой так же, не судьба, а ты расстраивался.
- Так получается, что ты моя судьба? – воскликнул Илья.
- Ты мне это брось! Мы же с тобой договорились. Я тебя учу и больше ничего. Никаких любовей-морковей. И «на ты» ты зря перешёл. Я ничего не имею против, но придём в партию, там что, при геологах и при матери своей тоже будешь мне говорить: - Таня, ты? – она же в обморок упадет.
И скажи, пожалуйста, ты лошадей, часом, не специально отпустил, чтобы мы с тобой пешком больше недели добирались?
- Да нет, Тань, и в мыслях не было. Тогда я очень смирным был. Я первый раз к тебе притронулся уже после того, как мы пешком пошли. Да и откуда я узнал бы, что ты примешь решение не назад возвращаться, а вперёд идти?
- Да, тут ты прав, и я тебе верю. Если бы я не имела привычки брать с собой голубей, то пришлось бы возвращаться. Иначе там бы уже поисковый отряд выставили бы, как только лошади вернулись бы. А сейчас давай-ка на боковую, а то если спать будем по четыре часа, то и за две недели не дойдём.
Она повернулась к нему спиной. Он хотел было обидеться, но Татьяна плотно придвинулась к нему, легла в него, повторив его положение. Илюха обнял её левой рукой, не преминув ухватиться за спелую мякоть, и подумал: - Разве можно тут заснуть, когда Таня рядом.
Через две минуты он уже посапывал ей в плечо, а вот его учительница против своего обыкновения заснуть никак не могла. Татьяну Павловну всё ещё мучила мысль о правильности её поступка.
Продолжение когда-нибудь последует. Простите, что сразу не написала, а сейчас руки не доходят.