- Да ты в этом доме палец о палец не ударила, сука. Мать весь день надрывается, а ты приходишь, пожрешь и за компьютер. У тебя всего один ребенок и за тем усмотреть не можешь. Глянь, что она натворила. Всю хлорку по паласу разлила. Вытирай иди, тварина.
Боже, это было невыносимо. Кажется, сумасшедшая старуха никогда не прекратит отравлять ей жизнь. Двадцать лет слушать вопли и выносить унижения - это уже слишком.
Лика застонала и поплелась в туалет, где ее "один ребенок" устроил один, но о-очень большой потоп. Один в туалете, а еще небольшое море Лаптевых весело плескалось на паласе в спальне. С подоконника, впадая в этот уже начинавший выходить из берегов водоем, задорно журча, стекала небольшая речушка. Лика попыталась определить, где же у нее исток. Понятно, судя по земляным разводам, в горшке с кактусом. Ага, а вот и следы "отряда осушения": под стулом возвышалась гора из скомканной мокрой туалетной бумаги. "Отряд" в лице единственного новобранца, быстро смекнув, что за улучшение микроклимата в комнате мама по головке, похоже, не погладит, быстро ретировался за шкаф.
- А почему компрессор не работает? - из соседней комнаты до Лики донеслось недоуменное сопение мужа. - Ведь только два дня назад чистил.
Собрав остатки воли в кулак девушка медленно проковыляла к аквариуму. "Нда, слона-то я и не заметил". Что компрессор?! Аквариум с мальками черной Молли и меченосцев каким-то доброхотом был наполнен до краев - "да не оскудеет рука дающего". Если бы рыбы умели говорить, они бы визжали от счастья. Еще бы, теперь не придется учиться левитации, достаточно немного поднапрячься и путешествие по полу рабочего кабинета - вполне осуществимая идея. Достаточно просто выпрыгнуть из склянки.
На первом этаже скрипнула дверь родительской комнаты.
- Заметь, это происходит только тогда, когда вы приходите с работы, - надрывный бас отца, казалось, выдует напрочь барабанные перепонки. - Без вас она такого не вытворяет.
- Ну, давай я с работы вообще приходить не буду, - не выдержала Лика.
- Просто за ребенком смотреть надо, а не своей персоной все время заниматься, - закрывшаяся за отцом дверь, своим громким ударом о косяк была призвана, видимо, поставить окончательную точку в отношении родителя к безалаберной дочери.
- Она у вас всего одна, - продолжала подливать масла в огонь Ликина бабуля. По-генеральски расставив свои коротенькие ножки, уперев руки в боки, она с гордым видом смерила Лику испепеляющим ненавистью взглядом.
- А у тебя-то их сколько? - огрызнулась Лика.
- А у меня вас до х...я. Целый день у плиты на вас батрачу. А мне уж семьдесят лет стукнуло. Совсем бабку не жалеете. Целый день с вашим ребенком сижу, и никакой благодарности.
- Ну, купи себе медаль. - Лика знала, что нельзя так. Что потом она пожалеет об этой колкости. Но так трудно было сдержаться. Чертова бабка отравила ей всю жизнь. Еще в детстве привила ей кучу комплексов. Потом практически довела до психушки. И вот теперь по иронии судьбы, сидит с ее, Ликиной дочерью. Чертовы бюрократы. Больше года ее малышка стоит в очереди на посещение детского сада.
- Сама себе знаешь куда эту медаль повесь?! - бабка боднула головой воздух, отчего ее реденькие волосики разлетелись во все стороны, сделав ее похожей на пегого цвета одуванчик.
Лика не ответила. Вооружившись ведром и тряпкой, она с гордым видом+опустилась на колени возле унитаза и с остервенением стала тереть зеленые пятна от "Доместоса". Слезы нескончаемым потоком текли по щекам и шее, оставляя на веках черные разводы от дешевой туши. Из-за закрытой двери их с мужем спальни слышалось гудение фена - на подмогу "новобранцу" подоспела тяжелая артиллерия.
- Папа, я нечаянно. Я, правда, не хотела, - рыдания дочери полоснули по сердцу.
"Ведь она ни в чем не виновата. Это я, я плохая мать" - вторила Лика рыданиям малышки.
Девушка с остервенением накинулась на злополучное пятно, как будто это оно было причиной всех ее бед. От усердия на руки поползла противная пена, разъедавшая своей хлористой вонью и без того больное горло…
***
Если вы видите женские слезы, не верьте им. Чаще всего, это игра в "пожалей меня, неужели ты не видишь, как мне плохо". Когда женщине хреново по-настоящему, она плачет в одиночестве. Рыдает, не боясь выглядеть безобразной. Она воет, как волчица и заламывает руки. Она размазывает по лицу помаду рукавом любимой блузки, даже и не вспоминая о цене последней. А если женщина при этом осознает, какое она ничтожество... Просто дайте женщине поплакать.