Виктор лежал в крупном кардиологическом центре, где ему недавно имплантировали новую модель кардиостимулятора. После операции он чувствовал себя значительно лучше, чем со стимуляторами прежней модели.
В центре работал его давнишний друг, профессор, и Виктор под неусыпным профессорским наблюдением чувствовал себя всегда спокойно.
Сегодня он должен был пройти повторное обследование и, в случае положительных результатов, завтра - выписка домой. Его уже несколько раз вызывали, но постоянные сбои в работе оборудования не позволяли получать объективные данные.
Уже было шесть часов вечера, и Виктор подошел к профессору.
- Послушай Док, это надолго?
- Виктор, не волнуйся, оборудование приведут в порядок сегодня вечером, крайний срок, завтра утром. Сегодня должен приехать наш академик, автор новой модели стимулятора, и он хочет осмотреть тебя.
- Док, так результатов последнего обследования нет.
- Ничего страшного, до этого же были обследования? Ну, выпишешься на день позже. Все, мне некогда. Позже зайду.
Академик приехал около десяти часов. Виктор в это время прогуливался по коридору и видел, как академик вместе со встречавшим его Доком, прошли в кабинет.
Пришлось вернуться в палату. Прошел час. Никто не приходил, и никуда не вызывали.
Виктор вышел в коридор. Профессорский кабинет находился недалеко от палаты. Проходя мимо кабинета, через неплотно прикрытую дверь, он вдруг услышал свою фамилию и остановился.
- Он больше суток не проживет, поймите же вы, наконец.
Это не был голос Дока.
- Я понимаю, что он Ваш друг, но ничего нельзя сделать.
- Со старой моделью стимулятора он бы и месяц не протянул. Вы же отлично это знаете. Имплантация нового стимулятора давала шанс выжить, но (Виктор вновь услышал свою фамилию) не повезло. Он же подписывал документы, в которых была указана опасность применения нового стимулятора, не исключающей летального исхода?
- Подписал – это говорил Док – потому, что мне верил.
- Перестаньте коллега. Сколько смертей своих пациентов Вы пережили. Надо пережить и эту - смерть своего друга. Сутки, даже чуть больше, он проживет.
- Я все-таки завтра попробую ему стимулятор старой модели поставить, теперь уже нечего терять.
- Нельзя. Он умрет сразу, как только…
Дверь плотно закрыли.
Виктор чувствовал, как бешено, билось его сердце. Казалось, что оно выскочит из груди вместе со стимулятором.
Он вошел в палату и лег на кровать.
" Неужели это говорили обо мне? А о ком же еще? Я ведь слышал свою фамилию. Вот почему приехал академик, да еще так поздно – это Док его попросил. Значит, оборудование работало нормально. А результаты обследования я сейчас и услышал. Доку ни слова об этом. Он меня отсюда в таком состоянии не отпустит. Домой сегодня я точно отсюда не смогу выбраться. Все двери закрыты. Если меня сегодня задержит охрана, то обязательно сообщат на пост, и я тогда и завтра не выберусь. А я не хочу здесь... Надо успокоиться. Док не должен догадаться, что я все знаю".
Почти в полночь пришел Док. Виктор давно его таким не видел. Вытянутое лицо с плохо наклеенной улыбкой и «бегающий» взгляд.
- Ну, в общем, все в порядке. Академик доволен. Он просил тебя на пару дней задержаться. Ты же знаешь, все-таки новый образец, и обследование, которое сегодня не получилось, надо довести до конца.
Док еще долго говорил. Он нервничал и часто повторял - "академик сказал, что все нормально".
- Виктор. Я сейчас домой, а завтра с утра прямо к тебе. Все. Пока.
Они пожали друг другу руки.
Виктор остался один. Он, то ходил по палате, то присаживался на кровать, опять вставал и никак не мог смириться с мыслью, что жить ему осталось – сутки.
" Неужели ничего нельзя сделать? Глупый вопрос, я же все слышал.
Как провести завтрашний, нет уже сегодняшний день?" В голове хаос мыслей.
" Так нельзя. Надо успокоиться. Мне все время хочется куда-то бежать, звонить. Знаю ведь – я хочу убежать от самого себя. Не получится.
Была бы здесь со мной моя семья, так и вопросов бы не было. С ними бы и провел этот день. Но с женой 10 лет назад разошелся и больше не женился. Знал, что семейной жизни не получится. Угораздило же дочь выйти замуж, за военного. Теперь живем в 7 часов разницы по часовым поясам. Внука так и не увидел, грудничок еще. Не вызывать же их. Нет. Ничего. Привык уже один. Я знаю, что испытываешь, когда на твоих руках умирает близкий, родной человек. Я не хочу, чтобы это испытала моя дочь.
Надо отвлечься от этих мыслей.
Вот интересно, «Колесо истории» кто крутит? Личности? А личности такие, которым всегда во всем везет, откуда берутся? Кто их защищает? Кому они нужны для того, чтобы Колесо крутить?
А колесо своей жизни, человек сам крутит? - От верхнего положения точки, соответствующей рождению, и до нижней точки, соответствующей уходу? Потом пауза и опять сначала? Сколько раз чувствовал, что кроме меня еще «крутильщики» есть и именно они все и решают.
Безусловно, от самого себя много зависит, но ощущение такое, что в пределах их планов. И попытки нарушений этих планов, ох как строго наказываются. Вплоть до преждевременного, как кажется окружающим, ухода. Хотя, может быть, я и ошибаюсь.
Ну, все, хватит с самим собой разговаривать. Может, удастся немного поспать? Все сплю..
Заснешь тут, пожалуй.
Вот ведь как получилось. Думал, что все уже испытал, ничего не боюсь. А сейчас – страх. Гнать его бесполезно – это я уже знаю. Его принять надо и тогда он уйдет или хотя бы ослабнет. Всю жизнь о будущем думал, а сейчас одни воспоминания, да и те, как в тумане. Какой объем памяти занимают мысли о будущем и о прошлом? Я где-то читал – 90%. И только 10% остается на ту часть жизни, в которой человек только по-настоящему и живет. Конечно, надо думать о завтрашнем дне, вспоминать прошлое, как свой опыт. Но жить в них 90% времени? И мой страх откуда? Из следующей ночи. Так ведь до нее еще дожить надо. Это что, юмор у меня такой?
Никак не могу понять, как с такой точностью можно определить время действия стимулятора? Хотя сам, «краем уха» слышал, что стимулятор автоматически отключается при снижении до определенной величины силы импульсов. А зачем отключается? Ну, ослабли импульсы, может еще пожить сколько-то времени можно, а если даже нет, пусть бы работал. Не так я понял что-то, конечно, не может он отключаться. Не на батарейках же экономят? Часовой механизм с взрывателем? Вроде, как пошутил, даже дышать легче стало. Док, наверное, правильно говорил, что если бы я не был оптимистом по жизни, то давно все было бы хуже. Дело темное со стимулятором. У меня, конечно еще и оба клапана никакие и сосуды.
Док говорил, что стимулятор воздействует как-то на всю сердечно сосудистую систему – и мышцу сердечную стимулирует и, вроде вещества выделяет, способные растворять бляшки и на клапанах, и в сосудах. Но, по-моему, Док и сам не знает, что это за вещества. Как бляшки могут раствориться? Они ведь, как камни. Хотя ничего невозможного не бывает. Не поставили бы, если вероятность положительного результата на нуле была.
А Док все-таки настоящий друг, как он сам переживал. Повезло мне с другом. Сколько раз он меня спасал".
В 8 часов утра Виктор был у себя дома. Набрал номер телефона Дока.
- Док. Это я. Я звоню из дома.
- Виктор, немедленно приезжай. Ты, что с ума сошел?
- Док, я вчера ходил по коридору, дверь была не плотно закрыта, и я слышал твой разговор с академиком. Понимаешь, все услышал. Алло, алло, Док. Док ты меня слышишь? Алло.
- Слышу. Ты не так понял….
- Док, не морочь мне голову, ты меня знаешь тридцать лет. Я хочу, чтобы это случилось дома. Я не хочу оставшийся мне день жизни прожить в больнице. Ты понимаешь меня?
Для меня это очень важный день жизни. Док, Док…, алло.
- Виктор, тебе нужна моя помощь?
- Я знал, что ты меня поймешь Док. Завтра утром позвонишь моим.
У тебя есть телефоны.
- Виктор, звони в любое время – я к тебе приеду.
- Док, до полуночи я могу рассчитывать?
- Да. Это точно.
- Спасибо Док. Кладу трубку.
"Вот так день сегодня. День без завтра.
Никогда не думал, что бывают такие дни.
Теперь, все мысли только о "сейчас".
Еще ночью Виктор решил, что нужно будет сделать в этот день.
Он взял записную книжку, сел за стол составить список тех, кому должен позвонить. Не прощаться. Просто поболтать.
Виктор, казалось, успокоился.
Сознание прояснилось. Мыслить стал более сосредоточенно.
"Сегодня, я только в сегодня. Мне незачем быть в завтра и уже не хочется быть во вчера". Появилась легкость и ощущение свободы. Даже много лет подряд «тяжелая» голова, стала ощущаться почти невесомой.
Отсутствовало желание куда-то спешить. Зачем спешить в завтра, которого нет.
Виктору хотелось быть там, где люди. Он вышел на улицу.
Как обычно, все куда-то спешили. Неожиданно возникло странное чувство, что проходящие мимо люди - из другого мира. Они находились, как будто за абсолютно прозрачной, но очень прочной стеклянной стеной. Виктор чувствовал, что не может попасть к ним, в их мир. Казалось и идущие навстречу люди смотрят на него как-то странно.
Виктор остановился.
" Почему такое разделение? Что во мне не так?
Стоило промелькнуть мысли, что меня завтра не будет, что у меня завтра нет, а у них есть - и стена построена? Надо быть внимательнее.
Я сейчас со всеми. У всех нас есть только сегодня, только мгновение, в котором живем. Что будет завтра, никто не знает".
Эта простые, осознанные мысли, на удивление быстро принесли нужные изменения. Стена исчезла.
" Как легко создаются стены разделения и непонимания и как они легко рушатся, если их создание заметить вовремя" – подумал Виктор.
"Ну, вот и лица стали естественными, и разговоры слышны, и на меня смотрят нормально".
Виктору казалось, что он запоминает, впитывает в память каждого проходящего человека. Он видел то, что раньше ускользало от внимания, потому, что надо было спешить в будущее.
Шаги спонтанно замедлились. Ровный спокойный шаг. Не как раньше - почти бегом.
"Какие разные у всех лица, походки, взгляды. Кто-то улыбается, кто-то напряжен". Виктор остановил взгляд на идущей навстречу женщине.
У неё были красивые большие выразительные глаза.
Виктор остановился и смотрел на нее. Улыбнулся. Она его увидела и в ответ тоже улыбнулась.
Он шагнул ей навстречу.
- У Вас очень красивые глаза. Вы, на остановку?
- Да.
- Разрешите, я Вас провожу?
Она пристально посмотрела на Виктора, и оба рассмеялись.
Виктор помог ей сесть в маршрутку, и они оба помахали друг другу рукой.
Новая волна легкости, спокойствия, наполняла его.
Ему всегда было сложно знакомиться с понравившейся женщиной.
Несколько раз его бросали, и появился страх, что завтра, послезавтра он может опять разонравиться, а со страхом появились скованность и излишнее волнение.
" Неужели так все просто? Быть каждый день в сегодня, и таким, какой ты есть? А может сейчас, все только кажется простым?"
Виктор вошел в школьный двор, через который проходил на работу уже много лет. В довольно большом дворе росло много деревьев, и было несколько больших цветочных клумб. Проходя мимо клумб, он посмотрел на цветы и остановился.
Бесконечная цветовая гамма цветов, переливающихся и колышущихся при малейшем дуновении ветра, создавала необычайно яркий, живой ковер совершенства и красоты.
"Почему я раньше не видел этого? Ведь почти каждый день смотрел - смотрел, но не видел красоту, которая всегда рядом со мной".
Виктор ехал на работу к другу Алексею , с которым не виделся уже четыре года. Они с ним дружили с юности, но однажды поругавшись, по пустяковому поводу, больше не общались. У них были общие знакомые, и Виктор знал, что Алексей работал на прежнем месте и телефоны остались неизменными. Утром, сделав предварительный звонок, Виктор узнал у секретарши, что он на работе.
У входа в здание, Виктор позвонил и попросил Алексея выйти.
- Здравствуй Лёша. Случайно шел мимо, дай, думаю, загляну. Давно не виделись. Ты практически не изменился.
Виктор говорил это и улыбался. Ему и, правда, было приятно видеть друга. Алексей подошел, и они пожали друг другу руки.
- Спасибо Виктор, что нашел меня. Я очень рад тебя видеть. У меня сейчас есть полчаса времени. Давай посидим в сквере, поговорим.
Никто из них не вспоминал о ссоре. Вспоминали юность, эпизоды жизни и весело смеялись. Договорились в ближайшее время созвониться и встретиться.
С плеч Виктора упал еще один груз. Что мешало эти годы помириться, просто первому позвонить? Просто первому сделать шаг навстречу, не теряя ни самоуважения, ни достоинства. Ведь ссора была пустяковая. Сегодня Виктору легко было это сделать, откладывать дела уже некуда.
Теперь встреча с бывшей женой. Они любили друг друга, но прожить более двух лет вместе никогда не получалось. Они трижды сходились и расходились.
Первые полгода жили, как в медовый месяц. Через год появлялись первые, почти незаметные признаки отчужденности. И дальше по нарастающей. Через два года они расставались. Никто из них, как при совместных беседах, так и по отдельности, так и не смог ни разу объяснить, что с ними происходило. Никогда причиной расставания не являлась другая женщина или другой мужчина. Это было, как наваждение.
Они жили недалеко друг от друга. Виктор позвонил ей домой и попросил выйти минут на пятнадцать. Они договорились встретиться на обычном их месте свиданий, которое оба хорошо помнили. Через полчаса Виктор ожидал бывшую жену с большим букетом её любимых красных роз. Он увидел ее издали, и пошел навстречу.
- Привет, Наташа.
- Привет.
Виктор вручил ей цветы.
Она вдыхала аромат роз и, улыбаясь, смотрела на Виктора.
- Цветы - в честь какого праздника? Сто лет со дня знакомства?
- Просто захотелось подарить тебе цветы.
Улыбка стала «сползать» с её лица.
- Ты что, прощаешься? Уезжаешь?
- Да. Уезжаю, и просто хотел тебя увидеть.
Виктор понял, что она не верит ему.
- Ну, все, пока. Виктор повернулся и быстро пошел по улице.
Он знал, что она смотрит вслед и ощущал этот взгляд.
" Не оборачиваться и не останавливаться" – и противореча самому себе, вдруг встал, как вкопанный.
" Я опять ухожу, не сказав самого главного. Больше шансов не будет".
Виктор обернулся. Она стояла и смотрела на него. Он подошел.
- Я люблю тебя. С первого дня нашей встречи. Я благодарен тебе за то, что ты была со мной. Прости, что я не смог сохранить нашу семью. Это все, что я хотел сказать.
Она взяла его за руку.
- Прости и ты меня. Мы оба не смогли удержать нашу любовь.
Виктор шел по улице. Он был рад этой встрече, в которой смог попрощаться и попросить прощения.
Жизнь, сконцентрированная в одном дне, шла ему сегодня навстречу.
Посмотрел на часы. Еще было свободное время. Его тянуло в Ботанический сад, где раньше часто гулял и с женой, и с друзьями.
Он ходил по саду и любовался им.
Виктор знал, что делает то, что нужно делать в этот день. Сегодня он был на своей дороге жизни.
Присев на лавочку, стал звонить всем своим близким, друзьям, знакомым. Со многими удалось связаться и поговорить. Просто так.
Набирая номер, он не знал, что скажет, но нужные слова всегда находились и все разговоры получались легкими и дружескими.
"Вот и все планы о будущем в один день уместились" – подумал Виктор. "Всю жизнь их строил на завтра, послезавтра, неделю, месяц, год. На всю жизнь.
А результат? Эти планы, дай Бог, на 20 - 30% претворились в жизнь. А ведь вполне реальные были. Да, и в этих процентах до сих пор сомневаюсь в авторстве. Уж больно каким-то несвойственным для меня образом все получалось.
Неизменно позитивны только мечты. Это идеалы. Создатель только я. Яркие мыслеобразы, наполняемые молодостью, силой, красотой, легкостью, любовью, становятся живыми, со своей энергией. Сколько раз, эти образы, пробиваясь через боли и страхи, мучительные сомнения и разочарования, привносили ощущения поддержки, защищенности, внутреннего состояния покоя, вызывая улыбку «сердца». В мечтах не нужно находиться долго. Они не должны подменять жизнь. Они должны помогать жить сегодня".
Виктор улыбнулся. В памяти всплыли, казалось уже забытые, в молодости понравившиеся, стихи К.Бальмонта
«Мир тому, кто не боится
Ослепительной мечты,
Для него восторг таится,
Для него цветут цветы!»
Было уже около семи часов вечера. Нужно звонить дочери. Там, где она жила было двенадцать часов дня. От сада до дома идти было около получаса. Из дома позвонил дочке и разговаривал с ней почти два часа. Он не заметил, как пролетело это время. Только дочка часто повторяла – "папа, это очень дорого". А что для него сейчас значили деньги. Все самое дорогое и родное в его жизни было в ней.
Неожиданно для Виктора, ему начали перезванивать некоторые из тех друзей и знакомых, кому он уже сегодня звонил. Предлагали встретиться, посидеть, как раньше. Они так давно не виделись. Говорили, что очень были рады его звонку.
"Меня помнят и хотят видеть. Значит я нужен всем им. Ненужному человеку не позвонят.
Как же это здорово. Вот каждый день бы так жить.
И Док весь день звонил через каждые два часа".
В одиннадцать часов вечера Виктор вышел на улицу - захотелось выкурить легкую сигарету. Смотря на звездное небо, вдыхал, ставший уже прохладным, воздух жизни.
С ним поздоровалась, проходя мимо, соседская дочка. С ней был, видимо, знакомый, который настойчиво что-то объяснял. Она отворачивала голову и порывалась войти в подъезд. Он не пускал её, а потом ударил по лицу. Виктор быстро подошел - оттолкнул парня, и получил сильный удар в грудь. Сознание помутилось, и он чувствовал, как земля уходит из-под ног. Парень опомнился, подхватил Виктора под руки и усадил на лавочку.
- Отец прости. Я не хотел, не знаю, как это получилось. Вызвать скорую помощь?
- Нет.
Виктору становилось лучше. Возвращалось зрение. Через несколько минут он полностью пришел в себя. У двери в подъезд парень просил прощения у девушки. Он встал пред ней на колени и умолял простить. Виктор поднялся и пошел домой. Парень опять попросил прощения. Виктор посмотрел на него и кивнул головой.
Время приближалось к полуночи. Виктор разделся и лег. Он был доволен сегодняшним днем, но начало приходить беспокойство и волнение.
Включил телевизор, но смотреть ничего не хотелось. Выключил и опять посмотрел на часы. 0 часов пять минут. Сердце стало биться учащенно, состояние тревоги усилилось. Виктор принял таблетку транквилизатора. Через пять минут стало немного лучше, но все равно дискомфорт был очень сильным. Он принял еще таблетку. Через 15 минут Виктор заснул.
На похоронах было много народу. Были друзья, коллеги по работе, приехала дочь. Похоронная процессия растянулась на десятки метров. Виктор шел в начале траурной колонны и вспоминал ту ночь в больнице.
"Да, Док никогда нельзя сказать, что будет завтра, это никому знать не дано."
Виктор услышал шепотом сказанные ему слова:
- Смотри, смотри это его старший брат. Здоровяк, какой.
Это был Док. Он, конечно, тоже был на похоронах академика. Академику недавно исполнилось 85 лет. Его похоронили со всеми почестями, соответствующими высокому званию академика.