Начиналось все довольно невинно. Вася всегда любил смотреть на женщин (а кто, скажите, не любит, но он особенно). Тело, походка, выражение лица, мелькнувшего и затерявшегося навсегда в толпе. В этой мимолетности он чувствовал какую-то трагедию, обреченность. Через такие случайные прикосновения взглядом особенно остро ощущал конечность бытия. Но с некоторых пор Василий больше внимания стал уделять именно телу. Он всегда любил лето, а теперь просто боготворил. Летом женщины более открыты, легкомысленны, кажется, носят одежду скорее по привычке, нежели по желанию, необходимости.
Раньше Вася бескорыстно наслаждался видом натуры: плавностью линий, красотой изгибов, пропорциями. Ощущал себя скорее художником, чем потенциальным любовником. Чувствовал то, что французы называют «шармом», мы – «очарованием». Проходя мимо девушки, он как бы прикасался к тому, что составляет суть ее женственности. Но прикасался нежно, легко, как художник кистью к холсту.
Теперь нет. Видя очередную фемину, он ярко представлял себе, а как было бы с ней в постели, что скрывается под одеждой и насколько ему это было бы приятно чисто в физическом аспекте. Как человек чуткий, склонный к самоанализу он быстро отследил эту тенденцию. Сначала она его испугала, а потом позабавила. Василию вдруг стало интересно, а до какой глубины грехопадения (смеюсь), до какой границы в погоне за наслаждением он может дойти.
Немного о грехе. Автор всегда ощущал некоторую размытость сего понятия. Как ему (то бишь мне) кажется, размытость эта намеренная. Человечество всегда было склонно оставлять себе лазейки, пути к отступлению. Приятно когда теоретически есть возможность то, что считается грехом сегодня, завтра таковым не считать. Но куда приятней назначить грехом нечто, что тебе приятно назначить по личным мотивам. Скажем, импотенту признать физический аспект любви мужчины и женщины извращением.
Но вернемся к герою, читателя всегда утомляет, когда автор начинает умничать. Кстати, т.н. лирические отступления, те, что так не нравятся читателю безумно нравятся автору. Он иногда ради этих самых отступлений и наворачивает: агрессивный в плане динамики сюжет, квадратные челюсти героев и т.д. лишь бы прочитали и прониклись сермяжностью посконной.
Так вот в своих изысканиях наш герой начал довольно традиционно. С групповых излишеств. Тут он искал удовольствие в композиции. И таки да, как конфигурации, так и поведение действующих лиц были порой интересны и забавны. И даже отвечали некоторым взыскательным эстетическим критериям. Василий отметил, что ему нравится вариант, когда несколько мужчин и одна женщина. Заподозрив себя в латентном гомосексуализме (который характерен для любой взрослой особи мужского и не только пола) он немедленно им и увлекся. Однополая любовь его несколько разочаровала. Чтобы не вызывать брезгливости она предъявляла к партнерам исключительные гигиенические требования. Впрочем, и в ней, конечно, была своя прелесть. Он понял, что находят женщины в крепком мужском теле и, кстати, стал куда лучше их понимать вообще.
На этом сексуальное развитие Василия не остановилось, один из его друзей открыл для него мир садомазохизма. Впрочем, между мужчинами подобный вид отношений бывает избыточно травматичен. И он обратил внимание на мужиковатых тетечек с экстравагантными кожаными аксессуарами. Женщины оказались интереснее в этом плане. С одной стороны более изобретательными, хотя, казалось бы . . . с другой более чуткими. Они острее чувствовали чужую боль и редко позволяли себе переступить грань, за которой затейливый секс превращается в банальное избиение.
Пробовал Вася и со зверушками, но ему всегда было их жалко, просто потому что отношения заранее не равноправные, в отличие от человека им они просто не нужны. Поэтому ничего кроме стыдливой неловкости здесь, он, извините за каламбур, не поимел.
В итоге он пришел к выводу, что самый притягательный, самый настоящий грех. Самое тонкое извращение – это всю жизнь прожить с одной женщиной в законном браке. Почему? Да потому что самые нестандартные отношения, самые изысканные и интересные извращения не требуют стольких усилий и такой изобретательности, для поддержания постоянного интереса любовников друг к другу. Чтобы исподволь, подобно ржавчине или плесени их не разъела страшная болезнь-убийца. Скука.
23.07.08