Посвящается Наташе
"...роман о писателе, пишущем роман о писателе, который тоже пишет роман о писателе, который, в свою очередь, что-то пишет о писателе, сочиняющем что-то вроде романа..."
Ю.Трифонов "Время и место"
Матвееву повезло. Когда он вошел в вагон метро, ему удалось занять место у двери, самое удобное. Вагон был старый, и сиденья отделялись удобной массивной перегородкой, не то, что вагоны современных серий, где облокотиться спиной можно было только на холодный косой металлический прут. Людей было, как ни странно, не очень много. Матвеев уже привык к тому, что в любое время в метро было не протолкнуться. Он даже размышлял на эту тему - куда едут все эти люди, почему они не на работе или не на учебе, и с ужасом представлял, что было бы, если бы все действительно повылезали из своих предприятий и институтов и набились одновременно в транспорт. Он давно перестал читать в метро (плохо видел текст), а очки принципиально не носил, так что стал привычно разглядывать пассажиров.
По диагонали от него, в углу, сидела молодая женщина. Он сразу понял, что она просто прелесть. Про таких нельзя сказать: красива, симпатична, сексуальна. Конечно, она была ухожена, хорошо и продуманно одета, лет тридцати, а может сорока, черт их теперь разберет, с высоты, вернее, из пропасти своих пятидесяти пяти все женщины ему стали казаться молодыми. Нет, подходило только одно определение - просто прелесть. Он даже вспомнил, откуда это. Хемингуэй, "Острова в океане". Память у него была отличная, особенно на литературу и историю, хотя всю жизнь занимался не тем, поэтому так и не вписался в новые реалии, и вот результат - ездит в метро, в то время как бывшие друзья, все как один, давно пересели на автомобили, причем не на дешевые. Нет, выглядел он еще ничего, нельзя сказать, что старый, и волосы целы, почти не седые, худощав, да и одет все-таки по-московски. Еще хорошо, что он продолжал работать, правда, не бог весть кем в своем НИИ, но ведь не вахтером.
Его взгляд все время возвращался к незнакомке, и пару раз пришлось встретиться глазами. Да, у любимого когда-то Хемингуэя так и написано: "Одна была красива, а вторая просто прелесть", ну, почти так. Еще там было: "Она замужем за каким-то сукиным сыном".
Он заставлял себя не смотреть в ее сторону, но то и дело поглядывал украдкой, тянуло, как наркомана на зелье. Поезд начал тормозить к очередной станции, она встала, подошла к дверям и оказалась рядом. Они были почти одного роста, и он почувствовал слабый аромат хороших прохладных духов, даже духи были в его вкусе. Матвеев опустил глаза и мысленно попрощался с ней, испытывая нечто вроде горечи разлуки навсегда после романтического знакомства. Тут она повернулась прямо к нему, так что он невольно поднял голову, и они снова встретились взглядом, и четко сказала: "Чем разглядывать женщину исподтишка, лучше взять и познакомиться". Сердце вдруг забилось очень часто, у него и в молодости так бывало, когда волновался, а уж сейчас и подавно. Он совершенно растерялся, не знал, что ответить, но вышли, конечно, вместе. Такие шансы он и сейчас не упускал.
Уже на улице он пришел в себя и сказал:
- Ну что ж, знакомиться так знакомиться. Вас как зовут?
- Вера. А вас Михаил? Михаил Матвеев?..
* * * * *
- Ну все, хватит, дальше я и читать не буду! - Аркаша откинулся в гигантском кожаном кресле и посмотрел на Матвеева своими наглыми, слегка выпученными еврейскими глазами.
- Чего ты мне принес такую липкую ерунду? Ты думаешь, если твой друг главный редактор журнала, ему можно приносить всякую дрянь, да еще напечатанную, он все равно похвалит? Это ты бы мог и по мылу прислать!
- Ты же знаешь, что когда читаешь текст на бумаге, он лучше доходит. И потом, ты же рад, что мы хоть повидались лишний раз! - лениво ответил Матвеев. Аркаша, его ближайший многолетний товарищ, был не только главный редактор, но и владелец успешного глянцевого журнала, в котором этаким довеском печатались короткие рассказики. Называть себя именно главным редактором ему было приятно.
- Миш, ты же вроде увлекался акростихами? Как там ты написал моей Таньке: "Тяжелый свадебный венец, Атласный шелк, фата, перчатки, Налево он – серьезный, гладкий, Еще немного, и... конец?" Помню, видишь! А здесь я тебе скажу, чем дело кончится, хочешь? Она дочь его первой любви, по годам подходит! Насмотрелась на фото, которое мама хранила всю жизнь на стене и наслушалась рассказов про любимого дядю Мишу. Погоди, может, она вообще его дочь?! Тогда это уже было, говорю тебе как литератор. Макс Фриш, "Хомо Фабер".
Аркаша, не потрудившийся в свое время закончить хоть какой-нибудь институт, сделал себя, как говорится, сам и этим гордился. Человек он был начитанный.
- Мишуля, занимался бы лучше своим коттеджем, внуком, наконец. Натормозил достаточно, на жизнь хватает, так живи и радуйся. Ты же переживаешь от этого своего сочинительства, я тебя знаю! А в наши годы это вредно. Будешь? – и Аркаша полез в свой необъятный стол.
* * * * *
Он часто вспоминал ту встречу в метро. Его джип задержался в автосервисе, ловить тачку и торчать в пробках не хотелось, и он поехал на метро, где не был много лет. В вагоне было неприятно от тесноты, духоты, отрешенных взглядов плохо одетых людей, раздражала парочка сопляков, вцепившаяся друг в друга в поцелуе недалеко от него. Но дискомфорт, который он испытывал, был такого, туристического, что ли, свойства, поэтому не слишком напрягал. Ему удалось занять место у двери, самое удобное. Вагон был старый, и сиденья отделялись удобной массивной перегородкой, не то, что вагоны современных серий, где облокотиться спиной можно было только на холодный косой металлический прут.
Веру Матвеев узнал сразу. Она сидела по диагонали от него, в углу, и была действительно просто прелесть. Они встретились в Испании в 94-м, когда он впервые выбрался за границу туристом. Ему тогда едва исполнилось сорок, а ей было двадцать три. Группа подобралась очень приятная, дружная, и он совсем не жалел, что поехал один, даже наоборот. Съездить отдохнуть ему посоветовала жена, видно, тогда уже считала, что такое добро, как он, никому не нужно. Вера путешествовала с мамой и уже была замужем «за каким-то сукиным сыном».
Разве можно написать про то, как из отдельных фраз, взглядов, случайных прикосновений возникло чувство, что знакомы давно, не просто знакомы, а близки, как, расставаясь вечером, хотели, чтобы сразу наступило утро – снова увидеться, причем, как выяснили позже, такое испытывали оба. В первый же вечер, когда, наконец, оторвались от ее мамы, Матвеев проявил несвойственную ему тогда активность, после ужина в колоритном «нетуристическом» ресторанчике нахально спросил по-английски у бармена, где можно снять номер в отеле на время, и тот ему понимающе подсказал. Вера молча следовала за ним, да что говорить, тогда они были как одно целое!
Да, влюбился он тогда сильно, еще немного, и мог рухнуть его устойчивый брак с дочерью крупного руководителя отрасли, в которой он работал. Но, когда вернулись, в холодной Москве все сразу стало выглядеть иначе, и продолжения не было.
Тогда, в метро, Вера его не узнала. Во всяком случае, вида не подала, когда встретились взглядом. Да и ему надо было выходить на следующей остановке.
* * * * *
Свой рассказ Матвеев закончил именно так. Но старый приятель, которого он ввел как персонаж, читать дальше действительно не стал. Выпили они немало, сначала у Аркашки в кабинете, потом поехали в пафосный ресторан «Ностальжи» у Покровских ворот (выбор сам напрашивался), развез их по домам Аркашин водитель уже заполночь. На следующий день пришлось снова поехать на метро за машиной, которую бросил вчера на стоянке у редакции. Вспомнив в вагоне свой рассказ, Матвеев подумал, что он и правда, слабоват, слишком сентиментальный, и вообще, это хобби не для него.
* * * * *
«…это хобби не для него.» Он сохранил файл, потом снова открыл его и немного подправил текст, ну и исправил ошибки, конечно. После досрочного выхода на пенсию он как-то сразу сник. Пенсия была маленькая, в сильно запущенной квартире не хватало уюта, бывшая жена с сыном давно жили отдельно. Работу найти не получалось, не очень-то он был приспособлен к новым правилам жизни. Чтобы заполнить досуг он увлекся акростихами, а потом нашел новую маленькую радость – писал рассказики на своем старом компьютере и помещал их на сайте любителей прозы. Но для того, чтобы сочинение в сети заметили и стали обсуждать, надо было его анонсировать, а это стоило приличных денег. Денег на это было жалко.
07.09.2007