Я не знаю в чем заключается долбанная романтика курения по ночам.
Просто... Мне не хватает слов, чтобы пояснить зачем я курю. Преимущественно по ночам. В одной гигантской белой рубашке, наушниками плеера в ушах, тоской и обидой в глазах и на своем огромном подоконнике, открыв настеж окно - я курю. Я курю от боли. Или от безысходности. Чтобы... Чтобы хоть как-то оправдать слезливость глаз - я курю. Длинные "дамские" сигареты носящие пафосно-гламурное название "Vogue". Кажется, самые крепкие - "bleue", вот их и курю.
Сижу себе на этом подоконнике, в сотый раз осматривая часть своего Города. Нет, нет. Не празднично-помпезный центр, а бандитско-историческую его часть. Низкие дома, желтые, вечно моргающе-потухающие фонари.
Я слушаю музыку ночи. Смешно, правда? Я делаю самый минимум звука в наушниках и слушаю как поют сверчки, ездят машины, ходят и поют люди, как мяукают коты и гавкают собаки. Так же я слушаю звон колокола в Соборе. Окно нараспашку, гудит о чем-то своем и непременно недовольно мой компьютер. В углу возиться хомяк. Вот его мне жаль... Травлю животное... Вот и... Курю редко. Редко дома. Когда... Когда уже нет сил, чтобы даже одну слезу проронить, выть и бить(ся) (о) стены уже давно нет ни сил, ни желания. Вот так мне больно.
Я часто представляю свою боль как ржавую металлическую пластинку. На ней какие-то потеки не ржавчинного происхождения. И написано было на ней что-то. Черным. Вот только... Уже не прочитать. Вот и... Я болю. Всем своим дурным существом. Болю и слабохарактерно курю. По ночам.
Пафосно все выходит. Пафосно и как-то воровано. Только... Только это единственный способ, чтобы... Чтобы днем не думать о себе. Не болеть. И не наплевать на свою Жизнь и в очередной раз просить Смерти.
Я курю по ночам и считаю, что это крайне романтично и подчеркивает всю красоту моей обдолбанной души и дерьма за спиной.
Ведь... Всему же хочется выглядеть красивым? Вот и... Вот и всей этой гадости тоже нравится прихорашиваться, а потом, по-модельному виляя дистрофически-худыми бедрами, шествовать на подиум-подоконник и показывать себя звездам. Ироничным и беспардонным критикам - звездам. Хотя мою душу и дерьмо они часто хвалят. Очевидно, даже им редко приходится видеть такое.
Я саркастично улыбаюсь пеплу в пепельнице, огоньку на конце сигареты и... Снова достаю фотоаппарат. Ну... Чтобы сфотографировать все это разнообразие уродцев моей души и памяти. Редкое зрелище. Они выглядывают из глаз, морщин, губ, обрамляют голову.
Фотографирую и снова тоскливо устремляю взгляд вперед - к фонарям. И не думаю. Совсем-совсем. Совсем ни о чем не думаю. Только плачу в душе. И болю всем существом.
А потом... А потом мне надоедает жалеть себя - я плюю на свои ощущения и... Прекращаю этот балаган. Переодеваюсь в пижаму, стелю постель, прибираюсь в комнате, прячу пепельницу, а вместе с ней и душу... И возвращаюсь в этот мир. Чтобы спрятать себя и свою боль и снова притвориться благополучным и довольным жизнью человеком из небедной и счастливой семьи.