Шумные дети меня всегда утомляли. Намного сильнее, чем нешумные… недавно заходила в гости одна знакомая и притащила с собой отпрыска. Через час голова у меня раскалывалась, но я не подавала вида и вежливо улыбалась. Но знакомая - еще та стерва, и так, по-дружески, как и принято у подружек, обращается к своему сынку: «Дим, а ты знаешь, что эта мадам тебя в детстве уронила?» Я и бровью не повела.
Когда Димка был совсем маленьким, он был не менее шумным. И меня попросили приглядеть за ним, пока родители будут отдавать дань своим уже ныне покойным родителям на кладбище. Это был первый и последний раз, когда я согласилась сидеть с ребенком один на один.
Он лежал на диване и в начале только кряхтел, потом начал орать. чтобы как-то успокоить младенца, я посадила его к себе на плечи (он только научился более-менее сидеть), придерживая за пухленькие ножки, и принялась кружиться по комнате. Он развеселился, но быстро заскучал. тогда я взобралась коленями на мягкое кресло. оно стояло спинкой к посудному шкафу со стеклами в дверцах. Димка увидел свое изображение в зеркале и вновь радостно захрюкал. Меня это воодушевило, и я наклонилась чуток поближе. Тут кресло подо мной качнулось, неумолимо приближая лицо к стеклу. Я, черт возьми, дорожила своим лицом, и убрала руки с пухлых коленок младенца, чтобы вернусь себе равновесие и избежать множественных порезов. Но Димка даже не думал бороться за себя. Он кувырком слетел вниз, словно его и не было – брык!.. и угодил прямо на штыри, которые пронзили его насквозь…. нет, конечно, не пронзили…откуда в квартире на полу штыри?.. да еще рядом креслом… но такая ужасная мысль пронеслась у меня в голове и одновременно нутро похолодело. Он свалился вначале на седушку, потом на пол. Я мгновенно его подхватила и вознесла в высь. Этот ребенок так и ничего не понял. От таких стремительных пертурбаций в его глазах читалось только ошеломленное удивление.
Я вновь уложила его на диван. Пусть там лежит. Пусть хнычет, сколько ему влезет. Я больше до него не дотронусь. И продолжала невольно рисовать перед собой картинки возможных последствий. Вдруг бы он… умер? что тогда? как быть? убежать? ударяться о косяки, чтобы потом объяснить происшедшее внезапным нападением врагов? родители приходят с кладбища, а их младенец – труп…
Единственно, что мне до сих пор не ясно, как, каким образом и главное – зачем я все рассказала Димкиным родителям? Хоть убей, не помню. Думаю, советское воспитание всё же дало свои плоды – говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. И тогда за это ничего тебе не будет. Но наказание всё же последует. Сколько раз в детстве попадалась на такую удочку, а потом перестала попадаться. И тут – на тебе…