Я родился намного позднее, чем это указано в паспорте и прочих бумагах. Но это есть, и я не вычеркну ни строчки из своей биографии — даже если пишется она не равнодушными символами клавиатуры, а острым скальпелем чужого негодования — прямо по сердцу. Я склонен переоценивать его силу, но я в него все еще верю — и пока оно не подводит: стучит. Почти неслышно, словно затаившись, иногда оно просто похоже на едва пульсирующий алый моток из боли и раздумий.
Здесь я могу не лгать хотя бы самому себе. Я устал еще не начав по-настоящему жить. Мне дали столько пинков под ребра, что я похож на маленького сопливого ребенка — когда плачу.
Я не считаю эти слезы чем-то зазорным - они наедине с собой. И мир в котором я живу, я не пущу никого без спроса. Не пытайтесь выцарапать меня из моей скорлупы, она не только наказание, но и спасение. Впрочем в наказания я не верю. И рассказать о себе мог бы
много, но я устал каждый раз объяснять все заново.
Теперь я хочу, чтобы всего лишь слышали, хоть изредка, что я живой. Я хочу, чтобы мне улыбнулось хоть одно живое существо. И в моей жизни порой не хватает человека, которого я люблю — потому что он видит и любит меня таким, каким я успел себя нарисовать. Каким меня рисует общество, работа, статус и не очень близкие друзья. И я не скажу ему, не столько потому, что боюсь его потерять, сколько из боязни, что он врежет мне по распахнутому сердцу так, как никто до него. Я просто очень боюсь умирать заново.
Мне хорошо быть собой только в огромном августовском поле под звездами. Когда я могу закрыть глаза, вдыхая ветер, и не страдать от собственных вопросов. Мне хорошо просто быть. Гладить ладонями высокую траву и думать о том, что она похожа на волосы любимой мной когда-то девушки. И тосковать совсем по-особенному, обретя себя, но не чувствуя никого рядом, кто разделил бы со мной это бескрайнее молчаливое поле. Вот тогда я и начинаю грезить, сочиняя тех, кого нет и вести с ними несуществующую беседу. Бесконечно признаваться в любви самому себе или придуманному другому. А иногда, когда поля нет, а есть только моя заколдованная сигаретным дымом комната и мерцающий дисплей монитора — я сажусь за него и сочиняю сказки. Кому-то они нравятся, кому-то не очень. Какая разница. Я раз и навсегда разрешил себе не продавать душу этим дешевым гламурным изданиям, где от корки до корки — разукрашенная и приправленная лихими сюжетами и скабрезностями ложь. Я просто пишу, что чувствую и потому писать — легко. И нетрудно вживаться в сочиненных героев, и раскрывать их души вместо своей. Будьте милосердны, оставьте мне хоть эти жалкие маски.
Кто знает, может я однажды вжился в одну из ролей, просто вжился очень хорошо и уютно, и сошел с ума. Какая разница.
Кое-кто уже пытался меня «лечить» под видом дружеских бесед. Вышло очень плохо. Но это слишком долгая история.
Чего я боюсь? Отчего бегу от людей и прячусь за вежливой улыбкой? Они меня не слышат. А я не хочу никому ничего доказывать. Знаете, какое счастье быть собой... Если вы еще помните себя, вы поймете. Мне сотни раз скажут, что я давно попрощался с «крышей» или рассмеются про себя. Я даже с вами соглашусь, я привык соглашаться и, что самое страшное, — верить вашим словам.
Но сейчас мне важно только одно — быть собой и не лгать самому себе. В жалости я не нуждаюсь, более того — она мне противна.
Все, что связано для меня с творчеством и лучшими моментами в жизни — неразрывно связано с осознанием себя. Вот он, пятачок света от одного-единственного прожектора, где я стою на кончиках пальцев и являюсь только собой. Он такой маленький — этот светлый круг, почти пятнышко, но в нем вся моя глубина, все боли и радости, мой собственный театр одного актера... и я постоянно соскальзываю в тень. Я делаю все, чтобы уберечь его, потому что найден он с таким трудом, а исчезает, увы, так просто — достаточно чужой ладони в шутку или всерьез закрыть источник света.
Вы когда-нибудь жили во мраке? Где не бывает ни «да» ни «нет», где все едино а потому безразлично. Я не желаю быть кротом в мире, который прекрасен уже фактом своего существования, в котором свет и тень порождают многообразие оттенков. Увидев его однажды вы уже никогда не захотите монотонности и бессмысленности пребывания в вечной пустоте. И я не хочу. А потому несу свой мир, бережно прикрыв ладонями, как единственную данную мне в этой жизни свечу. Мне без разницы много или мало ее обжигающих слез упадет на мою ладонь — важно чувствовать их все без остатка. И потому я не устаю брать на колени клавиатуру. Ведь пока я пишу — я живу, и только единственная сила на свете способна остановить бег моих пальцев, но она способна остановить все.
... Мое одиночество бессовестно уселось мне на плечи. Я виноват в том, что в моих словах столько грусти,но я люблю ее - эту грусть...
28.07.08