Режу батон. Это принципиально. Некоторые ломают, а я режу. Сознательно. Да что там, сознательно! Выстрадано! Убежденно!
Видел в электричке: пацаны! Грязные, неопрятные, бородатые дети! Ломают и жрут! У них батоны, колбаса, помидоры, огурцы и вареные яйца – еда маргиналов. Еще бы майонез из тюбика давили туда! Колбасу, кстати, тоже ломают. Ломают и жрут! Крошки кругом, скорлупа и огуречьи жопки. Бесит!
У меня нет патологической ненависти к помидорам и огурцам. И к колбасе нет. Но я режу батон. И дело даже не в крошках. Ну, как, скажите на милость, на поломанный батон можно аккуратно уложить те же огурцы и помидоры? Как пристроить колбаску и сыр? Как разложить все это по тарелке и проставить в микроволновку? Как?
На белой, идеально чистой тарелке у меня аппетитно пристроились сразу семь отличных бутербродов. Горяченьких, вкуснющих и аккуратненьких. Чай в меру настоялся. Он ароматен и выверено горяч. Один дринк виски золотится в правильно остуженном бокале. В вазе персики и сливы. Свежий ветерок продувает комнату. Я приступаю.
А эти, в электричке, им и невдомек как это все правильно, хорошо и приятно. Пусть жрут свой ломаный батон с вареными яйцами, натыканными в солонку из киндер-сюрприза. Пусть подавятся своими помидорами и огурцами. Пусть захлебнуться своим кефиром. Пусть!
Я ведь совсем не злой. Я даже, скорее, добрый. Но вот этой девице, которая там вместе с ними ломала батон, ей не стоило смотреть на меня так, будто именно меня жалко. Это ее нужно пожалеть! Ее! Сидящую с ломтем батона и огрызком колбасы в электричке. Ее, такую улыбчивую и такую юную, что и мозги-то, наверное, еще не сформировались. Да точно не сформировались, иначе, отчего бы это ей казаться такой счастливой?