Проснулся Николай Васильевич от ощущения, что лежит на чём-то жёстком. Он перевернулся на спину с желанием приятно потянуться, но, почувствовав, что перекатился по чему-то слишком прямому и твёрдому, замер. Определённо это была не кровать. Ну или, по крайней мере, не его кровать. Хотя он точно помнил, что вчера вечером, как всегда, вернулся именно к себе домой, где витал ещё настырный запах только что сделанного евроремонта.
И всё-таки неприятное чувство чего-то чужого заставило его открыть глаза. Вверху появился привычно белый потолок, но люстры, тёщиного подарка, почему-то не было. Присмотревшись, Н.В. не увидел и окна, сплошная белизна вокруг. Почему-то в голову полезли мысли о больнице, о соседке Глаше (но у неё тоже висела какая-то люстра) и том, что сон, вероятно, ещё не закончился. Нужно было на что-то решиться. Н.В. попытался сесть, машинально откинув одеяло. Но его не оказалось и рука поймала только воздух. Оказалось, что он лежал в своём выходном костюме, который вчера одевал на работу в издательство, на ровном белом пространстве. Поддавшись первому чувству испуга, издатель моментально вскочил на ноги. Но тут же силы изменили ему. Бежать было некуда, поскольку двери нигде не наблюдалось, а скрываться не от кого. Ноги изменчиво подкосились. Но в этот момент Н.В. заметил свою любимую трость, с которой нигде не расставался, и медленно склонившись у того места, где только что лежал, он подхватил её цепкими пальцами и опёрся подрагивающей рукой.
Издатель оказался в затруднительной ситуации: не понимал, где находится, и не знал, что делать дальше. Некоторое время он приходил в себя. Ноги заметно окрепли, голова начала соображать. Хоть убей, он был уверен, что вернулся вчера домой, правда, как ложился спать почему-то не помнил. И почему в одежде тоже не понятно. Безрезультатны оказались попытки что-то вспомнить. Тогда Н.В. решил обратиться к настоящему. Медленно, простукивая впереди себя тростью, он с трудом двинулся вперёд. Со всех сторон его окружала ничего не обещающая пустая белизна. Звуки ударов ни с чем не ассоциировались. Ясно было только, что под ногами и по сторонам находится что-то твёрдое, сделанное из одного и того же материала. Никаких вещей вокруг не наблюдалось.
Издатель шёл вперёд пока не споткнулся у стены. Она была не прямая, а немного выпуклая. И начиналась без всякого плинтуса, прямо из пола. Только в этот момент Н.В. понял, что и сам пол был не совсем ровный, он напоминал собою неглубокую яму, плавно переходящую в стену. Поэтому в первый момент было так неудобно передвигаться, пришлось идти в горку. Пространство вокруг было похоже на кривой шар без малейшего просвета. Поняв это, Н.В. снова занервничал. К горлу подступал горький комок испуга. Откинув трость в сторону, он кинулся ощупывать всё руками. Он излазил весь пол, простукал и пробежал руками все стены, на сколько позволял рост. Ничего: здесь не было ни отверстий, ни вещей, ни какого-либо намёка на чьё-нибудь присутствие. Наткнувшись на очередную стенку, растревоженный издатель бессильно опустился на колени и впал в глубокую задумчивость.
Он не был набожен. Не верил мистику и загробный мир. Жизнь научила его быть осторожным и аккуратным. Он по несколько раз проверял точность любого своего шага. При возможности был не прочь переложить ответственность на кого-нибудь другого. Но так делали все, в этом не было ничего предосудительного. Это мир так жесток, что приходиться изворачиваться любым возможным способом. Да, он иногда водил за нос своих авторов или поставщиков. Но это было не часто и не на крупные суммы. У него было двое маленьких детей, которых надо было кормить и одевать. Были ещё небольшие долги и обязательства, как у многих деловых людей. Сегодняшний день он должен был провести с семьёй.
С женой и детьми у него всегда были несколько натянутые отношения. Он считал это обычной строгостью. Иногда покрикивал, иногда мог слегка стукнуть. Да и женился он потому, что так надо было. Все деловые люди в его возрасте уже имели семью. Тратить силы и деньги на короткие встречи без обязательств ему давно надоело. Оценивая ситуацию трезво, он понимал, что будущую жену в нём привлекали только деньги и положение. Марина оказалась неплохой хозяйкой, но их отношения никогда не были интимно-доверительными. Н.В. с детства усвоил истину, что доверять можно только себе. Когда-то давно, будучи ещё школьником младших классов, он заинтересовался новенькой девочкой из параллельного 5-го «В». Наташа была весёлой веснушчатой блондинкой с двумя толстыми косами. Она всегда улыбалась, глядя на Кольку. И чёрт дёрнул его сказать об этом отцу. Тот громко рассмеялся, потрепал сына слегка за ухо, а потом рассказал всем соседям. Наташа перестала улыбаться, а мальчишки дразнили его женихом.
С тех пор прошло уже много лет, он стал для всех Николаем Васильевичем, заработал небольшое состояние в издательском бизнесе и отрастил брюшко. Но недоверчивость к людям в нём сохранилась. Он никому не рассказывал свои деловые планы, никого не посвящал в свои личные дела, друзей заводить не старался, старых не задерживал. Среди знакомых издатель прослыл скрытным человеком. Какой-то остряк даже прозвал его яйцом, мол, такой же закрытый эгоист. Многие на него за это обижались: никогда не предупредит, вечно что-то не договаривает. Его же это устраивало, он жил для себя и не перед кем не собирался отчитываться. Жизнь текла ровно и незаметно. Он считал себя примерным гражданином и семьянином. Пара коротких романов не в счёт. И вот такое необычное происшествие. Как оно могло с ним произойти? Завистники-издатели, небось, руки потирают, радуются, сволочи. Эта мысль огорчила Н.В.
Расстроенный, он просидел довольно длительное время без движения, пока не ощутил упрямое чувство голода. Не смотря ни на что, организм требовал своё. Обиженный издатель схватил свою трость и стал методично бить в одно и то же место в стене. В стороны полетели мелкие белые крошки, но белая гладь оставалась всё такой же крепкой и неприступной. Ни единой трещины на ней не появилось, только малозаметная ямка. Поняв всю тщетность своих усилий, Н.В. стал громко звать на помощь. Он н мог уже надеяться на себя. Но ответом была только тишина.
Потерянный и обессиленный издатель в голос рыдал на полу возле своей сломанной трости. Одежда на нём скомкалась и перепачкалась. Ему хотелось есть, хотелось по-человечески сходить в туалет, хотелось попасть домой, в конце концов. Но этому уже не суждено было сбыться.
Н.В. умер от голода и обезвоживания организма через несколько дней после того, как скорлупа окончательно его поработила.